Костромская земля источник вдохновения для саврасова кратко
Обновлено: 04.07.2024
Молвитино было знаменито меховым промыслом на всю Россию . В центре - та самая церковь Воскресения. А вокруг купеческие домики. Музейные работники показывают, где был тот двухэтажный особняк, в котором по легенде останавливался Саврасов .
- Где Сбербанк - находился тот особняк.
- Скажите, а фотографии какие-нибудь сохранились? Этой площади, этого дома, возможно.
- К сожалению старых фотографий нет.
Считается, что из окон несохранившегося дома он и писал этюды к картине. Но придя на место, видим - церковь с этого ракурса выглядит иначе, чем на полотне.
Найти ракурс, с которого писал Саврасов здесь, в Сусанине, свое полотно - настоящий квест.
Пока спускаемся по улице, церковь, действительно, становиться меньше, но стоит она на горе. А на картине, она написана как бы с верхней точки. Искусствоведы во многих статьях объясняют: пейзаж на полотне составной.
Точно, что мы нашли, это самый задний план картины. Он написан с долины реки Волжница.
Церковь художник на этюдах написал, скорее всего, с подножья молвитинского холма. И лишь потом в воображении изменил ее ракурс, будто видит ее откуда-то сверху. Чтобы именно так увидеть Воскресенский храм в реальности, нужно иметь крылья, или квадрокоптер.
Вот так, ниже? Ниже еще чуть-чуть. Вот так? Да у нас получилось!
Очень многие россияне, и особенно творческие личности, приезжали и приезжают на Костромскую землю во имя творческого вдохновения, обновления и подпитки интеллектуальных возможностей, укрепления духовно-нравственных сил, упрочения связи, ощущения единства с простым русским народом и осознания того, что ты – его часть. Все они как один стремились в костромские места ради целительной силы красоты природы, волжских просторов, величия и разнообразных богатств мощных, обширных лесов, а также ради тишины и живописности речных пойм и террас, а также полей, лугов, просек, иных открытых местностей.
Костромская земля неизменно и надежно приносила вдохновение, спасала от бытовых неурядиц и тревог, поправляла здоровье, поднимала настроение великому русскому драматургу А.Н. Островскому (1823–1886), называвшему Костромской край второй родиной, где он создал или задумал почти половину своих произведений. Песенная прелесть стихотворных строк А.Н. Плещеева рождена в большой мере природными красотами его малой Родины, воспоминаниями и восхищением от Костромских мест – части столь любимой им России.
Волга в районе Костромы
Поездка на Костромскую землю с ее многочисленными православными храмами, монастырями и пребывающими в них православными святынями и реликвиями, а также посещение мест земной жизни русских святых делают пребывание в Костромской области паломничеством.
Наиболее многочисленными и самыми доступными очагами православия являются храмы. В храм женщины входят с покрытой головой, а мужчины, наоборот, снимают головной убор. Войдя в храм, надлежит остановиться около дверей, осенить себя крестным знамением (перекреститься) и сотворить три поклона в сторону алтаря и в обе стороны прежде вошедшим людям. В храме принято возжигать свечи перед иконами. Церковная свеча является символом молитвы верующего человека и его любви к Богу, знаком веры и надежды на помощь Божию. Свеча – это жертва Богу и храму Его, приносимая во здравие живущих либо за упокой усопших. В поминальных записках о здравии или за упокой пишут только имена (причем в родительном падеже) и только крещеных людей.
А.К. Саврасов. Фото конца XIX в.
Если внимательно изучать судьбы огромного числа творческих личностей, то видим, что большинство из них сталкивались с большими трудностями, страдали от козней завистников и непонимания их творческого кредо, индивидуальности со стороны начальников и влиятельных, но малограмотных чиновников. Верные православию, сильные духом люди молились Господу Богу, просили защиты и помощи и, несмотря ни на что, продолжали работать, творить, реализовывать свое божественное призвание, в особо трудные моменты спешили в храм для духовного окормления и поддержки. По сути, работа, верность призванию – надежные избавители от серости обыденной жизни, даже облегчители физических болезней и духовных переживаний. А.К. Саврасов сполна не оценил все возможности православия, не знал все тонкости православной мудрости, не видел в посещении храмов и молитвах верное и действенное спасение от житейских бед. Кроме того, он разочаровался в своих учениках, которые, получив от него знания и поддержку, забыли о нем; следовало не переживать о них, а жалеть о духовной ущербности этих неблагодарных людей и их неизбежной будущей расплате за их духовную глухоту и черствость.
Борис Михайлович Кустодиев (1878–1927) создал красочные сцены крестьянской и провинциальной жизни, купеческого быта, был самобытным иллюстратором, ярким театральным художником, редким мастером портрета, одним из первых среди художников своего времени обратился к светской тематике. На своих полотнах он сделал радость жизни своей главной темой. Он и события 1917 г. воспринимал как живительную радость (но, как выяснилось позже, ошибся в оценке революционных событий и их последствий).
Б.М. Кустодиев с женой. Фото начала XX в.
Б.М. Кустодиев с семьей в усадьбе Терем. Картина 1918 г.
Вдруг у него невыносимо стала болеть голова, головная боль была нестерпимой, вызывала рвоту, он не мог работать. Затем стала болеть и рука. Любой посторонний звук усиливал боли. Врачи не могли объяснить причину этого и посоветовали ему ехать лечиться в Швейцарию, что он и сделал: 9 месяцев лечился в клинике в маленьком швейцарском городке Лейзене (недалеко от Лозанны). Боли у него не проходили, к тому же у него появились признаки еще одной болезни – ностальгии. Он безумно скучал по России, семье. Ему силы и терпение лечиться и жить давали только воспоминания о Родине и мысли об обязанностях перед женой и детьми. Ему мучительно хотелось в Россию, а нужно было лечиться. Несмотря на боли, он стал работать, писал по памяти Россию, ее людей, природу, праздники. Кустодиеву, по рождению астраханцу, милее всего была Россия провинциальная – крестьян и купцов. Особенно он любил писать купцов и купчих, видел в них крепких хранителей национальных традиций. В начале ХХ в. именно они особенно надежно и бережно сохраняли национальное в укладе жизни, одежде, привычках, манере поведения, в обустройстве быта и их строениях, домах. Тип русской красавицы, которую он воспевал, – именно такой, какой в народе почитался как самый совершенный. На его полотнах красавицы-купчихи, а иногда и крестьянки, все как одна – кровь с молоком, величавые, белотелые, круглолицые, румяные, с бровями вразлет, с открытым и добрым лицом. Он их такими и начал писать, лечась в Швейцарии, и так дальше всю жизнь.
Работать Кустодиеву было чрезвычайно трудно. В 1916 г. (ему 38 лет) он уже ходил на костылях. В том же году в Петербурге ему сделали вторую операцию на спинном мозге (первую подобную операцию ему сделали в 1913 г. в Германии, когда обнаружили у него опухоль спинного мозга). После операции ему в течение полугода не разрешали работать, но он втихую, тайком, превозмогая боль, все-таки начал писать еще в больнице. Больничная палата постепенно превратилась в мастерскую. Инвалидную коляску, к которой он был теперь фактически прикован, подкатывали к окну, и он писал то, что видел из него.
Б.М. Кустодиев в своей мастерской за работой. Фото 1926 г.
Вскоре у Кустодиева стала сохнуть правая рука. Массажистка каждый день 1,5–2 часа делала ему массаж рук, только после этого он мог начать писать и подкатывал коляску к мольберту. Работать он прекращал лишь к полуночи.
Деятельность и жизнь ряда крупных советских военачальников была связана с Костромой. Первым губвоенкомом в Костроме был Филатов; видную роль в военкомате играл М.Ф. Букштынович – впоследствии генерал, ответственный работник Генштаба, крупный военный деятель; неоднократно бывал в Костроме М.В. Фрунзе, тогда командующий Ярославским военным округом.
С Костромой связаны события революционной молодости уроженца Владимирской земли из г. Суздаля, очень яркого человека, неординарной личности А.К. Гастева, который в годы Первой русской революции в возрасте 23–25 лет возглавлял Костромской совет рабочих депутатов, руководил боевой дружиной.
А.К. Гастев. Фото 1930-х гг.
Относительно удаленная от Петербурга и Москвы, Кострома в царский период оценивалась как подходящее место для ссылки неугодных или подозрительных для властей лиц.
Так, когда при императоре Павле I муштра и наказания в армии усилились и целые полки, а не только отдельных лиц отправляли в ссылку, для содержания под караулом арестованных офицеров и солдат по требованию правительства в Костроме построили в 1797 г. специальное помещение – гауптвахту (это здание до наших дней сохранилось в центральной части города). Эта гауптвахта никогда в царский период не пустовала. Например, в 1798 г. сюда привезли будущих героев Отечественной войны 1812 г. – неугомонного донского атамана М.И. Платова и решительного генерала А.П. Ермолова, сосланных Павлом I в Кострому только по подозрению. Они поначалу содержались на гауптвахте, а потом вынужденно жили в Костроме, как сосланные Павлом I. Позднее в гауптвахте содержались разные люди, подвергавшиеся в различное время репрессиям царским правительством, среди них были заподозренные в участии в тайных обществах, декабристы, участники Польского восстания, большевики-революционеры и др.
Алексей Петрович Ермолов (1777–1861) был, без сомнений, интересной, хотя отчасти и сложной личностью. Он всегда стремился расширять свой кругозор, повышать свой профессиональный уровень, умел заметить и оценить разные радости в жизни, умел видеть и извлекать пользу в любых жизненных ситуациях, и никогда не унывать, не бездельничать, а работать. При этом самым главным в его жизни всегда было, конечно, служение Отечеству. Жизнь А.П. Ермолова – это достойный пример поведения благородного, гордого по духу русского человека, который считает своим первейшим долгом именно доблестное служение Отчизне, а не угождение власть имущим и их окружению во имя личного карьерного продвижения, получения материальных благ, обогащения, государственных наград и льгот. Жизнь Ермолова – убедительный пример того, что умный человек и в сложной ситуации найдет для себя достойное занятие и будет жить насыщенной полезными делами жизнью, приносящей удовлетворение и уважение сограждан.
Ермолов происходил из старинного, но небогатого рода. Его дальним предком был мурза Араслан Ермола, уехавший из Золотой Орды и служивший великому князю московскому Василию Ивановичу.
Он целенаправленно стремился быть военным. Еще в юные годы он добился перевода из гвардии в действующую армию. Совсем молодым человеком он участвовал в Польском и Персидском походах. За доблестное участие в штурме Праги в 17 лет он был награжден орденом. Затем для расширения своего воинского опыта в качестве волонтера он участвовал в Генуэзской республике в сражениях между французами и австрийскими войсками. В 19 лет он вернулся в Россию, участвовал в штурме Дербента, за что снова был награжден орденом. В 20 лет он был произведен в чин подполковника и назначен командиром роты артиллерийского батальона.
Генерал А.П. Ермолов. Портрет 1840-х гг.
В 21 год его обвинили в участии в заговоре против императора Павла I, арестовали, заключили в Петропавловскую крепость, потом его сослали на вечное поселение в костромской город Макарьев на Унже, затем его перевели в Кострому. Но даже в этот тяжелый для него период Ермолов не терял время даром, он расширял свои познания в исторических и военных науках, выучил латинский язык, много читал. После смерти Павла I Ермолов был назначен командиром конно-артиллерийской роты. Его прямым начальником стал генерал А.А. Аракчеев, человек небольшого интеллекта и знаний, но сумевший добиться разными путями полного доверия императора Александра I. Рядом с умным, образованным, энергичным и гордым Ермоловым убожество Аракчеева было особенно очевидным, вот почему он начал откровенно травить своего подчиненного, конфликт следовал за конфликтом. Ермолов подал рапорт об отставке, но Аракчеев его не принял. Настал 1812 г. и началась война с Наполеоном. К тому времени Ермолов был уже авторитетным человеком в военных кругах. (Командуя ротой конной артиллерии, он отличился при Аустерлице и Прейсиш-Эйлау в 1807 г., в 1808 г. стал генерал-майором, в 1810 г. командовал артиллерийской бригадой, а затем и гвардейской пехотной дивизией.) Ермолов, несмотря на противостояния Аракчеева, был назначен в 1812 г. начальником штаба 1-й армии. Многие решения ему пришлось принимать единолично: на свой страх и риск, без санкций начальства, без коллективных решений – и он ни разу не ошибся. Так, именно Ермолов при Малом Ярославце приказал Дохтурову спешить к этому городу и тем преградить Наполеону путь в неопустошенные области. Ермолов стал одним из главных героев войны 1812 г.
В 1813 г. (в 36 лет) Ермолов стал генерал-лейтенантом, в 1816 г. его назначили командиром Отдельного Грузинского (позднее – Кавказского) корпуса и полномочным послом в Персии. В 1818 г. (в 41 год) он был произведен в генералы от инфантерии, а в 1821 г. стал главнокомандующим Грузией. Ермолов был сторонником последовательной и решительной политики по отношению ко всем кавказским горцам. Зная социальную психологию мусульман, он заставил понятными им способами подчиняться и выполнять решения властей. В угоду политическим интересам России он навел порядок на Кавказе, вызвав при этом уважение и к себе, и к воинской силе России. При этом он добивался у высшей власти средств для должного проведения военной и хозяйственной политики на Кавказе. Ермолов рядом военных экспедиций убавил у непокорных горцев желание казаться неустрашимыми и непобедимыми, для их обуздания построил ряд крепостей, в том числе Грозный, упорядочил Военно-Грузинскую дорогу, всячески покровительствовал торговле, промышленности, виноделию, шелководству, перестроил и благоустроил Тифлис (Тбилиси), дал мощный толчок развитию Кавказских минеральных вод.
Будучи истинным сыном и патриотом России, Ермолов не допускал даже мыслей, не то что дел и намерений, умалявших авторитет России, принижающих достоинство русских людей. Ермолов призывал в 1814 г. в Париже императора Александра I и его брата Николая понять усталость солдат и офицеров от нескольких лет войны, осознать недопустимость унижения россиян в побежденной ими стране. В 1817 г., когда русское посольство во главе с Ермоловым отбыло в Персию, персидские дипломаты потребовали, чтобы он предстал перед наследником шахского престола в его резиденции без сапог, одев красные чулки и оставив во дворе свою русскую свиту, на что Ермолов ответил, что является посланцем великой державы и подобное позволить себе не имеет права, при всем его уважении к сыну персидского шаха.
Генерал А.П. Ермолов на Кавказе. Лубок XIX в.
Ермолов не допускал даже мыслей о добровольной передаче Россией кому-либо из ее соседей своих территорий, приобретенных ранее в процессе войн с ними или полученных в виде компенсации за что-либо. Так, когда Александр I, не придавая особого внимания земельным приобретениям России по Гюлистанскому мирному договору с Персией от 1813 г., был готов частично вернуть эти земли Персии, Ермолов сделал все от него зависящее, чтобы не допустить этого.
В любом возрасте и при любом состоянии своего здоровья Ермолов был готов защищать интересы своей Родины. Летом 1825 г., когда произошло очередное восстание в Чечне (оно было как никогда кровавым), тяжело больной Ермолов (ему 48 лет) возглавил новый поход против горцев, против объединенных отрядов чеченцев и лезгин. Он и будучи нездоровым сумел заставить организаторов беспорядков утихомириться, уважать интересы России, подчиниться решениям центральной власти. Войска под командованием Ермолова прошли почти всю Чечню, разбили объединенные войска чеченцев и лезгин, решительно карали немирные аулы, заставили горцев унять их воинственный пыл. Во время Крымской войны, в ее разгар, в 7 российских губерниях Ермолова выбрали начальником ополчения. В Московской губернии его выбрали начальником ополчения в 1855 г. (ему 78 лет), и он согласился принять эту должность. В Москве и Подмосковье Ермолов всегда пользовался особым почетом и уважением.
Хотя почти все силы и время Ермолова уходили на воинское служение России, он тем не менее умел многому радоваться в жизни, в том числе успевал оценить прелести красивых женщин Кавказа. От трех черкешенок у него были 4 сына (получивших от императора Александра I права его законных детей) и дочь, вышедшая замуж за горца и оставшаяся мусульманкой.
Ермолов дожил до глубокой старости, умер в Москве в возрасте 84 лет (очень много по тем временам, средняя продолжительность жизни в России тогда была немногим более 30 лет).
Алексей Кондратьевич Саврасов - художник большого дарования и трагической судьбы, он сыграл выдающуюся роль в истории русской пейзажной живописи. Художник поднял пейзажную живопись на огромную высоту, завоевал ей широкое общественное признание. Саврасов первым сумел показать прелесть простого русского пейзажа, его бесхитростную красоту, в то время, как официальное искусство по-прежнему стремилось к идеализированному, приглаженному, в основном, западноевропейскому, пейзажу. Саврасов признан как мастер русского лирического пейзажа.
Алексей Кондратьевич Саврасов родился в семье московского купца. Любовь к искусству у него проявилась в детстве, он в 12 лет копировал романтические пейзажи известных художников. Учился в Московском Училище живописи, ваяния и зодчества, получил звание художника, а позже за представленные в Совет Академии художеств два пейзажа, написанные в окрестностях Ораниенбаума, был удостоен звания академика.
В своих первых пейзажах Саврасов тяготел к романтическому изображению природы, но увлечение романтизмом длилось не долго. Все больше художнику хотелось полнее отразить реальный мир природы.
В 70-х годах Саврасов активно занимается преподавательской деятельностью. Основа его преподавания - работа с учениками на природе, на натуре. "Изучайте и чувствуйте", - внушал он молодым художникам.
В последние десятилетия 19-го века жизнь и творчество Саврасова пошли на спад. Бедность, семейные неурядицы, ранняя смерть нескольких детей и охлаждение со стороны публики, привели художника к глубокому духовному кризису, отчуждению от людей и пагубному увлечению вином. Долгие годы он жил в абсолютной нищете и умер одиноким, тяжело больным человеком в больнице для бедных.
Значение Саврасова в истории русского пейзажа трудно переоценить. Он начинает собой блестящую страницу пейзажной живописи второй половины 19-го века. Его картины наполнены волнующим лирическим чувством. Бесконечная любовь Саврасова к родной земле, такая живая, восторженная, служила постоянным источником творческого вдохновения. Как никто другой до него чувствовал Саврасов задушевную красоту скромной русской природы. Этим он и обогатил русскую пейзажную живопись, открыв перед ней новые горизонты.
Дворик. Зима.
В этой картине художник воплотил трогательное внимание к подробностям жизни природы, любовь и поразительную способность к передаче малейших оттенков весеннего настроения. В легкой, свободной манере, и в то же время очень бережно и точно воссозданы здесь и общее ощущение прелести мягкой и пасмурной предвесенней оттепели, и оживленность птиц, довольно и весело копошащихся на рыхлом повлажневшем снегу среди серых изб и заборчиков.
Грачи прилетели (1871)
Задворки села, сараи, наполовину скрытые забором, старая церквушка с шатровой колокольней, корявые березы, усеянные грачиными гнездами, талый посеревший снег. Пейзаж, типичный для средней полосы России, скромный, непритязательный, чуть грустный и очень задушевный.
Саврасов очень тонко и проникновенно передает первое пробуждение природы после зимнего сна. Подули теплые ветры, в полях почти стаял снег, обнажилась темно-бурая, напитавшаяся влагой земля, потемнел оставшийся в затишье снег. Прилетевшие грачи принялись вить гнезда. Еще нет ослепительного солнца, почки только начинают набухать, небо затянуто свинцово-белыми облаками. Дышится легко и свободно! Сдержанная гамма бело-голубых и серо-коричневых тонов созвучна с неприметной прелестью простого и скромного пейзажа.
Бушует полая вода, шумит и глухо, и протяжно.
Грачей прилетные стада кричат и весело, и важно.
Меж круглых, рыхлых облаков невинно небо голубеет
И солнце ласковое греет в затишье гумен и дворов.
Весна, весна! И все ей радо! Как в забытьи каком стоишь
И слышишь прелый запах сада, и теплый запах старых крыш.
Пейзаж с рекой и рыбаком (1859)
Саврасов стремится здесь создать широкий пейзажный вид и в нем передать тихую прелесть простой, скромной среднерусской природы. Неяркие, нежные краски пейзажа, слегка тронутые золотистым светом восходящего солнца, высокое светлое небо с тающими в нем облачками, прзрачная голубизна далей, голубая гладь реки с отражающимися в ней деревьями, смягченные очертания ее берегов, поросших лесом, - все выражает гармонию и покой раннего утра. Художник включает здесь фигуру крестьянина-рыбака, возвращающегося с рыбной ловли - этим он показывает природу, окружающую человека в его повседневной жизни, обжитую им.
Рожь (1881)
Эту картину Саврасов писал в тяжелые для себя времена: от него уходит жена.
Художник изображает ржаное поле перед бурей, он вкладывает в картину свои чувства, тревогу, переживания, которые переполняли Саврасова тогда.
Рожь замерла в преддверии грозы, на первом плане нависли тучи, готовые пролиться тяжелыми каплями. А вдали все чисто, но и там уже ощущается приход ветра и дождя. Ржаное поле выглядит мрачным, хотя сама рожь ярко светится, склоняясь под ветром, не в силах ему протвостоять и не желая такого покорства. Тяжелая мрачная туча сама похожа на жизнь художника, в ожидании грозы. Хочется верить, что ветер пронесет непогоду мимо, но туча висит слишком низко, солнце постепенно исчезает, к горизонту расползается тень, оставляя за собой лишь багровый отсвет спелой ржи. Вдали виднеется белая церквушка, как символ защиты от надвигающейся тьмы. Она освещена пропадающим солнцем и хорошо видна издалека.
Картина вызывает большую тревогу, мрачное уныние, предчувствие буйной, неуправляемой стихии.
Проселок (1873)
Очень простой, незамысловатый и даже как будто неприглядный пейзаж. Только размытая дождем проезжая дорога, старые ветлы у ее обочины и широко раскинувшиеся вдали поля спелых хлебов. Крайне скупое изображение. Но здесь привлекают зрителя не многозначительные детали, а краски природы, бесконечно разнообразные в своих оттенках, сама фактура мазка художника - то густая, вязкая (в изображении глинистой почвы), а то порывистая, легкая (в кроне деревьев).
Луч солнца, брызнувший из-за туч, словно оживил всю природу, Засверкали чистые, омытые дождем, краски пейзажа. Дорожная слякоть и грязь неузнаваемо преобразились. Отблески неба с опаловыми облаками превратили мокрую землю со стоячими лужами в красочное месиво, переливающееся многоцветными оттенками. В симфонию красно-коричневых, серебристых, жемчужно-голубых, серо-стальных, золотисто-палевых, кофейных и кое-где даже розовых тонов вплетается малахитовая зелень травы. Приземистые старые ветлы пропитались густыми красно-коричневыми красками. Поля по контрасту с темной землей залиты золотсто-жемчужным светом. Тем же светом пронизаны, напоены нежные блеклые краски неба.
Картина "Проселок" демонстрирует высокое живописное мастерство Саврасова. Художник открыл зрителю душу русской природы, ее сокровенную прелесть, поэтичность, бесконечно богатый мир ее красок, полный захватывающей красоты и гармонии.
Сельский вид (1867)
Здесь изображены пасека и старик-пасечник, склонившийся над дымящимися угольями, шалаш и деревенька с соломенными крышами. Для художника здесь самым важным является то, что объектом эстетического переживания является самый непритязательный пейзажный мотив, природа, обжитая человеком, в ее повседневном, будничном облике. Сколько трогательной красоты и поэзии в этих осыпанных розовыми цветами яблонях, молодых березках, одетых первой зеленью, пушистом светло-зеленом ковре недавно выступившей травы. Как чист и прозрачен воздух, как широки просторы полей, весенний разлив голубой реки.
Вид на Кремль в ненастную погоду (1851)
Это одно из своих первых произведений, в которых он еще тяготеет к романтизму. Небо в картине затянуто клубящимися облаками. резкие порывы ветра, контрасты света и теней, бурное движение, которым пронизан пейзаж, - во всем видно стремление показать действие стихийных сил природы, придать пейзажу патетическое звучание. Но Саврасов дополняет картину бытовыми деталями - совсем не романтические шалаш и женщина с ведром усиливают ее правдивое звучание.
Вид в окрестностях Ораниенбаума (1854)
Изображение в картине сильно приближено к зрителю. Детально выписана мшистая поверхность валунов, хорошо передана их объемность, прорисованы змеящиеся по земле корни спиленного дерева, стебли трав. Первый план погружен в тень, а поляна поодаль залита солнцем. Красиво выделяется пронизанное солнечным светом кружево листвы старого дуба, распростершего свои ветви над поляной. Вдалеке синеет море.
Читайте также: