Минский процесс 1946 кратко

Обновлено: 05.07.2024

О том, как это было, в беседе с нашим корреспондентом рассказал доктор исторических наук Анатолий Шарков.
— Анатолий Васильевич, пожалуй, вы один из первых белорусских историков, кому в свое время удалось снять завесу секретности с событий, связанных с пленением нацистов на территории Беларуси и последующим возмездием, которые до недавних пор являлись достоянием закрытых хранилищ…

— Между тем для установления и расследования злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их пособников уже Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 ноября 1942 года были образованы Чрезвычайная государственная комиссия СССР, а также республиканские, краевые, областные и районные комиссии. Они имели право поручать надлежащим органам производить расследование, опрашивать потерпевших, собирать свидетельские показания и иные данные о насилиях, зверствах, массовых убийствах, грабежах, разрушениях и других преступных действиях гитлеровских оккупантов и их пособников.

— Минский процесс, проходивший с 15 по 29 января 1946 года, был первым из процессов, состоявшихся на территории Беларуси над бывшими военнослужащими вермахта и сотрудниками немецких карательных органов?

— Да, тогда перед судом военного трибунала предстали 18 бывших военнослужащих германской армии и полиции.

Суд в Минске по делу о злодеяниях гитлеровских захватчиков во время оккупации Беларуси положил начало судебной практике по применению уголовного законодательства к лицам, виновным в преступлениях против человечества…

— Впоследствии открытые судебные процессы над врагами, изобличенными в совершении воинских преступлений на территории республики, состоялись в Бобруйске, Витебске и Гомеле.

В ней говорится, что 15 января в Военном трибунале округа заседание началось со слушания дела о злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками в Белорусской ССР.

Дело рассматривается в открытом судебном заседании Военного трибунала в составе председательствующего генерал-майора юстиции тов. Кедрова и членов — полковника юстиции тов. Виноградова и полковника юстиции тов. Сахарова с участием военного прокурора генерал-майора юстиции тов. Яченина и защитников по назначению суда — адвокатов т т. Гаврилова, Татаринцева, Савенко, Плевако, Жудра, Бедросова, Михальского, Малахова и Петренко.

Приговор над немецко-фашистскими захватчиками, чинившими злодеяния в Беларуси, приведен в исполнение.

Казнь 14 военных преступников в Минске 30 января 1946 года. Фото: предоставлено Белорусским государственным музеем истории Великой Отечественной войны.

И все-таки его повесили. За что? Лангут был замначальника лагеря №131 в Бобруйске, где за зиму 1941 - 1942 годов от голода, болезней и расстрелов погибло 30 тысяч военнопленных. В лагере было также около 600 детей в возрасте от 10 до 15 лет. Около 250 детей умерли от болезней, судьба остальных, вывезенных в тыл немецкой армии, неизвестна. Лангут отдал 50 мужчин и 50 женщин из лагеря профессору Борману для медэкспериментов.

Обер-лейтенант был одним из 18 военных преступников, которых судили с 17 по 29 января в минском Доме офицеров. Публичный процесс демонстрировал зверства фашистов и последовавшее возмездие. Проходил он в тоже время, что и Нюрнбергский процесс в Германии. Суды 1943 - 1949 годов в 21 городе СССР вошли в историю под названием Советский Нюрнберг.

- Если суд проходил по всем канонам, то и адвокаты у обвиняемых были?

- Конечно. Они подводили к тому, что все подсудимые - это часть нацистской системы, представляли обвиняемых как исполнителей приказов. Мол, они не проявляли личную инициативу, а были жертвами нацистской среды. Безусловно, это были советские лояльные адвокаты.

- Суд, как видно, не принял доводы защиты.

- Ну почему же? До сих пор не ясно, почему из 18 подсудимых в Минске четверо получили каторгу, а не смертную казнь. Может, это работа адвокатов, может, сотрудничество со следствием… И на других процессах были подобные истории. Вроде бы все подсудимые презентуются прокурором как часть большой банды - высшие офицеры планируют карательные операции, средние организуют, а унтер-офицеры и солдаты непосредственно исполняют. Но почему-то не все исполнители были осуждены к смертной казни. Здесь можно только предполагать. Например, капитан Гетце был замкоменданта Бобруйской комендатуры. Прямых обвинений, что он убивал, не было. Его обвиняли в разграблении. Об этом суду напомнил 28 января 1946 года адвокат Гаврилов в своей речи. И может, поэтому Гетце, единственного из офицеров, не казнили и даже не направили в лагерь, а оставили в тюрьме. Там он и умер в 1951-м.

- Известно, что Алоиз Гетерих не только сумел избежать казни, но и вернулся домой после освобождения из лагеря…

Гетерих свидетельствовал, что командир его роты Ганс Бюхнер командовал расстрелом в лагере “Масюковщина”. Однако Бюхнера отчего-то не привлекли к ответственности вместе с Гетерихом. Так что в 1949-м году Бюхнер спокойно вернулся в Германию из Витебского лагеря для военнопленных. И лишь в 1976 году Бюхнера судили в ФРГ (в том числе - по материалам Минского процесса). Гетерих тогда был в суде свидетелем.

- Действительно ли среди подсудимых на Минском процессе был офицер, хорошо знавший русский язык?

- Да, зондерфюрер Рольф Бурхард служил переводчиком в комендатуре Бобруйска. Он был родом из балтийских немцев и на суде говорил по-русски. Казалось бы, переводчик непосредственно не участвует в злодеяниях. Но и его повесили. Дело в том, что он участвовал и в угоне людей в рабство, и в расстрелах. То есть он - соучастник преступлений.

- В чем была необходимость проводить Минский процесс публично?

- Процессы 1946-го носили и политическую функцию - демонстрировали все зло нацизма. Это в наше время кажется, что это очевидно. А во время оккупации нацисты скрывали свои преступления, масштаб их злодеяний не был широко известен. Надо было продемонстрировать, кто виноват в многочисленных жертвах и разрухе. В Минске белорусы смогли посмотреть в глаза палачам.

- После открытых судов 1947 года в Витебске, Бобруйске и Гомеле все последующие стали закрытыми. Почему?

- Тут комплекс причин. С пропагандистской точки зрения, этих судов было достаточно, чтобы удовлетворить общество. Когда процессы были публичные, то следствие работало более тщательно, а на закрытых судах особо с доказательствами не старались - судили по принципу коллективной вины. Числился в составе части, совершившей преступление? Значит, виновен. И уже в 90-х в России были реабилитированы 13 035 иностранцев, осужденных за военные преступления. В делах не было достаточно доказательств их личной вины. Кроме того, открытые суды были дорогостоящие и требовали высокой квалификации следователей, которых не хватало.

- В зале минского Дома офицеров каждый день на протяжении двух недель присутствовало по 300 зрителей. Там были представители силовых структур или нашлось место и простым гражданам?

- Без пропуска на суд попасть было нельзя. Часть пропусков раздавали на предприятиях передовикам производства в качестве поощрения. В Новгороде простых граждан было около трети. Полагаю, что так было и в Минске. В зал суда привозили делегации из областей. Опять-таки чтобы в своих городах и деревнях люди могли рассказать о зверствах преступников. Еще в зале были журналисты, кинохроникеры, свидетели преступлений в ожидании своего вызова. Например, на Минском процессе свидетельствовали знаменитые подпольщики: Мария Осипова, Елена Мазаник и ее сестра Валя, Рафаил Бромберг. Приходили на суд и общественные авторитеты. Еще там были агенты спецслужб, которые мониторили настроения людей в зале и кулуарах.

- Фотография, на которой огромная толпа смотрит на казнь немцев, шокирует. В истории Беларуси такого еще не было. В чем был смысл присутствия на казни тысяч людей?

- Во-первых, это было заложено в указе 1943 года - казнь через повешение должна быть публичной. Профессор Александр Епифанов приводит даже такой пример: в одном из городов преступника повесили на том же дереве, на котором он вешал партизан. То, что казнили на центральных площадях городов, было важно, потому что люди потом рассказывали об этом, о возмездии узнавали в самых далеких уголках республики.

КОГО СУДИЛИ?

Из 18 преступников двум удалось вернуться в Германию

Обвинение в уничтожении мирных граждан и военнопленных было предъявлено лично каждому из подсудимых на минском процессе.

1. Генерал-лейтенант И. Рихерт, бывший командир 286-й охранной и 35-й пехотной дивизии.

2. Генерал-майор полиции, бригаденфюрер СС Э. Герф, бывший начальник полиции Беларуси и замначальника главного штаба по борьбе с партизанами.

3. Генерал-майор германской армии Г. Эрмансдорф, бывший комендант Могилева и Могилевского укрепрайона.

4. Подполковник полиции Г. Вайсиг, бывший командир 26-го полицейского полка.

5. Капитан полиции Э. Фальк, бывший командир батальона 26-го полицейского полка.

6. Майор Г. Молл, бывший комендант Бобруйска и Паричи.

7. Обер-лейтенант СС К. Лангут, бывший замначальника лагеря 131 в Бобруйске.

9. Капитан Р. Бурхард, зондерфюрер Бобруйской комендатуры.

10. Зондерфюрер А. Битнер, бывший комендант сельхозкомендатуры Бобруйского района.

11. Капитан Б. Гетце, бывший замкоменданта Бобруйской комендатуры.

12. Капитан К. Айк, бывший замкоменданта Орши и начальник тюрьмы.

13. Вахмистр жандармерии Б. Митман.

14. Унтершарфюрер СС Ф. Гесс.

15 - 18. Мелкие чины: Г. Фишер, Й. Хетхль, А. Гетерих, А. Роденбуш.

14 человек трибунал Минского военного округа приговорил к смертной казни через повешение; Гетце, Хехтля - к 20 годам каторжных работ; Гетериха, Роденбуша - к 15 годам.

ИЗ ДОНЕСЕНИЙ АГЕНТОВ

Молл назвал Коха не человеком, а зверем

Доктору исторических наук Анатолию Шаркову удалось получить архивные документы, в которых содержатся донесения десяти немецкоязычных сотрудников НКВД, которые были подсажены к обвиняемым в камеры.

Все обвиняемые раскаялись и просили смягчить меру наказания, но не Кох. Он заявил, что он был и остается фашистом, и просит суд приговорить его к расстрелу.

КСТАТИ

В 1947-м казнь заменили 25 годами каторги

Большинство военных преступников, осужденных в СССР на первых процессах Советского Нюрнберга (84 человека), повесили. После отмены смертной казни 26 мая 1947 года высшей мерой стало осуждение на 25 лет каторги в Воркутлаге. Всего в рамках Советского Нюрнберга осудили 253 человек.

По подсчетам профессора Александра Епифанова, с 1943 по 1952 год по указу 1943 года было осуждено около 24 тыс. иностранных военных преступников, включая немецких, венгерских, румынских, и около 57 тыс. - из числа советских граждан.

ИЗ ДОПРОСА ГЕСТАПОВЦА КОХА

Кох: - Я был комендантом лагеря деревни Орехи, в котором находилось 3 тысячи человек, подозреваемых в связях с партизанами, а также партизанские семьи: дети, женщины и старики. Этих людей мы умерщвляли с помощью душегубок, а также тем, что содержали их на голодном пайке. Обычно дети очень быстро умирали от голода. Мужчин мы отправляли на работы в Германию, а женщин и детей - в Майданек.

Председательствующий: - Какое участие вы принимали в расстрелах советских людей и сколько лично расстреляли?

Кох: - 500 человек. (Шум в зале.)…Всегда при расстрелах я сам расстреливал лично первые 3 - 4 - 5 человек для того, чтобы показать своим подчиненным, каким должен быть гестаповец.

Председатель трибунала: - Скажите, какие методы вами применялись при допросах?

Кох: - Допрашиваемым мы заламывали руки назад, подвешивали на дверь, загоняли иглы под ногти, избивали палками, пытали электричеством, загоняли шомпола в заднюю часть тела.

Прокурор: - Как вы расцениваете все свои преступления, которые с такой жестокостью совершались?

Кох: - Это зверские преступления, совершенные против всех международных прав. Но я был нацист, и это была моя практическая работа по осуществлению расовой теории.

Возрастная категория сайта 18 +

С 15 по 29 января 1946 года в помещении окружного Дома офицеров в Минске проходил судебный процесс по делу нацистских военных преступников. Обвиняемыми были 18 представителей немецкой оккупационной власти в Белоруссии: генералы, офицеры, унтер-офицеры, рядовые Вермахта и войск СС, представители полиции, гестапо, жандармерии, члены нацисткой партии. Судьями на процессе были: генерал-майор юстиции Кедров, полковники юстиции Сахаров и Виноградов. Обвинение представлял военный прокурор генерал-майор юстиции Яченин. Защиту совершали адвокаты Михальский, Бедросов, Савенко, Татаринцев, Гаврилов, Плевака и Петренко (Франц Карл Гесс отказался от адвоката и защищал себя сам).

Обвиняемые на скамье подсудимых.

Подсудимые обвинялись в уничтожении мирных советских граждан, зверских расправах и издевательствах над советскими военнопленными, массовом угоне гражданского населения в немецкое рабство, разрушении городов, деревень и грабеже гражданского населения. Так, Генерал-лейтенант И. Рихерт, бывший командир 286 охранной и 35 пехотной дивизии, обвинялся в том, что по его приказам войска и полиция расстреляли более 2300 человек. Всего с его ведома и по приказам было угнано в Германию около 5 тысяч советских граждан. Рихерт приказал населению разминировать дороги — под конвоем тянуть бороны. Рихерт лично организовал Озаричский лагерь смерти, где одновременно содержалось до 10 тысяч стариков, женщин и детей.

Генерал-майор полиции, бригаденфюрер СС Э. Герф, бывший начальник полиции Белоруссии и заместитель начальника главного штаба по борьбе с партизанами отдавал приказы жандармерии и полиции об арестах и расстрелах. В 1942-1943 гг. в концлагерях Минска и поселка Дрозды по личному распоряжению Герфа полицией расстреляно насколько тысяч мирных жителей, среди которых были дети, женщины и старики. Угнал в Германию 2000 человек. Герф был также организатором и участником кровавых злодеяний в городе Сталино (Донецк) и в Крыму (по его приказам там убили около 1000 человек).

Генерал-майор германской армии Г. Эрмансдорф, бывший комендант г. Могилева и Могилевского укрепленного района приказал жандармам согнать в лагерь тысячу человек для оборонительных работ, трижды организовывал карательные экспедиции. По указанию Эрмансдорфа было взорвано 600 домов и уничтожены деревни в районе линии обороны.

Подполковник полиции Г. Вайсиг, бывший командир 26 полицейского полка, провел четыре карательных экспедиции. Во время первой в сентябре 1943 года, в районе города Друя и южнее Двинска, было захвачено 400 мирных граждан, 60 из них расстреляли сразу, остальных передали СД. Также насильно использовал местное население для разминирования дорог.

Судебное следствие длилось до 27 января, когда начались прения сторон. Большая часть заседаний 28 января была посвящена выступлениям адвокатов, которые утверждали, что подсудимые, безусловно, виноваты, но заслуживают поблажки, так как, во-первых, раскаялись, а во-вторых, только выполняли приказы высшего руководства страны. Впоследствии подсудимым было уделено право последнего слова. Все они раскаивались, просили пощады и осуждали фашизм.

Оглашение приговора.

Совершение наказания было назначено на 30 января. Местом для него был выбран Минский ипподром. На берегу Свислочи были установлены 6 Т-подобных и 2 Г-подобных виселиц. К горизонтальным брусьям были прикреплены таблички с фамилией и военным званием осужденных. У Ульяновской улицы была установлена трибуна и столп с двумя раструбами репродуктор. По разным заявлениям, собралось около 100 тысяч горожан.

Угнали в Германию под страхом расстрела более 380000 человек. Оккупанты разграбили и разрушили 209 из 270 городов и районных центров, уничтожили 9200 сел и деревень (из них 618, включая Хатынь, сожжены вместе с жителями). Список этих преступлений стал базой обвинения на открытом Минском процессе 15–29 января 1946 года.

Перед судом предстали 18 преступников разных званий и должностей.

Процесс длился две недели, выступили десятки свидетелей, девять адвокатов, медицинские эксперты, духовенство. Большинство подсудимых сознались во всех своих преступлениях. Военный Трибунал признал виновными всех и приговорил: Рихерта, Герфа, Эрмансдорфа, Вайсига, Фалька, Коха, Лангута, Митмана, Гесса, Молла, Бурхарда, Битнера, Фишера — к смертной казни через повешение; Гетце, Хехтля — к 20 годам каторжных работ; Гетериха, Роденбуша — к 15 годам каторжных работ. Смертная казнь состоялась 30 января на ипподроме при огромном стечении людей.

Допрос криминал-комиссара гестапо Г. Коха о его преступлениях.

Кох: Я был комендантом лагеря деревни Орехи, в лагере находилось 3 тысячи человек, подозреваемых в связях с партизанами, а также партизанские семьи: дети, женщины и старики. Этих людей мы умерщвляли с помощью душегубок, а также тем, что содержали их на голодном пайке. Обычно дети очень быстро умирали от голода. Мужчин мы отправляли на работы в Германию, а женщин и детей в Майданек.

Председательствующий: Какое участие вы принимали в расстрелах советских людей и сколько лично расстреляли?

Кох: 500 человек. (Шум в зале).

Прокурор: Расскажите о случае расстрела в 1943 году 15 человек, среди которых были 3 женщины. Сколько вы лично расстреляли?

Кох: Всегда при расстрелах я сам расстреливал лично первых 3–4–5 человек для того, чтобы показать своим подчиненным, каким должен быть гестаповец.

Прокурор: Это было наглядное преподавание?

Прокурор: Скажите, Кох, помимо 2 000 человек, расстрелянных в Орле, вы дополнительно расстреляли еще 40 человек, среди которых были дети? За что вы их расстреляли?

Кох: Эти люди имели коммунистическое мировоззрение. Среди них были 9 женщин и 8 детей от 2 до 10 лет.

Прокурор: У детей тоже было коммунистическое мировоззрение?

Кох: У нас был принцип, чтобы уничтожать и детей.

Прокурор: У вас дети есть?

Прокурор: Какого возраста?

Кох: 1 год, 3 года и 5 лет.

Прокурор: Их можно в чем-либо политическом обвинить?

Кох: Нет, конечно нет.

Прокурор: По какому принципу вы расстреляли 8 советских детей? Они ни в чем не повинны.

Кох: Это было уничтожение населения другой расы. (Отвечая на вопрос прокурора, Кох говорит об обстоятельствах расстрела 3 офицеров Красной Армии).

Прокурор: В чем же вы их обвиняли? В том, что они русские?

Кох: Да, это была просто ненависть к русским.

Председатель Трибунала: Скажите, какие методы вами применялись при допросах?

Кох: Допрашиваемым мы заламывали руки назад, подвешивали на дверь, загоняли иглы под ногти, избивали палками, пытали электричеством, загоняли шомпола в заднюю часть тела.

Читайте также: