Значение воображения в жизни и деятельности человека очень велико. Возникло и развивалось воображение в процессе труда, и основное его значение состоит в том, что без него был бы невозможен любой труд человека, т.к. невозможно трудиться, не представляя себе конечного и промежуточных результатов. Без воображения не был бы возможен прогресс ни в науке, ни в искусстве, ни в технике. Ни один школьный предмет не может усваиваться полностью без деятельности воображения. Если бы не было воображения, невозможно было бы принять решение и найти выход в проблемной ситуации, когда мы не обладаем нужной полнотой знаний.

вид воображения, близкий мечтам, но отличающийся от них свойством нереальности и несбыточности.
Синоним — бесплодная мечта.

продукт воображения, в котором выражаются сокровенные, нередко нереальные, несбыточные желания, мечты возвышенного плана.

фантазии, мечты человека, рисующие в его воображении приятные картины, не соответствующие действительности. В детстве и юности Г. – нормальное явление, характерное для размышлений растущего человека о своём будущем.

Мысленное "блуждание" фантазии в бодрствующем состоянии. Некоторые различают грезы и сны, аргументируя это тем, что среди других очевидных факторов в дневных грезах желания не бывают, скрыты, замаскированы или подавлены. Интересно, что многие исследователи связывают грезы с психическим здоровьем и стабильностью.

фантазии, мечты человека, представляющие в его воображении приятные картины настоящего или будущего, не вполне соответствующие реальности и прямо из нее не вытекающие. Особенно часто Г. имеют место в детстве и юности, рисуя человеку эмоционально привлекательные картины его желаемой, будущей жизни. Г. – это нормальное явление, характерное для размышлений человека о своем будущем, для построения привлекательных планов на будущее. См. воображение, мечта, фантазия.

предположительно, связано с греч. nypos – сплю, бездействую) - 1. непроизвольный поток визуализированных представлений фантастического содержания при онейроидном помрачении сознания; 2. неконтролируемая активность пассивного воображения с непроизвольным течением ярких, связных и захватывающих представлений, открыто, в отличие от сновидений, выражающих подавленные, затаенные побуждения и желания, сопровождающаяся одновременным снижением, утратой на некоторое время способности осознавать различие между фантазией и реальностью - грезы наяву (Ясперс). Многие исследователи рассматривают такие грезы как признак психического здоровья и внутренней стабильностии.

Разумеется, когда мы рассуждаем о грезах, большую роль играет контекст. Новый подход к их исследованию позволил утверждать, что у такой привычки есть множество преимуществ, хотя все они зависят от того, к чему стремится человек, от содержания мечты и от индивидуальных различий. Иными словами, мечты могут стать дезорганизующей силой или бесценным источником поддержки в зависимости от текущих целей (прослушать скучную лекцию — или вообразить себе сюжет нового романа), черт характера (невротичность — или способность быть открытым новому духовному опыту) и от характера мыслей (пассивное бесцельное размышление — или формирование положительного настроя).

Психологи обнаружили, что грезы, связанные с человеческими отношениями, вызывают чувство любви и родства и в буквальном смысле делают человека счастливым

Все это поднимает один увлекательный вопрос: нужны ли реальные люди для того, чтобы мы ощутили на себе чужое влияние? Какой вклад вносит в нашу социо-эмоциональную деятельность работа с воображаемой реальностью общения? Ведь большую часть дня мы все же обычно проводим за рамками активного выполнения социальных функций. Даже если у нас есть возможность поболтать с коллегами, мы не можем быть рядом с любимым человеком или близкими. Если у поддержания с ними связи есть преимущества для нашего разума, это поощряет привычку мечтать.

© Lauren Giordano / The Atlantic

Это исследование стало продолжением работы, в рамках которой британские психологи постарались оценить один из самых значимых аспектов социальной общности. Они опирались на общеизвестный факт: разные формы социального взаимодействия по-разному сказываются на чувствах, и общение с близкими влечет за собой больше положительных эмоций. Однако эксперимент позволил выяснить, что даже воображаемое взаимодействие с такими людьми вызывает то же чувство любви и родства.

Это хорошо согласуется с первым исследованием, которое показало, что мечты о тех, кто находится далеко, подпитывают чувство одиночества, в то время как мечты о близких увеличивают чувство удовлетворения от жизни. В других работах психологи Университета Шеффилда отмечают, что у фантазий есть и другие плюсы: они облегчают скуку, становятся источником утешения в тяжелые моменты, углубляют способности к обучению и творческие навыки, помогают создавать эмоциональные стратегии преодоления трудностей и управлять негативными чувствами, связанными с предстоящим стрессом, облегчают напряжение, возникающее за счет неприятных воспоминаний. И все же, преимущества грез до сих пор, в основном, оставались на обочине человеческой жизни в обществе. Может быть, пора уделить внимание и им?

Каждому доводилось коротать время в транспорте, на скучной лекции или даже на рабочем месте, погрузившись в фантастический мир ярких грез — в сны наяву. Такое кратковременное бегство от реальности является естественным процессом для нормальной психики. Однако у некоторых людей мечты выходят из-под контроля и пагубно влияют на учебу, работу и личную жизнь, вызывая настоящую зависимость от погружения в вымышленный мир. Этот феномен известен давно, но ученые обратили на него внимание только в начале 2000-х годов. Что же такое навязчивые грезы, чем они обусловлены и стоит ли из-за них беспокоиться?

В бодрствовании, когда всё хорошо, когда отступают заботы и тревожные мысли и мы погружаемся в грезы, не отдаемся ли мы с блаженством вечному потоку, не плывем ли мы в экстазе по спокойным волнам жизни?

Неадаптивные мечтания

Грезы (сны наяву) долгое время рассматривались как разновидность бессознательной деятельности. Фрейд изначально предположил, что мечтание представляет собой попытку решения переживаемой депривации или конфликта и что фантазия, которая входит в сознательное осознание, вполне может представлять собой золотую середину между неудовлетворенными желаниями и требованиями социальной адаптации или моральными ограничениями общества. Позже ученые предположили, что сама фантазия не обязательно должна возникать только из фрустрации или отложенного удовлетворения, но может служить адаптивным функциям. Тем не менее грезы не считались важным объектом психоаналитических или психотерапевтических исследований.

В основополагающей книге Daydreaming Дж. Сингер (1966) сообщил, что 96% предположительно психически нормальных и образованных взрослых ежедневно мечтают в той или иной форме. Такая умственная деятельность зачастую происходит, когда человек находится в одиночестве, например в постели перед сном, и основное внимание уделяется планированию будущих действий и рассмотрению межличностных контактов.

Распространенность предрасположенности к фантазиям в неклинических когортах оценивалась в диапазоне от 4% до 6%. Среди лиц, подвергшихся жестокому обращению в детстве, встречаемость колебалась от 9% до 14%. Две трети склонных к фантазиям людей из неклинической выборки соответствовали критериям диагностического и статистического руководства по психическим расстройства DSM-III-R (ось I). Исследователи показали, что фантазеры более склонны к депрессии, и пришли к выводу, что у некоторых людей предрасположенность к грезам может быть связана со значительной психопатологией.

Грезы у страдающих субъектов служат частью петли отрицательной обратной связи: психологически здоровые люди используют свои мечты таким образом, чтобы усилить добрые чувства к самим себе, в то время как несчастливые интерпретируют склонность к фантазиям как еще один признак слабости или несостоятельности. Серия исследований с участием психически нормальных людей привела к разработке конкретных психометрических шкал, которые позволили вести дальнейшие исследования различных типов мечтаний и связанных с ними личностных переменных.

Неадаптивные мечтания, или навязчивые грезы , характеризуются как обширная фантазийная деятельность, которая заменяет человеческое взаимодействие и/или мешает учебной, межличностной либо профессиональной деятельности. Первой научной работой, посвященной проблеме, является публикация 2002 года израильского ученого доктора Е. Сомера (Eli Somer), профессора психологии Хайфского университета. Сомер фактически стал основоположником изучения навязчивых грез и создал международный проект по их исследованию, основная миссия которого — продвигать научные знания о неадаптивном мечтании, понять психологические и физиологические особенности явления и в конечном счете помочь тем, кто страдает от грез и нуждается в помощи.

О чем и почему грезят люди

Участники сообщали об испытываемом стрессе, вызванном тремя факторами: трудности с контролем над необходимостью или желанием фантазировать; беспокойство о том, что количество фантазий мешает реальным отношениям и деятельности; сильный стыд и значительные усилия, чтобы скрыть свое поведение от других.

При рассмотрении функциональных грез, направленных на избавление от стресса и боли с помощью фантазий о повышении настроения и исполнении желаний, испытуемые утверждали, что важная роль их мечтаний была двоякой: отключение от страданий и волшебное превращение несчастья в желаемый опыт. Грезы использовали, например, чтобы сбежать от жестоких ссор между родителями. Погружение в сексуальные фантазии повышало настроение. В поиске близости и успокоения респонденты утешались, представляя, как воображаемый спутник жизни сопровождает их дома и на улице. Один субъект в грезах приводил в свою жизнь реальных людей, с которыми хотел бы поговорить, но ему казалось неловким завести разговор.

Насилие являлось популярной темой грез. Пятеро испытуемых говорили о преобладании агрессии, безжалостной жестокости, садизма и сцен кровопролития в своих фантазиях. Такие переживания казались участникам эгосинтонными и не обозначались как источник эмоционального расстройства. Самоидеализация по частоте не уступала насилию. Люди испытывали удовольствие, представляя себя теми, кем бы хотели быть: семейным человеком, успешным любовником или любовницей, власть имущим. Субъекты неоднократно вспоминали о неприятных событиях, изменяя неудачные диалоги и собственные фразы наилучшим образом. Не обходилось и без эротического доминирования над женщинами. Повторяющимися сюжетами были пленение, спасение и побег. Часто люди чувствовали себя пойманными в ловушку жестокого окружения, в грезах избегая мучительного прошлого и жизненных проблем.

К прочим темам мечтаний относились репетиции предстоящих диалогов, ожидаемое предательство со стороны, казалось бы, заслуживающих доверия знакомых, помощь нуждающимся и спортивные состязания. Все опрошенные связывали возникновение навязчивых грез с негативным детским опытом, например изнасилованием, эмоциональным пренебрежением, инцестом, задержкой полового созревания, ксенофобией. Кинестетические элементы присутствовали у пяти участников, повторяющиеся монотонные движения во время грез служили для гипнотического наведения или физического разыгрывания.

Навязчивые грезы можно частично объяснить как фобическое поведение, альтернативу избеганию. С другой стороны, воображаемый процесс служит болезненным напоминанием об угрозах реального мира и усиливает фобические страхи, способствуя избегающему поведению. Исследователи сравнили индексы неадаптивной мечтательности 194 участников в возрасте 18–56 лет (99 женщин, переживших сексуальное насилие в детстве, и 95 респондентов из контрольной группы, которые не сообщали в анамнезе о сексуальном насилии). Перенесшие насилие получили высшие баллы по шкале навязчивых грез в сравнении с контрольной группой, а также имели на 50% более высокие баллы по психологическому дистрессу, на ~60% — по социальной фобии и социальной изоляции. Ухудшение показателей при возрастании склонности к грезам подразумевает усугубление психосоциальных проблем под действием неадаптивной мечтательности.

Исследователи предполагают, что ~30% женщин, переживших сексуальное насилие в детстве, могут страдать от неадаптивной мечтательности как патологической формы диссоциативной абсорбции.

В 2016 году профессор Сомер продолжил изучение предыстории и поддерживающих факторов неадаптивной мечтательности. Выборка состояла из 16 человек, которые искали помощь и советы по поводу навязчивых грез от сверстников онлайн. Главный вывод работы заключается в том, что основой навязчивых грез является детское одиночество. Неспособность родителей или опекунов реагировать на чувства респондентов, возможно, оказывала постоянное давление, направленное на развитие внутренних ресурсов для выражения сильных чувств, ощущения состоятельности или успокаивающего комфорта. Респонденты говорили о сознательных решениях, которые они приняли в раннем детстве, чтобы выдать желаемое за действительное, как альтернативу мучительному одиночеству. Многочисленные отчеты о развитии неадаптивной мечтательности содержали описания детской боли, связанной с отсутствием друзей, с брошенностью и отверженностью.

Грезы как зависимость

Участники исследования отмечали, что на грезы тратится много времени. Фактически респонденты прямо описали стремление к мечтаниям как зависимость. Временные затраты различались: некоторые говорили о 2–3 часах в день, тогда как другие обозначали более длительные периоды — 6 часов и больше. Огорченные психической зависимостью, стыдящиеся и обеспокоенные тем, что их раскроют, и полные решимости скрыть свою тайну от общества, многие респонденты обращались за профессиональной помощью.

Может быть интересно

Проведенное в Польше исследование 2018 года, основанное на интерпретативном феноменологическом анализе (IPA), однозначно рассматривает навязчивые грезы как новую форму поведенческой зависимости. Неадаптивные мечтатели имеют определенное сходство с проблемными интернет-игроками, которые играют для того, чтобы избежать реальных жизненных трудностей (бегство от реальности), и используют фантазию, чтобы испытать вещи, не существующие в реальности, или опробовать в игре альтернативные идентичности. Навязчивые грезы можно рассматривать как поведенческую зависимость, потому что люди испытывают острое стремление к ним или чувствуют себя вынужденными повторять и растягивать этот процесс. Некоторые сообщают о непреодолимом желании погрузиться в мир фантазий сразу после пробуждения или хотят продолжать фантазировать, если их прерывают. Кроме того, мечтатели обеспокоены потерей контроля над фантазиями и безуспешными попытками ограничить их до приемлемого уровня.

Компоненты поведенческой зависимости обычно идентифицируются как: а) значимость — деятельность становится важнее, чем что-либо еще, и доминирует над мышлением; б) изменение настроения — переживание деятельности ведет к возбуждающему удовольствию (кайфу); в) толерантность — привыкание, требующее нарастания объемов активности; г) отстранение — неприятные состояния, когда деятельность прекращается или внезапно снижается; д) конфликт (меж- или внутриличностный); е) рецидив — вызывающие привыкание паттерны легко и быстро восстанавливаются даже после длительного воздержания или контроля.

Навязчивые грезы — болезнь или симптом?

Исследователи обнаружили высокий уровень коморбидности навязчивых грез на выборке из 39 пациентов: 74,4% соответствовали критериям более чем трех дополнительных расстройств, а 41,1% — свыше четырех. Наиболее частым коморбидным состоянием являлся синдром дефицита внимания с гиперактивностью (76,9%); 71,8% соответствовали критериям тревожного расстройства, 66,7% — депрессивного расстройства и 53,9% — обсессивно-компульсивного или родственного расстройства; 28,2% пытались покончить жизнь самоубийством. Пациенты, отвечающие критериям неадаптивной мечтательности, часто имеют сложные психиатрические проблемы. Следовательно, навязчивые грезы отличаются от обычных мечтаний, а склонные к ним люди испытывают значительные страдания. Данные, полученные от 202 участников, показали, что у 64,4% из них было диагностировано психическое заболевание, включая депрессию (32%), тревожность (29%), обсессивно-компульсивное расстройство (11%), синдром дефицита внимания и гиперактивность (9%), посттравматическое стрессовое расстройство (7%), пограничное расстройство личности (4%), расстройство аутистического спектра (3%), психотические (3%) и диссоциативные расстройства (2%).

На выборке из 77 лиц с самостоятельно поставленным диагнозом навязчивых грез установлено, что увеличение мечтаний тесно связано с одновременным усилением других симптомов и отрицательных эмоций, а также с уменьшением положительных переживаний. Неадаптивная мечтательность временно сопровождалась обсессивно-компульсивными симптомами, диссоциацией и негативными эмоциями, при этом обсессивно-компульсивные проявления были единственным постоянным предшественником грез. Авторы пришли к выводу, что эти симптомы потенциально имеют общие механизмы и могут коррелировать с уровнем серотонина в развитии или поддержании болезненного состояния. Связь с обсессивно-компульсивными симптомами подтвердилась и на выборке из 510 участников. Неадаптивная мечтательность умеренно связана как с навязчивыми идеями, так и с компульсиями, включая компульсии проверки и повторения, навязчивые идеи, а также физические компульсии. Авторы считают, что диссоциативные механизмы играют важную роль во взаимосвязи навязчивых грез и обсессивно-компульсивных симптомов.

Лечится ли неадаптивная мечтательность

Участники описали свои попытки обращения за профессиональной медицинской помощью для избавления от неадаптивной мечтательности, в результате которой получали психофармакотерапию на основе ошибочного диагноза. Психотропные препараты, например антипсихотические, помогали незначительно, уменьшая тревожность, но не устраняя навязчивые грезы. Другие сообщили об умеренном улучшении симптомов депрессии и об отсутствии ответа неадаптивной мечтательности на различные селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС), такие как паксил или циталопрам. Респондентам были поставлены различные диагнозы, включая депрессивное расстройство, тревожное расстройство, обсессивно-компульсивное расстройство, посттравматическое стрессовое расстройство, пограничное расстройство личности и диссоциативное расстройство или несколько диагнозов одновременно. Стыд и страх быть неправильно понятыми служили препятствиями для точности диагностики и правильного выбора последующей терапии.

Респонденты принимали 46 различных психофармакологических препаратов, а также 18 рекреационных психоактивных веществ. Из 202 участников 70,8% сообщили, что когда-либо употребляли вещества в развлекательных целях. Большинство людей сообщали об отсутствии положительного или отрицательного эффекта от любого типа лекарств или рекреационных препаратов. Участники исследования отмечали, что использование производных конопли может чаще и в большей степени обострять неадаптивную мечтательность, чем другие соединения: у 29% марихуана вызывала незначительное или значительное усиление грез, но у 15% симптомы несколько уменьшились. Общей тенденцией оказалось частое использование в социальной среде алкоголя и психоактивных веществ, а также то, что любое уменьшение мечтательности из-за рекреационных ПАВ может быть частично обусловлено социальным окружением, а не принимаемым веществом.

На основании предварительных данных исследователи предостерегают людей с навязчивыми грезами от употребления марихуаны или синтетических агонистов каннабиноидных рецепторов. Что касается потенциально полезных при неадаптивной мечтательности соединений, у 24% участников антидепрессанты вызывали уменьшение симптомов по сравнению с 10%, которые заявили, что препараты слегка или значительно усилили грезы. Кроме того, у 7% нейролептики уменьшили симптомы, тогда как только 2% сообщили об их усилении. Авторы полагают, что антидепрессанты СИОЗС оказались относительно эффективной подгруппой препаратов и могут стать лекарствами первой линии при неадаптивной мечтательности.

Вместо заключения

Мечты — это нормальная и очень распространенная умственная деятельность с бесчисленными ежедневными короткими эпизодами фантазий, однако про чрезмерную, неконтролируемую, тревожную и дисфункциональную форму грез до сих пор известно мало. Последние пять лет интерес к этому явлению возрос, во многом благодаря усилиям профессор Сомера и его коллег, но в русскоязычной научной литературе проблема навязчивых грез до сих пор полностью игнорируется и затрагивается лишь в некоторых СМИ.

Главный вывод большинства исследований заключается в том, что существует острая необходимость в раннем выявлении неадаптивной мечтательности, ее правильной диагностике в зрелом возрасте, изучении взаимосвязи с другими психологическими и психическими расстройствами и предотвращении постановки неверного диагноза с последующим назначением неподходящей терапии. Среди исследователей продолжается спор о том, следует ли классифицировать определенные проблемные формы поведения как новые поведенческие зависимости или надо избегать чрезмерной патологизации повседневной деятельности. Судя по имеющейся к настоящему моменту информации, навязчивые грезы скорее являются не самостоятельной патологией, а симптомом, указывающим на возможное присутствие коморбидных нарушений психики, которые могут потребовать серьезного лечения.

Читайте также:

  
• Персонифицированная программа воспитателя доу образец
  
• Перечислите основные графические фигуры в ms word кратко
  
• Квест игра для родителей в доу по физической культуре
  
• Перспективы развития волейбола кратко
  
• Воспитательное взаимодействие с ребенком школьного возраста на индивидуальном уровне не предполагает