Модель будущего развития россии консерваторы кратко
Обновлено: 02.07.2024
Миру нужен новый путь развития, не нужно идти назад, нужно идти вперед, но идти по новому пути. Никакого возврата назад, никакого консерватизма, нужно идти вперед, к новым победам.
Если человек сбежал из плена и попал в яму, из которой не может выбраться, ему грозит голодная смерть. Но это не значит, что лучший для него вариант – это плен, лучший для него вариант – обойти яму и пойти другим путем. Общество сильно изменилось в XIX–XX веках. Старые идеалы стали неадекватны этому новому обществу, и были низвергнуты, а новые не появились, и сегодня мы живем в мире, лишенном идеалов. Миру нужны новые идеалы, соответствующие новому обществу. Нужны новые ценности, новые ориентиры, новые принципы построения государства, экономики, религии и т. д.
Западные ценности главенствуют в мире, потому что четко не сформулированы ценности альтернативные.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Консерватизм конца XX века
Консерватизм конца XX века Несмотря на заметное укрепление государства всеобщего благосостояния, в политическом мышлении американцев сохранялись сильные консервативные тенденции. Одно объяснение этого явления можно найти в давней джефферсоновской традиции, которая
Государственный консерватизм
Шелковый путь вновь актуален
1.2. Политический консерватизм как реакция на НЭП
1.2. Политический консерватизм как реакция на НЭП Однако и речи не было о политической демократической реформе. X съезд РКП(б) запретил фракционные группировки в партии. Хотя дискуссии среди коммунистов не отменялись, они неизбежно обретали жесткие и все более узкие
Экономический консерватизм 1960–1970 гг
Консерватизм во внешней политике СССР
2. Русский консерватизм
2. Русский консерватизм 2.1. Крупнейшие представители консерватизма – государственные деятели, литераторы и философы – К. П. Победоносцев, Д. А Толстой, М. Н. Катков, В. П. Мещерский, А. А. Фет, Н. Я. Данилевский, К. Н. Леонтьев в своих работах развивали традиции М. П. Погодина, С. П.
Правый консерватизм
Правый консерватизм Если либеральный консерватизм есть бессмыслица, то правый консерватизм, напротив, вполне приемлем и естествен. Правым консерватором в современной России является тот, кто, стремясь к возрождению имперского мирового величия Отечества, к
Левый консерватизм
Левый консерватизм Для полноты картины рассмотрим и другую сторону, составляющую полную картину консерватизма как идеологии — левый консерватизм. Обычно понятие “левый” не ассоциируется с консерватизмом. Левые хотят изменений, правые — сохранения того, что есть.
2. Шизо-консерватизм
§ 2. Неолиберализм и консерватизм
§ 2. Неолиберализм и консерватизм Как идейные движения неолиберализм и современный консерватизм зародились на исходе XIX в., в условиях кризиса классической либеральной идеологии, вызванного расширением государственной деятельности по регулированию экономики в
Левый консерватизм
Дехристианизация и русский консерватизм
Дехристианизация и русский консерватизм История политических идеологий Модерна – это история нуклонной секуляризации тех ценностей, на которых они были основаны. Поэтому сегодня можно констатировать, что если возможна какая-то новая христианская метаидеология,
Левый консерватизм
Для Глинки было характерно уподобление всех социальных отношений семейным, когда Бог рассматривался как отец всего человечества, монарх, начальник (помещик, полководец, чиновник и т. д.). Отношения взаимного подчинения образовывали сложную общественную иерархию, когда каждый человек добровольно выполнял свои функции, видя в этом высший долг. При этом на монарха ложилась наибольшая ответственность в сравнении с его подданными.
Огромную роль в обществе, полагали консерваторы, должна была играть религия. Православие в их воззрениях приобрело характер политической идеологии, противопоставляемой модным в то время просветительскому проекту, масонству, мистицизму протестантского толка и экуменическим утопиям. Православие выступало в их воззрениях идейным фундаментом позитивных культурных и нравственных традиций, которые противопоставлялись дворянской галломании.
Русские консерваторы провозгласили необходимость национального воспитания с опорой на собственные языковые, политические, бытовые традиции (например, в одежде, еде, повседневных поведенческих стереотипах), патриотизм, включающий культивирование национального чувства и преданность самодержавной монархии.
Общественная нравственность в подражание христианскому идеалу весьма аскетична. Разрушительный для традиционных ценностей рационализм, носителем которого является наука, по мнению консерваторов, можно нейтрализовать синтезом науки и истин веры. Также подразумевается достаточно строгая изоляция от секулярной западноевропейской культуры. Право как таковое не отвергается, но создается в строгом соответствии со сконструированной национальной традицией.
Сегодня хорошо просматриваются аналогии между таким консерватизмом и системой современной России. Каждый без труда отыщет десятки общих признаков.
Консерваторы - сторонники консервативной идеологии. В политике они выступают за сохранение всего так, как было прежде, то есть против реформ и изменений. Они часто поддерживают социальное неравенство, считая его естественным и заложенным в природе человека.
В экономике они поддерживают национального производителя, выступают за протекционизм. В сфере культуры и идеологии консерваторы всегда за господство одного санкционированного государством течения.
Наряду с либерализмом и радикализмом консерватизм считается одной из основных политических идеологий современности. В отличие от либералов консерваторы выступают против глубоких и резких реформ, за высокую роль государства в жизни общества. В отличие от радикалов они не поддерживают быстрые революционные изменения, считая их опасными и вредными.
Суть консервативной идеологии
Главные ценности консерватизма - государство, религия, традиции, порядок . Человеческая жизнь часто признается ничтожной перед интересами государства.
Консерваторы зачастую выступают за монархию и сохранение социального неравенства как скелета общества. Они приводят в качестве контрпримера неудачный опыт построения социализма в СССР или национал-социализма - в Третьем рейхе.
Консерваторы допускают вмешательство государства и религии в частную жизнь граждан.
На внешнеполитической арене консерваторы всегда за сохранение прежних границ , нерушимость международных договоренностей. При этом они жестко отстаивают интересы собственного государства, не признают теорию общего блага и универсальных ценностей.
Бенджамин Дизраэли. Фото: Wikimedia
Либерализм и консерватизм не всегда жестко противостоят друг другу. Один и тот же человек может в разные периоды жизни склоняться то в пользу либерализма, то в пользу консерватизма.
Идеологи консерватизма
Именно такой путь прошел один из идеологов консерватизма, французский политик и писатель Франсуа Рене де Шатобриан . Представитель дворянского рода, он вначале принял Великую Французскую революцию, но затем устрашился ее разгула и революционного террора. Мыслитель ударился в католичество, переосмыслил свои ценности и стал проповедником монархии и порядка.
Франсуа Рене де Шатобриан. Фото: Wikimedia
Еще одним отцом консерватизма называют английского философа той же эпохи Эдмунда Берка . В своих воззрениях он также отталкивался от Французской революции. До нее Европа жила ценностями монархии, религии и порядка. Великая революция впервые поставила старый мир с ног на голову. Именно как реакция на нее и появился политический консерватизм. Без перемен и потрясений не появилось бы ярых защитников старого порядка.
Эдмунд Берк. Фото: Wikimedia
В 1980-е на Западе появился так называемый неоконсерватизм - более приспособленное к современным реалиям учение. Его представители отказались от особенно одиозных требований (сохранение смертной казни, запрет однополых браков, религия в школах), но сохранили главное - курс на сильное государство. Яркими представителями неоконсерватизма считаются Рональд Рейган, Маргарет Тетчер и Ангела Меркель.
Ангела Меркель. Фото: Reuters
Консерватизм в России
В царской России после Французской революции власть как правило была консервативна. Исключение составляет лишь начальный этап правления Александр I и царствование Александр II. При позднем Александре I и Николае I идеологами охранительства были Николай Карамзин и Сергей Уваров .
Разгул консервативной реакции начался при Александре III. По его мнению, именно либеральные реформы отца привели к расправе над царем. Сын убитого монарха решил задавить в России любое свободомыслие и жажду перемен.
Константин Победоносцев. Фото: Wikimedia
Леонид Брежнев. Фото: Wikimedia
По мнению многих наблюдателей, к консерватизму после 2008 года склонился и Владимир Путин . Сам он не скрывает этого.
Владимир Путин. Фото: Wikimedia
С большим уважением отношусь к Борису Межуеву и консерваторам, чью позицию он так грамотно и оптимистично излагает ниже.
Однако рискну предположить, что не только либеральный дискурс уже не соответствует вызовам времени, но и консервативный тоже. Тем более, что консерватизм по своей сути делает ставку на традицию, что соотносимо сейчас в мышлении, как птице летать с одним крылом. Поэтому выработать в рамках консервативной или либеральной парадигмы нечто принципиально новое они уже не могут, продолжая которое столетие навязывать выбор между ими двумя. Ведь осмысление образов и контуров будущего потребуют не только новые идеи, но и новый язык, на который они уже в силу своей приверженности не способны.
Жалко.
А так умно написано. Хотя и беспочвенно.
Однако почитаем и послушаем. Тем более, что там, где анализируются ошибки нынешней власти, нельзя сказать, что он не прав.
__
Консенсус с внешними партнерами достигается ценой разрыва молчаливого пакта с прокрымским большинством и явной демонстрацией пренебрежения к его свободному мнению?
Политикам в истории случалось вызывать друг друга на дуэль (одному из них – министру финансов США Александру Гамильтону такая дуэль в свое время стоила жизни), но дуэльный кодекс предполагает право вызванного на дуэль на выбор оружия. В этом же случае речь идет не о дуэли, а о драке тренированного телохранителя с физическим более слабым соперником.
Я уже забыл, когда я в последний раз слышал про закон Мизулиной, равно как и саму фамилию этого депутата, связавшего себя с борьбой против пропаганды гомосексуализма в среде несовершеннолетних. Явно закатывается звезда министра просвещения Ольги Васильевой, из ведения которой недавно была взята вся сфера высшего образования. О другом представителей того же течения омбудсмене по делам детей Анне Кузнецовой тоже почти ничего не слышно.
У всего происходящего одно ясное и понятное объяснение.
Отношения с Америкой вступают в такую фазу, когда в ближайшее время можно уже без большой натяжки ожидать разрыва (или сокращения до минимума) всех дипломатических отношений.
Ясно, что Россия не уйдет из Сирии и не начнет силовое выдавливание с ее территории Ирана и Хезболлы (на что, видимо, рассчитывали Трамп и Болтон), но и США явно не откажутся от плана окончательно разделаться с Тегераном, не дав ему шанса ни на возвращение к ядерной программе, ни на усиление регионального влияния.
Поскольку Россия – волей неволей – прикрывает Иран в Сирии, то администрация Трампа, очевидно, не сменит в отношении нашей страны гнев на милость, и напряженность будет расти до пределов, установленных приоритетом выживания человечества.
Но Россия, идя на ссору с США, надеется сохранить добрые отношения со всеми другими развитыми странами мира – с Японией, которой Путин только что предложил заключить мирный договор без предварительных условий, с Германией, пока не отказывающейся от строительства СП-2, с Китаем, лидер которого впервые побывал на форуме во Владивостоке, – то есть со всеми иными державами континента.
Геополитика у нас получается прямо по Дугину, но идеологическая аранжировка этой геополитики будет отнюдь не дугинская: никакого антиглобализма, никаких альтернативных цивилизационных основ, никакой ценностной суверенности.
Надо признать, что если в 1990-е годы идеи Дугина звучали полной фантастикой, сегодня этот план выглядит чуть менее утопично. Но для того, чтобы у него появилась реальная перспектива, потребовалось, чтобы в Белом доме обосновался ярый враг глобализма, непредсказуемой политики некоторого в равной мере опасались бы и континентальные державы Европы, и Россия, и Китай, и Иран, и обе Кореи.
Кризис доверия не удастся компенсировать ни успехами футбольной сборной, ни даже международной славой.
Предположим, убедить власть хотя бы сохранить баланс в отношениях между двумя крипто-партиями не удастся. Допустим, что все те, кто не будет готов поддерживать либеральные экономические, социальные и культурные преобразования власти, окажется вынужден уйти из системы. Какие шансы консерваторам сохраниться хотя бы в виде ценностно сплоченного сообщества?
У меня на этот счет нет какой-то цельной внятной стратегии, есть лишь некоторые соображения, которые я рискну высказать.
Конечно, быстрое преобразование современной России в полноценную демократию европейского или американского образца невозможно без революционного взрыва, поэтому какие-то быстрые конституционные перемены сегодня будут малоэффективны. То, что возможно сегодня для консерватора – это твердая и солидарная защита основ местного самоуправления и региональных органов законодательной власти в тех случаях, когда его представители отстаивают локальные общественные интересы, сопротивляясь хищническим установкам грабительского капитала, который видит в любом общественном достоянии – лесных массивах, архитектурных памятниках и пр. - лишь ресурс для извлечения прибыли.
В этом смысле пример севастопольского Заксобрания – конечно, имеет важнейшее значение для консервативного дела в наше непростое время.
Особую роль в этом должны играть университетские центры, причем в первую очередь региональные. Поэтому второй пункт политической повестки консерватизма – помимо местного самоуправления, это борьба за университетскую автономию. Которая на сегодня, насколько я понимаю, фактически свернута. Очень было бы важно, если бы университетское сообщество, законодательные органы власти в регионе находились бы в тесном взаимодействии с местными приходами Русской православной церкви и желательно с какими-то сегментами патриотического местного бизнеса.
Но решающая роль, конечно, должна быть у местного интеллектуального класса – как только локалистское сопротивление берут под контроль другие силы – возникает сразу же опасность криминализации такого сопротивления. Поэтому главными центрами русского консерватизма будущего должны стать кузницы кадров интеллектуального класса – то есть университеты.
Из этого императива вытекает другая задача – удержание консерваторами лидерства в цехах производства гуманитарного знания, причем в условиях отсутствия опоры на административный ресурс, который будет настроен в пользу всего либерального. Консерваторам надо отвоевать лидерство в философии, филологии, истории, социологии, политологии – сделать это можно только при великолепном владении всей современной западной гуманитарной науки, но при способности переосмыслить ее выводы в духе будущих задач русской цивилизации.
Поэтому безусловно необходимо взаимодействие отечественных консерваторов с представителями консервативной, или, как сейчас модно говорить, пост-либеральной мысли Запада, которая сегодня, кстати, переживает подъем в условиях очевидного кризиса Евро-Атлантической цивилизации.
Не следует только принимать без критики любое интеллектуальное и политическое поветрие, идущее на Западе, особенно в том случае, когда мы не знаем его идейных и материальных предпосылок. Мы вот все аплодировали Брекзиту, не давая себе труда разобраться в том, кто стоит за Брекзитом и какой будет Великобритания после Брекзита? Россия обрадовалась, что среди лидеров этого движения оказался откровенно симпатизирующий нашей стране Найджел Фарадж с его собственной партией. Мы приняли его в качестве какой-то перспективной общественной фигуры, а он сразу после победы Брекзита добровольно ушел в тень. Консерватизм на Западе, как я уже сказал, очень мощная интеллектуальная сила, но не надо думать, что все консерваторы – обязательно политические союзники России.
Итак, залог выживания консерватизма в наступающие нелегкие времена это сочетание нескольких принципов: политический локализм, защита местного самоуправления, восстановление университетской автономии и всемерная поддержка региональных университетских центров, пристрастно критическое отношение к любым социальным инновациям, идущим из Евро-Атлантики, наконец, тесное взаимодействие с консервативными сообществами других цивилизаций, но при трезвом понимании того, что любой внешний успех консерватизма в нашем сегодняшнем мире обязательно будет оплачен уступками по принципиальным вопросам сильным мира сего.
Поэтому консерватизму не стоит сегодня играть в оппортунизм, а стоит укреплять внутреннюю связность, внутреннюю сплоченность, чтобы лет через десять стать лидирующей силой независимой русской общественности, опирающийся на союз эко- и архо- защитников, местного патриотического бизнеса и университетского сообщества.
. спустя лет десять в стране не будет силы более авторитетной, чем мы, то есть все те, кто не поддался на коррупцию, шантаж, разнообразные угрозы и соблазны и продолжал делать свое дело. Рано или поздно обнаружится культурное, экономическое и внешнеполитическое банкротство любой стратегии, пренебрегающей внутренним консенсусом ради согласия с любыми внешними партнерами.
Критические заметки с четырьмя авторскими отступлениями
Авторское отступление N1
Лоялизм, впрочем, сыграл с российскими консерваторами злую шутку.
Причем два раза.
Во-первых, когда постоянно заставлял их прогибать объявленные нерушимыми схемы под изменчивый мир современной кремлевской, а, как потом оказалось, всего лишь околокремлевской политики. Поскольку, что происходит в Кремле, на самом деле не знает никто, а последствия в виде конкретных решений далеко не всегда эту кремлевскую политику отражают. Иногда, — совсем не отражают.
Авторское отступление N 2
Увы, но левые и националисты имеют право гордиться крымским триумфом гораздо большее, чем консерваторы.
Авторское отступление N 3
И это происходило в момент, когда глобальным приоритетом являлась перестройка глобального экономического пространства и присутствовали действительно глубокие ожидания альтернатив.
Авторское отступление N 4
Посмотрим на глобальные проблемы, на процессы, которые происходят в современном мире и мы поймем, что русскому консерватизму дан еще один шанс на то, чтобы стать глобально значимым буфером против популистской левизны и, тем самым, обозначить новый статус России в мире – как источника вменяемого глобально значимого концептуального знания. И только не надо говорить, что в условиях сегодняшней тотальной русофобии это невозможно. Это возможно, и подозреваю, даже не представляем себе сейчас, какое количество союзников может быть у России, если в ней возникнет нечто, хотя бы отдаленно напоминающее глобально значимую идеологическую систему, тем более, систему, которая в формате практического политического действия, институтов и социальных процессов, будет противоположна становящемуся все более тоталитарным и навязчивым либерализму.
Посему, позволю себе обозначить пять базовых оснований нового российского консерватизма:
Первое. Социальность. Новый консерватизм должен быть нацелен на формирование общественно-приемлемой модели социального реструктурирования российского общества, но и других общественных систем в целом в соответствии с требованиями постглобального мира, формирующегося на наших глазах. И в этом смысле новый российский консерватизм должен куда глубже понимать суть современной экономики, как деструктивной, в конечном счете системы, системы, и саморазрушающейся, и разрушающей экономическую сущность человека, заменяя потребность и осознанную необходимость труда на неосознанную и неосознаваемую потребность в потреблении, неразборчивом и социально бессмысленном.
Второе. Антимаргинальность. Новый российский консерватизм, консерватизм постглобализационного мира, должен быть с самого начала нацелен на то, чтобы стать мейнстримом. Он должен претендовать на то, чтобы, по крайней мере, в пределах российской культурной и политической Ойкумены, стать основой и политического, и культурного, и потребительского поведения. Новый российский консерватизм должен быть респектабелен до хруста накрахмаленной манишки, до способности различать сорта полугара по запаху. Это не значит, что наш консерватизм должен переселиться из малогабаритных кухонь в салоны с кожаными креслами, хотя и это было бы неплохо – дешевый портвейн пора заменить на сортовое краснодарское красное. Но это значит, что российскому консерватизму надо набраться солидности и способности на равных не только в интеллектуальном, но и в социальном плане вести диалог с оппонентами, которые могут оказаться неожиданно и потенциальными партнерами.
И рано или поздно эти экономические интересы потребуют политического выражения и теоретического обоснования. Российскому консерватизму помимо блестящих концептуалистов и просто хороших людей нужны свои Стивен Бэннон и Славой Жижек, которые доходчиво объяснили бы, почему то или иное действие, платформа, тусовка, выставка или демонстрация, — правильно, а другая, — не правильно. И объяснить доходчиво и убедительно. А в противном случае, никто этого российского консерватизма просто не заметит и просто пройдут мимо.
Пятое. И, не исключено, главное. Новый российский консерватизм должен быть обращен в будущее, а не в прошлое. Он должен перестать быть постсоветским и стать российским, но вполне понятным для глобальной аудитории. Новый консерватизм должен быть нацелен на молодежь, как на главную целевую аудитории, без вовлечения которой в дискурс и социальное взаимодействие, не может быть никакого консервативного будущего. Уходящий постсоветский консерватизм был скучный. Не исключено, что это и была главная системная его проблема. Российскому консерватизму надо перестать быть слишком серьезным и чопорным. Новый консерватизм должен стать наглым, задорным и самоироничным. И иногда смотреть на себя в зеркало.
Читайте также: