Религиозная основа мирского аскетизма кратко

Обновлено: 05.07.2024

М. Вебер не согласен со стандартным ответом: "стремление к наживе". "Стремление к предпринимательству", к денежной выгоде, к наибольшей денежной выгоде само по себе ничего общего не имеет с капитализмом. Это стремление наблюдалось и наблюдается у официантов, врачей, кучеров, художников, кокоток, чиновников-взяточников, солдат, разбойников, крестоносцев, посетителей игорных домов и нищих — оно свойственно all sorts and conditions of men всех эпох и стран мира, повсюду, где для этого существует какая-либо объективная возможность. Подобные наивные представления о сущности капитализма принадлежат к тем истинам, от которых раз и навсегда следовало бы отказаться еще на заре изучения истории культуры.

Файлы: 1 файл

ВЕБЕР МАКС.doc

гл.4. Религиозная основа мирского аскетизма

  1. Исторические носители мирского протестантского аскетизма:
    1. кальвинизм в том его облике, который он имел в ряде западноевропейских стран, где завоевал господство в XVII в.;
    2. пиетизм;
    3. методизм;
    4. вышедшие из анабаптистского движения секты.

    a. КАЛЬВИНИЗМ:

    1. Учение о предопределении: смысл нашей индивидуальной судьбы покрыт таинственным мраком, проникнуть в который нам недозволено. Нам известно лишь одно: часть людей предопределена к блаженству, остальные же прокляты навек. Полагать, что заслуги или проступки людей оказывают влияние на их судьбы, было бы равносильно тому, что абсолютно свободные, от века существующие решения Бога мы сочли бы возможным подчинить человеческому влиянию - предположение совершенно немыслимое.

    Индивидуализм: результат учения о предопределении. Это учение в своей патетической бесчеловечности принесло ощущение неслыханного дотоле внутреннего одиночества отдельного индивида. Эта отъединенность является одним из корней того лишенного каких-либо иллюзий пессимистически окрашенного индивидуализма, который мы наблюдаем по сей день в "национальном характере" и в институтах народов с пуританским прошлым, столь отличных от того совершенно иного видения мира и человека, которое было характерным для эпохи Просвещения.

    "Расколдование мира": это абсолютное устранение веры в спасение души с помощью церкви и таинств (с последовательностью, еще неведомой лютеранству) было той решающей идеей, которая отличала кальвинизм от католичества. В этом находит свое завершение тот великий историко-религиозный процесс расколдования мира, начало которого относится ко времени древнеиудейских пророков и который в сочетании с эллинским научным мышлением уничтожил все магические средства спасения, объявив их неверием и кощунством.

    1. Главный вопрос кальвинизма: как удостовериться в собственной избранности: Кальвин указал, что доказательством избранности служит устойчивость веры, возникающая как следствие благодати.
      • верующему вменяется в прямую обязанность считать себя избранником Божьим и прогонять сомнения как дьявольское искушение, ибо недостаточная уверенность свидетельствует о неполноте веры.
      • в качестве средства для обретения внутренней уверенности в спасении рассматривается неутомимая деятельность в рамках своей профессии. Бог помогает тому, кто сам себе помогает, кальвинист, таким образом, сам создает уверенность в своем спасении.
      1. Кальвинистская мирская аскеза и средневековая католическая аскеза:
        • Общее: христианская аскеза на Западе уже в средние века носила рациональный характер - в отличие от монашества восточного. Она превратилась в систематически разработанный метод рационального жизненного поведения, целью которого было освобождение человека от иррациональных инстинктов, уничтожение непосредственного чувственного наслаждения жизнью.
        • Отличия: главное отличие кальвинистской аскезы от средневековой католической: мирская направленность. В католичестве к повседневной нравственности предъявлялись минимальные требования, жизнь монахов превосходила мирскую нравственность. Впервые это изменил Лютер, кальвинизм же просто заимствовал эту идею у Лютера. Oсновное свойство кальвинистского благочестия: теперь каждый христианин должен быть монахом в течение всей своей жизни.
      1. Отношение кальвинистов к Библии: моральные предписания Ветхого завета были в глазах кальвинистов равны по своей значимости предписаниям Нового завета, если они не относились только к условиям жизни иудеев или не были прямо отвергнуты Христом. Уже Санфорд справедливо относил специфически рациональный характер кальвинизма, устранение мистической и вообще всей эмоциональной стороны религиозности к влиянию Ветхого завета.

      b. ПИЕТИЗМ:

      1. Основные черты: стремление к обособленности, они собирались в отъединенные от мира кружки, чтобы посредством усиленной аскезы уже в посюстороннем мире ощутить блаженство общения с Богом. Это часто вело к такому усилению эмоциональной стороны религиозной веры, чуждой кальвинистскому благочестию, что религиозная вера могла принимать откровенно истерический характер; возникало чередование неврастенических состояний, когда едва ли не чувственный религиозный экстаз сменялся приступами нервной расслабленности, ощущаемой как "богооставленность", - результат, прямо противоположный трезвой и строгой дисциплине, подчинявшей себе всю систематизированную святую жизнь пуританина.

      Совершенно очевидно, что религиозная направленность на то, чтобы эмоционально пережить благодать в настоящем, содержит меньший импульс к рационализации мирской деятельности, чем ориентированное лишь на потустороннее спасение стремление пуритан утвердиться в своем избранничестве через активную профессиональную деятельность в этом мире.

      c. МЕТОДИЗМ:

      1. Основные черты:
        • методизм - англо-американская разновидность континентального пиетизма;
        • cочетание эмоциональной и вместе с тем все-таки аскетической религиозности, "методически" систематизированное жизненное поведение с целью обрести уверенность в спасении - центр религиозных устремлений верующих. Эта методичность переносилась и в сферу подготовки чисто эмоционального акта "обращения";
        • добрые дела - не реальная причина избранности, а лишь способ распознавать ее, и это лишь в тех случаях, когда они творятся во славу Божью;
        • в отличие от кальвинизма, который во всяком проявлении чувств подозревал обман, единственной бесспорной основой уверенности в своем спасении считалась данная только в чувстве/ощущении/переживании абсолютная уверенность избранника, причем возникновение этой уверенности обычно связывалось с определенным днем и даже часом.
        • переживший это может уже в этой жизни достигнуть ощущения совершенства, т.е. безгрешности: это происходит посредством второго, наступающего, как правило, изолированно от первого, акта столь же внезапного внутреннего переживания, "освящения". Как ни трудно достигнуть данной цели - обычно это удается лишь к концу жизни, - стремиться к ней необходимо, ибо она является залогом уверенности в спасении и дает радостную уверенность вместо "брюзгливой" озабоченности кальвинистов.

      d. Секты, вышедшие из анабаптистского движения

      1. Пиетизм Европейского континента и методизм англосаксонских народов являются вторичными образованиями как по своему идейному содержанию, так и по своему историческому развитию. В отличие от них вторым оригинальным направлением протестантского аскетизма можно (наряду с кальвинизмом) считать перекрещенство и вышедшие из него в течение XVI—XVII вв. (непосредственно или путем восприятия форм его религиозного мышления) секты баптистов, меннонитов (секта, которую основал Менно Симонс) и прежде всего квакеров.
      1. Религиозная община: рассматривается не как учреждение, по самой природе своей призванное охватывать как праведников, так и грешников, будь то к вящей славе Божьей (как в кальвинизме) или в качестве посредника для передачи людям средств спасения (как в католичестве и лютеранстве), а исключительно как сообщество лично верующих и возрожденных, и только их одних. Именно это должно было символизировать само по себе чисто внешнее требование - крестить только взрослых, внутренне сознательно воспринявших веру и исповедующих ее.
      1. Oсновные черты:
        • баптисты осуществили радикальное обесценение всех таинств в качестве средств спасения и тем самым произвели религиозное "расколдование" мира. Лишь "внутренний свет" продолжающегося откровения ведет к подлинному пониманию того божественного откровения, которое дано в Библии. Поскольку учение о предопределении потеряло свое прежнее значение, психологической основой специфически методического характера баптистской нравственности стало прежде всего "ожидание" воздействия святого духа: цель этого молчаливого ожидания - преодоление всего инстинктивного и иррационального, страстей и субъективности "природного" человека в себе. Он должен молчать для того, чтобы в душе его установилась та глубокая тишина, которая является необходимым условием для восприятия гласа Божьего.

      Идея, что глас Божий слышен лишь там, где молчит тварь, стала содействовать воспитанию в человеке способности спокойно взвешивать свои поступки и анализировать их посредством постоянного обращения к своей совести. Эти черты спокойствия, трезвости и исключительной совестливости в самом деле характеризуют жизненную практику позднейших баптистских общин, и в первую очередь квакеров.

      Историческими носителями аскетического протестантизма (в принятом нами смысле этого понятия) являются в первую очередь следующие четыре направления:

      1. Кальвинизм в том его облике, который он имел в ряде западноевропейских стран, где завоевал господство в XVII веке.
      2. Пиетизм.
      3. Методизм.
      4. Вышедшие из анабаптистского движения секты 1 .

      Если отвлечься от не интересующих нас на данном этапе вопросов устройства и организации — особенно при такой постановке проблемы, — положение дел остаётся тем же. Даже самые серьёзные догматические разногласия, такие, как различные толкования учения о предопределении и об оправдании верой, переходили друг в друга в различных комбинациях; правда, в XVII веке они, как правило, препятствовали сохранению церковного единства, но не повсеместно и не без исключений. Важные для нас черты нравственного поведения в равной степени обнаруживаются у сторонников различных деноминаций, вышедших из четырёх названных нами источников или из их комбинаций. В дальнейшем мы увидим, что близкие по своему этическому содержанию положения могут возникать на основе различных догматических учений. Даже имевшие широкое распространение казуистические компендиумы различных вероисповеданий — литературные произведения, предлагающие средства для спасения души, — стали с течением времени влиять друг на друга, в результате чего между ними обнаруживается большое сходство при заведомой разнице в практике жизненного уклада.

      То обстоятельство, что мирской профессиональной деятельности придавалось подобное значение — что её можно было рассматривать как самое верное средство, снимающее состояние аффекта, порождённое религиозным страхом, — коренится в глубоком своеобразии религиозного ощущения, свойственного реформатской церкви, отличие которой от лютеранства наиболее отчётливо проступает в учении об оправдании верой. Это различие столь тонко, с такой свободой от каких-либо оценочных суждений и с такой объективностью рассмотрено в прекрасном курсе Шнеккенбургера 49 , что в последующих наших кратких замечаниях мы будем просто развивать его основные положения.

      Развитие немецкого пиетизма, выросшего на почве лютеранства и связанного с именами Шпенера, Франке и Цинцендорфа, уводит нас от учения о предопределении. Однако это отнюдь не означает, что немецкий пиетизм вообще не связан со сферой тех идей, последовательным завершением которых это учение является; известны, в частности, высказывания Шпенера о влиянии на него английского и нидерландского пиетизма, что явствует, например, из чтения работ Бейли на первых заседаниях организованных Шпенером общин 119 . С интересующей нас точки зрения, немецкий пиетизм знаменует собой просто проникновение методически разработанного и контролируемого, то есть аскетического жизненного поведения и в сферу некальвинистской религиозности 120 . Между тем лютеранство должно было воспринимать рациональную аскезу как чужеродное тело, и связанные с этим моментом трудности нашли своё отражение в недостаточной последовательности доктрины немецкого пиетизма. Для того чтобы догматически обосновать систематизированную религиозную практику жизни, Шпенер сочетает лютеровские идеи со специфическим для реформатства пониманием добрых дел (согласно этому реформатскому толкованию, они совершаются для приумножения славы Господней 121 ) и с верой в то, что возрождённые могут до некоторой степени приблизиться к идеалу христианского совершенства (также идея, близкая реформатскому учению) 122 . В этом ощущается недостаточная последовательность теории Шпенера: у Шпенера, испытавшего сильное влияние мистиков 123 , систематизированный характер жизненного уклада христианина (это — существенный элемент и пиетистского учения Шпенера) не столько обосновывается, сколько описывается достаточно неопределённо и в чисто лютеранском духе; certitude salutis не выводится из освящения, из испытания избранности, а в самой общей форме связывается с верой, как это делал Лютер 124 . Однако по мере того, как рационально-аскетические элементы пиетизма брали верх над его эмоциональной стороной, в нём проступали следующие существенные для нашей точки зрения положения:

      1. Методическое углубление верующим состояния собственной святости, её контролируемое законом возрастание и совершенствование является знаком благодати 125 .
      2. В святом, достигшем таким способом совершенства, действует провидение Господне; воля Божья открывается святому в результате терпеливого ожидания и методических размышлений 126 .

      Христианская аскеза, устремившаяся вначале из мирской жизни в затворничество, уже в стенах монастыря господствовала в лице церкви над миром, от которого она отреклась. При этом, однако, она не посягала на естественные, непосредственные черты мирской повседневной жизни. Теперь же она вышла на житейское торжище, захлопнула за собой монастырские врата и стала насыщать мирскую повседневную жизнь своей методикой, преобразуя её в рациональную жизнь в миру, но не от мира сего и не для мира сего. Результаты этого мы попытаемся показать в нашем дальнейшем изложении.




      Это учение в своей патетической бесчеловечности должно было иметь для поколений, покорившихся его грандиозной последовательности, прежде всего один ре­зультат: ощущение неслыханного дотоле внутреннего одиночества отдельного индивида 17 . В решающей для человека эпохи Реформации жизненной проблеме — веч­ном блаженстве — он был обречен одиноко брести своим путем навстречу от века предначертанной ему судьбе.

      Совершенно невозможно было удовлетвориться (во всяком случае, поскольку речь шла о собственном избран­ничестве) указанием Кальвина, формально не отвергну­тым 42 ортодоксальной доктриной кальвинизма, согласно которому доказательством избранности служит устойчи­вость веры, возникающая как следствие благодати 43 . Это было в первую очередь невозможно в рамках душе­спасительной практики, повсеместно наталкивающейся на муки, порождаемые этим учением. Трудности преодо­левались самым различным способом 44 . Если отвлечься от прямого преобразования учения об избранности к спасению, от его смягчения или, по существу, отказа от него 45 , то речь может идти о двух взаимосвязанных типах душеспасительных назиданий. В одном случае верующему вменяется в прямую обязанность считать себя избранником Божьим и прогонять сомнения как дьявольское искушение 46 , ибо недостаточная уверенность в своем избранничестве свидетельствует о неполноте веры и, следовательно, о неполноте благодати. Увещевания

      То обстоятельство, что мирской профессиональной деятельности придавалось подобное значение — что ее можно было рассматривать как самое верное средство, снимающее состояние аффекта, порожденное религиоз­ным страхом, — коренится в глубоком своеобразии рели­гиозного ощущения, свойственного реформатской церкви, отличие которой от лютеранства наиболее отчетливо про­ступает в учении об оправдании верой. Это различие столь тонко, с такой свободой от каких-либо оценочных суждений и с такой объективностью рассмотрено в пре­красном курсе Шнеккенбургера 49 , что в последующих наших кратких замечаниях мы будем просто развивать его основные положения.

      Обращаясь к исторической действительности, мы обнаруживаем, что кальвинистская аскеза — если не всегда, то в большинстве случаев — либо служила образцом для других аскетических течений, либо — если внутри этих течений разрабатывались оригинальные принципы, отклонявшиеся от кальвинистских принципов или перераставшие их, — привлекалась для сравнений или дополнений. Во всех тех случаях, когда, несмотря на различное религиозное обоснование, обнаруживалась одинаковая последовательность аскезы, это обычно являлось следствием церковного устройства, о чем речь будет идти в иной связи 108 .

      Это учение в своей патетической бесчеловечности должно было иметь для поколений, покорившихся его грандиозной последовательности, прежде всего один ре­зультат: ощущение неслыханного дотоле внутреннего одиночества отдельного индивида 17 . В решающей для человека эпохи Реформации жизненной проблеме — веч­ном блаженстве — он был обречен одиноко брести своим путем навстречу от века предначертанной ему судьбе.

      Совершенно невозможно было удовлетвориться (во всяком случае, поскольку речь шла о собственном избран­ничестве) указанием Кальвина, формально не отвергну­тым 42 ортодоксальной доктриной кальвинизма, согласно которому доказательством избранности служит устойчи­вость веры, возникающая как следствие благодати 43 . Это было в первую очередь невозможно в рамках душе­спасительной практики, повсеместно наталкивающейся на муки, порождаемые этим учением. Трудности преодо­левались самым различным способом 44 . Если отвлечься от прямого преобразования учения об избранности к спасению, от его смягчения или, по существу, отказа от него 45 , то речь может идти о двух взаимосвязанных типах душеспасительных назиданий. В одном случае верующему вменяется в прямую обязанность считать себя избранником Божьим и прогонять сомнения как дьявольское искушение 46 , ибо недостаточная уверенность в своем избранничестве свидетельствует о неполноте веры и, следовательно, о неполноте благодати. Увещевания

      То обстоятельство, что мирской профессиональной деятельности придавалось подобное значение — что ее можно было рассматривать как самое верное средство, снимающее состояние аффекта, порожденное религиоз­ным страхом, — коренится в глубоком своеобразии рели­гиозного ощущения, свойственного реформатской церкви, отличие которой от лютеранства наиболее отчетливо про­ступает в учении об оправдании верой. Это различие столь тонко, с такой свободой от каких-либо оценочных суждений и с такой объективностью рассмотрено в пре­красном курсе Шнеккенбургера 49 , что в последующих наших кратких замечаниях мы будем просто развивать его основные положения.

      Обращаясь к исторической действительности, мы обнаруживаем, что кальвинистская аскеза — если не всегда, то в большинстве случаев — либо служила образцом для других аскетических течений, либо — если внутри этих течений разрабатывались оригинальные принципы, отклонявшиеся от кальвинистских принципов или перераставшие их, — привлекалась для сравнений или дополнений. Во всех тех случаях, когда, несмотря на различное религиозное обоснование, обнаруживалась одинаковая последовательность аскезы, это обычно являлось следствием церковного устройства, о чем речь будет идти в иной связи 108 .

      Историческими носителями аскетического протестантизма (в принятом нами смысле этого понятия) являются в первую очередь следующие четыре направления: 1) кальвинизм в том его облике, Цит.

      по: Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. Раздел II. Гл. 1 // Вебер М. Избранные произведения. / Пер. с нем. М.И.Левиной. М., 1990. С. 136—149, 197—208. Цитируемый текст иллюстрирует содержание главы 17 базового пособия учебного комплекса по общей социологии. 534 который он имел в ряде западноевропейских стран, где завоевал господство в XVII в.; 2) пиетизм; 3) методизм; 4) вышедшие из анабаптистского движения секты. Важные для нас черты нравственного поведения в равной степени обнаруживаются у сторонников самых различных деноминаций, вышедших из четырех названных нами источников или из их комбинаций. Нас интересует не то, чему учили в качестве официальной теории этические компендиумы тех времен, — хотя это имело несомненное практическое значение вследствие воздействия на верующего таких факторов, как церковная дисциплина, забота о спасении души и проповедь, — нас интересует совсем иное, а именно: выявление тех созданных религиозной верой и практикой религиозной жизни психологических стимулов, которые давали определенное направление всему жизненному строю и заставляли индивида строго держаться его. Верой, во имя которой в XVI и XVII вв. в наиболее развитых капиталистических странах — в Нидерландах, Англии, Франции — велась ожесточенная политическая и идеологическая борьба и которой мы именно поэтому в первую очередь уделяем наше внимание, был кальвинизм. Наиболее важным для этого учения догматом считалось обычно (и считается, в общем, по сей день) учение об избранности к спасению. Нам известно лишь одно: часть людей предопределена к блаженству, остальные же прокляты навек. Это учение в своей патетической бесчеловечности должно иметь для поколений, покорившихся его грандиозной последовательности, прежде всего один результат: ощущение неслыханного дотоле внутреннего одиночества отдельного индивида.

      РЕЛИГИОЗНАЯ МЫСЛЬ Займемся теперь русской религиозной мыслью конца XVIII века. Центральными фигурами здесь являются Паисий Величковский и Тихон Задонский. Паисий Величковский (1722—1749), побывав на Афоне (как и его предшественник Нил Сорский), решил обновить по афонскому

      III. Религиозная проблема

      III. Религиозная проблема Как относится охарактеризованная в предыдущем метафизика к религиозной вере, в особенности к вере в Бога?И здесь также сталкиваются два противоположных воззрения. Одно склонно утверждать, что философия и религия, по существу, тождественны, с тем,

      Опасности аскетизма

      Религиозная картина мира

      Религиозная картина мира Если рассматривать космологическую часть какой-либо религии конкретно, то мы обнаружим определенные различия в частностях понимания мироздания, но принципиальные положения в объяснении исходных положений мироздания повторяются. Обратимся к

      Религиозная деятельность

      Религиозная деятельность 1. Возможность реального отношения к божеству. - В мире я нахожусь в реальном отношении к вещам и людям. Бог - сокровенен. Размышление о нем, с тем чтобы затем догматически разворачивать это размышление в познание Бога, не ведет меня к нему. Скорее

      6. ЕДИНСТВО АСКЕТИЗМА И ЛЮБВИ В ХРИСТИАНСКОМ СОЗНАНИИ

      6. ЕДИНСТВО АСКЕТИЗМА И ЛЮБВИ В ХРИСТИАНСКОМ СОЗНАНИИ Попытаемся теперь подвести итог намеченных выше моментов христианской веры, свести их в единство. При этом мы сразу же наталкиваемся на некую антиномичность христианского сознания. Итоги мотивов, которые я пытался

      III. Крушение мирского порядка и его положительный смысл

      III. Крушение мирского порядка и его положительный смысл Все государства в мире суть компромиссные создания: они служат целям добра путем насилия, осуществляют и обеспечивают мир мечом крови. Война составляет закон их существования, их жизненную функцию. Но постольку они

      б) Религиозная борьба

      б) Религиозная борьба Социальное устройство любого Мы находится в теснейшей связи с миропостижением. Им оно оправдывается, истолковывается укрепляется, им же расшатывается, ослабляется, подготавливается к переменам. На протяжении всей оседло-земледельческой эры

      8.6.1. Религиозная терпимость

      8.6.1. Религиозная терпимость Тезис о том, что государство должно быть терпимым к религии и к религиозному многообразию, а религиозные секты и отдельные верующие обязаны проявлять терпимость друг к другу, для большинства западных людей граничит с трюизмом. Но подобные

      Невежество и религиозная жизнь

      Невежество и религиозная жизнь Религиозная жизнь, как принято думать, связана с пребыванием человека пред лицом чего-то неведомого, чего-то в известном смысле непознаваемого, и это составляет часть религиозной жизни, согласно любым представлениям о ней, — как тем,

      БОГ (религиозная доктрина)

      БОГ (религиозная доктрина) Если смерть есть ночь, если жизнь есть день — Ах, умаял он, пестрый день, меня. И сгущается надо мною тень, Ко сну клонится голова моя… Обессиленный, отдаюсь ему… Но все грезится сквозь немую тьму — Где-то там, над ней ясный день блестит И

      Идейно-религиозная основа первых орденов

      Буддизм как философия аскетизма; Homo Asceticus и наметки новофилософской антропологии

      Буддизм как философия аскетизма; Homo Asceticus и наметки новофилософской антропологии Человек — это аскет. Но не аскет вообще, не всякий, кто себя называет аскетом или кого называют аскетом. В тексте VI описывается только один род индийского аскетизма — тот особый, буддийский

      Читайте также: