Ильин о монархии и республике кратко

Обновлено: 05.07.2024

Мне нравится Иван Александрович Ильин (1883 -1954) как яркий самобытный политический мыслитель и как мудрейший юрист, рассуждавший о правосознании и написавший об этом ни одну работу.

Давно я его открыл для себя, ещё в 1998 году, когда учился в Липецком государственном педагогическом университете.

Советский Союз сделал из меня социалиста, закачал мне "социалистической прошивкой" головной мозг.

Иван Ильин мои мозги прочистил и помог мне избавиться от социалистической прошивки.

С 1999 года я по политическим убеждениям ощутил себя убежденным монархистом и консерватором.

17 августа 1948 года И.А. Ильин написал статью "О государственной форме". Она вошла в сборник "Наши задачи" в 1 том под номером 25.

Ильин считал, что для России, Сербии, Англии, Испании и Германии лучше всего подходит монархическая форма правления.

При этом Ильин был убеждён, что Мексика, США и Швейцария должны развиваться только под республиканской формой правления и навязывать данным государствам монархию неразумно и гибельно.

Я напомню, что Иван Ильин очень глубоко знал Швейцарию, так как прожил в ней с 1938 по 1954 год.

Кроме того, Ильин хорошо знал Германию, так как жил в ней с 1922 по 1938 годы.

Википедия пишет, что Ильин является любимым русским политическим мыслителем Путина.

Если это действительно так, то Президент России не может не попасть под обаяние политических идей Ивана Ильина.

Во всяком случае, Путин уже неоднократно цитировал Ильина, ссылаясь на него в своих ежегодных посланиях к Федеральному Собранию.

Ильин считал, что чем больше территория государства, тем ей меньше подходит демократия и республика.

США здесь стоит особняком: с двух сторон два океана Тихийи Атлантический (естественные границы), граничит всего с тремя государствами - Канада, Мексика и Россия.

Кроме того, Ильин считал, что США по духу - это торгово- промышленное государство.

Любой политический мыслитель должен учитывать территорию страны и численность населения.

Демократии очень хорошо подходят народам с небольшой численностью (например, Швецария и Финляндия).

Должен учитываться климат и природа страны.

Опять берём во внимание США. Штат Аляска - особый в США. Его климат схож с нашими северными районами страны, особенно с Чукотским АО.

Квентин Тарантино, уроженец штата Теннеси, с двух лет жил в Лос-Анджелесе, говорил, что он увидел снег только в Европе, когда жил в Голландии.

В Лос-Анджелесе никогда не бывает снега. значит, штату Калифорния не надо подготавливаться к суровой зиме, как нам.

Ильин считал, что чем суровее климат, тем больше государству нужна монархия, так как она эффективнее справляется с проблемами государства.

Далее многонациональный состав государства.

Такому государству лучше подходит монархия.

Мне очень импонирует мысль Ильина об Англии, мысль мудрая, пламенная, страстная. Чувствуется, что автор её был великолепным оратором.

Было бы интересно, как бы на неё ответил Сталин или Хрущев! Согласились бы с Ильиным или же напротив раскритиковали его?

Ильин ненавидел Сталина, но при этом во время войны молился за него и советские войска Красной Армии.

Свою мысль об Анлии Ильин завершает таким предложением.

"Можно поистине думать, что образованные политики не читали - ни Аристотеля, ни Маккиавели, ни Монтескье, ни Бокля. "

О каких работах мыслителей идет речь у Ильина?

Аристотель "Политика" (335-322 до н.э.), Николо Маккиавели "Государь" (1513 год), Монтескье "О духе законов" (1748) и Генри Томас Бокль "История цивилизации в Англии" (1862).

Убеждён, что Сталин читал Аристотеля и Маккиавели, но не уверен на счёт Монтескье и Бокля.

Не думаю, что Хрущев был знаком с трудами двух последних авторов.

Кстати, именно Монтескье и Бокль оказали сильнейшее влияние на развитие географического детерменизма, основную идею которого относительно Англии ярко и ёмко повторил Иван Ильин.

Современная юриспруденция, в своем школьном трафарете, пытается отличить монархию от республики по правовому положению верховного государственного органа. Обычно считается, что верховный орган государства есть тот, который имеет право принимать решающее участие в законодательстве и в управлении, а до известной степени и в организации правосудия. И в монархии, и в республике этот орган является единоличным: единственная персона монарха и единственная персона президента. И вот, если права этой персоны наследственны, длятся бессрочно или пожизненно и сама сия персона не подлежит за свои действия ни ответственности, ни санкции, то сие есть монарх, а строй, возглавляемый им, есть монархический. Если же права этой персоны приобретаются на основании избрания, если они ограничены определенным, заранее установленным сроком и сама сия персона за свои действия формально ответственна, то перед нами президент и республика.

В противовес этому надо признать, что при тщательном историческом изучении отличие монархии от республики растворяется в целом множестве неуловимых переходов и нахождение единого и определенного формального критерия представляется неосуществимым.

Так, прежде всего единоличность верховного государственного органа не подтверждается ни в республиках, ни в монархиях.

Итак, единоличие верховного органа не характерно для республики.

Но оно не решает и вопроса о монархии, ибо история знает множество случаев, когда в одной стране, в одно и то же время был не один монарх, а два и более.

Иногда это наличие двух или нескольких царей или императоров имело характер болезненный или катастрофический; это было не явление порядка, а явление дезорганизации. Например, в конце II века, при Галлиене, перед лицом напирающих варваров провинции сами стали избирать себе императоров, думая защищаться самостоятельно; было тридцать императоров в одно время 3 . Тацит рассказывает, что в эпоху римской империи все были против унаследования престола по крови. Диоклетиан предложил, чтобы два наличных Августа усыновляли себе двух цезарей, но из этого ничего не вышло. Однако через несколько лет появилось шесть или семь императоров, которые настаивали каждый на своем полноправии и боролись друг с другом до тех пор, пока в живых остался один 4 .

История России также знает двух равноправных царей: Иоанна Алексеевича (Иоанн V, от Милославской) и Петра Алексеевича (Петра I, Великий, от Нарышкиной); они имели общий, единый, двухместный трон и общие официальные приемы, при регентстве сестры их Софии.

Таким образом, нельзя признать единоличность верховного государственного органа как присущую всем республикам и всем монархиям.

Далее, напрасно было бы думать, что монарх вступает на престол всегда по праву наследия, а президент всегда избирается. История знает многое множество избранных государей и все время сообщает нам о монархах, вступивших на престол не по наследству и не по избранию.

В VII веке в чешские короли был избран Само, которому удалось отразить аваров и франков и положить прочное начало чешскому королевству (627 г.).

Не забудем, что две великие средневековые монархии, Империя и Папство, вообще были избирательными.

В XIII веке в Кастилии и Арагонии господствовала избирательная система; престол замещался по выбору, что вело к частым смутам и к неудачам в борьбе с маврами.

В XIV веке историки отмечают ослабление императорской власти в Германии: нарочно выбирают слабых императоров, меняют династии. Правом избирать пользуются семь князей-курфюрстов: архиепископы Майнца, Кельна, Трира, король Богемский, маркграф Бранденбургский, герцог Саксен-Виттенбергский и пфальцграф Рейнский. Так гласила Золотая Булла Карла IV (1356), согласно которой курфюрсты получили право верховного суда, право монеты, право наследственной и неотъемлемой собственности на свои владения. Германия раздробляется, империя и император начинают превращаться в фикцию. Тот же XIV век показывает нам ослабление королевской власти во Франции (феодалы!) и в Англии (парламент!).

В Византии монархия теоретически и практически считалась выборной, а не наследственной. Право на престол имел всякий свободный человек. Предполагалось, что царь избирается сенатом и народом; но сенат превратился в пустой звук, народ же не имел никакой организации. Закона о престолонаследии и быть не могло. Заговорщик, которому удавалось заручиться содействием войска и завладеть дворцом - признавался сановниками, и бывший мятежник оказывался царем 19 . Так, Юстиниан Великий (527-565) *13 был избран византийским императором гвардией из начальников царских телохранителей.

В Польше со второй половины XIV века и весь XV век шел процесс усиления аристократии и дворянства (шляхты). По превращении династии Пястов водворился избирательный порядок престолонаследия. Владиславу III Ягеллону и Казимиру IV Ягеллону прямо ставились условия - утверждение привилегий; а указы и законы короля получали силу только с согласия дворянства.

Итак, порядок наследования по закону и по родству не является устойчивым признаком монархии. Наряду с этим голландские резиденты были наследственны и пожизненны, но не были монархами.

Верховенство царской власти также не является ее постоянным признаком.

Правда, в современной теории можно найти такое утверждение, что монарх есть лицо, которое принимает решающее участие в осуществлении верховной в государстве законодательной и правительственной власти; монархическое государство не может иметь ни в области законодательства, ни в области управления легальной воли, которая не была бы в то же время легальною волею монарха. Но если мы обозрим историко-политический материал законов и событий, то мы увидим, что история изобилует царями, королями и императорами - зависимыми, ограниченными, политически бессильными, юридически подчиненными, завоеванными, покоренными, приравненными к государственным чиновникам или управителям.

В начале IX века в Англии началось объединение семи англосаксонских королевств. В 827 году Эгберту, королю Вессекса, удалось подчинить себе все остальные королевства. Все эти второстепенные короли признавали над собою верховную власть короля Вессекса, как своего верховного сюзерена. Это объединение завершилось при Альфреде Великом (871-901).

Вторжение короля германского Оттона I Великого в Италию (962 г.), его расправа с Бернгаром Иврийским и его коронование в Риме императорскою короною поставили всех феодалов Италии в положение несуверенных монархов.

В XIII веке в испанской Кастилии гранды считали себя равными королю и покрывали свои головы в его присутствии; а городским кортесам (думам) короли присягали в соблюдении всех народных прав и привилегий, нарушение коих освобождало народ от его присяги королю. Эти кортесы имели даже право veto и право вооруженного восстания.

В XIII же веке во Франции Капетингам пришлось вести настоящую борьбу с феодалами за свой королевский суверенитет - при помощи парижского парламента (с его легистами) в качестве верховного королевского судилища (Филипп II Август, Людовик IX Святой, Филипп Красивый).

Людовик XI (1461-1483) восстанавливал суверенитет французского трона мерами гораздо более прямыми и жестокими.

Нельзя исчислить все исторические примеры. Вспомним только еще положение русских князей под игом татар (около 250 лет), приведем указание Тэна на то, что Наполеон I господствовал над тридцатью государями Европы 30 , и признаем, что монарх может не иметь верховной власти в своей стране. Признаем еще, что права президента в Соединенных Штатах Северной Америки столь обширны, что многие принцы и короли в истории были бы счастливы их иметь и почитали бы себя на высоте королевской власти.

Поль Фукар 41 передает, что в Афинах, недалеко от Элевзиния, были воздвигнуты статуи тираноубийцам.

Из первых царей в Риме, числом 7, четверо (первый, третий, пятый и шестой) были убиты патрициями (Ромул, Тулл Гостилий, Тарквиний Приск, Сервий Туллий); последний же, Тарквиний Гордый, был изгнан ими и бежал к царю этрусков Порсене 42 .

Летом 383 года император Грациан был убит одним из своих полководцев, Максимом, который в Галлии заставил провозгласить себя императором 45 .

В самый 391 год, в год появления ужасного запретительного противоязыческого закона - один язычник, граф Арбогаст, восстал против Валентиниана II, убил его и на его место посадил очень умеренного православного ритора Евгения. Но победа Феодосия опять объединила всю империю 46 .

С половины VIII века на престол Дамаска вступила новая династия Аббассидов в лице Абуль-Аббаса (750 г.); он избил всех членов династии Омайядов, кроме Абдер-рахмана, который бежал в Испанию и основал там Кордовский халифат (расцвет его уже в X веке).

В 797 г. в Византии император Константин VI, внук Константина Копронима, был свергнут с престола и ослеплен своей матерью Ириной, которая и вступила вместо него на престол. Папа Лев III не признал ее и короновал в 800 году Карла Великого - императором.

Было бы, однако, ошибкою полагать, что византийцы свергали и терзали только дурных и жестоких царей наподобие Фоки, Исаака Ангела или Андроника Комнина. В конце X века свергли замечательного государя Никифора Фоку, который требовал неподкупного правосудия, ограничивал придворные траты, берег казну, но увеличивал налоги и ограничивал доходы монастырей. Уличная толпа издевалась над ним и бросала в него камнями; а жена его Феофано сошлась с генералом (армянином) Иоанном Цимисхием, который сверг Никифора и отдал его толпе на муки и издевательство 49 .

История России повествует нам также об убиении князей и государей. Первыми убийцами выступают сами удельные князья. Таков Святополк Окаянный, убийца князей Бориса, Глеба и Святослава 51 . Здесь уместно вспомнить предательское ослепление Василька - Давидом и Святополком, возвращавшимися с Любечского съезда (1097 г.), после взаимного целования креста на верность. В 1174 году слуги убили сильного и мудрого князя Андрея Юрьевича Боголюбского. В 1306 году Юрий Данилович Московский удушил рязанского князя Константина 52 . В 1318 году тот же князь убил в Орде князя Михаила Тверского и надругался над его трупом. В 1325 году князь Димитрий Тверской (Грозные Очи) убил в Орде внука Александра Невского московского великого князя Юрия Даниловича. Вспомним еще ослепление великого князя Василия II Васильевича Темного Шемякою (1446) и свержение его. В 1606 году был убит Лжедимитрий I. В 1610 году был смещен и против воли пострижен царь Василий Шуйский. Вспомним еще историю XVIII века: свержение Иоанна VI Антоновича, свержение и убиение Петра III Феодоровича, перевороты 1730, 1740, 1762 гг. В XIX веке: предательское убиение императора Павла I; ряд покушений на благосердого и великого реформатора Александра II Освободителя, закончившийся его убиением 1 марта 1881 года; убийство великого князя Сергея Александровича и наконец убиение императора Николая II , его семьи, великого князя Михаила Александровича и других членов царствующей династии.

Созерцая всю эту великую цепь преступлений и трагедий, можно было бы попытаться сказать, что государи правят обычно без ограничения сроком, однако с тем пояснением, что срок их правления слишком часто устанавливается завистью других претендентов, интригою других стран или своей аристократии, произволом армии, буйством черни и нападением индивидуального убийцы. Добавим еще, что было бы напрасно воображать, будто республиканская форма правления освобождает главу государства от опасности покушений и убийств. Вильгельм Оранский (Молчаливый, 1533-1584) был не государем, а штатгальтером в Нидерландах, по назначению Филиппа II; в 1583 году он мог бы сделаться голландским государем, но иезуиты (Бальтазар Жерар) поспешили убить этого героя и мудреца (1584). Новгород знает целый ряд убитых посадников 53 . В июне 1894 года анархист Казерио убил французского президента Сади Карно. В 1897 году анархист убил испанского премьера Кановаса; в августе того же года был убит президент Уругвайской республики Борда; в январе 1898 года - президент республики Гватемала Баррис; в июле 1899 года президент Доминиканской республики Heureaux ; в сентябре 1901 года - президент Соединенных Штатов Мак-Кинлей; в 1905 году - в Афинах убит первый министр Греции Делианнис игроком Геракарисом за то, что он закрыл игорный дом.

Итак, оставим путь формальной индукции и попытаемся найти более глубокие отличия.

"Санкции из зада" звучит, конечно, забавно, но Запад наносит очень жесткий удар и будет добавлять

На наших глазах творится История или смена мироустройства входит в заключительную фазу "Россия –

Второй фронт — внутренний. Россию ждут огромные изменения, назревшие и перезревшие в экономике,

В ночь на 27 февраля 2022 года лидеры стран Европы и Америки объявили о новых экономических

А в это время американские и тайваньские СМИ распространяют информацию о "многократном нарушении"

Добавить новость в:

Это сложная и до недавнего времени запрещённая для дискуссии и размышления проблема. В нескольких словах здесь её не осветить и не поставить. В нашей современной России эта проблема особенно болезненна как в кругах монархистов, так и в демократических кругах. Три уровня монархических идей — Иван Солоневич (уровень инстинкта и народных нравов), Лев Тихомиров (уровень души и нравственной идеи в обществе) и Иван Ильин (уровень духа и религиозного правосознания в народе) — представляют широту, глубину и деликатность монархического устройства и вместе с тем естественность его для России. Республиканско-демократические умонастроения более просты и практичны, но далеки от глубинных душевных и духовных корней русского, более близки окраинам России, проявляются в казачей среде, легки и положительны для самоуправляющейся и ответственной личности и инструментарны (в разрушительном и воинственном плане) для врагов России.

Монархическое правосознание

Республиканское правосознание

Олицетворение власти и государства-народа

Растворение личного начала и власти в коллективе

Мистическое созерцание верховной власти

Утилитарно-рассудочное восприятие власти

Приятие судьбы и природы, ведомых Провидением

Человеческое изволение выше судьбы и природы

Государство есть семья — патриархальность и фамилиарность

Государство есть свободный равный конгломерат, уравнительное всесмешение

Пафос доверия к главе государства

Пафос гарантии против главы государства

Тяга к интегрирующей аккумуляции

Тяга к дифференцированной дискретности, атомизму

Культ личного успеха, карьеры

Органическое восприятие государственности

Механическое восприятие государственности

Аскеза политической силы суждения

Притязательность политической силы суждения

Культ дисциплины, армия

Личное согласие, инициатива, добровольчество

Автономия, отвержение авторитетов

Пафос закона, законности

Пафос договора, договорности

Государство есть учреждение

Государство есть корпорация

Иван Александрович Ильин

Это исследование проф. Ильина – формально оставшееся неоконченным – есть результат научно-творческого труда, растянувшегося на несколько десятков лет: Ильин начал работу над этой темой еще в 1909 году, 26-летним молодым человеком, и продолжал с перерывами работать над ней до конца своей жизни (он умер в 1954 году, не дожив трех месяцев до 72 лет).

И. А. Ильин был убежденным монархистом. Но его подход к проблеме монархии был весьма своеобразным. Отметим, прежде всего, некоторые главные моменты его учения о монархии вообще.

Сам ученый юрист, Ильин считал, что современная формальная юридическая наука не понимает сущности монархии и не умеет по-настоящему отличить монархию от республики. Существо монархии невозможно раскрыть простым юридическим анализом писаных конституций или исторической регистрацией внешних политических событий. Природу монархии нельзя свести к формальным признакам наследственности, бессрочности и пожизненности, а также не-ответственности единоличного главы государства. Все это может быть налицо, а настоящей монархии при этом не будет. И наоборот: формальные признаки монархии могут отсутствовать, а монархический строй в стране будет слагаться и крепнуть. И это потому, что самое важное заключается не в законах и их внешних проявлениях, а в живом правосознании, которое скрывается за государственной формой и за поступками людей, – в том, что именно происходит в душе главы государства и в душах его подданных. Таким образом, единственно верным критерием, позволяющим отличить монархию от республики, является наличие или отсутствие соответствующего уклада души или правосознания – монархического для монархии и республиканского для республики.

Главный недостаток республиканской формы правления Ильин видел в том, что в основе ее лежит пафос отрицания вечных и последних религиозно-органических основ народного правосознания. Что касается монархического правосознания, то для него характерны такие – чуждые республиканскому духу – восприятия, потребности и тяготения, как олицетворение народа, государства и власти в монархе, религиозно-мистическое созерцание верховной власти, пафос доверия к главе государства, пафос верности природному монарху, созерцание природы и судьбы как ведомых Провидением, восприятие государства в качестве великой семьи, спаянной кровью и предками, культ верного и справедливого ранга, культ чести, заслуги служения, культ традиции, культ дисциплины и воинское начало, центростремительность, тяга к интегрирующей аккумуляции, стихия солидарности, органическое восприятие государственности, аскеза политической силы суждения, гетерономия, авторитет, пафос закона, законности, субординация, принцип назначения и восприятие государства как учреждения.

У каждого народа с монархическим правосознанием есть свое выработанное веками представление об идеальном монархе. Анализируя умопостигамую сущность такого идеального монарха, Ильин отмечает проходящее через историю всех времен и многих народов представление о двойном составе царского существа, божественном и человеческом, – причем божественный состав не столько дан, сколько задан. Важнейшими условиями доверия народа к монарху (а без этого доверия монархия невозможна) являются, во-первых, религиозность царя и, во-вторых, известный уровень нравственности и характера. При этом, однако, религиозность и правосознание более важны, чем святость и бесстрастность царя. В правосознании и во всей деятельности монарха должны проявляться его идея служения, его справедливость и его лояльность по отношению к законам.

У монархии есть, конечно, свои опасности, – говорит, далее, Ильин. Монарх должен сохранять свою автономность, – которая может оказаться утраченной в целом ряде случаев. И в крайних ситуациях возникает труднейшая для монархического правосознания проблема диспенсирования своей обязанности пожизненно служить монарху. При решении этой проблемы приходится исходить из следующих принципов: царь для страны, а не страна для царя; неповиновение как священная обязанность, а не как право; неповиновение не вопреки своей присяге, а во исполнение ее; полная отрешенность при неповиновении от личного или сословного (классового) интереса; неповиновение как единственный и верный путь к строительству монархии.

От этой общей постановки вопроса о монархии перейдем теперь – по необходимости столь же кратко и выборочно – к тому, как этот вопрос понимался им применительно к России.

Идейную и политическую позицию Ильина в вопросе о монархии и республике можно правильно и во всех ее компонентах понять только в том случае, если учитывать, что Ильин был одновременно и убежденным монархистом, и явным непредрешенцем. Совмещение этих двух, – на первый взгляд, казалось бы, несовместимых, – точек зрения проходит красной нитью через всю его политическую публицистику. Отметим здесь хотя бы некоторые из наиболее характерных в этом отношении выступлений Ильина.

Ильин следует за Гегелем и в понимании смысла истории как установления идеальной монархии, где человек полностью реализует свою миссию и будет установлен непоколебимый духовный вертикальный порядок. Как и у Тихомирова самодержавие и история становятся фундаментальными элементами метафизики, тесно связанными с эсхатологической перспективой, где должна произойти финальная и необратимая победа духа. Такая интерпретация Гегеля является чисто аполлонической и полностью соответствует обостренной и напряженной версии классической государственной идеологии русской элиты. При этом следует подчеркнуть, что мысль Ивана Ильина довольно близка и по стилю, и по содержанию, немецким философам консервативно-революционного направления. Отчасти эту близость можно объяснить и происхождением самого философа, мать которого была немкой.

Белое дело не нами началось, не нами и кончится. Но силою исторических судеб нам пришлось поднять ныне его знамя в России и мы несем это знамя с чувством величайшей духовной ответственности. Не мы создали его: оно древне, как Русь; мы только стали под него, опять как бывало, в час смуты и разложения.

По глубокому смыслу своему белая идея, выношенная и созревшая в духе русского православия, есть идея религиозная. Но именно поэтому она доступна всем русским — и православному, и протестанту, и магометанину, и внеисповедному мыслителю. Это есть идея борьбы за дело Божее на земле; идея борьбы с сатанинским началом, в его личной и в его общественной форме; борьбы, в которой человек, мужаясь, ищет опоры в своем религиозном опыте. Именно такова наша белая борьба. Ее девиз: Господь зовет, сатаны убоюсь ли?

Белый дух покоится, прежде всего, на силе личного характера. Люди слабохарактерные и бесхарактерные, ни в чем на смерть не убежденные, с двоящимися мыслями и нецельными желаниями — или не шли в ряды белых, или скоро уходили из них. Напротив, человек с характером всегда находил себе здесь братьев по духу. Характер белого состоит в том, что он предан своей святыне; из нее вырастает его жизненное слово; а за словом его следует его дело. Он верит в то, что исповедует; и делает то, что говорит. От этой цельности — его сила; от этой силы — его самообладание. От цельности и самообладания — его жизненная прямота и его презрение ко всяческим нашептам, ко всякой лжи, кривизне и интриге. И поэтому его девизы гласят: моя святыня, мое слово, мое дело. И еще: владею собою. И, наконец, с поднятым забралом.

Но всюду, где живет и дышит сила подлинного характера, она несет человеку драгоценные дары: достоинство, свободу, и дисциплину.

Постепенно, однако, мысль Ильина утрачивает свою прямолинейность. Практическая недееспособность белой эмиграции, включая ее монархическое крыло, заставляет его переосмыслить тот упрощенный дуализм, которым он традиционно вдохновлялся. Кроме того, требовались более основательные ответы относительно причин предшествующих поражений, в том числе и на ключевой вопрос: почему самодержавие в России пало?

Читайте также: