Голод в казахской степи кратко
Обновлено: 02.07.2024
3. Голод 1921—1922 годов и его последствия
Летом 1921 года значительную часть Казахстана поразила засуха, которой предшествовал сильный джут. Он привел к гибели до 80% скота. В ноябре 1921 года число голодающих составило 1 млн 508 тыс. человек, что составило 1/3 населения республики; к марту 1922 г. это число достигло более чем 2 млн 300 тыс. человек. Только в Западном Казахстане к июню 1922 г. численность голодающих и больных достигла около 82% от общей численности населения. Декретом ВЦИК летом 1921 года в число голодающих районов были включены губернии - Уральская, Оренбургская, Актюбин-ская, Бокеевская, Кустанайская. От голода 1921-1922 гг. в Казахстане погибло около 1 млн человек.
В результате голода, холода и сопутствующих им болезней демографическая ситуация в кочевых и полукочевых районах республики ухудшилась - численность сельского населения во многих губерниях сократилась до 1/3, более 700 тысяч человек покинули пределы Казахстана.
Военный коммунизм - социально-экономическая политика Советского государства в условиях Гражданской войны 19181920 гг., отражавшая представления о возможностях строительства путем быстрого насильственного вытеснения капиталистических элементов.
Продналог (продовольственный налог) - взимался в 1921-1923 годах с крестьянских хозяйств в Советском государстве, введен взамен продразверстки.
По мнению исследователей, оно стало следствием бесснежной зимы и сменившего его сухого лета. Зима без снега, весна и лето без дождей спровоцировало засуху, которая, в свою очередь, повлекло за собой угрозу голода. Уже летом 1921 года голод начал распространяться по регионам страны и особенно охватил Приволжье. К осени 1921 года число голодающих по всей стране достигло 20 млн человек
В эти годы голод угрожал практически каждому региону Казахстана. Из-за засухи львиная доля посевов Уральской, Оренбургской, Костанайской, Букеевской и Актюбинской губерний погибла, а те, что удалось взрастить, в ходе знойного лета высохли. В скотоводческих кочевых и полукочевых районах непогода уничтожила пастбища и сенокосные угодья. Кроме того, долгая зима 1920-1921 гг. спровоцировала поголовный падеж скота в Тургайском уезде. Ущерб понесли и Шубаланская, Майкаринская и Сарыкопская волости. Число жертв голода увеличивалось каждый день.
С августа 1921 года Оренбургская, Актюбинская, Букеевская, Уральская и Костанайская губернии были официально включены в список регионов, пострадавших от голода. Уже к осени 1921 года пять губерний Казахской АССР (Оренбургская, Актюбинская, Букеевская, Уральская и Кустанайская губернии), за исключением Сырдарьинской и Семиреченской губерний в составе Туркестанской АССР и жителей Адайского уезда, серьезно голодали.
По данным на март и апрель 1922 года, в шести губерниях Казахстана (за исключением жителей Семипалатинской губернии) голодало порядка 68,2% жителей, а в некоторых губерниях количество голодающих намного превышало средний показатель. Так, в Уральской губернии голодало 99% населения, в Оренбургской губернии - 80,3%, в Костанайской губернии - 74,5%. В то же самое время, в Букеевской губернии этот показатель составил 29,5%, а в Акмолинской губернии - 40,2%.
В губерниях, пострадавших от голода и засухи, резко сократилось поголовье скота. Только в Костанайской губернии в 1922 году (по сравнению с данными 1920 года) произошло уменьшение поголовья лошадей на 63%, поголовья крупного рогатого скота на 50%, поголовья мелкого рогатого скота на 65%, а посевная площадь и вовсе сократилась на 62%.
Жители бедствующих губерний республики, спасаясь от голода, нищеты и болезней, отправлялись на юг (Туркестан) и на восток (Акмолинская и Семипалатинская губернии). Жители Приволжья и вовсе бежали в Оренбургскую и Туркестанскую губернии. Это еще сильнее усложнило и без того тяжелую ситуацию в Казахстане.
Бесчисленные потоки беженцев из соседних бедствующих республик увеличивали число голодного населения Акмолинской и Семипалатинской губерний, которые обладали небольшим, но приемлемым количеством хорошего зерна. Уже в марте 1922 года число голодающих в этих двух губерниях составляло 472 тыс. человек, что лишь немного меньше общего числа всех жителей губернии по состоянию на 1921 года.
При губернских и уездных исполнительных комитетах республики была создана специальная комиссия по оказанию помощи голодающим. Одна из первых комиссий была организована и начала работу весной 1921 года при Тургайском уездном исполкоме.
Для организации первой помощи голодным селам и волостям почти все члены уездного исполкома были направлены в терпящие бедствие регионы. Весной 1921 года при каждом сельском совете созданы специальные комиссии для успешного проведения весенне-полевых работ. Они же по возможности обеспечивали население необходимым зерном. Губернский продовольственный комитет выделил 50 тыс. пудов зерна и 500 пудов семян из семенного фонда для проведения весенне-полевых работ жителям голодающего Тургайского уезда.
На расширенном заседании Тургайского уездного исполнительного комитета 12 мая 1921 года был рассмотрен вопрос об оказании неотложной помощи голодному населению. В заседании приняли участие члены уездного исполкома под руководством Темирбека Жургенова, представители ЦИК Алиби Жангельдин, Сакыпкерей Аргыншиев, Тимошенко, Арынгазиев и т.д. Под руководством председателя уездного исполнительного комитета было принято решение о создании комиссии для оказания экстренной помощи голодному населению из представителей снабжения, экономического и продовольственного отделов. На местах была предусмотрена организация подразделений комиссии.
Голод в 1921 году распространился почти на все районы Кустанайского уезда. 75% населения волостей уезда страдали от нехватки населения. Волостные и сельские советы нещадно боролись с проявлениями голода и старались контролировать младенческую смертность:
- Во второй половине года в селах и аулах уезда было открыто 10 детских домов, в которых было размещено около 1000 голодающих детей. За счет продовольственного налога детские дома обеспечивались питанием, а за счет хозяйственных средств осуществлялась заготовка дров. Кроме того, во всех волостных центрах работали столовые с бесплатным питанием для голодающих. Эти столовые обеспечивались из дополнительных налогов, взысканных с богатых людей. В 1921 году подобные мероприятия проводились и в других регионах Казахстана. Например, в соответствии с решением Уилского уездного исполнительного комитета от 16 июля 1921 года, безнадзорные и голодные старики отдавались на попечение состоятельным людям в волостях. Их обязали обеспечивать их бесплатным питанием и кровом.
- К весне 1922 года для оказания помощи голодающим по республике организованы 7 губернских, 1 уездная, приравненная к губернской (Адаевская губерния), 46 уездных и районных, 1127 волостных, аульных и сельских комиссий. При этом создано 556 местных комитетов по взаимопомощи. Деятельность всех комиссий координировала Центральная комиссия по оказанию помощи голодным, организованная при ЦИК Казахстана.
Комиссии по борьбе с голодом были наделены полномочиями беспрепятственного использования административных механизмов губернских, уездных, волостных, аульных и сельских чрезвычайных органов. Комиссия следила и контролировала каждый груз вне зависимости куда он отправлялся. С 1 августа 1920 года исполнительным комитетам бедствующих губерний было предоставлено права собирать специальный налог для расширения борьбы с голодом, использовать средства состоятельных жителей для организации помощи голодающим, за счет собственных средств производить заготовки продуктов за пределами губернии. Благодаря работе комиссий осенью 1921 года во многих голодающих населенных пунктах открывались бесплатные столовые, организованы детские дома для беспризорных детей. К примеру, в волостях Кустанайского уезда в 1921 году действовало шесть детских домов, более тысячи детей обеспечены спальными местами и питанием. Та же Букеевская губерния, несмотря на незначительность по сравнению с другими губерниями числа голодающих (порядка 15 тысяч), была обеспечена продовольственным пайком. В соответствии с решением Уилского уездного исполкома Актюбинской губернии от 16 июля 1921 года, состоятельные и зажиточные люди уезда обязывались обеспечивать значительную часть голодающих бесплатным питанием и кровом.
Чрезвычайная комиссия по борьбе с голодом в Таргынском уезде расположилась в поселке Жанибек. Почти все сотрудники советского аппарата и уездных органов партии были направлены в отдаленные села для организации борьбы с голодом. В уездном центре функционировало восемь пунктов бесплатного питания для голодающих, по соседству с которыми находилось общежитие для оставшихся без крова.
В 1922 году все усилия партийных организаций и советских органов Казахстана были направлены на борьбу с голодом. В результате проведенных работ Центральной комиссией по оказанию помощи голодным населению и местными советскими органами к середине 1922 года появилась возможность бесплатно накормить 777 192 человека.
Тяжелая ситуация в центральных районах страны вынудила Совет Народных Комиссаров РСФСР оказать значительную помощь жертвам голода в Казахстане в виде лекарств, продуктов питания и зерна.
В преддверии весенне-полевых работ 1922 года районы Казахстана получили в качестве бесплатной помощи 907 501 пудов семенного зерна. Их посевная площадь достигла 957 224 десятин. В целом, весь семенной фонд Казахстана был засеян уже в 1922 году.
Особое внимание было уделено беспризорным детям. Комиссия по улучшению жизни и быта детей была преобразована в специальный отдел по борьбе с голодом среди детей ЦК республики. Во всех губерниях республики были организованы местные органы этого спецотдела. В результате работы этих организаций в первой половине 1922 года в пяти губерниях республики появились 575 детских домов и 9 станций, обеспечивающих бесплатным питанием и одеждой голодных и беспризорных детей. В некоторые губернии Российской Федерации, состояние которых было признано удовлетворительным, было отправлено 16 военно-санитарных поездов с 18 496 беспризорными детьми и сиротами.
По некоторым данным, только в 1922 году Центральной детской комиссии при КазЦИК было выделено 66 790 пудов зерна и других видов продуктов питания из разных районов страны, 161 567 продовольственных пайков, около полумиллиона рублей денежной помощи, более 100 пудов мыла, несколько тысяч метров ткани, несколько сотен пар обуви и множество лекарств.
Значительную помощь бедствующим губерниям Казахстана оказала Семипалатинская губерния: в дополнение к продуктам, приготовленным в своей губернии, они приобрели у Монголии в 1922 году 77 тыс. овец и 5 тыс. голов крупного рогатого скота для голодного населения республики и Приволжья.
Помогали некоторые международные организации (Красный Крест, Международный союз по оказанию помощи детям и другие) и отдельные лица. К примеру, всемирно известный полярный исследователь и общественный деятель Норвегии Фритьоф Нансен передал Центральную детскую комиссию при КазЦИК 4 052 ящика консервов, 20 ящиков сухарей, две передвижные амбулатории с 30 пудами различных медикаментов.
Центральная комиссия РСФСР по оказанию помощи голодному населению в 1923 году выделила 215 тыс. пудов семенного зерна на нужды весенне-полевых работ в Казахстане и 1 441 429 сомов на приобретение полевой техники, выдала на выгодных условиях через государственные банки кредиты в размере 690 тыс. сомов отдельным регионам. Из специального фонда Центрального союза потребителей в помощь кооперативным организациям Актюбинской, Костанайской, Оренбургской и Уральской губерний было выделено около 585 тыс. сомов.
Также была оказана значительная помощь районам республики, занимавшихся исключительно животноводством и также пострадавшим от голода. При оказании помощи кочевым и полукочевым хозяйствам учитывались их хозяйственные и бытовые особенности. Для удовлетворения их потребностей в полном объеме функционировали передвижные пункты питания. За каждым подобным пунктом был закреплен отдельный врач. Кроме того, были организованы передвижные палатные пункты для оказания медицинских услуг. К примеру, организацией Красный Крест было создано 11 врачебно-питательных отрядов, которые обслуживали кочевые села казахов, подвергшихся голоду. Эти отряды через свои столовые выделили голодающим около двух тысяч продовольственных пайков, оказывали необходимую помощь через медицинские пункты и больницы. Кроме того, в помощь жителям Акмолинской и Семипалатинской губерний КазАССР и жителям Сырдарьинской и Семиреченской губерний Туркестанской АССР, кочевым и полукочевым районам, пострадавшим от голода, было передано 6 927 голов крупного и мелкого рогатого скота.
К концу 1922 года беженцы стали возвращаться в родные края. Работа по встрече и размещению была возложена на местные советы. Стоит отметить, что объемы работ по размещению беженцев не уступали объемам работ по ликвидации голода. Были созданы специальные комиссии для встречи беженцев, организации их размещения в селах, поселках, городах и других населенных пунктах. Советское правительство предусмотрело социальные льготы для вернувшихся. Для желающих вернуться к месту жительства выделялось 40 тыс. рублей на проезд. Кроме того, тем, кто мог позволить себе поезда с печами разрешалось оплачивать лишь 50% от стоимости проезда. С 1 августа 1922 года вернувшиеся беженцы освобождались от всех видов налогов. В 1921-1923 годах появились специальные налоги для пострадавших от голода и для тех, кто нуждался в продовольствии. Крестьянским хозяйствам была оказана производственная помощь со стороны государства, а хозяйства, не имеющие скот и обладавшие средними запасами семенного фонда, были освобождены от 50% продовольственного налога. Им также продлевались сроки выплаты кредитов, выданных на 1921-1922 годы, предоставлялись льготы по уплате единого государственного налога.
Декретом Совета Всероссийского Центрального Исполнительного комитета от 20 июня 1923 года с 1 августа того же года были упразднены комиссии по борьбе с голодом и его последствиями. Их обязанности теперь возлагались на специально организованный комитет по оказанию помощи сельскому хозяйству. Спустя некоторое время такой комитет был организован и при КазЦИК.
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
ГОЛОДОМОР В КАЗАХСТАНЕ 1931-33 . ФАКТЫ
Голодомор в Казахстане. Факты. (1932–1933 годы)
Казахский народ в результате постигшего республику в 1932–1933 годах голодомора понес тяжелейшие потери. От голода и связанных с ним эпидемий, а также постоянно высокого уровня смертности казахи потеряли 2 миллиона 400 тысяч человек – это 49% общей численности казахов в те годы.
В годы коллективизации в Казахстане было подвергнуто конфискации 696 хозяйств, при этом 619 хозяйств были высланы за пределы округа проживания. У них было экспроприировано 145 тысяч голов крупного рогатого скота. Около 114 тысяч голов были распределены между колхозами. Кроме скота, конфисковали 633 юрты, 475 домов, 44 амбара, 534 других надворных построек, 108 плугов, 113 борон, 248 сенокосилок, 1367 бричек.
В ходе заготовительных кампаний в Казахстане были проведены масштабные антикрестьянские репрессии: в этот период к административно-уголовной ответственности было привлечено 56 498 жителей села, из них 34 121 человек осужден. На закрытом заседании Бюро ВКП (б) *вначале января 1930 года Ф. Голощекин озвучил, что в ходе заготовок с 1октября 1928 года по 1 декабря 1929 года по судебной линии было приговорено к расстрелу 125 человек, а по линии ГПУ** за этот же период расстреляно 152 человека.
В 1928 году в Казахстане было коллективизировано 2% всех хозяйств, а уже к осени 1931 года в 78 районах из 122-х было обобществлено от 70 до 199% хозяйств. В животноводческих районах обобществление перешагнуло всякие допустимые пределы: к февралю1932 года в Казахстане 87% хозяйств колхозников и 51,8% единоличников полностью лишились своего скота.
Национальный состав Казахстана в 1897-1970 г. Наиболее крупные этносы. Серым размечены периоды голодов 1920-х и 1930-х годов. Численность казахов сильно сократилась в 1932—1933 гг.
Беспрецедентный урон понесло животноводство. В 1928 году в республике насчитывалось 6 миллионов 509 тысяч голов крупного рогатого скота. А в 1932 году – всего 965 тысяч голов. Даже накануне войны, в 1941 году, доколхозный уровень не был восстановлен – численность крупного рогатого скота составляла 3 миллиона 335 тысяч голов. Из 18 миллионов 566 тысяч овец в 1932 году остался только 1 миллион 386 тысяч. Перед самой войной численность овец едва приближалась к 8 миллионам голов. Из конского поголовья, составлявшего в 1928 году 3 миллиона 516 тысяч, фактически выбыло 3 миллиона 200 тысяч – в 1941 году насчитывалось лишь 885 тысяч голов. Практически перестала существовать такая традиционная для края отрасль, как верблюдоводство: к 1935 году осталось всего 63 тысячи верблюдов из 1 миллиона 42 тысяч голов в 1928 году.
За 5 лет, с 1929 по 1933 год, тройкой полномочных представительств ОГПУ*** в Казахской АССР, по неполным данным, рассмотрено 9805 дел и приняты решения в отношении 22 933 лиц. Из них к высшей мере наказания – расстрелу – приговорено 3386 человек, заключению в концлагерях от 3 до 10 лет – 13 151 человек. Решения троек утверждались краевым и областными комитетами партий.
В 1929–1931 годах в Казахстане произошло 372 восстания, в которые было вовлечено около 80 тысяч человек. Трагическую известность получили крестьянские движения в Сузакском, Шемонаихинском, Казалинском, Мангыстауском и других районах. Восстания сопровождались массовыми откочевками населения за пределы республики, в том числе и за границу. Только с начала 1930 года до середины 1931 года с территории Казахстана откочевало 281 231 крестьянское хозяйство. Большая часть бежавшего от советской власти населения перебралась на территорию Китая, Ирана и Афганистана. Всего за пределы республики в годы голода откочевал 1 миллион 130 тысяч человек, 676 тысяч из них безвозвратно, 454 тысячи казахов впоследствии вернулись на родину. Силами регулярных войск и органов ОГПУ против мятежного населения проводились жестокие карательные акции. За участие в крупных восстаниях и волнениях в 1929–1931 годах только органами ОГПУ осуждено 5551 человек, из которых 883расстреляны.
Таким образом, голод 1932–1933 годов разорил Казахстан и полностью преобразовал все его общество и огромную территорию.
Голодная мать и ее ребенок мерзнут на улице в поисках еды. Казахстан, нач. 1930-х
________________________________________ __________
* Казахского краевого Комитета Всесоюзной коммунистической партии большевиков
** Государственное политическое управление при Наркомате внутренних дел (НКВД)
*** Объединенное государственное политическое управление при СНК СССР (Совете Народных Комиссаров СССР).
________________________________________ __________
В 1930-33-х годах новую советскую Казахскую республику поразил голод. Более полутора миллиона человек, составлявших на тот момент, примерно, четверть населения республики, погибли во время кризиса. Катастрофа, ставшая результатом радикальной политики государственного преобразования Иосифа Сталина, вызвала глубокие социальные, демографические и экологические изменения в советском Казахстане – на территории, близкой по площади к континентальной Европе. Последствия катастрофы ощущаются и в независимом Казахстане сегодня. Несмотря на то, что казахский голод 1930-33-х годов имеет важные последствия для понимания советской истории, а также изучения массового насилия и сравнительного анализа с другими примерами голода, о кризисе мало известно на Западе: большинство крупных обзоров по советскому периоду лишь вскользь упоминают о казахской трагедии; казахский голод редко появляется и в сводных учетах массового насилия 20-го века.
Данное эссе начинается с краткого обзора основных особенностей казахского голода в том, как они воспринимаются историками в настоящее время. Предлагается анализ некоторых из объяснений голода, выдвинутых в то время советскими историками и их последующими поколениями. В эссе также приводятся несколько современных исследований казахского голода, сделанными западными учеными. Все эти исследования подчеркивают насильственный характер урона, нанесенного советским режимом казахскому обществу. Они также смогли привлечь внимание общественности к проблеме казахского голода 1930-33-х годов. Но, несмотря на новую волну научного интереса, некоторые из аспектов казахской катастрофы до сих пор остаются не до конца понятыми. В заключительной части данная работа предлагает ряд областей для будущих научных исканий и исследований.
Основные особенности казахского голода 1930-33-х годов
Сложная сеть пасторальных кочевников и оседлых крестьян была продуктом деятельности советской власти в республике: в 1924 году Москва начала реорганизацию границ советской Средней Азии на основе национальных признаков. Были собраны вместе территории с различными культурными, историческими и экологическими характеристиками, создавая то, что стало известно как Казахстан или Казахская Автономная Советская Социалистическая Республика (АССР).[2]Казахстан стал выдающимся как по своим размерам – он был второй по величине республикой Советского Союза, больше которой была только Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика (Российская СФСР) – так и по количеству своих пасторальных кочевников по сравнению с любой другой республикой в Советском Союзе.
Славянское крестьянское население Казахстана было в значительной степени сконцентрировано в плодородных северных и юго-восточных районах республики. Большинство из них прибыли на тот момент недавно, расселившись в казахской степи во время Российской империи в период интенсивной крестьянской колонизации в конце XIX и начале XX веков. Превратив большие участки степей в пахотные, эти крестьянские поселенцы преобразовали и степь, и сами экономические практики; эти изменения, от сдвигов в структуре торговли до изменений в миграционных маршрутах казахских кочевников, позже только усилили эффект от жесткой политики советского режима. К началу советского периода северный Казахстан стал одним из самых важных зернопроизводящих регионов Советского Союза.
Казахский голод и западные исследования
После этого в течение почти двух десятилетий изучение казахского голода на Западе не предпринималось, пока международная группа ученых не начала его возрождать. Группа включала в себя следующих ученых: из Франции – Изабель Огайон, из Италии – Никколо Пианчиолу, из США – Мэттью Пейна, из Германии – Роберта Киндлера, а также автора этой статьи, Сару Кэмерон, американского ученого из университета Мэриленда[12]. Данные исследователи сильно выиграли от открытия советских государственных и партийных архивов после распада Советского Союза в 1991 году. Совсем недавно Архив Президента Республики Казахстан, содержащий записи, относящиеся к деятельности Коммунистической партии Советского Казахстана, открыл доступ к записям важных комиссий партийного контроля и инспекционных комиссий, действовавших во время голода[13]. В рамках программы президента Назарбаева по ограниченному общественному обсуждению голода, Министерство культуры Казахстана начало работу по созданию полезной многотомной коллекции документов, посвященной казахскому голоду, которая включает в себя архивные документы из государственных, партийных и региональных архивов; первый том этой серии был уже выпущен.[14]
Полностью все архивные документы, касающиеся голода, не могут быть обнародованы ни при каких обстоятельствах. Например, секретные архивы милиции Казахстана, а также личные файлы определенных ключевых фигур, таких как Голощекин, остаются закрытыми для иностранных и большинства местных ученых.[15] Однако новая волна зарубежных исследователей смогла использовать богатые записи, позволяющие сделать ряда ключевых изысканий в научной литературе. Все эти исследования иллюстрируют насильственный характер политики режима в казахском обществе. Вместо утверждения факта неосведомленности Сталина о катастрофе, исследования показывают, что он знал о страданиях казахов в нескольких ключевых моментах голода, но не предложил никаких послаблений.
Однако и среди упомянутой выше группы пяти зарубежных ученых существуют различия в интерпретациях и акцентах: одним из камней преткновения являются сроки начала и окончания истории казахского голода. Для Пианчиолы история голода начинается в 1890-х годах, когда ускорилось крестьянское переселение в казахские степи[18]. Киндлер, напротив, меньше делает упор на наследии российского имперского правления и начинает свою книгу с 1921-го года, вскоре после окончания гражданской войны в регионе [19]. Пианчиола, в основном, заканчивает свое повествование на 1934-ом году, когда голод, непосредственно, подошел к концу, в то время как Киндлер и Огайон продолжают повествование до 1945-го г. Они показывают, например, что в ограниченных районах республики Москва возродила кочевое скотоводство – тот уклад жизни, который режим когда-то стремился искоренить, в попытке восстановить поголовье скота республики до его изначального уровня[20].
Такие различия в хронологии указывают лишь на еще более важные вопросы: «Насколько важным было наследие российской императорской власти в природе казахской катастрофы? Случился ли бы подобный голод, произошедший в 1930-х годах, без земледельческого освоения казахской степи в конце XIX и начале XX веков? В конечном счете, что же голод значил для Москвы? Как неожиданные последствия бедствия, такие как массовая гибель скота, изменили подход Москвы к правлению республикой? Ответы на эти вопросы имеют решающее значение для большой области изучения советской истории, так как они помогают нам определить сходства и различия между российской имперской и советской властью, а также уточнить особый характер трансформации сталинского советского общества.
Для анализа кризиса упомянутые историки задействовали различные перспективы и методы. Чтобы разобраться в истории голода, Огайон использует инструменты социальной истории, ориентируясь на политику оседлости, как программу социальных преобразований, а не центральный механизм принятия решений. Пианчиола опирается на методы экономической истории для выявления сложных экономических взаимосвязей, которые связывали кочевников и крестьян-поселенцев. Для Киндлера история голода, в значительной степени, является примером насилия, и он уделяет большое внимание центральным и местным моделям его применения. В своей книге, среди прочих подходов, я планирую использовать экологическую историю, чтобы тщательно разобраться в том, как изменение представлений о связи окружающей среды и влияния человеческой деятельности повлияли на подходы Москвы к развитию региона. Как показывают эти разнящиеся подходы, голод является сложным человеческим кризисом, требующим ряд методик, в том числе рассмотрения социальной, политической, экономической и экологической истории для выявления его настоящего масштаба.
Новые направления в изучении вопроса
Другой неизученной областью исследований является число погибших во время казахского голода. Как и в других случаях голода советской коллективизации, масштабы смертности в Казахстане оспариваются: большинство западных ученых считают, что казахский голод унес жизни, примерно, 1,5 миллиона человек, при этом подавляющее большинство этих смертей составляют этнические казахи[28]. Некоторые ученые дают бо՛льшие цифры, например, 2,5 миллиона погибших этнических казахов [29]. Но, в целом, показатели смертности в Казахстане подвергались менее пристальному вниманию, чем те, что были в Украине или в волжском, донском и кубанском регионах России. В 2013 году экономический историк Стивен Уиткрофт, работавший в Университете Назарбаева в Астане, начал перспективный проект, в котором предлагал осуществить сбор данных по различным показателям голода, таким как рождаемость, смертность, миграция и объемы закупа продуктов, из неиспользованных источников, в том числе, на основе статистических архивов республиканского и регионального уровней. Используя эти данные и такие методы, как исторические географические информационные системы (ГИС) или электронное картирование, Уиткрофт и его команда планировали рассчитать смертность во время казахского голода с гораздо большей степенью точности, чем это делали предыдущие исследования. Такое исследование могло также помочь ученым выявить и проанализировать региональные различия в уровне смертности – предмет особой важности, учитывая размеры Казахстана. К сожалению, Уиткрофт к настоящему времени покинул Назарбаев Университет, и статус проекта остается неопределенным[30].
Исследователи начали добывать эти ценные источники для понимания того, как казахское общество возрождалось во время голода, но вызовы еще остаются: в конце 1920-х годов в Москве начали кампанию по замене письменности таких языков, как казахский, с арабского алфавита на латиницу. В 1930-е годы Москва вновь изменила письменность на модифицированную кириллицу, которая до сих пор используется в Казахстане сегодня. Изучать более древнюю арабскую письменность крайне тяжело даже для носителей казахского, поэтому редкие исследования использовали казахские источники, написанные на арабском [35]. Для уточнения нашего понимания казахского общества, существовавшего в преддверии голода, будущие исследователи должны взять на себя нелегкий вызов, которые таковые источники представляют.
[1] Всесоюзная перепись населения, 17декабря 1926 г. Краткие сводки. Народность и родной язык населения СССР. (Москва, 1927 г.), 82; IX.
[2] Сразу после национальной делимитации в 1924 г., или реорганизации политических границ советской Центральной Азии, основанной на национальном признаке, Казахстан был известен как Киргизская АССР. В 1925 году его переименовали в Казахскую АССР. В 1936 году Казахстан стал ССР, получив полноценный статус союзной республики.
[3]АП РК (Архив Президента Республики Казахстан, Алматы), ф. 141, op. 1, д. 6545, l. 169 переиздано в «Левон Мирзоян в Казахстане: сборник документов и материалов (1933-1938 гг.), ред. Л.Д. Дегитаев (Алматы, 2001), 292.
[15] Историк Талас Омарбеков использует файлы секретных архивов НКВД/ОГПУ/КГБ Казахстана. См., например, его книгу от 2003 года, Казахстан тарихынын XХ гасырдагы озекти маселелери. Комекши оку куралы (Алматы, 2003 г.).
[17] Ряд недавних работ бросили вызов эволюционным подходам в вопросе взаимосвязи между аграрными и не аграрными народами. См., например, Резат Касаба, Движущаяся империя: оттоманские кочевники, мигранты и беженцы (Сиэтл, 2009 г.) и Джеймс Скот, Искусство не быть управляемым: Анархистская история нагорий Юго-Восточной Азии (Нью Хавен, 2009 г.).
[20] См. Киндлера, Stalins Nomaden, 312-338 и Огайон, La sédentarisation des Kazakhs dans l’URSS de Staline, 327-355.
[23] Последующий список также не является определяющим. Как было упомянуто выше в эссе, другой неизученной темой исследования является то, как воспринимался и был запомнен казахский голод в самом Казахстане.
[29] См. Макаша Татимова и Ж. Алиева, Дербестимиз – демографияда (Алматы, 1999 г.), 216.
[30] Некоторые ученые, работающие над темой казахского голода, включая Роберта Киндлера, Никколо Пианчиолу и меня, являлись консультантами проекта Уиткрофта.
[32]Я бы хотела выразить благодарность Кормаку О’Града за поднятие этого важного вопроса во время конференции по сравнительным примерам голода в Университете Назарбаева в октябре, 2013 г.
[35] Исключение: Д. А. Махат, Баспасөз: сталиншiлдiктiң Қазақстанда орнығуы (1925-1956 ж.ж.) (Астана, 2007 г.).
[37] По Джонсу, см. Рэя Гамаше, Гарет Джонс: Свидетель Голодомора (Кардифф, 2013 г.).
Читайте также: