Бернард клервоский о благодати и свободе воли кратко

Обновлено: 02.07.2024

Бернард родился в местечке Фонте, близ Дижона (Бургундия); умер в Клерво. Его родители принадлежали к высшему дворянству Бургундии.

По семейному преданию перед рождением Бернарда некий благочестивый человек предсказал ему великую судьбу. Когда мальчику было девять лет, его отправили в очень известную школу в Шатильон-сюр-Сен, устроенную по светским правилам Сен-Ворле. Наставники Бернарда отмечали не только его успехи в учебе, но и его добрый нрав юноши. Бернард обладал великолепным литературным вкусом и посвящал некоторое время поэзии. Страстное желание достичь успеха на литературном поприще сочеталось с изучением Священного Писания, язык которого позже стал его родным. В молодости он не избежал мирских искушений, но победил их путем героических усилий и после этого стал думать о том, чтобы покинуть мир ради жизни отшельника и молитвенника.

1130 стал годом начала великой схизмы в Западной церкви. Антипапа Анаклет узурпировал права папы Иннокентия II, и последний в 1133 призвал св. Бернара в Италию. В 1137 Бернар с той же целью вновь посетил Италию и внес немалый вклад в прекращение схизмы в 1138. Он сыграл решающую роль на Сансском соборе 1140, осудившем Абеляра, а позднее – на Реймсском соборе 1148. В 1145 Бернар совершил поездку в Южную Францию, чтобы опровергнуть заблуждения Петра Брюйского. В том же году один из клервоских монахов был избран папой под именем Евгения III, и на следующий год этот папа поручил Бернару организовать 2-й крестовый поход. В 1146 и 1147 Бернар совершил поездки в Германию с целью начать подготовку крестового похода. Он скончался 20 августа 1153 в Клерво, и был канонизирован уже в 1174. День памяти святого 20 августа. См. также МОНАШЕСТВО.
Сочинения и влияние.

Будучи выдающимся церковным деятелем, св. Бернар был, вместе с тем, и выдающимся теологом. Главными проблемами, которые занимали его ум, были отношения между Богом и человеком, единение Бога и человека в таинстве воплощения, отношение церкви и благодати и мистический опыт.

IGDA/M. Seemuller СВ. БЕРНАР КЛЕРВОСКИЙ. Миниатюра 12 в.
Литература

Фроссар А. Соль земли. О главных монашеских орденах. М., 1992
Христианство. Энциклопедический словарь, тт. 1–3. М., 1993–1995

1090[1]
Фонтен-ле-Дижон (Бургундия)
Смерть

13 августа 1153
аббатство Клерво (Бургундия)
Почитается

в католицизме, англиканстве, лютеранстве
Канонизирован

18 января 1174 в Риме Папой Александром III
День памяти

20 августа
Покровитель

Бургундии, Гибралтара, цистерцианцев, пчеловодов
Атрибуты

Берна́рд Клерво́ский (фр. Bernard de Clairvaux, лат. Bernardus abbas Clarae Vallis; 1091, Фонтен-ле-Дижон, Бургундия — 20 или 21 августа 1153, Клерво) — французский средневековый богослов, мистик, общественный деятель, цистерцианский монах, аббат монастыря Клерво (с 1117 года).

1 Биография
2 Вдохновитель крестовых походов в Европу
3 Примечания
4 Литература
5 Ссылки

Происходил из знатной семьи, в двадцатилетнем возрасте вступил в цистерцианский орден, где своим подвижничеством приобрёл известность. В 1115 году Бернард Клервоский основал монастырь Клерво, где стал аббатом[2]. Благодаря его деятельности малочисленный цистерцианский орден стал одним из крупнейших.

Бернард Клервоский придерживался мистического направления в теологии, был ярым сторонником папской теократии. Активно защищал права папы Иннокентия II против Анаклета II. В свете борьбы против Анаклета II осуждал Рожера II, получившего корону от антипапы, но затем примирился с королём и переписывался с ним. Боролся с ересями и свободомыслием, в частности был инициатором осуждения Пьера Абеляра и Арнольда Брешианского на церковном соборе 1140 года. Активно боролся с ересью катаров.

Участвовал в создании духовно-рыцарского ордена тамплиеров, в частности под его влиянием на соборе в Труа 1128 года, (возглавляемом Матвеем Альбанским) был принят устав ордена. Вдохновитель второго Крестового похода 1147 года. Содействовал росту монашеского ордена цистерцианцев, в его память получившие название бернардинцев.

На фоне невыразительных фигур пап того времени (среди которых были и его ученики из Клерво) Бернард Клервоский приобрёл колоссальный авторитет в церковных и светских кругах. Он диктовал свою волю папам, французскому королю Людовику VII. Основной добродетелью считал смирение. Целью человеческого существования считал слияние с Богом.

Канонизирован в 1174 году; в 1830 году внесён в число Учителей Церкви.

Вдохновитель крестовых походов в Европу

Эмиль Сигнол Св. Бернард призывает в Везле христианский мир к крестовому походу в 1146 году

Св. Бернард Клервоский,
Георг Андреас Вассхубер

Прости вас Бог за то, что Вы сделали. Вы превратили последнего в первого, и… его новое положение опаснее прежнего… По какой причине или по чьему совету… поспешили вы к простецу, отыскали его в его убежище, вырвали у него из рук топор, кирку или мотыгу и возвели его на престол?[4]

— Д. Норвич. Расцвет и закат Сицилийского королевства

Fonnesberg-Schmidt Iben. The popes and the Baltic crusades, 1147–1254. — Brill, 2007. — Vol. 26. — P. 31. — ISBN 9004155023.

Норвич, Джон. Расцвет и закат Сицилийского королевства. Нормандцы в Сицилии. 1130-1194. — Москва: Центрполиграф, 2005. — С. 121. — 399 с. — ISBN 5-9524-1752-3.
↑ Louis Hansoul. Le Credo, un champ de ruines?

Письма Бернарда Клервоского против Петра Абеляра
Opera omnia Sancti Bernardi Claraevallensis (Полное собрание трудов св. Бернарда Клервоского)
Бульст-Тиле М. Л. Влияние св. Бернара Клервосского на формирование ордена тамплиеров. Проверено 14 июля 2012. Архивировано из первоисточника 5 августа 2012.

Епископам, созываемым в Санc2 в целях борьбы с Петром Абеляром.

Распространился слух среди многих: мы полагаем, что он достиг и вас; с какой целью созывают нас в Санс на следующую неделю после Пятидесятницы3 и вызывают на суд ради защиты веры, хотя рабу Господа и не должно ссориться, но быть ко всем незлобивым?4

Если бы дело касалось меня лично, то, может быть, раб вашей святости и мог не совсем незаслуженно получить похвалы при вашем содействии. Ныне же, поскольку дело является также и вашим и даже более вашим, я смелее увещеваю и настойчивее прошу, чтобы в нужде вы показали себя друзьями. Друзьями, сказал я, не нашими, но Христа, Невеста5 коего вопиет к вам из дебрей ересей и всходов заблуждений, которые уже почти задушили ее, возросши под покровительством вашим и вашей охраною. Но друг Жениха не оставит ее ни в напасти, ни в счастии.

Не удивляйтесь, что мы приглашаем вас так внезапно и в столь скором времени. Противная сторона в своей изворотливости и хитрости предвидела также и это, дабы напасть на беззаботных и вынудить к бою невооруженных.

Письмо относится к 1141 г. ↩

Санс — город, расположенный юго-восточнее Парижа, центр архиепископства. ↩

От Пятидесятницы, как и от других праздников, велся счет недель. ↩

2 Тим. 2:24. "Рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым". ↩

Под Невестой Христа разумеется католическая церковь. ↩

перевод - Влад Андерсен, 2006-2009

Епископам и кардиналам2 Римской курии3

Владыкам и отцам, достопочтенным епископам и кардиналам курии — слуга их святости.

Осмеивается вера простых, раздирается сокровенное Бога, безрассудно обсуждаются вопросы, касающиеся высочайшего, подвергаются поношению отцы за то, что они сочли должным об этих вопросах скорее молчать, нежели делать попытки их разрешить. Поэтому и происходит то, что пасхальный агнец, вопреки божественному установлению, или варится в воде, или раздирается сырым по звериному обычаю. То же, что остается, не сжигается в огне, но попирается ногами.

Таким образом человеческий разум захватывает себе все, не оставляя ничего для веры. Он пытается постичь то, что выше его, он исследует то, что сильнее его, он врывается в божественное и скорее оскверняет святыню, чем открывает ее, запертое и запечатленное не раскрывает, но раздирает, и все, что он находит для себя непостижимым, считает за ничто, не удостаивая веры.

И если вы найдете, что я возмущаюсь справедливо, возмутитесь и вы; и возмущайтесь не попусту, но действуйте сообразно тому положению, котороые вы занимаете, сообразно достоинству, вас украшающему, сообразно той власти, которую вы получили. И каким образом тот поднялся на небеса, таки образом пусть низвергнется он в преисподнюю. и деяния мрака, осмелившиеся выступить на свет, да будут уличены при свете светом, так чтобы тот, кто грешил при всех, при всех был бы и изобличен. Да обуздают себя и другие полагающие мрак светом и болтающие на перекрестках дорог о божественном, и те, которые дурное высказывают в сердцах своих и пишут в своих книгах. Итак, да преградятся уста глаголящих нечестивое!

Письмо относится к 1141 г. ↩

Кардинал – высший после папы сан в католической церкви. Коллегия кардиналов – верховный орган, которому принадлежало право избирать папу. Сами кардиналы назначались папой и являлись его советниками. Существовало три ранга кардиналов: кардиналы-епископы, кардиналы-пресвитеры и кардиналы-диаконы. ↩

Римская курия или папская курия — центральный орган католической церкви, осуществляющий повседневное руководство ее делами. ↩

Моисей — по библейской легенде законодатель древних евреев. ↩

Аарон — брат Моисея. Ор — помощник Аарона. ↩

перевод - Влад Андерсен, 2006-2009

Возлюбленнейшему отцу и владыке Иннокентию, по милости Божьей высочайшему первосвященнику, брат Бернар, именуемый Клервоским аббатом,— смиренно нижеследующее.

2. По неразумию я давно уже рассчитывал на покой для себя, когда будет усмирено львиное бешенство3 и в Церкви восстановится мир. И вот нашла успокоение — Она, не я. А я и не знал, что обретаюсь в долине слез, или забыл, что нахожусь в земле забвения. Я не замечал того, что земля, на которой я обитаю, растит для меня лишь шипы и тернии, и что, после того как подрезаны одни, вырастают другие и что опять на месте тех появляются новые — безостановочно и бесконечно. Я слышал об этом, но, как я испытал ныне, наилучшее представление о слышанном дается самими муками. Вновь возобновляется скорбь, не подавленная окончательно; вновь нахлынули слезы, потому что вновь усилилось зло. И на испытавших иней обрушился снег. Пред лицом мороза этого — кто устоит! В результате хлада этого вновь остыла любовь, так что силу возымела несправедливость.

Мы избегли льва, но наткнулись на дракона4, который, может быть, не менее вредит в засаде, чем тот, рыча с высоты. Хотя уже не в засаде. О, если бы его насыщенные ядом рукописи продолжали находиться под спудом и не читались на перекрестках дорог. С быстротою распространяются книги, и те, которые ненавидят свет, потому что являются злыми, нападают на свет, полагая мрак светом. В города и замки вносится мрак вместо света. Всем повсюду предлагается яд вместо меда, или, вернее, в меду. Они переходят от племени к племени и от одного государства к другому народу. Новое куется евангелие для племен и народов, новая предлагается вера, закладывается иной фундамент, чем положенный ранее. О добродетелях и пороках рассуждают безнравственно, о таинствах Церкви не соответствующим вере разом, о тайне Святой Троицы не просто и не здраво. Но все предносится нам искаженно, все необычайно и вопреки тому, как мы это восприняли.

3. Выступает Голиаф5, огромный телом, защищенный со всех сторон своими прославленными воинскими доспехами, и предшествует ему также его оруженосец Арнольд Брешианский6. Чешуя с чешуей соединяется, и нет между ними доступа воздуху. И вот нажужжала пчела французская итальянской пчеле, и они соединились против Господа и против Христа его. Натянули лук, приготовили в колчанах своих стрелы, для того чтобы поразить из засады праведных сердцем. Являя то жизни и облику вид благочестия, но от добродетели его отрекшиеся, они тем обманывают многих, что преображаются в ангелов света, хотя суть ангелы сатаны. Итак, стоя вместе со своим оруженосцем между обоими полчищами, Голиаф вопиет против фаланг Израиля7 и порицает отряды святых тем более смело, что знает об отсутствии Давида. И, наконец, в поношение учителей церкви превозносит величайшими похвалами философов. Выдумки их и собственные новшества предпочитает вере и учению католических отцов. И когда пред лицом его все бежали, меня, наиничтожнейшего из всех, он вызвал на поединок.

Собрались же, кроме епископов и аббатов, многие благочестивые мужи и школьные магистры из городов, а также многие образованные клирики, присутствовал и король10. Итак, перед лицом всех, когда противники находились друг перед другом, были принесены некоторые главы, извлеченные из книг Абеляра. Но когда их начали читать, он, не пожелав слушать, вышел и обратился с жалобой к папе на избранных им судей, что, как мы думаем, является недозволенным. Затем эти главы, подвергнутые общему суду, были найдены и противными вере, и противоречащими истине. Вот все, касающееся меня лично, Дабы не думали, что в таком деле я действовал легкомысленно или же с нарочитой опрометчивостью.

Написано в 1141 г. ↩

То есть Иннокентию II. ↩

Имеется в виду Абеляр. ↩

Под Голиафом (см. комм. 7) Бернар Клервоский подразумевает Абеляра. ↩

Арнольд Брешианский (ок. 1100—1155) — представитель ранней бюргерской ереси, смело выступивший против светской власти римского папы, в борьбе с которым он и погиб; был учеником Абеляра именно в тот период его деятельности, когда Абеляр особенно решительно выступал против авторитета католической церкви. ↩

Имеется в виду библейская легенда о филистимлянине-великане Голиафе и его поединке с юным Давидом, бывшим тогда пастухом в Израильской земле. Голиаф 40 дней вызывал на поединок воинов из израильского стана и громко поносил израильтян за трусость. В это время пришел проведать своих братьев Давид. Вступив в поединок с Голиафом, Давид поразил его камнем из пращи, а затем отсек ему голову. ↩

Речь идет о Генрихе Сансском (ум. в 1142 г.) — одном из организаторов Сансского собора. ↩

То есть отказался приехать в Санс. ↩

Король Франции Людовик VII (1137—1180). ↩

Имеется в виду Христос. ↩

Под Невестой Христа разумеется католическая церковь. ↩

Помазание миром ( μὺρον — благовонное масло, миро) — обряд, которым сопровождалось возведение в сан священника или царя. ↩

Схизматики — раскольники (от σχίσμα — раскол). ↩

Анафема — церковное проклятие и отлучение от Церкви. ↩

Гиацинт — иподиакон, тесно связанный с римской курией и ставший впоследствии кардиналом, в этот период сочувствовал Абеляру. ↩

То есть не пощадил римской курии на Сансском соборе. ↩

Николай – монах из монастыря Клерво, доверенное лицо Бернара Клервоского. ↩

Бернард Клервоский - О благодати и свободе воли краткое содержание

О благодати и свободе воли - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

4. Разум же дан воле, дабы наставлять ее, а не расстраивать. А он бы расстроил ее, если бы поставил ее перед необходимостью (necessitas), чтобы она не создавала себя свободно по своему усмотрению (arbitrio), либо советуя ей увлечься дурным и не следовать духу, дабы она подверглась животным побуждения и, даже, стала преследовать все то, что от духа Божия, либо побуждая ее к добру, следуя благодати и сделав ее духовной, и все это обсуждая и не будучи никем судим. Если, говорю я, воля под запретом разума не может сделать чего-либо из указанного, она уже не может быть волей. Ибо, где необходимость, там нет воли [4]. Если что-либо делается правильно или неправильно по необходимости и без согласия воли как таковой, то разумное существо либо не должно считаться грешным, либо не может быть совершенно праведным, ибо и в том и в другом случае отсутствует то, что единственно делает его грешным или праведным, т.е. воля. Все же прочее, упомянутое выше, жизнь, чувство или влечение сами по себе не делают [людей] ни грешными, ни праведными. В противном случае и деревья -- из-за жизни, и животные из-за двух остальных способностей, могли бы считаться способными либо к греху, либо к праведности; а это абсолютно невозможно. Мы, имеющие жизнь вместе с животными, отличаемся и от тех и от других тем, что называется волею. И согласие ее полностью добровольно, а не побуждается необходимостью, поскольку оно обнаруживает праведного или неправедного, с полным основанием делает людей праведными или грешными. Итак, это согласие вследствие неустранимости свободы воли, вследствие непреклонного решения разума, который всегда и всюду сопровождает волю, весьма удачно, как я полагаю называется свободным выбором. Свободным вследствие воли (liber sui propter voluntalem), судьей над самим собою -- вследствие разума. И справедливо, что свободу сопровождает суждение: ибо все, что свободно само по себе, если грешит, то и судит. А это действительно суд, ибо справедливо терпит тот, кто грешит, то, чего он не хочет, ибо если он грешит, то потому, что хочет [грешить].

5. Впрочем, то существо, которое не сознает себя свободным, на каком основании может вменяться ему доброе или злое? Необходимость извиняет и то, и другое. Ибо там, где необходимость, там нет свободы, а там где нет свободы, нет заслуги, а посему нет и суда. Исключается при этом только первородный грех, так как известно, что он имеет иное основание. Во вех же остальных случаях, там, где отсутствовала свобода добровольного согласия, несомненно отсутствуют заслуга и осуждение. Вследствие этого все, свойственное человеку, за исключением воли, свободно и от заслуги, и от осуждения, ибо оно не свободно в себе. Жизнь, чувство, влечение, память, разум (ingenium) и тому подобное в той мере зависят от необходимости, в коей они не подлежат ведению воли. Воля же не может быть лишенной свободы, потому что ей невозможно не повиноваться самой себе (ибо никто не может не захотеть того, чего он хочет, или хотеть того, чего он не хочет). Воля же, конечно, может замениться, впрочем, не иначе, как иной волей, но никогда не потеряет свободы. Воля в такой же мере не может быть лишена ее [свободы], как и она сама. Если бы человек мог либо вовсе ничего не желать, либо желать нечто, но не с помощью воли, то в таком случае воля была бы лишена свободы. Отсюда, положим, вытекает правило, что неразумным, детям, а также спящим не вменяется никакое деяние, доброе или злое, ибо, конечно, не владея своим разумом (ratio), они не могут и пользоваться собственной волей, а вследствие этого не могут иметь свободное суждение (judicium libertatis). Итак, вследствие того, что воля не имеет ничего свободного, кроме себя, по справедливости она не может быть судима иначе как из себя. Таким образом, ни вялый ум, ни слабая память, ни беспокойные влечение, ни притупившиеся чувства, ни праздная жизнь сами по себе не делают человека виновным, так же как не делают его невиновным противоположные качества, ибо ясно, что они могут происходить по необходимости и вне зависимости от воли.

О том, что свобода может быть троякого рода: свобода по природе, свобода благодати и свобода славы.

6. Итак, одна только воля, вследствие того, что в силу рожденной ей свободы она никакой силой, никакой необходимостью не может ни противоречить себе, вполне заслуженно делает тварь праведной или неправедной [5], достойной блаженства или страдания, поскольку она согласует [свои деяния] с правдой или неправдой. И вследствие этого, подобное добровольное и свободное согласие, от коего (что следует из сказанного выше) зависит, как известно, всякое суждение, я считаю сообразным называть по вышеприведенному определению свободным выбором; свободным со стороны воли; выбором, насколько это относится к разуму (ratio). Но, конечно, свободным не тою свободой, о которой говорит апостол: "Где дух Господень, там свобода" (II Кор., III, 17). Эта свобода есть свобода от греха, как говорит он в другом месте: "Ибо когда вы были рабами греха, тогда вы были свободны от праведности. Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами богу, плод ваш есть святость, а конец -- жизнь вечная" (Рим., VI, 20; 22). Кто же будучи во плоти греховной, требует для себя свободы от греха? По справедливости, поэтому, говоря о свободном выборе, я имел в виду не эту свободу. Есть также свобода от страдания, о которой таким образом говорит апостол: ". И сама тварь освобождена будет от рабства тлению во свободу славы детей Божиих" (Рим., VIII, 21). Но разве найдется тот, кто в нынешней смертности возомнит о такой свободе? Мы, поэтому, основательно отклоняем и для такой свободы наименование свободного выбора. Следовательно, наиболее соответствующей этому термину мы считаем свободу от необходимости, так как ясно, что необходимое противоположно добровольному. Другими словами, то, что делается по необходимости, уже не есть делание по воле, но наоборот.

7. Итак, как мы до сих пор видели, свобода нам представлялась в трояком виде: свобода от греха, свобода от страдания, свобода от необходимости. Последняя дается нам природой, в первой мы восстанавливаемся благодатью, вторая нам сохраняется на родине (reservatur in patria). Первая пусть называется свободой по природе (Naturae), вторая -- свободой благодати, третья -- свободой жизни или славы (Vitae vel Gloriae). Ибо прежде всего мы, благородное создание Божие, основываемся на свободной воле или добровольной свободе; во-вторых, мы восстанавливаемся в невинности, как новая тварь во Христе; в-третьих, возвышаемся во славе, как тварь, совершенная в духе. И первая свобода имеет много от чести, вторая еще больше от добродетели, последняя есть вершина счастья. Имея первую, мы стоим выше всех одушевленных существ, имея вторую, мы побеждаем плоть, имея третью, попираем смерть. Или подобно тому, как при помощи первой бог повергает к стопам нашим всякую животную тварь и скот, так же при помощи второй он простирает к стопам нашим духовных тварей этого мира, о которых говорится: "Не предай зверям душу горлицы твоей" (Псалт., LXXIII, 19); что же касается последнего вида свободы, он нас самих намерен подчинить нам же победою над грехом и смертью, иными словами, когда будет побеждена последняя смерть и мы перейдем во свободу славы сынов Божиих; такой свободой освободит нас Христос и вместе с нами передаст царство богу и отцу. Об этой свободе и о той, которую мы назвали свободой от греха, я думаю, сказал он иудеям: "Если сын освободит вас, то истинно свободны будете" (Иоан., VIII, 36). Свободный выбор означал необходимость освободителя, который освобождал бы не от необходимости, которой воля, как таковая, не знала, но от греха, в который она впала столь же свободно, сколь и добровольно, а также от наказания за грех, который она неосмотрительно повлекла и несла против своего желания. Причем и от того, и от другого зла она не могла быть совершенно освобождена иначе, как при посредстве того, кто один из людей сделался среди мертвых свободным (Псалт., LXXXVII, 6), т.е. свободным от греха среди грешников.

(1091 - 1153) в трактате "О благодати и свободе воли" попытался проанализировать и участие воли в инициации греха, и сущность первородного греха, и проблему необходимости чьего-либо посредничества между Богом и человеком.

Бернард объясняет идею посредничества необходимостью совета другого. Сила собеседующего слова в его суждении оказывается важнейшим условием в содействии благому решению. Поскольку идея речи в концепции Абеляра играла ведущую роль, то Бернард в данном случае использовал против него его же оружие. Бернард был согласен с Абеляром в том, что только добровольное согласие на совершение поступка создает возможность спасения для человека, чем человек отличается от животного. Такое согласие Бернард и называет волей. Согласие воли на поступок есть свобода воли. Согласие, воля и свобода воли суть тождество. Следствием так понятой воли является признание невиновности человека, совершившего поступок через принуждение. Это явно противоречит позиции Абеляра, полагавшего, что даже невольный убийца отягощен грехом убийства. Непременным свойством воли является, по Бернарду, ее разумность, которая повелевает чувствами и влечением. Воля в ее трояком определении (как свободной, разумно определенной и согласной с действием благодати по спасению) называется свободой выбора. Свобода выбора, по Бернарду, есть свобода от необходимости. Антиномия свободы и необходимости рассматривается Бернардом в связи с вопросом об ответственности человека за его поступки. Вопрос, который поставил Абеляр в "Этике", где ответственность за интенцию поступка возлагалась на человека, анализируется Бернардом с совершенно другой позиции - с позиции свободы выбора. Бог может даровать спасение, а свободный выбор человека его принять, ибо он содействует благодати, совершающей спасение до тех пор, пока человек пребывает с нею в согласии.

Поскольку выбор определяется разумом, то выбор сопровождается судом над собой, вызванным необходимостью понять, что делать: то или это.

Потому свободный выбор сопровождает суждение. Однако в то время как свобода выбора всеобща для разумных людей, свобода суждения почти полностью исчезла из их среды, поскольку человек по сотворении не обладал ни совершенной мудростью, ни совершенной мощью, что к тому же было ослаблено первородным грехом. В силу предположения об ослабленности свободы суждения для Бернарда очевидно, что человек из страха наказания и смерти иногда принуждается к отречению от веры словом. Языком, а не волей человек принуждается сказать то, чего не хочет. Принудительно человек может лишиться свободы суждения, но не свободы выбора, в котором "запечатлен" образ Бога.

Размышления о лишенности свободы суждения способствуют решению вопроса о том, что подлежит возмездию: греховный поступок или его интенция. В аду, пишет Бернард, наказываются грешники, которые, испытывая муки, наверняка раскаиваются в совершенных грехах. Но наказывается греховный поступок, а не греховное желание, хотя совершенно очевидно, что "ввергнутый в муки не находит удовольствия в повторении акта греха". Здесь очевиден спор с Абеляром, для которого грех - это осознанный умысел. Возражая ему, Бернард полагает, что умысел ничего не меняет в поступке, ибо воля, которая, по определению, есть свобода, и поступок на этом основании совершается свободно. Если же поступок совершается несвободно, тогда свершенное не было волей, следовательно, и умыслом, следовательно, и поступком. Настаивая на определении интенционности поступка и полагая, что интенцию судит Бог (естественное право), а совершенный поступок - человек (с помощью позитивного права), Абеляр, по мысли Бернарда, не столько двуосмыслил поступок, сколько отделил один поступок (им является умысел) от другого (деяния). Бернард при этом пояснил: если Бог - свидетель, то Он свидетельствует во всем, в том числе в мирском суде и в суждении. Следовательно, и Его рукою карается грешник в мирском суде.

Тем не менее мысль об интенции поступка пролагала себе путь в средневековье.

Особенно это оказывалось насущным с XIII в. с появлением идеи двух истин: разума и веры, когда стала очевидной невозможность судить поступок по одному основанию.

Этической проблематике посвящены многие разделы "Суммы теологии" и "Суммы против язычников" Фомы Аквинского. Хотя Фома разделяет функции философии и теологии ("теолог рассматривает грех изначально как оскорбление Бога, в то время как моральный философ рассматривает его как существующий вопреки разуму"), он стремился написать, по выражению М. Грабмана, "христианскую, сверхъестественную, а не чисто философскую этику, и в наиболее полном объеме привлечь учение Библии и Отцов Церкви". Подобно Августину, Фома полагает, что все сущее как сотворенное Высшим благом (Богом) изначально есть благо, а зло есть лишенность блага. Лишенность не есть полное небытие, поскольку зло предполагает конкретного носителя. Потому в некотором смысле оно есть. Однако нельзя усматривать в Боге причину зла, поскольку Бог, будучи первопричиной, "не только дает всем остальным вещам существование, но и позволяет им быть причинами". Эти "вторичные причины" не обладают высшим совершенством, что и позволяет усматривать в них зло. Стремясь к различным целям, люди полагают их как благо, т.е. они стремятся к блаженству. Под блаженством Фома понимает то, обладание чем раскрывает возможности человека, делая его удовлетворенным или счастливым. Потому только Бог может быть высшей целью творений, ибо, стремясь к совершенству, люди стремятся уподобиться Богу. Однако поскольку созерцание Бога недостижимо в земной жизни, встает вопрос о возможности счастья как цели в этой жизни, что Фома называет "несовершенным блаженством".

В иерархии творений человеку и человеческим способностям уделяется особое место. Наиболее благородными и важными являются способности разума, которые Фома делит на практические и теоретические. На исследовании этих способностей Фома основывает свое учение о воле. Если теоретический разум направлен на постижение общего, то практический, под которым Фома подразумевает любой навык, связанный с техникой, правилами и искусством изготовления произведений, может быть добродетельным лишь тогда, когда связан с волей.

Организующими состояниями воли, когда она становится причиной какого-либо действия, являются интенция, выбор, согласие (или консенсус) и применение (или узус). Интенция - это намерение, которое является действием воли. Интенция позволяет воле направляться сразу на несколько объектов, как на ближайший, так и на конечный. После того как воля получила интенцию, разум начинает размышление, связанное с выбором, имеющим дело со средствами достижения цели. После выбора разумом этих средств воля соглашается и применяет их.

Основополагающим в томистской моральной философии является утверждение о свободе воли, поскольку без свободы лишаются смысла любое порицание, назидание, похвала или наказание. Это связано с индивидуальностью всякого действия. Ко множеству таких действий воля относится неопределенно, ибо в них благое не всегда постигается сразу и вместе. Так, например, с необходимостью желается блаженство, поскольку это желание связано с определенной ориентацией разума.

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

О благодати и свободе воли: краткое содержание, описание и аннотация

Бернард Клервоский: другие книги автора

Кто написал О благодати и свободе воли? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

О благодати и свободе воли — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

О благодати и свободе воли

О том, требуется ли для заслуги доброго дела вместе с божьею благодатью содействие согласного с нею свободного выбора

1. Когда однажды мне, осененному благодатью Божией, пришлось говорить в присутствии других о том, что сознаю себя ею и определенным ко благу и чувствую себя влекомым ко благу и надеюсь совершить благо, -- один из присутствующих сказал: Зачем ты делаешь это и на какую награду (merces) или заслугу (praemium) ты надеешься, если все это делает бог? А что ты, говорю я -- мне советуешь? Воздай, -- отвечает он, -- славу богу, который бескорыстно предупреждает тебя, поощряет тебя подталкивает тебя; и в остальном живи достойно, доказывая, что ты благодарен за полученные благодеяния и заслужил их. Я ответил ему: ты дал бы хороший совет, если бы сказал, как можно следовать ему. Ведь не одно и то же -- ясно знать, что нужно делать, и делать, потому что разные вещи -- указать слепому путь и дать утомленному повозку. Не каждый, кто показывает дорогу, дает путнику средства на дорогу. Одно дело указать, как не сбиться с дороги, и другое -дать средства на завершение пути. Не всякий наставник одновременно и податель блага, которому он учит. Для меня необходимы две вещи: научиться и получить помощь. Ты, человек, правильно помогаешь незнанию, если верно утверждает апостол: "также и дух подкрепляет нас в немощах наших" (Рим., VIII, 26). Ведь тот, кто дает мне совет твоими устами, тот необходимо дает мне помощь своим духом, силою которого я исполню то, что ты советуешь. Вот в качестве его дара восстает во мне желание, а свершить его не нахожу сил (Рим., VII,18); и я убежден, что и не смогу, если только тот, кто дает мне желание, не даст мне и силы свершить во благоволение (pro bona voluntate) (Филипп., II, 13). Итак, ты спрашиваешь, где наши заслуги, или в чем наша надежда. Слушай, -- говорю я: "Он спас нас не по делам праведности, а по своей милости" (Титу, III, 5). Итак, что же? Ты считал, быть может, что ты сам создал свои заслуги, что ты мог спастись своими добрыми делами, ты , который даже Иисуса не можешь назвать Господом, как только Духом Святым (1 Кор., XII, 3). Не забыл ли ты того, кто сказал: "Не от желающего, и не от подвизающегося, но от бога милующего" (Рим., IX, 16)?

2. Итак, для чего же спросишь ты, свободный выбор (arbitium liberum) [2]? Отвечаю кратко: для спасения. Отними свободный выбор, и не будет того, чем спасаемся; отними благодать, и не будет того, что есть причина спасения. Дело спасения не может совершиться ни без того, ни без другого: во-первых, без того, чем совершается, во-вторых, без того, в чем совершается. Бог -творец (auctor) спасения, свободный выбор есть только способность; и только Бог может дать его, а свободный выбор -- принять. А так как спасение дается только Богом и только через посредство свободного выбора, то его не может быть как без согласия принимающего, так и без благодати дающего. О свободном выборе говорится, что он содействует благодати, совершающей спасение, до тех пор, пока он пребывает в согласии, т.е. пока он спасается. Ибо пребывать в согласии [с благодатью] значит спасаться. Вследствие этого дух животного не имеет спасения, ибо у него отсутствует добровольное согласие (voluntarius consensus), в силу которого спасающийся добровольно повинуется спасающему, т.е. богу, следуя призывающему, веря обещающему и благодаря дающего. Ведь не одно и то же добровольное согласие и естественное влечение (naturalis appetitus). Последнее обще у нас с неразумными животными [3], и не в состоянии соглашаться с духом плоть, опутанная соблазнами. Быть может, это то же самое, что апостолом под другим именем называется мудростью плоти, когда он говорит: "Плотские помышления суть вражда против бога; ибо закону Божию не покоряются да и не могут" (Рим., VIII,7). Естественное влечение, как я сказал, общее у нас с животными, а добровольное согласие отличает нас. Оно есть свойство души быть свободной, не поддающееся ни насилию, ни вымогательству, ибо оно есть воля, а не необходимость, не отрицает себя, не отдает себя кому-либо, разве лишь добровольно. И, напротив, если кого-нибудь побуждают [действовать] против его воли, то он действует не добровольно, а по принуждению. А там, где нет воли, нет и согласия. Ибо согласие не может не быть добровольным. Таким образом, там где согласие, там и воля. А там, где воля, там свобода. Это-то и есть то, что я называю свободой воли.

[лат. Bernardus Claraevallensis, франц. Bernard de Clairvaux] (1090, дер. Фонтен-ле-Дижон в Бургундии, Франция - 20.08.1153), католич. св. (пам. в католич. Церкви 20 авг., 14 нояб.), аббат, франц. богослов-мистик.

Жизнь

Сочинения

Богословие

Источники. Вера и разум

Учение о богопознании

Учение о Боге

Христология

Сотериология

Благодать и свобода воли. Учение о предопределении

Учение о духовном совершенстве и мистическом соединении с Богом

Влияние

Б. К. оказал значительное влияние на церковную жизнь. Силу и чистоту его учения высоко ценили папы Александр III и Иннокентий III. Начиная с XIII в. к сочинениям Б. К. обращались богословы (Фома Аквинский), проповедники, мистики. Богословы францисканской школы многое позаимствовали у Б. К. Особенное влияние оказал он на христ. мистиков, в частности на Гуго Сен-Викторского, Ришара Сен-Викторского и Бонавентуру. Во Французской богословской школе XVII в. заметно значительное сходство с нек-рыми аспектами богословия Б. К. Он также был хорошо известен и в протестант. среде; его ценили М. Лютер и Ж. Кальвин. Из сочинений Б. К. многое было включено в богослужебные книги Зап. Церкви (особенно в праздничные службы Богоматери и святым).

Соч.: PL. 182-185; S . Bernardi Opera: In 8 vol. / Ed. J. Leclercq, C. H. Talbot, H. M. Rochais. R., 1957-1977; Bernhard von Clairvaux . Sämtliche Werke: In 10 Bde / Hrsg. von B. W. Gerhard. Innsbruck, 1990-1999 [лат./нем.]; рус. пер. избр. соч.: Спасительные размышления о познании человеческого внутреннего и внешнего состояния или о познании самого себя. М., 1782; Умилительная песнь о сладчайшем имени Иисуса. М., 1784; Правила святой жизни, изложены Аввою Бернардом в его беседах со своей сестрой монахиней. СПб., 1894; Послания 331-332. О размышлении (фрагм.). Проповедь 3-я на Песнь Песней // ПСЛЛ, X-XII вв. С. 305-312; Послание CXC к папе Иннокентию II, или Трактат против некоторых ошибочных положений Абеляра (фрагм.) // Классическая филол. на совр. этапе. М., 1996. С. 192-197; Проповеди на Песнь Песней (избр.). О благодати и свободе воли // Антология средневек. мысли: Теология и философия европейского Средневековья. СПб., 2001. Т. 1. C. 427-476.

Читайте также: