Литературное кафе в санкт петербурге история кратко
Обновлено: 04.07.2024
Санкт-Петербург во все времена славился своими необычными кафе. Так, единственное в России Литературное кафе, где чтятся традиции города, находится в самом сердце исторического центра города. Общее представление о Санкт-Петербурге будет не полным, если не посетить Литературное кафе и не побывать участником одного из его мероприятий.
Литературное кафе находится в нескольких минутах неспешного шага от станций метро, на углу Невского проспекта и набережной Мойки.
История Литературного кафе
Коренные жители Санкт-Петербурга помнят знаменитую кондитерскую Беранже и Вольфа. В этом здании сейчас и располагается Литературное кафе. В архитектурном отношении здание особой ценности никогда не представляло, но с ним связано много житейских историй знаменитых горожан Санкт-Петербурга, которые передаются из уст в уста последующим поколениям.
Впервые особо пристальное внимание жителей города и его гостей данное строение привлекло во времена работы музея восковых фигур. Однако музей просуществовал всего один год.
В XIX веке в доме Котоминых была книжная лавка, неподалеку от нее торговали купцы Елисеевы. В эти годы архитектурный облик здания претерпевает изменения: его решили упростить и убрали лоджии и портик. Внешний вид здания утратил былую привлекательность.
И лишь в 80-е годы ХХ века зданию вернули первозданный облик знаменитой кондитерской.
Современность Литературного кафе
В настоящее время Литературное кафе является любимым местом почитателей поэзии и классической музыки. Здесь ежедневно организовываются фортепианные концерты, на которых выступают лауреаты международных конкурсов; проводятся вечера романсов, эстрадной и джазовой музыки; вечера поэзии.
Внутренне убранство Литературного кафе напоминает пушкинскую эпоху: крылатые Ники на колонах, тяжелые гобелены, исторические гравюры из Русского музея.
Даже меню Литературного кафе основано на блюдах пушкинской эпохи. Ожидая заказ, посетители могут почитать стихотворения, которые написаны на страницах меню.
В сердце города на углу Невского проспекта и набережной реки Мойки на двух этажах находится Литературное кафе, хранящее традиции Петербурга былых времен. В начале XIX века на этом месте была знаменитая кондитерская С. Вольфа и Т. Беранже, в которой встречались известные писатели, поэты, журналисты, где бывал сам Александр Сергеевич Пушкин и откуда он отправился на роковую дуэль на Черной речке.
Литературное кафе - это гармоничное сочетание русской кухни и русской культуры, современного уровня сервиса и традиций Петербурга с его романтикой и неповторимой атмосферой старины.
…в первые годы существования Северной столицы на этом месте стоял небольшой домик сподвижника Петра Великого вице-адмирала Корнелия Ивановича Крюйса.
В 1738 году дом перешел к портному Иоганну Нейману. Дом Неймана выходил двухэтажным фасадом на Мойку, а на Невский гляделся длинной, довольно унылой стороной, вовсе не имеющей окон. И это подчеркивает, что до главной, наряднейшей улицы Петербурга этой першпективной дороге было еще далеко. Если в архитектурном отношении дом не представлял из себя чего-либо интересного, то в истории житейских отношений петербуржцев он заслуживает внимания. Тут впервые в Петербурге появился музей восковых фигур. Реклама утверждала: "У нас можно видеть персону короля французского с королевою, дофином и принцессами. Так же всю высочайшую фамилию короля английского и всех знатнейших министров. в совершенном величии их роста, в платье и со всем убором, в котором они при дворе ходили. ". Музей просуществовал всего год, видимо, зазывания были более красочными, чем сами восковые персоны.
В 1743 году немецкий купец Иоганн Альбрехт в доме Неймана торговал прямо-таки волшебными сервизами из серпантинового камня, "которые не терпят ничего ядовитого". Для XVIII века такое свойство тарелок и чашек имело немаловажное значение. И совсем уже курьезно выглядело предложение некоего француза Шарпантье покупать у него хорошую пудру целыми бочками. Даже если учесть, что тогдашние модницы очень любили пудриться, такие объемы не могли не обескуражить. Голландский торговец Ле Роа содержал в доме Неймана магазин под громким названием "Роттердам", где продавал сельтерскую воду, отличный шоколад, ваниль и. чернила разных сортов. Наконец дом переходит к купцу Котомину. Некогда крепостной князей Куракиных, он за двадцать лет сколотил огромное состояние и решил на месте заурядного дома построить дом-дворец, как бы соревнующийся в красоте со стоящим на противоположной стороне Невского куракинским домом с колоннами.
Может быть, это чистая случайность, а может, и тщеславный замысел определил выбор именно этого места. И уж несомненно желал Котомин, чтобы принадлежащее ему здание соперничало по красоте с княжеским домом.
Архитектор Стасов украшает новостроящееся здание величественным портиком, а по углам дома создает оригинальные четырехколонные лоджии.
На том углу дома Котомина, который обращен к Мойке, открылась одна из самых знаменитых кондитерских Невского проспекта. О ней газетчики писали как о храме лакомства и мотовства, как о произведениях искусства, созданных из сахара, шоколада, безе. Здесь и фигуры рыцарей, и портреты, и бюсты знаменитых людей, фигурки различных животных и сказочные замки. Появилась эдакая кулинарно-педагогическая азбука, созданная из экзотических сластей. Теперь уже трудно установить: помогал ли нерадивым ученикам такой способ быстрее овладевать алфавитом.
В середине XIX века в доме Котоминых располагалась крупная книжная лавка. А рядом с нею торговало знаменитое на всю Россию семейство Елисеевых, пока для них на том же Невском напротив памятника Екатерине II не было построено огромное и помпезное здание. В 1846 году "для уширения тротуара" были ликвидированы лоджии и уничтожен портик. Дом сразу выпал из пушкинской эпохи, стал громоздким и неприветливым. Какое счастье, что лет тридцать назад дому во многом вернули его первозданный вид:
восстановили портики с трехчетвертными колоннами на высоту двух этажей, вернули некоторые детали декора. Не удалось только возвратить портик. К сожалению, слишком узким оказался в этом месте Невский проспект.
Снова из небытия вернулась на свое место кондитерская Вольфа и Беранже. Реставраторы сделали многое, чтобы обстановка в ней напоминала о том, когда в этих стенах бывали Пушкин и многие его друзья.
А вот одно из памятно-скорбных событий, связанное с этим домом.
27 января 1837 года, около четырех часов дня, в угловой подъезд, где находилась кондитерская, пришел А. С. Пушкин. Он дожидался здесь своего секунданта Данзаса. До роковой дуэли оставалось менее часа. Отсюда он последний раз смотрел на любимый Невский проспект. Встреча состоялась. Поэт выпил стакан воды или лимонада (Данзас не запомнил). Они сели в сани, чтобы ехать к Черной речке. Несколько дней спустя после гибели Пушкина в кондитерской из рук в руки переходили гневные стихи юного Лермонтова "На смерть поэта"…
Кондитеры С. Вольф и Т. Беранже были выходцами из Давоса
В наши дни в Давосе помнят своих знаменитых земляков, основавших в далеком Санкт-Петербурге известную кондитерскую, и бережно сохраняют в местном краеведческом музее письма, личные вещи и некоторые предметы интерьера, привезённые из России после закрытия знаменитой кондитерской С. Вольфа и Т. Беранже.
Если в 1868 году два старых давосца встречались в буфете гостиницы. Казалось, что они свободно говорили по-русски, обменивались русскими шутками и пели русские песни. Это означало, что они были бывшими кондитерами, проведшими жизнь в России. Тогда, в первой половине 19 века – много давосской молодёжи отправлялось в долгое путешествие в Санкт-Петербург, в то время один из городов мирового значения, чтобы устроиться там в подмастерья кондитеров.
Они добирались около трёх месяцев, пешком преодолевая мучительные 2500 километров. Более 200 кондитеров были выходцами из Давоса, но только некоторые из них добились славы и богатства. Для большинства же давосцев кондитерство оставалось лишь единственной возможностью выжить. Вдали от Родины. В тёмных душных пекарнях. За скудный заработок.
Причин для эмиграции было несколько. В то время жизнь в малонаселённой высокогорной долине стала очень тяжёлой. Началось всё с прихода Австрийской армии, призванной властями кантона Граубюнден (Graubünden) для защиты от французов. Австрийцам было предоставлено обеспечивать себя самим за счёт населения. Так и в Давосе, являющемся частью этого кантона, войско должны были содержать местные жители. И если солдаты не получали то, что хотели, то они брали это сами: без разницы, были ли то хлеб, мясо или сено для лошадей. Солдаты попросту разоряли хозяйства давосских семей. Их не останавливало даже то, что самим жителям практически нечего было есть, и многие дети умирали от голода, не пережив зимы. Когда же территорию захватывали французы, всё повторялось. При этом военная удача множество раз переходила из рук в руки в течение четырёх лет, начиная с 1799 года.
Другой причиной послужило изгнание кондитеров, уроженцев Граубюндена, из Венеции, где и лежит начало этого ремесла. Ещё в 1612 году более 400 выходцев из Энгадина и Бергеля были там гостевой рабочей силой и обслуживали первые венецианские кофейни, причём в зимнее время их было в два раза больше. Кондитерское дело в Венеции процветало, но в 1766 году все они должны были покинуть её в кратчайшие сроки из-за политических разногласий между Венецией и Граубюнденом. К этому моменту там существовало 256 лавок и работало 958 граубюнденцев. Экономические потери носили катастрофический характер.
Саломон Вольф, ещё будучи молодым человеком, выражал в стихах свою тоску по возлюбленной в Давосе. И в итоге должен был жениться на дочери шведского купца.
Это любовное письмо необычно. До сегодняшних дней мало что известно о том, что думали и чувствовали эмигрировавшие давосские кондитеры. Тот, кто оставался бедным, быстро предавался забвению; становился же он богатым – как Саломон Вольф – оказывалось его богатство в центре внимания.
В 1827 году, когда Саломон Вольф отправил это любовное письмо из Санкт-Петербурга в Давос, ему было около 20 лет. Почему пишет Саломон своей большой любви в Давосе прощальные строки? Предполагал ли 20-летний Саломон уже тогда, что он больше никогда не вернётся в Давос? Несколько лет спустя он женился на дочери шведского торговца.
В 1834 году Саломон Вольф и Тобиас Брангер перестроили унаследованное от дяди кафе в Кафе Шинуаз (Café Chinois). Можно предположить, что деньги на это им достались тоже от дяди.
Йоханнес Вольф вернулся обратно в Давос и пожертвовал деньги на новый церковный орган в Гларисе – вместе с состоятельным кондитером Андреасом Амбюлем – будущим тестем Александра Шпенглера. Вольф умер в 1839 году, в возрасте 54-х лет.
Орган Вольфа и Амбюля до сих пор звучит в маленькой церкви Глариса – вот уже 180 лет, воскресенье за воскресеньем, напоминая о крестьянских подростках из Давоса, когда-то отправившихся в Санкт-Петербург, чтобы избежать нищеты.
Я бесконечное множество раз проходила мимо дома с вывеской: С. В. ВОЛФЬ и Т. БЕРАНЖЕ. И вот только сейчас дошли руки изучить его историю. В 1985 году в этом доме в помещениях бывшей кондитерской открыли Литературное кафе.
Я не буду вам рассказывать всю историю этого дома, кто им владел и как он менялся. Я освещу историю о том, как кондитерская Вольфа и Беранже тесно саязана с двумя великими людьми XIX века: А.С. Пушкиным и П. И. Чайковским.
Накануне последней дуэли Пушкин встречался с лицейским другом Данзасом в кондитерской Вольфа и Беранже, а оттуда на санях они отправились на Чёрную речку. Петербургская молва утверждала, что по дороге Данзас ронял в снег пули, чтобы кто-нибудь заметил это и остановил. Но судьба неумолима.
Накануне своей смерти побывал в кондитерской Вольфа и Беранже и Пётр Ильич Чайковский. По официальной версии 20 октября 1893 года Чайковский вместе с друзьями зашёл в ресторан Лернера, который нпходился в бывшей кондитерской. Он попросил воды, но кипяченой не оказалось. Тогда Пётр Ильич попросил сырой и очень холодной. Считается, что так он заразился холерой и умер через несколько дней.
Но есть и другая версия смерти композитора. Она гласит, что он умер не от холеры, которая действительно свирепствовала в 1893 году, а что он принял яд. Яд в свою очередь сымитировал приступ холеры.
Если верить слухам, Чайковский предчувствовал свою кончину. А его последний шедевр: Шестую симфонию, многие называют "музыкальным самоубийством".
Вот такие городские легенды ходят об этом доме, в частности о кондитерской.
На левой стороне Невского, где его пересекает Мойка, под номером 18 высится торжественное, впечатляющее здание, вошедшее в историю главной магистрали города как дом Котомина. А жителям Петербурга оно больше известно знаменитой кондитерской Вольфа и Беранже, которая располагалась на углу дома. Сейчас там Литературное кафе.
В первые годы существования Северной столицы на этом месте стоял небольшой домик сподвижника Петра Великого вице-адмирала Корнелия Ивановича Крюйса.
В 1738 году дом перешел к портному Иоганну Нейману. Дом Неймана выходил двухэтажным фасадом на Мойку, а на Невский гляделся длинной, довольно унылой стороной, вовсе не имеющей окон. И это подчеркивает, что до главной, наряднейшей улицы Петербурга этой першпективной дороге было еще далеко.
Если в архитектурном отношении дом не представлял из себя чего-либо интересного, то в истории житейских отношений петербуржцев он заслуживает внимания. Тут впервые в Петербурге появился музей восковых фигур. Реклама утверждала: "У нас можно видеть персону короля французского с королевою, дофином и принцессами. Так же всю высочайшую фамилию короля английского и всех знатнейших министров. в совершенном величии их роста, в платье и со всем убором, в котором они при дворе ходили. "
Музей просуществовал всего год, видимо, зазывания были более красочными, чем сами восковые персоны.
В 1743 году немецкий купец Иоганн Альбрехт в доме Неймана торговал прямо-таки волшебными сервизами из серпантинового камня, "которые не терпят ничего ядовитого". Для XVIII века такое свойство тарелок и чашек имело немаловажное значение. И совсем уже курьезно выглядело предложение некоего француза Шарпантье покупать у него хорошую пудру целыми бочками. Даже если учесть, что тогдашние модницы очень любили пудриться, такие объемы не могли не обескуражить.
Голландский торговец Ле Роа содержал в доме Неймана магазин под громким названием "Роттердам", где продавал сельтерскую воду, отличный шоколад, ваниль и. чернила разных сортов.
Наконец дом переходит к купцу Котомину. Некогда крепостной князей Куракиных, он за двадцать лет сколотил огромное состояние и решил на месте заурядного дома построить дом-дворец, как бы соревнующийся в красоте со стоящим на противоположной стороне Невского куракинским домом с колоннами.
Может быть, это чистая случайность, а может, и тщеславный замысел определил выбор именно этого места. И уж несомненно желал Котомин, чтобы принадлежащее ему здание соперничало по красоте с княжеским домом.
Архитектор Стасов украшает новостроящееся здание величественным портиком, а по углам дома создает оригинальные четырехколонные лоджии.
На том углу дома Котомина, который обращен к Мойке, открылась одна из самых знаменитых кондитерских Невского проспекта. О ней газетчики писали как о храме лакомства и мотовства, как о произведениях искусства, созданных из сахара, шоколада, безе. Здесь и фигуры рыцарей, и портреты, и бюсты знаменитых людей, фигурки различных животных и сказочные замки. Появилась эдакая кулинарно-педагогическая азбука, созданная из экзотических сластей. Теперь уже трудно установить: помогал ли нерадивым ученикам такой способ быстрее овладевать алфавитом.
В середине XIX века в доме Котоминых располагалась крупная книжная лавка. А рядом с нею торговало знаменитое на всю Россию семейство Елисеевых, пока для них на том же Невском напротив памятника Екатерине II не было построено огромное и помпезное здание.
В 1846 году "для уширения тротуара" были ликвидированы лоджии и уничтожен портик. Дом сразу выпал из пушкинской эпохи, стал громоздким и неприветливым. Какое счастье, что лет тридцать назад дому во многом вернули его первозданный вид: восстановили портики с трехчетвертными колоннами на высоту двух этажей, вернули некоторые детали декора. Не удалось только возвратить портик. К сожалению, слишком узким оказался в этом месте Невский проспект.
Снова из небытия вернулась на свое место кондитерская Вольфа и Беранже. Реставраторы сделали многое, чтобы обстановка в ней напоминала о том, когда в этих стенах бывали Пушкин и многие его друзья.
А вот одно из памятно-скорбных событий, связанное с этим домом.
27 января 1837 года, около четырех часов дня, в угловой подъезд, где находилась кондитерская, пришел А. С. Пушкин. Он дожидался здесь своего секунданта Данзаса. До роковой дуэли оставалось менее часа. Отсюда он последний раз смотрел на любимый Невский проспект. Встреча состоялась. Поэт выпил стакан воды или лимонада (Данзас не запомнил). Они сели в сани, чтобы ехать к Черной речке.
Несколько дней спустя после гибели Пушкина в кондитерской из рук в руки переходили гневные стихи юного Лермонтова "На смерть поэта".
Читайте также: