Дело весна 1930 31 кратко
Обновлено: 04.07.2024
Внеюридические действия членов Политбюро, занявшихся опросом высокопоставленных военных, и одновременное игнорирование показаний Н. Какурина, И. Троицкого, а также материалов очных ставок можно объяснить только одним: в конце 1930 г. И. Сталин не хотел избавляться от столь популярной в армии фигуры, как М. Тухачевский, и порождать у других крупных командиров РККА сомнения в их дальнейшей судьбе, что, несомненно, повлияло бы на политическую лояльность последних. Генсек не дал также указания развернуть уже имевшиеся показания на С. Каменева и Б. Шапошникова. Полученные следствием материалы были отправлены в архив и оказались востребованными лишь в 1937 г.
Содержание
Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники.
Эта отметка установлена 12 мая 2011.
Всего было арестовано по некоторым данным более 3 тыс. человек, среди них были А. Е. Снесарев, А. А. Свечин, П. П. Сытин, Ф. Ф. Новицкий, А. И. Верховский, Ю. К. Гравицкий, В. А. Ольдерогге, В. А. Яблочкин, Н. Соллогуб, А. А. Балтийский, М. Д. Бонч-Бруевич, Н. А. Морозов, А. Е. Гутор, А. Х. Базаревский, М. С. Матиясевич, В. Н. Гатовский и другие.
Однако необходимо учесть, что далеко не все из арестованных были военнослужащими Красной Армии, более того — не все были и офицерами старой армии. Многие фигуранты (А. А. Свечин, А. Л. Родендорф и др.) ещё в 1932 г. были освобождены и восстановлены на командных постах в РККА.
Историография вопроса
См. также
Примечания
Ссылки
Примечания
- Репрессии в СССР
- Судебные процессы периода сталинских репрессий
- 1931 год в СССР
- 1930 год в СССР
Wikimedia Foundation . 2010 .
Полезное
Дело врачей — Часть серии статей об антисемитизме … Википедия
Дело Николая Вавилова — Основная статья: Вавилов, Николай Иванович Тюремное фото Вавилова Дело Николая Вавилова одно из наиболее широко обсуждаемых в истории мировой науки сфабрикованных уголовных дел (Дело № 1500). Выдающийся советский учёный биолог академик … Википедия
Дело Тухачевского — Тухачевский на суде … Википедия
Дело Промпартии — Группа обвиняемых на суде. Дело Промпартии крупный судебный процесс в СССР по делу о вредительстве в промышленности, состоявшийся 25 ноября 7 декабря 1930 года … Википедия
Дело Трудовой крестьянской партии — Трудовая крестьянская партия (ТКП) упоминаемое в материалах органов государственной безопасности СССР (ОГПУ и НКВД СССР) в конце 20 х 40 х годах, но в действительности никогда не существовавшее[1][2] «антисоветское политическое… … Википедия
ВЕСНА — жен. одно из четырех времен года, между зимою и летом, по астрах. счету, со вступления солнца в знак Овна, с 8 марта по 9 июня. Народ говорят что уже на Сретенье (2 февраля) зима с летом встретилась; день Власья (11 февраля), сшиби рог с зимы; но … Толковый словарь Даля
Эту статью могут комментировать только участники сообщества.
Вы можете вступить в сообщество одним кликом по кнопке справа.
Кум Пампа перепечатал из library.sociology.kharkov.ua 14 августа 2013, 14:58
8 оценок, 7461 просмотр Обсудить (46)
По материалам книги Я.Тинченко "Голгофа русского офицерства".
Всего было арестовано по некоторым данным более 3 тыс. человек, среди них были А. Е. Снесарев, А. А. Свечин, П. П. Сытин, Ф. Ф. Новицкий, А. И. Верховский, Ю. К. Гравицкий, В. А. Ольдерогге, В. А. Яблочкин, Н. Соллогуб, А. А. Балтийский, М. Д. Бонч-Бруевич, Н. А. Морозов , А. Е. Гутор, А. Х. Базаревский, М. С. Матиясевич, В. Н. Гатовский и другие.
Однако необходимо учесть, что далеко не все из арестованных были военнослужащими Красной Армии, более того — не все были и офицерами старой армии. Многие фигуранты (А. А. Свечин, А. Л. Родендорф и др.) ещё в 1932 г. были освобождены и восстановлены на командных постах в РККА.
В 1968 году по какому-то странному стечению обстоятельств из Москвы в КГБ УССР передали три тысячи томов так называемого дела “Весна”, по которому в 1930 - 1931 годах было осуждено несколько тысяч генералов и офицеров царской армии. Большинство томов заключало в себе материалы о лицах, осужденных на Украине. Но здесь же, в числе угодивших в Киев томов, оказались дела на военного руководителя (военрука) Высшего Военного Совета Михаила Бонч-Бруевича, его бессменного помощника Сергея Лукирского, почти всех преподавателей Военной академии имени Фрунзе, многих москвичей и ленинградцев. Почему и как этот массив материалов очутился сначала в архиве КГБ УССР, а теперь - Службы безопасности Украины? Этот вопрос до сих пор остается неразрешенным. Его можно объяснить лишь нежеланием сотрудников КГБ в 1968 году копаться в тысячах дел, разбирая их по принадлежности к республикам.
Итак, почти тридцать лет назад в Киев было привезено 3496 уголовных дел на участников “контрреволюционного офицерского заговора” - тома с сопроводительными материалами, фотодокументами, агентурными данными. Среди массы документов сохранились обобщающие дела по Киевской (т. 3678), Ленинградской (тт. 13 - 15), Винницкой и совершенно случайно затесавшийся том по Воронежской “контрреволюционным офицерским организациям”. Отдельно (т. 2) собраны постановления коллегии ОГПУ УССР от 20 мая и 22 - 23 июня 1931 года на 273 представителей высшего и среднего комсостава Украинского военного округа. Есть также трехтомный сборник показаний (т. 3708 - 3710) по Московскому центру, представляющий малый научный интерес в силу отсутствия каких бы то ни было комментариев и резолюционной части. И это, к сожалению, все, что удалось выявить. Чтобы составить хоть какую-то более или менее полную картину истребления офицерства в СССР в 1930 - 1931 годах, пришлось тщательно изучить более сотни различных уголовных дел, заведенных на крупнейших военных специалистов РККА и видных представителей царской армии, вернувшихся из эмиграции.
Широкомасштабное избиение старого генералитета и офицерства было организовано по чьему-то непосредственному указу свыше. Чьему - к сожалению, до сих пор не ясно. Можно лишь предположить, что инициатива исходила от Политбюро ЦК ВКП(б). “Выдергивать” бывших офицеров из РККА и запаса начали одновременно во многих регионах России. Подавляющее большинство арестованных в Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове и других городах не знали друг друга или не видели многие годы. Следователи же в первую очередь стремились выбить из арестантов показания о связях с бывшими офицерами из других городов. Далеко не всем следователям ОГПУ удалось осилить эту задачу. Зато те, кто на допросах с пристрастием получили от своих “подопечных” желаемые показания, сразу же пошли вверх.
На фабрикации дела “Весна” набирались опыта будущие следователи процессов 1937 - 1938 годов. Из протоколов допросов обвиняемых военспецов видно, что именно тогда были разработаны основные схемы обвинений в антисоветской деятельности и приемы морального и физического воздействия на допрашиваемых. Имена “героев” 37-го – Перлина, Иванова, Мельцера, Правдина, Южина, Гирина и других следователей ОГПУ-НКВД – часто встречаются и в материалах дела “Весна”.
Отдельные аресты бывших офицеров, как не служивших, так и служивших в РККА, начались еще в 1926 и 1928 годах. Причем в эти годы проходили и крупные процессы офицеров Лейб-гвардии Финляндского полка, командиров национальных частей Кавказской армии, бывших офицеров-казаков, морских специалистов в академии и т. д. Но все это были дела локального характера, не имевшие союзного распространения.
Одновременные массовые аресты бывших офицеров, не служивших в РККА, начались в Москве, Ленинграде и Киеве в октябре 1930 года. В декабре в ОГПУ попали первые крупные командиры РККА из военспецов. К концу января 1931 года для Лубянки уже вырисовалась картина требуемого “заговора”, тогда же была составлена и первая рабочая схема “контрреволюционных офицерских организаций в СССР”. В Ленинграде предварительный отчет по выявлению и аресту бывших офицеров был составлен по состоянию на 31 января 1931 года (Государственный архив Службы безопасности Украины (далее – ГАСБУ), фонд прекращенных дел (фп), т. 13 (Ленинградский центр), с. 75). Украинское ОГПУ такой отчет представило 7 февраля. В нем содержались сведения о “контрреволюци-онных офицерских организациях” в Харькове, Киеве, Днепропетровске, Одессе, Житомире, Виннице, Сумах, Полтаве, Сталино, Николаеве (ГАСБУ, фп, т. 16 (Заговор в УВО), с. 3). Сводных материалов по Москве, к сожалению, не обнаружено.
Как видно из ряда протоколов допросов, общность арестованных офицеров для ОГПУ стала вырисовываться к середине января 1931 года. До этого следствие о “контрреволюционных организациях” в различных городах велось по индивидуальному сценарию. Теперь же была разработана общая схема действий для бывших офицеров всего СССР. По версии ОГПУ, возникшей в процессе допросов, каждый год, весной, военспецы, “недобитые” офицеры, “гнилая” интеллигенция и кулаки ждали интервенции. Надеялись, якобы, что вот придут добрые освободители от большевистского рабства, ну а за военспецами дело не станет: радостно переведут под знамена мировых капиталистов части Красной Армии. Эти байки о весне и стали поводом для изобретения кодового названия “Весна” применительно к “контрреволюционному офицерскому заговору”.
Основная масса лиц, проходивших по делу “Весна”, была осуждена в мае-июне 1931 года. Но маховик судебной машины продолжал работать и в июле, и в августе, и даже в сентябре. К генералам и офицерам, служившим во время ареста в РККА, и военным, находившимся в запасе, отношение было разное. Первые тщательно проверялись и редко получали высшую меру наказания. Зато бывшие офицеры, как царские, так и белые, находившиеся на гражданке, расстреливались без всяких церемоний группами по 10 - 20 человек.
С подсчетом бывших генералов и офицеров, репрессированных в 1931 году, возникло много сложностей. В число 3496 уголовных дел, хранящихся в соответствии с описью в архиве СБУ, входят лишь материалы на лиц, осужденных в УВО, частично - в Москве, и несколько десятков дел представителей “контрреволюционных организаций” других городов (Ленинград, Смоленск). К указанной цифре следует добавить почти 600 человек, арестованных в Ленинграде к 31 января 1931 года, как минимум 300 нигде не учтенных московских офицеров, упоминаемых в протоколах допросов, более 200 офицеров из УВО, не занесенных в общую опись, 17 осужденных в Воронеже. Неизвестно число осужденных в Сталинграде, Смоленске, Краснодаре, Новочеркасске, Минске. Учитывая то, что в Ленинграде, Москве и Киеве расстреляли и пересажали большое количество бывших офицеров, можно предположить, что погромы такого же уровня прокатились и по другим городам.
Всего же в результате массовых арестов бывшего офицерства в 1930 - 1931 годах было репрессировано не менее 10 тысяч человек. Основной удар ОГПУ был нанесен по кадровому офицерству, оставшемуся в СССР. Таким образом, после 1931 года военных, профессионально подготовленных еще в дореволюционной России, можно было сосчитать по пальцам.
Темы предвоенного становления Красной армии, специфика этого процесса, репрессии, обрушившиеся на ее командный, в первую очередь преподавательский состав в 30-е годы, продолжают оставаться одними из самых дискуссионных в военно-научном мире. Впрочем, последнее десятилетие развеяло многие мифы, связанные с уничтожением элиты РККА в предвоенный период.
Прежде всего никакому серьезному исследователю уже не приходит в голову именовать бывших подпоручиков, комиссаров, партийных выдвиженцев, сделавших головокружительную карьеру на кровавых полях Гражданской войны и уничтоженных Сталиным в 1937-1938 годах, гениальными полководцами, а их гибель называть ослаблением Красной армии и причиной ее поражений летом 1941 года.
Судьбы многих военспецов сложились трагично. В сущности об этом - репрессиях начала 30-х - пока мало известно современному читателю. Процесс уничтожения бывших офицеров и генералов Императорской армии, служивших коммунистам, до недавнего времени оставался в тени событий 1937 года.
Совершенно очевидно, что боевой опыт и знания бывших генералов и офицеров способствовали превращению большевистских Вооруженных Сил в передовые и сильнейшие в Европе. Почему же тогда советское руководство обрушило репрессии на военспецов?
Неудивительно, что у бывшего подпоручика - впрочем, по уровню военного мышления он таковым и остался - были натянутые отношения с подлинными профессионалами старой армии, например с упомянутым выше Морозовым, преподававшим в ленинградской Военно-политической академии и обоснованно считавшим, что стратегию и тактику необходимо изучать по опыту Первой мировой войны, но никак не Гражданской. Последняя с точки зрения военного искусства во многом представляла собой реликт XIX века, достаточно упомянуть кавалерийские сражения и фактическое отсутствие фронтов. Впрочем, коллеги Тухачевского в большинстве своем не писали даже и псевдонаучных работ, ибо не имели элементарного военного образования.
В начале же 30-х были брошены в лагеря и расстреляны подлинные профессионалы, военные теоретики и ученые, чьи опыт и знания, несомненно, помогли бы избежать трагедии 1941 года.
В 1927 году для большевистского руководства было очевидным, что в случае начала военных действий с любой из восточноевропейских стран (Польшей прежде всего) боеспособные, хорошо организованные и обученные белые войска примут участие в борьбе против СССР. Добавим к этому советско-китайский конфликт на КВЖД в 1929 году, весьма осложнивший международную обстановку на Дальнем Востоке.
В этой ситуации для Сталина и его окружения оставалось неизвестным, как поведут себя 15 тысяч вчерашних контрреволюционеров, служивших в РККА. Готовы ли были бывшие белогвардейцы, надевшие красноармейскую форму, вновь выступить против советской власти? Думается, на современном этапе невозможно дать однозначный ответ на этот вопрос.
Отношение же к советской власти военспецов, не служивших в белой армии, оставалось непростым. Да, во время Гражданской войны по разным причинам они сражались в рядах РККА. Однако к 30-м годам, вполне вероятно, у многих военспецов исчезли иллюзии по поводу возможной трансформации интернациональной власти в национальную. Кроме того, Россию потряс страшный голод, становилось очевидным грядущее завершение НЭПа, начиналась коллективизация. Разумеется, подобные события не вызвали симпатии у большинства военспецов. И поэтому они, с точки зрения Сталина и его окружения, вполне могли рассматривать вопрос о смене политической власти в СССР. Но это только теоретически.
Таким образом, первая причина репрессий кроется в страхе большевистского руководства перед возможностью военного переворота. Отметим, что масла в огонь подливали эмигранты, не скрывавшие надежд на антиправительственный заговор внутри РККА и видевшие во главе него Тухачевского. Именно его называл покинувший в 1922 году Советскую Россию философ Ильин единственной фигурой, способной претендовать на роль российского Бонапарта. О подобных настроениях внутри белой военной эмиграции ОГПУ было прекрасно осведомлено.
Названные лица не были выдающимися полководцами и теоретиками. Своей карьерой многие из них обязаны специ- фическим условиям Гражданской войны. Да и отношения между, скажем, Егоровым и Тухачевским - оба в 1935 году станут маршалами - были далеко не безоблачными, впрочем, военспецы также не представляли единого целого и, как показывают материалы следственных дел, неспособны были к заговорщицким действиям, хотя некоторые из них не скрывали негативного отношения к большевикам. Однако простой антипатии к коммунистам оказалось недостаточно для свержения их власти: необходимы решительность и железная воля, готовность пойти на крайний риск. Способны ли были военспецы на переворот? Думается, что нет.
В сущности наиболее активная часть офицеров и генералов старой армии, непримиримо настроенная по отношению к большевикам, в Гражданскую войну сражалась в рядах белых войск. Значительная же масса белогвардейцев, плененная красными или добровольно вернувшаяся в СССР, была потрясена поражением, испытывала моральную усталость. Ведь они воевали на протяжении пяти-шести лет, пережили страшный солдатский террор в 1917 году, крушение надежд и разгром, обернувшийся горечью отступления или хаосом эвакуации - новороссийской прежде всего. Думается, большинство военспецов, как красных, так и вчерашних белых, желали только одного - стабильности, нормальной человеческой жизни и не готовы было пойти на крайний риск, связанный с переворотом, отдавая себе отчет в неминуемой расправе в случае его провала. Заметим, что расправа грозила не только самим военным, но и их семьям, это являлось немаловажным сдерживающим фактором для тех, кто все же задумывался о свержении советской власти.
Что касается Слащева, то нам представляется хоть и вполне допустимой, но все же маловероятной его способность возглавить военный переворот. Во-первых, большевики предусмотрительно не ставили бывшего генерала на командную должность, во-вторых, фактически изолировали его от общения с командованием РККА и контактов с армией, включая бывших белогвардейцев, а в-третьих, Слащев много пил, что отнюдь не свидетельствует о его стремлении серьезно заняться подготовкой свержения советской власти. Впрочем, все это не более чем наши предположения, ибо деятельность прославленного генерала в СССР, как и его смерть, оставляет немало вопросов.
Еще одна причина репрессий, быть может, кроется в не совсем правильной оценке большевистским политическим руководством военной элиты РККА. Иными словами, отчасти коммунисты стали жертвой созданного ими же мифа о том, что именно пролетарские полководцы-самородки без всяких академий и военного образования вообще смогли разгромить силы контрреволюции.
Но ни о каком разгроме дивизий Врангеля и речи быть не может. Барон отвел свою армию от Перекопа и благополучно эвакуировал ее и мирное население (всех желающих) за границу. И это при учете того, что в распоряжении Фрунзе было две конные армии, которые так и не смогли предотвратить отступление пехотных частей противника к крымским портам.
Наконец, необходимо сказать еще об одной причине репрессий советской власти против военспецов - психологической, лежащей уже не в сфере истории, а скорее философии.
В 1917 году произошли не просто переворот и последовавшая за ним смена общественного строя, нет - коммунисты действительно строили новый мир, пытались воплотить в жизнь мечту, волновавшую умы многих мыслителей. К 1930 году в СССР уже родилось поколение, для которого старая Россия была чужой страной, непонятной и, очевидно, враждебной.
И поэтому осколки старого мира безжалостно и без тени сострадания уничтожались не только властью, но и новым поколением, воспитанным большевиками. Последние, к слову, крайне серьезно и ответственно подошли к воспитанию молодежи, для которой история СССР не имела преемственности и писалась с чистого листа.
Заметим, что на метафизическом уровне конфликт нового и старого в Советской России нашел выражение в категориях противостояния свои - чужие. Последние подлежали уничтожению. К этим чужим относились Церковь, крестьянство, интеллигенция, купечество и офицерство. Все названные слои населения были носителями, как многим казалось, отживших традиций, мироощущения, несовместимых с новыми ценностями. Поэтому коммунисты и считали необходимым уничтожить носителей ментальных установок прошлого. Сталину удалось убедить молодое поколение во враждебности реликтов старой России к новому обществу, следовательно, во вредительстве и желании свергнуть рабоче-крестьянскую власть. Молодежь с энтузиазмом и огромной жертвенностью строила новую жизнь, и это только усиливало враждебность искренних и по-своему честных комсомольцев - строителей первых пятилеток - к осколкам дореволюционной России.
Таким же образом следует объяснять опричный террор Ивана Грозного. Царь жил, как ему казалось, на пороге завершения земной истории, когда обостряется борьба добра и зла: в 1492 году должен был наступить согласно принятому в России летоисчислению 7000 год от сотворения мира. И как Бог карает грешников на небе, так и государь - помазанник Божий - это же делает на земле: именно таким образом осмысливал свою власть Грозный. Поэтому в сознании царя замученные им люди были грешниками - чужими, уничтожить которых была его обязанность.
Наконец, противостояние Петра I с реликтами старой московской Руси представляло собой именно борьбу самодержца с чужими. Это и привело к бесчеловечному уничтожению стрельцов в 1698 году, когда царь лично рубил головы ни в чем не повинных людей, ибо никакого стрелецкого бунта на самом деле не было.
Приведенные примеры из русской истории, как и уничтожение военспецов, по сути объединены одной метафизической причиной. Во всех указанных случаях к власти приходили не просто новые люди, а деятели, утверждавшие даже не столько новую модель государственного устройства, сколько миропонимание, иное, даже в некотором смысле сакральное переживание власти.
Кроме того, военспецы в глазах новой власти являлись в некотором смысле параллельной ей интеллектуальной элитой, что для большевиков было нетерпимым. И поэтому старое не просто должно было уйти с политической сцены, нет - оно должно было быть именно уничтожено как носитель враждебных ценностей, как чужое.
Читайте также: