Воспитание провинциальных девушек конца 19 века кратко

Обновлено: 02.07.2024

Аннотация:

В статье рассматривается процесс обучения и воспитания дворянских девушек в XVIII – нач. ХIХ века, которое осуществлялось в домашних условиях, либо в государственных учебных заведениях.

Текст статьи:

В настоящее время в нашем демократическом государстве юридический статус гражданина не зависит от его половой принадлежности. Сейчас можно говорить о том, что мужчина и женщина имеют равные права и свободы, а также равные возможности для их реализации.

Но так было не всегда, и не так давно женщины стали равны с мужчинами в правах. Говоря, о рассматриваемой нами теме, следует отметить, что не всегда женщины в России имели право на получение образования, так как право на получение образования всегда считалось привилегией мужчин.

Родители были первыми наставниками девочек в вере. От матери дочь узнавала о существовании Бога, именно она учила ее молиться, соблюдать посты, читать православную литературу. Эти знания были необходимы для духовного и гармоничного развития личности, они хотя бы немного, отстраняли подрастающее поколение от влияния окружающего мира, где приоритетом все чаще служил материализм.

Кроме знаний необходимых девушке для полноценной и счастливой жизни, родители старались обучить общеобразовательным дисциплинам. Обычно к данным предметам относилось обучение навыкам разговора на одном или двух иностранных языках — чаще, французском и немецком, обучение грамотности, правилам арифметики, начальным сведениям по истории, географии. Также обязательным для молодой дворянки считалось приобретение навыков игры на каком-либо инструменте, рисования, пения, умение грациозно танцевать.

Особую роль в процессе домашнего образования играло чтение, в основном французской литературы. Из книг юные дворянки черпали то, что было понятно их сердцу, соответствовало мечтательности. Образы прекрасных рыцарей, окрыляли юное воображение и согласовывались с душевной чистотой девушки. На примере литературы родители старались провести параллель между отрицательными явлениями поэтического мира, часто схожими с окружающей действительностью, и образами светлыми и непорочными.

Следует отметить, что при всех стараниях и желании родителей заниматься обучением и воспитанием своих детей, часто им не хватало времени на осуществление данной функции и поэтому для девушек нанимали наставниц, т.е. гувернанток, а иногда и учителей.

Вследствии этого обстоятельства, среди воспитателей и учителей дворянских дочерей оказывались иностранцы, которые, к сожалению, часто бывали людьми несоответствующих профессий – актерами, солдатами, иногда даже лакеями, кучерами и парикмахерами. Естестественно, такие люди, не обладавшие педагогическими навыками и, часто даже необходимыми знаниями, мало чему могли научить своих воспитанников. Но даже, если иностранные учителя и были достаточно образованными людьми, тем не менее отсутствие профессиональных знаний сказывалось на преподавании. Конечно, среди иностранных, учителей были и прекрасные педагоги, но их было незначительное меньшинство.

Многое в домашнем воспитании девушек зависило, прежде всего, от материального положения семьи, образованности самих родителей, а также от общего настроя семьи. Этот процесс достигал хороших результатов лишь в тех семьях, где достаточно образованные и просвещенные родители, обладавшие высокими моральными качествами, проявляли заботу о хорошем обучении и нравственном формировании своих детей.

Для наиболее обеспеченных и знатных дворянских семей альтарнативой домашнего образования и воспитания девушек, выступало обучение за границей или в государственных учебных заведениях. Тем самым, начало женского институтского образования в России связано с открытием в середине XVIII в. Смольного института благородных девиц в Санкт-Петербурге. Впоследствии во второй четверти XIX в. институты благородных девиц были открыты в Казани, Харькове, Нижнем Новгороде, Одессе, Киеве, Оренбурге и других городах.

Определяющее роль при создании образовательной концепции института, а также в годы его первоначальной деятельности сыграл государственный деятель Иван Иванович Бецкой (1704-1795), человек, имевший европейское образование и проживший значительную часть жизни за границей. Он разработал ряд проектов по воспитанию подрастающего поколения. Смольный институт, по замыслу Бецкого, призван был создать новый тип дворянки, отличающейся высокой степенью образованности. Им был создан обширный план умственного, физического и нравственного воспитания девушек обучающихся в институте.

Воспитанницы института делились на 4 группы, каждой из которых соответствовал свой возраст: первая группа – от 6 до 9 лет; вторая группа – от 9 до 12 лет, третья – от 12 до 15 лет; четвертая – от 15 до 18 лет.

Помимо довольно широкой программы общеобразовательных предметов, в нем значительное место занимали эстетические дисциплины такие как рисование, музыка, танцы. Кроме того, эстетические принципы занимали ведущую роль при формировании внешнего вида девушек. Руководство позаботилось о том, чтобы каждой из групп соответствовал определенный цвет выдававшейся воспитанницам форменной одежды: первой – кофейный, или коричневый, второй – голубой, третьей – серый, четвертой – белый.

Получение дворянскими девушками в стенах Смольного института элементов духовного воспитания способствовало укоренению в их сердцах особой религиозной настроенности, которую некоторые из них многими усилиями и трудами проносили в себе через всю последующую жизнь. Обращаясь к письмам бывших смолянок, в полной мере отражающих их православное мироощущение и определявшийся этим их образ жизни, можно сделать вывод, что посещения храмов, причащения, дела милосердия были частой деятельностью наряду со светской обыденностью.

Помимо этого, преподавались иностранные языки, русский язык, арифметика, география, история, а в третьей группе – даже архитектура, опытная физика и геральдика. Наравне с основными дисциплинами чтобы сделать воспитанниц хорошими хозяйками и матерями, их обучали шитью, вышиванию, ведению домашнего хозяйства.

При этом необходимо отметить свойственное девушкам, получившим институтское образование более качественное, чем у сверстниц, воспитанных дома, знание русского языка. Примерно до 20-х гг. XIX в. дворянки, получавшие домашнее образование по-французски, заметно отличались по своим познаниям в области отечественной словесности от институток, образовательная программа которых включала обязательное изучение родного языка. Этому свидетельствует тот факт, что сохранившиеся в частных дворянских архивах письма воспитанниц и бывших выпускниц институтов написаны в целом с точки зрения современной русской орфографии и пунктуации более грамотно, нежели письма девушек, не имевших институтского образования.

Наряду с теорией реализовывалось и практическое приобщение воспитанниц к светской жизни. По желанию императрицы Екатерины II и в самом институте, и в домах петербургских вельмож (Бецкого, Головиных и др.) устраивались балы, спектакли, на которых присутствовали воспитанницы Смольного института. Особенно торжественные вечера, балы, спектакли, в стенах учебного заведения организовывались по окончании учебного года, на которые приглашались придворные, иностранные послы, знатное дворянство, высшие военные чины. Воспитанницы демонстрировали свои успехи в музыке, пении, танцах. Эти навыки помагали воспитанницам, после оканчания института цевелизованно и грамотно вести себя в высших кругах, выйти удачно замуж, а впоследствии помогать своему супругу добиваться новых вершин в карьерном росте.

Несмотря на положительные моменты в организации институтского образования имелись и некоторые недостатки. Они были связанны с постоянным контолем со стороны наставниц девушек, ограничением общения с семьей, а особенно с условиями организации быта учебного заведения. Несмотря на постоянное внимание государства к Смольному институту, всетаки ощущался недостаток финансирования, что приводило к недостаточно хорошей организации быта института. Следствеем такого положения являлось плохое питание и обучение в постоянном холоде, который существовал в классных комнатах.

Вся атмосфера института и старания преподавателей, классных дам и начальства призваны были воспитывать у институток определенный моральный кодекс, основанный на развитии верноподданнических чувств, официальной набожности, сознания привилегированности своего сословия.

С течением времени количество институтов благородных девиц увеличивалось. В 1797 г. в Петербурге и в 1802 г. в Москве были открыты два Екатерининских института. В них принимали девиц из небогатых и незнатных дворянских семей. После Отечественной войны в 1813 г. в Петербурге на Васильевском острове был учрежден так называемый Патриотический институт, предназначенный для дочерей штаб- и обер-офицеров, принимавших участие в военных действиях. Затем в него стали принимать и детей чиновников. В 1829 г. по образцу Патриотического был создан для дочерей младших обер-офицеров не из потомственных дворянских семей Павловский институт. Он помещался на Фонтанке близ Обуховского моста. Институты благородных девиц были открыты также в Москве, Харькове, Казани, Астрахани, Нижнем Новгороде, Саратове, Одессе, Оренбурге, Киеве, Тифлисе и других городах.

Следует, тем не менее отметить, что несмотря на некоторые отрицательные моменты все же женское институтское образование способствовало гармоничному и всестороннему развитию молодой девушки дворянского происхождения, социокультурной адаптации дворянки, формально открывая перед ней определенные жизненные перспективы и возможности для их реализации. Образованная женщина многими невидимыми нитями, в качестве матери, дочери, жены, воспитательницы или просто гражданки влияла на все стороны жизни своей семьи. Наряду с этим женское институтское образование, что немало важно, служило своеобразным отражением дворянской сословной культуры.

Подводя итог, рассматриваемой темы, можно говорить о том, что в ХVIII – ХIХ вв. было положено начало женскому профессиональному образования, которое в настоящее время существует и развивается в одной плоскости с образованием сильного пола.

Список использованной литературы:

Первая четверть XIX века характеризуется развитием относительно широкого образования в России. В 1804 году был принят устав, который предписал создать общую светскую систему образования от училищ и гимназий до университетов. Она должна была быть всесословной и государственной. Но по факту сделать это не получилось. Доступность образования среди разных слоёв населения, в сельской местности и городах была разной. Но это было продолжением реформирования образования, ранее начатого Екатериной II, которое заложило основу системы отечественного всеобщего образования. В 1828 году была принята новая реформа, которая сократила число обязательных предметов, вводила молитвы перед уроками и преподавание закона Божьего несветскими учителями.

Девочек в училища и гимназии принимали. Однако для женщин это образование было менее доступным, чем для мужчин. Их предпочитали воспитывать дома. В 1800 году среди получающих общее образование в училищах было около 9% женщин (1,8 тысячи человек). Через 60 лет для девочек были созданы отдельные женские гимназии, где обязательных предметов было меньше, чем в обычных государственных учреждениях. А по-настоящему широким общее образование для барышень стало только в XX веке.

Домашнее воспитание женщин есть самое лучшее. Посему очень нужно, чтобы все распоряжения и в учебных заведениях (пансионах) как можно более подходили на обыкновенные домашние.

Для детей женского пола особенно нужны следующие душевные качества:

послушание, признательность,
сострадание,
правдивость,
благоразумие, правота, целомудрие,
постоянство,
воздержанность.

Изучение Французского и Немецкого языков, или по крайней мере одного из них, существенно принадлежит к образованию женского рода, ибо эти языки не трудны, на них много сочинений важных для образования ума и вкуса, они нужны для обращения с иностранцами или в путешествиях, сверх того изучение их принадлежит к хорошему тону в свете.

Высшие части Арифметики и Алгебра слишком отвлеченны, а потому исключаются из области воспитания женщин.

Поскольку души очень скоро выучиваются играть в карты и через это приобретают первые понятия о 10 числах, то кажется, что эта игра могла бы очень много облегчить изучение счисления и возбудить нужную для этого деятельность ума. Предполагаю однако, что воспитатели примут надлежащие меры для того, чтобы дети не получили страсти к игре. Поэтому карты больше похваляются при домашнем воспитании, нежели в школах, где труднее заметить и отвратить влияние на страсти.

Гораздо лучше, когда молодая особа умеет столько играть петь, танцевать, что может тем доставить удовольствие себе и своим друзьям, нежели когда она обладает таким талантом, который возбуждает удивление публики. Ибо тень излишнего уважения этих внешних совершенств рождает подозрение, что пренебреженны внутренние, более существенные качества.

Не надо забывать, что главная цель изучения танцам состоит в том, чтобы дети умели держать себя прямо и приобрели легкость и грацию в движениях, а не в изучении театральных скачков, которые столько же вредны для здоровья, как и для нравственности молодых девиц, и которые придают их танцам странный вид, не соответствующий их невинности.

Так как знатные женщины имеют много свободного времени, то очень благоразумно делают их родители, что заранее учат их разным полезным и приятным искусствам. Ибо занятие этими искусствами украсит уединение женщины, и она, находя удовольствие в самой себе, не будет искать его в многолюдных обществах, от чего её счастье не будет зависеть от произвола других.

Что касается до романов, то лучше всего, если молодые девицы совсем не читали их. Те времена, когда не знали романов, были счастливее наших: тогда девицы были благонравнее, женщины домовитее и вернее, браки благополучнее и разводы реже. Это очень понятно. Они располагают молодых людей к мечтательности, возбуждают и питают страсти, поселяют такие чувства, которые прежде были ими совсем неизвестны.

Девицам нужно иметь некоторые сведения о природе. Отчасти для образования ума для того, чтобы не показаться смешными в обществе. Отчасти же – что важнее всего – для предохранения себя от суеверия, к которому женщины от природы более склонны мужчин и против которого нет лучшего средства, как правильное понятие о силах и явлениях природы.

Для женского пола особенно похваляется Ботаника, ибо изучение сей науки доставляет приятное занятие в рисовании, возвышает мысли о естественной красоте и очищает суждение о совершенстве женских работ.

Нужно быть очень осмотрительными в выборе исторических книг для воспитанниц, чтобы не дать им таких, которые написаны в духе Вольтерианского легкомыслия и вольнодумства, к которым принадлежит даже всемирная история Беккера. Гораздо лучше, по примеру древних, совершенно отделить священную и церковную историю от политической и излагать её особенно, так же как светскую историю более направлять к тому, чтобы она усиливала нравственное чувство и поселяла веру в Божеское Провидение, правящее течением всех вещей.

Молодую девицу должно заранее научить употреблять надлежащим образом деньги, беречь платье, особенно беречь самую драгоценную вещь – время. Самое лучшее для того средство, когда не поможет увещание, есть дать почувствовать самое вредное следствие небережливости. Надобно назначить и в точности соблюдать часы увеселения, также определить время для одевания и дать заметить девице, как смешно то, что многие дамы проводят лучшее своё время у туалета.

Полезно для девиц: прогулки, разные игры, соединённые сдвижением, игра в мяч, в волан, качанье, беганье и танцевание, летом на вольном воздухе, а зимою в комнатах; только не должно позволять им делать прыжки, ибо они могут произвести пороки в росте, причинить вывихи, переломы и т.п.

Молодые женщины должны заранее приучиться не оскорблять чувства девической стыдливости. Одежда должна так закрывать грудь и спину у детей, чтобы после всякое неблагопристойное обнажение тела было для них противно, даже невозможно. Больше всего должно наблюдать, чтобы одежда не была очень узка и где-нибудь не давила; твёрдая шнуровка совсем запрещается, разве можно позволить носить лёгонький корсет. Также не должно носить тесной обуви.

Не подвергаться влиянию солнечных лучей, особливо весною, и потому всегда выходить на воздух в соломенной шляпке и в перчатках. Также никогда тотчас после омовения не выходить на свободный воздух. При жесткости кожи лучше всего чаще умываться миндальным молоком, прибавляя к нему, при упорности этого порока, четвертую часть порошка Аронова корня, также мазать руки помадою, приготовленную из бычьего мозга. Детям, очень загоревшим от солнца, лучше всего умываться укропную водою.

Во время развития родотворной способности должно воздерживать девицу особенно от двух вещей, о которых так часто забывают: от долгого танцевания и от напряженного пенья. То и другое очень опасно тем, что может быть причиною прилива крови к лёгким, кровохарканья, воспаления лёгких, даже образования чахотки. Сверх того замечено, что искусственное напряжение орудий голоса, во время или перед раскрытием родотворной способности, может навсегда испортить голос.

На ум молодых людей несравненно сильное действие оказывают живые изображения примеров, нежели отвлеченные истины нравственной философии. Нужное благоразумие состоит в умении предохранить себя от злонамеренных людей. А потому особенно должно внушать молодым особам, чтобы они избегали знакомства с игроками, пьяницами и другими безнравственными людьми. Поскольку это благоразумие приобретается через познание людей, то можно давать читать детям такие книги, в которых изображены порочные характеры в отвратительном их виде. Однако при этом надобно остерегаться описывать людей слишком чёрными красками.

Когда мать или воспитательница грубо обходятся с дитём женского пола, то оно легко может получить жестокость в характере и видимую бесчувственность, которая сделает его менее любезными. Хотя от этого дитя приобретает больше душевной крепости, лучше стараться об этом тогда, когда оно будет постарше. Женщине не нужны и неприличны ни смелый, предприимчивый дух, порывающий к геройским деяниям, ни другая гордая непоколебимость, ищущая одобрения публики.

Проливать слёзы считается любезной слабостью и признаком женской нежности, особенно если женщина плачет при виде неотвратимого несчастья другого. Но когда молодая женщина разливается, так сказать, в слезах при маловажных неприятностях, случившихся с нею самой, то это показывает детскую слабость и заставляет думать других, что она неспособна переносить обыкновенные тягости жизни.

Признаком женской нежности считается боязливость. Но боязливость больше означает слабость, нежели нежность, и потому никогда не должно одобрять этого качества. Когда к боязливости присоединится ещё и жеманство, когда молодая женщина без памяти кричит при взгляде на паука или кузнечика, то эта трусливость делается несносным пороком, от которого должно отучать насмешками.

Женщина сотворена более для внутренней жизни, для чувствования и тихих сердечных переживаний движений, нежели для внешней; более скромных добродетелей, чтобы делать других счастливыми, нежели для блистательных, геройских деяний, чтобы изумлять свет; более нравиться, нежели владычествовать; более употреблять власть сердца, нежели разума. Все эти качества делают её наиболее способной к вмещению в себе небесных добродетелей: любовь, вера, надежда и верность.

Девочки благородного происхождения могли быть приняты на казённый счёт, без оплаты — но на эти места был конкурс. Кто будет учиться из подавших прошения, определял не экзамен, а самый обычный жребий — он назывался баллотировкой. Кроме того, в некоторых институтах определяли на казённое место тех, кто успел прошение подать раньше прочих. Дочери купцов, казачьих офицеров и почётных граждан могли учиться наравне с юными дворянками, но исключительно за свой счёт. На места, оплачиваемые казной, девочек принимали в возрасте с 10 до 12 лет. За оплату брали и девочек 9 (в подготовительный класс) и 13 лет. Всего им предстояло отучиться семь классов, причём начать с седьмого — он считался самым младшим. А вот выпускницы были первоклассницами. Всего с 1764 года в России было открыто 30 институтов, самым престижным из которых был Смольный. Но и в нём, забегая вперёд, порядки царили примерно те же, что в любом другом заведении.

Педагогические приёмы по отношению к девочкам-институткам серьёзно шокировали бы современного родителя. Считалось, что ученицам вредно общаться с родственниками Прежде всего, большинство институтов были пансионами. Только четыре полуоткрытых института (Донской, Нижегородский, Керченский и Тамбовский) давали девочкам выбор — посещать занятия, приходя из дома, или ночевать в дортуарах. Конечно, были дни, когда девочек могли навещать родственницы. Но большую часть истории учреждений учениц не отпускали на каникулы. Они должны были провести 7-8 лет в стенах института. В дни посещений ни о каких свободных разговорах не могло быть и речи. Воспитательницы внимательно следили, чтобы девочки вели себя чинно и не проболтались о чём-нибудь неприятном. Письма к родственникам тоже внимательно прочитывались. Такая изоляция от семьи имела целью изолировать и от дурных нравов, царящих во многих помещичьих домах. С учётом того, что девочки практически не видели и никаких других не относящихся к школе людей — например, перед прогулкой учениц в парке парк обязательно закрывали от других посетителей — получалось, что дети росли говорящими Маугли. Они не только ничего не понимали в жизни общества и теряли эмоциональную связь с самыми близкими родственниками. Они в лучшем случае застывали в своём эмоциональном и социальном развитии на уровне доинститутского периода. В худшем — понимали и считали жизненно важными исключительно правила, придуманные учительницами и самими ученицами, переходили на понятный только им самим жаргон, развивали в себе нарочно особую чувствительность вплоть до истеричности. За неимением возможности проживать события, которые давали бы пищу чувствам, девочки проживали сразу чувства, научившись раздувать их буквально на пустом месте. Девочки также были совершенно не готовы к тому, чтобы вести хозяйство (а ведь не каждая из них потом выходила замуж за богатого мужчину, способного содержать штат домашней прислуги). Конечно, многим институткам приходилось волей-неволей учиться зашивать платья и бельё, поскольку ткань и швы выдаваемых бесплатно формы и сорочек не отличались качеством. Настоящим мучением были обязательные к ношению бесплатные казённые корсеты. Вместо стальных пластин они держали форму за счёт изогнутых тонких дощечек. Дощечки скоро начинали ломаться, топорщиться щепой, больно впивались в рёбра и царапали кожу. В программу также часто включалось домоводство. На уроках девочки должны были готовить простые и полезные блюда, научиться обращаться с продуктами питания, вышивать. На деле кухарка, обучавшая барышень, боялась, что они обожгутся или испортят еду, и девочкам оставалось на уроке только надеяться на свою наблюдательность — руками им не давали делать практически ничего. Что касается вышивки, хорошей шерсти (и, тем более, шёлка) часть не выдавали. Если девочка не могла попросить у родителей купить расходные материалы, большую часть урока она воевала со рвущимися нитками. Хорошо вышивали только те, кто научился заранее, дома. Но радоваться им не стоило. Часто институтское начальство заставляло умелиц вышивать с утра до вечера, в ущерб урокам, чтобы потом похвастаться, каких мастериц воспитывает, преподнося вышивки девочек в храм или важным людям. Показушность вообще была важнее реальной работы.

Что касается уровня обучения, хотя в программу входило немало предметов, на деле единственное, что твёрдо знала выпускница института, были иностранные языки. В их отношении девочек муштровали круглосуточно, а вот успеваемость по остальным предметам была почти неважна. Словесности, истории и другим дисциплинам институток учили спустя рукава. То есть невозможно сказать, что выпускницы, хотя и были оторваны от мира, хотя бы блистали зато знаниями. Девочки постоянно оценивали друг друга по загадочным для внешнего наблюдателя критериям и исходя из оценки выстраивали отношения. Самым понятным критерием была красоты. Старшеклассницы постоянно решали, кто в их кругу первая по красоте, кто вторая и так далее. Считалось, что самые красивые первыми выйдут замуж. Хорошими манерами они тоже долго не могли похвастаться. Убегать, испугавшись человека, экзальтированно разговаривать о каком-то пустяковом и отвлечённом предмете, нагнетать истерику на ровном месте, пугаться до обморока — вот поведение, с которым у общества ассоциировались институтки. Мемуаристка Водовозова вспоминает, что её мать вышла замуж сразу после института за первого мужчину, с которым разговорилась и который обещал ей устроить настоящий бал на свадьбе. Она не сочла его поведение странным и непристойным, хотя на самом деле оно было именно непристойным — так нахраписто за девушками ухаживать было не принято. Некоторый поворот от всех этих обычаев закрытых женских институтов совершился в самом конце девятнадцатого века, когда выдающийся российский педагог Ушинский затеял реформы. Но очень скоро его проект свернули, и мир институток остался прежним. Многие современные дети удивляются странной слезливости и надрывности героинь певицы мира пансионов для девочек Лидии Чарской. Но в её персонажах нет ни капли лжи, гротеска, ненатуральности. Именно таковы были девочки вокруг неё, когда Лидия сама училась в институте. И не по своей вине. Увы, но сама Чарская, ставшая, может быть, самой популярной детской писательницей дореволюционной России, закончила свою жизнь в нищете и одиночестве, в тех самых лишениях, которые постоянно переносили её героини. Только без счастливого конца.

Барышням в царской России не разрешалось на людях громко смеяться или плакать, зевать, чихать, есть что-то жуя или открывая рот больше, чем для маленькой десертной ложки. Как бы ни мучил голод, подкрепиться прилюдно можно было максимум мороженым или небольшими конфетами.

Не рекомендовалось ни девушкам, ни женщинам отлучаться в туалет в театре или ресторане, а также дома, если вдруг приехали гости. При этом неважно, насколько долго гости пробудут.

Эти правила вызывают крайнее недоумение и возмущение, правда? Однако это далеко не самые странные предписания для слабого пола, которым следовали до революции.

Избегать мужчин и не сидеть у окна

Девушкам и женщинам без сопровождения строжайше запрещалось оставаться наедине и за закрытыми дверьми с посторонним мужчиной. Это считалось крайне неприличным и предосудительным. Если в помещение, где находилась барышня или одинокая дама, заходил мужчина, не являющийся родственником или супругом, женщина должна была сразу же под любым вежливым предлогом его покинуть. Иначе она подвергалась общественному осуждению и вызывала за спиной кривотолки.

В светской беседе девушка не могла поинтересоваться о каком-либо постороннем мужчине, однако взрослым женщинам такой вопрос был простителен.

Представительницам слабого пола не положено было долго стоять или сидеть у окна, причем не только для того, чтобы смотреть на улицу и прохожих, но и просто чтобы работать — вязать или вышивать. Ненадолго, мельком к окну, конечно, подойти было можно, но не более того. Кто знает, какие искушения могли поджидать девицу во внешнем мире?

Не надевать жёлтое и не скрещивать ноги

Правила поведения на прогулках были ещё строже. Кроме того что, как уже упоминалось, нельзя было прилюдно есть и пить, следовало и двигаться определенным образом. Например, присаживаясь на скамью, девушка не могла облокотиться или опереться. Не следовало дамам поправлять и теребить одежду, разминать и явно шевелить пальцами, перевязывать ленты на шляпе и как-либо вообще заниматься своим туалетом. Неприличным считалось скрещивать ноги и закидывать одну на другую, вытягивать их вперёд или сильно поджимать под скамью или стул. Тут нужно оговориться, что данное правило распространялось не только на дам, но и на мужчин.

Незамужним девушкам предписывались даже определенные цвета в одежде. Например, запрещено было носить жёлтые платья, так как это считалось негласным цветом женщин лёгкого поведения. Самым приличным цветом для барышни был невинный голубой.

Вовремя краснеть и просыпаться

Важно было для девушки-дворянки XIX–XX веков определённым образом и вести себя при разговоре с кем-либо, в особенности с мужчинами. Барышня не могла позволить себе просторечие, при этом взрослая замужняя дама вполне могла ввернуть такой оборот в свою речь, и глаза на это уже закрывались.

В светских беседах не рекомендовалось углубляться в чересчур умные и пространные рассуждения. Мужчине, опираясь на дворянскую честь, не позволялось даже намёком дать понять даме, что она недалёка. В обществе не приветствовались разговоры об отношениях между мужчиной и женщиной, недугах, политике и промахах прислуги.

В разговорах, только лишь намекающих на неприличие, девушка должна была вовремя покраснеть, этому довольно странному навыку девочек обучали отдельно. И, напротив, услышав явную двусмысленность, краснеть барышне было ни в коем случае нельзя, иначе она бы показала, что понимает, о чём речь, и показалась бы порочной. При этом разбираться в этих самых двусмысленностях девушке было необходимо, чтобы случайно из вежливости не улыбнуться на них в ответ.

Читайте также: