Кржижановский возвращение мюнхгаузена кратко
Обновлено: 30.06.2024
Ещё один прекрасный сумеречный гений так полюбившийся мне. Вроде Шульца, да только другой, более конкретный. Генератор не словес, а идей, той плотной мысленной взвеси, что всё более заполняет читательское нутро с каждым прочитанным рассказом. Его сказки умны, тонки и пронизаны кротовыми норами, уводящими в глубины смысла и замысла, и где-то там, в самой глубине, можно обнаружить затаившегося зверька с блестящим мокрым носом - мораль, но не обязательно. Почему сумеречный? Ну, жутковатые у него всё-таки задумки, изящные, но мрачненькие такие.
Убийцы букв собираются на тайные заседания, некто из задачника рассказывает о своей нелёгкой жизни-нежизни, потому как перфекционисту от точности тяжко приходится в нашем мире; в зрачки любимых женщин не заглядывай праздно, а не то засосёт и утянет; жалобщики на плохие жилищные условия, приобретите чудо-увеличитель стен и пространств квадратурин, но прежде подумайте, а лучше бегите прочь; локти неистово кусают напоказ, человечество жиреет на жёлтом угле злобы, с постаментов сходят памятники, а нудный и опасный зачемжить пробирается в шляпы и неподготовленные к таким глобальным вопросам головешки, и, и..
. страшно, со скрипом, могильной тяжестью угрожая, переворачивается страница истории, чу, осторожно, зашибёт ведь!
Эта книга - настоящий сундук с сокровищами, так и подмывает подсесть к нему ещё и ещё раз, перебирать замысловатые искрящиеся вещички жадными пальцами разума, любоваться блеском, огранкой, плетением, авось, что и осядет в голове.
И только зачемжитю от дома отказано насовсем.
Что я могу сказать об этом сборнике рассказов.
1) Кржижановский охрененен.
2) Но рассказать об этом связно мне почему-то сложно.
3) Насыщенный, красивый, образный язык; текст хочется разобрать на цитаты, почти ничего не оставив.
4) При этом текст концентрированный, густой, читается медленно; советую разбавлять его если не другими книгами, то хотя бы просто временем. Разом читать трудно.
5) Хотя не все рассказы понравились, пару я даже пролистала, все равно не могу поставить ниже пяти звезд.
6) Народ чуть-чутей, тех самых, кто превращает унылое в прекрасное. Общество человечков, которые живут в зрачках влюбчивых женщин. Писатели, отказавшиеся писать. Некто, тот самый, о ком пишут в задачниках: из пункта А в пункт Б; купил и продал, а оставшееся поделил. Коварный Зачемжить, поселившийся в фетровой шляпе. Слон, раздутый из мухи. Ну как рассказать об этом сундуке, полном сокровищ?
7) Емкий, едкий, мрачный сказочник Кржижановский охрененен, и это оправданное повторение, мои маленькие электронные друзья.
"- Я, король ЧУТЬ-ЧУТЕЙ, покоритель страны ЕЛЕ-ЕЛЕЙ и прочая, прочая, приветствую вас, ваша ОГРОМНОСТЬ, в вашей бумажной стране синих лотосов и прошу гостеприимства мне и моему народу странствующих и гонимых чуть-чутей."
О Кржижановском мне писать очень сложно, потому что его гораздо легче цитировать: "Раз ты несчастен - значит, ты человек", "Если вы пришли к занятому человечеству, делайте вашу жизнь и уходите", "В "я" у него было словно в нетопленой комнате." Да, он афористичен, но это не главное.
Главное, что он один из самых необычных и при этом один из самых недооценённых писателей и поэтов. Он умел писать удивительные маленькие и большие вещи, овеществляя метафоры. Я навсегда запомнила беглые, сбежавшие от музыканта пальцы, общество писателей, которым надоели стройные ряды букв на белой бумаге, серый туман будущего. Помню, что я долго под впечатлением находилась. Такая странная литература, такие странные образы. Чудак и Король Чуть-чутей, Поэт и Эхо, Мишени, которые наступают и Гусь. Столько всего удивительного. Над каждым словом думаешь, каждое начинаешь любить по-особому: "Поэзия - это. гм. н-да. га-га. Это когда твоё же перо делает тебе больно."
Пространство в произведениях Кржижановского предельно сжато, круг действующих лиц невелик, сюжет, да и герои часто не новы, причем демонстративно вторичны, даже подчеркнуто. Потому что Кржижановскому важно, чтобы реальность перестала быть реальностью, чтобы она приобрела фантастические черты в результате эксперимента над человеком (например, выкручивание зрительных нервов для изменения изображения), над словом ("Буквенные излишки надо истребить: на полках и в головах"), над миром, который весь воспринимается автором как старая "затертая" метафора. И эта метафора, фразеологизм, афоризм вдруг превращаются в сюжет, где много жестокого, много мертвого, разъятого, болезненного: "Но максимум насилия - когда убийца: всё. Как таковое. Я говорю о людях, заболевших. миром. Да, есть и такая болезнь."
Читать Кржижановского очень непросто: всегда испытываешь чувство интеллектуального напряжения что ли. Сложно, но интересно, и поэтому возвращаться к этому автору буду и советовать всем тоже.
P.S. Никогда бы не подумала, что он наряду с Ильфом и Петровым был автором сценария одного из моих любимых фильмов "Праздник святого Йоргена".
Честно признаться, я не собиралась читать все рассказы этого сборника. Прочитав большую их часть, поняла, что надо дать сознанию время, чтобы их "переварить". Но они имеют одно удивительное свойство: притягивать к себе. Походишь-походишь вокруг, да и снова берешься за чтение!
Небольшие в объеме, автор весьма экономен в словах, они настолько заряжены энергией мысли, что, прочтя последнюю (часто афористичную) строчку, хочется еще немного поразмышлять, ведя мысленный диалог с писателем, попутно умиляясь его мастерству - изящному стилю, виртуозному обращению с известными сюжетами мировой литературы, с ненавязчивостью и ясностью изложения при кажущейся научности.
Циклом "фантастических новелл" назвал Кржижановский свои рассказы. И только тот, кто умеет иногда отбросить все категории рассудка, их поймет и полюбит.
". выжитые из своих умов, выселенные, так сказать, из всех двенадцати кантовских категорий рассудка, естественно, принуждены ютиться в какой-нибудь тринадцатой категории, этакой логической боковуше, лишь кой-как прислоненной к объективно обязательному мышлению. Если принять во внимание, что на эту тринадцатую категорию рассудка мы даем явки, в сущности, всем нашим вымыслам и алогизмам. "
Мне же сборник ближе к концу стал напоминать подобие четок из одноименной новеллы автора. Тридцать шесть небольших (и побольше) рассказов, новелл, притч философского характера, а по сути - фрагментов мироощущения философа, метафизика и писателя. Ведь и сам Кржижановский тоже был "болен миром", а "философствовать - значит умирать". Каждое произведение, как глаз философа, в котором умер мир, отразившись в последнем мгновении. Бог умер, и когда сделал это - все поверили в него и стали молиться. Мечты сбываются, но бойся сбывания мечт! Что чувствует муха, превратившись в слона? Если бы дома иметь бокал, что сам наполняется вином, а что выйдет, если задаться целью укусить свой локоть? Я понимаю, в перечислении это звучит как конспект цикла юморных рассказов. Но это Кржижановский! Смешно не будет. И весело тоже. Будет острая жалость, осознание хрупкости красоты и доброты, возможно, разочарование.
Читать дальше. Возможны незначительные спойлеры
Барон Мюнхгаузен может не только забраться на Луну, используя быстро растущий горох, но и совершить путешествие во времени способом, заслуживающим не меньшего уважения. Барон прибывает в начало двадцатого века, эпоху бурных политических событий, представ перед потомками во всем блеске своей немеркнущей славы. Мюнхгаузен – знаменитый путешественник, и теперь он отправляется в самую экзотическую страну – Советскую Россию.
Первый вариант закончен к началу лета 1927 года. Второй, окончательный вариант был готов и отдан в издательство в начале 1928 года. Публикация не состоялась.
Похожие произведения:
jamuxa, 2 апреля 2011 г.
В 1744 году Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен, офицер русской армии в чине поручика и в должности командира лейб-кампанией (первой, элитной роты) Брауншвейгского кирасирского полка, расквартированного в Риге командует почетным караулом, встречавшим в Риге невесту цесаревича — принцессу Софию-Фридерику Ангальт-Цербстскую (будущую императрицу Екатерину II).
Вот как оно бывает — не нелепый сухонький старичок, почти карлика, в несуразной треуголке, в паричке с лихо закрученными усами и со смешной эспаньолкой (спасибо за визуализацию Гюставу Доре) — а статный красавец кирасир (пуленепробиваемая кираса весила до 30 кг!), поручик, а затем и ротмистр Лейб-гвардии Кирасирского Его Величества полка (в ХХ в. это Жёлтые или Царскосельские кирасиры) — элитной воинской части Русской Императорской армии (история полка в императорской армии меж двух дат: 11 декабря 1700 — Указ о формировании полка; 10 декабря 1917 — Полк распущен в с. Святошине под Киевом по причине нежелания украинизироваться).
Это только присказка, а сказка впереди.
Читать и перечитывать.
witkowsky, 19 марта 2011 г.
У великого писателя даже библиографии нет.
И на пьесы тоже.
PS Ну, обождали (2015).
И шеститомник издан, и классиком автор признан (первого ряда), и переведен на польский, французский, немецкий, английский, испанский и не помню какой язык, и на сцене идет, и фильмы по нему снимаются, И всего чем дальше, чем больше. Только и думаешь: неужто и впрямь состоялось. В России норма — обратное.
В 1950 году Василий Ян охарактеризовал С.Д.Кржижановского (1887-1950) как писателя, чье "присутствие" сделало бы честь любой литературе мира… Однако лишь сейчас становится достоянием широких читательских кругов проза Кржижановского, ведущая происхождение от Свифта и По, Гофмана и Шамиссо, Мейринка и Перуца, а в русской литературе - от "Петербургских повестей" Гоголя, от В.Одоевского и некоторых вещей Достоевского.
В сборник включены повести и новеллы Кржижановского, почти все публикуются впервые, а также воспоминания о писателе его жены А.Бовшек и близко знавших его людей.
Лучшая рецензия на книгу
16 ноября 2021 г. 03:33
Давно уже не было у меня столь трудного, непонятного и мрачного чтения. Абсолютно не мой автор. Читать местами даже интересно (дочитала ведь я все же до конца), но хотелось поскорее разделаться с этим грузом в моём багаже хотелок, перелистнуть последнюю страницу и выдохнуть с чувством удовлетворения. Жаль, что только лишь от наконец-то вычеркнутой строчки в списке задач.
Прочитано в рамках игры KillWish. 8 тур
Автобиография трупа — Сигизмунд Кржижановский, новелла
Клуб убийц букв — Сигизмунд Кржижановский, повесть
Книжная закладка — Сигизмунд Кржижановский, новелла
Год издания: 1990
Возрастные ограничения: 6+
Рецензии
16 ноября 2021 г. 03:33
Давно уже не было у меня столь трудного, непонятного и мрачного чтения. Абсолютно не мой автор. Читать местами даже интересно (дочитала ведь я все же до конца), но хотелось поскорее разделаться с этим грузом в моём багаже хотелок, перелистнуть последнюю страницу и выдохнуть с чувством удовлетворения. Жаль, что только лишь от наконец-то вычеркнутой строчки в списке задач.
Прочитано в рамках игры KillWish. 8 тур
4 сентября 2021 г. 10:42
. лучше быть статистом там, на земле, чем премьером здесь, в мире отыгранных игр. Лучше быть тупым и ржавым клинком, чем драгоценными, но пустыми ножнами; и вообще лучше хоть как-нибудь быть, чем великолепно не быть: теперь я не стал бы размышлять над этой дилеммой.
Тем, которые я, пребывающим в вечном поиске интеллектуальной прозы, ну, вот же оно, вот! Русская, родная, классическая, настоящая, прорывная, незамеченная и спокойно забытая. Не забитая юными критиканами, не растасканная на цитаты и афоризмы. Хочешь - постмодернизм (Том Стоппард, ты точно не читал Кржижановского?), хочешь - суровая антиутопия (эй, мастера антиутопий, к вам тот же вопрос?), хочешь - плутовские рассказы с глубокими отсылками к библейским сюжетам, хочешь - сладких апельсинов? А, нет, это из другой оперы. И всё…
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Возвращение Мюнхгаузена: краткое содержание, описание и аннотация
Сигизмунд Кржижановский: другие книги автора
Кто написал Возвращение Мюнхгаузена? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Возвращение Мюнхгаузена — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
У всякого барона своя фантазия
Прохожий пересек Александер-плац и протянул руку к граненым створам подъезда. Но в это время из звездой сбежавшихся улиц кричащие рты мальчишек-газетчиков:
– Восстание в Кронштадте!
Прохожий, сутуля плечи от весенней зяби, сунул руку в карман: пальцы от шва до шва – черт! – ни пфеннига. И прохожий рванул дверь.
Теперь он подымался по стлани длинной дорожки; вдогонку, прыгая через ступеньки, грязный след.
На повороте лестницы:
– Скажите барону: поэт Ундинг.
Слуга, скользнув взглядом со стоптанных ботинок посетителя к мятой макушке его рыжего фетра, переспросил:
Шаги ушли – потом вернулись, и слуга с искренним удивлением в голосе:
– Барон ждет вас в кабинете. Пожалуйте.
– Ну вот. Придвигайтесь к камину.
С какого конца ни брать, гость и хозяин мало походили друг на друга: рядом – подошвами в каменную решетку – пара лакированных безукоризненных лодочками туфель и знакомые уже нам грязные сапоги; рядом – в готические спинки кресел – длинное с тяжелыми веками, с породистым тонким хрящем носа, тщательно пробритое лицо и лицо широкоскулое, под неряшливыми клочьями волос, с красной кнопкой носа и парой наежившихся ресницами зрачков.
Двое сидели, с минуту наблюдая пляску синих и алых искр в камине.
– На столике сигары, – сказал наконец хозяин.
Гость вытянул руку: вслед за кистью поползла и мятая в цветные полоски манжета: стукнула крышка сигарного ящика – потом шорох гильотинки о сухой лист, потом серый пахучий дымок.
Хозяин чуть скосил глаза к пульсирующему огоньку.
– Мы, немцы, не научились обращаться даже с дымом. Глотаем его, как пену из кружки, не дав докружить и постлаться внутри чубука. У людей с короткими сигарами в зубах и фантазия кургуза. Вы разрешите.
Барон, встав, подошел к старинному шкафу у стены, остро тенькнул ключик, резные тяжелые створы распахнулись – и гость, повернувшись глазами и огоньком вслед, увидел: из-за длинной и худой спины барона на выгибах деревянных крючьев шкафа старый, каких уже не носят лет сто и более, в потертом шитье, камзол; длинная шпага в обитых ножнах; изогнутая в бисерном чехле трубка; наконец, тощая, растерявшая пудру косица, срезом вниз – бантом на крюке.
Барон снял трубку и, оглядев ее, вернулся на старое место. Через минуту кадык его выпрыгнул из-под воротничка, а щеки вытянулись внутрь навстречу дыму, переползавшему из чубука в ноздри.
– Еще меньше мы смыслим в туманах, – продолжал курильщик меж затяжками, – начиная хотя бы с туманов метафизических. Кстати, хорошо, Ундинг, что вы заглянули сегодня: завтра я намереваюсь нанести визит туманам Лондона. Заодно и живущим в них. Да, белесые флеры, подымающиеся с Темзы, умеют расконтуривать контуры, завуалировать пейзажи и миросозерцания, заштриховать факты и… одним словом, еду в Лондон.
Ундинг встопорщил плечи:
– Вы несправедливы к Берлину, барон. Мы тоже кое-чему научились, например, эрзацам и метафизике фикционализма.
Но Мюнхгаузен перебил:
Читайте также: