Эмоциональная депривация это в психологии кратко и понятно

Обновлено: 04.07.2024

Детство – особый, наиболее тонкий и хрупкий период, когда формируется в некотором смысле ‘ткань’ всей последующей жизни человека. И поэтому бесконечно значимым становится все, что происходит и как происходит.

Оксана Ковалевская, психолог:

Что такое депривация?

Психологи и психиатры встречаются с ребенком и его родителями, его семьей, чаще всего, когда неблагополучие ребенка сообщает о себе каким-либо из выраженных болезненных проявлений: страхи, навязчивости, невротические реакции, негативизм, агрессивность, нарушение сна, нарушение пищевого поведения, энурез, энкопрез, целый спектр психосоматических заболеваний, проблемы с общением, с учебой, проблемы половой, ролевой идентификации, девиантное поведение (побеги из дома, воровство) и мн.др.

И, несмотря на то, что каждый отдельный такой случай, каждая отдельная семья будет иметь свою особенную историю, общими для них становятся выявляемые в анамнезе опыт перенесения деприваций и нескомпенсированность их последствий.

Именно о депривации нам представляется чрезвычайно важным сегодня говорить. Что это такое?

Т. е. соответственно, можно сказать, что депривация – это лишение человека чего-то сущностно ему необходимого, обязательно влекущее за собой некое искажение (разрушение, опустошение) жизни данного человека.

Круг явлений, подпадающих под понятие депривации, достаточно широк. Так, психология традиционно рассматривает разные виды деприваций, отмечая при этом различные формы их протекания – явную и скрытую (частичную, маскированную). Существует пищевая, двигательная, сенсорная, социальная, эмоциональная и многие другие виды деприваций.

Трудный багаж

Мы никогда не знаем, с каким запасом сил приходит в жизнь ребенок, но должны знать, что любая депривация наносит ему ущерб, что любая депривация – это трата жизненных сил, трата витальной энергии. Мы должны хорошо понимать, что вся последующая взрослая жизнь нашего ребенка будет нести на себе следы детских деприваций (суть – история искажений).

Ребенок – крайне несвободное существо. Он приходит в мир, и этот мир явлен для него его родителями, его семьей. И именно семья становится тем пространством, которое может отчасти уже в самом себе содержать депривационные для ребенка риски, именно семья становится тем пространством, которое сможет амортизировать (смягчать) и компенсировать существующие и случающиеся депривации, или, напротив, будет их усиливать, утяжелять и длить, а то и вовсе – порождать и множить.

Претерпевая депривацию, ребенок испытывает состояние, которое можно сравнить с тем, что испытывает человек, стоящий на краю отвесной скалы, когда его внезапно что-то толкает… И он летит… В абсолютном одиночестве… Что там внизу? Подхватят ли, поймают ли? Быть может, все обойдется благополучно. Но мгновений такого полета достаточно, чтобы претерпеть нечто ужасное. И именно такого рода опыт переживания ужасного в полном одиночестве получает ребенок с особенной силой в ситуациях материнской депривации, которую иначе можно было бы поименовать депривацией любви.

О материнской депривации

В каких жизненных обстоятельствах происходит материнская депривация? Безусловно, во всех случаях явной потери матери – ситуации, когда мать бросает ребенка (в роддоме или позже), в ситуациях смерти матери. Но, по сути дела, и особенно для детей младенческого возраста (0-3 года), любая реальная разлука с матерью может оказать сильнейшее депривационное действие:

– послеродовая ситуация, когда ребенка не сразу отдают матери;

– ситуации длительных отъездов матери (в отпуск, на сессию, по работе, в больницу);

– ситуации, когда с ребенком большую часть времени проводят другие люди (бабушки, няни), когда эти люди калейдоскопом меняются перед ребенком;

– когда ребенка отдают в ясли;

– когда отдают в детсад преждевременно (а ребенок еще не готов);

– когда ребенок оказался в больнице без матери и мн.др..

Скрытая материнская депривация – ситуации, когда нет явной разлуки ребенка с матерью, но есть явная недостаточность их отношений или определенные нестроения этих отношений.

Подобное всегда наблюдается:

– в многодетных семьях, где дети, как правило, рождаются с интервалом времени меньшим, чем 3 года, и мать в принципе не может уделить каждому ребенку столько внимания, сколько ему нужно;

– в семьях, где мать в ситуации длительного стресса (болезни близких, конфликты и пр., и, соответственно, мать в длящемся состоянии подавленности, возбуждения, раздражения или недовольства);

– в семьях, где отношения родителей между собой формальны, лицемерны, конкурентны, неприязненны или прямо враждебны;

– когда мать жестко следует разного рода схемам (научным или ненаучным) ухода за ребенком (которые обычно слишком общие, чтобы подходить конкретному ребенку) и не чувствует реальных нужд своего ребенка;

– и, конечно, материнскую депривацию испытывают дети, которых не хотели и/или не хотят.

Материнская депривация не только в младенчестве, но и на всех следующих возрастных этапах развития ребенка не утрачивает калечащую силу своего действия. К каким бы конкретным реактивным последствиям она не приводила бы каждый раз в каждом отдельном случае – от легких незначительных проявлений регрессивного поведения до картины развернутой депрессии или аутизма – можно сказать, что мишень ее опустошающего и искажающего удара это:

– отношение человека к самому себе (неприятие своего тела, аутоагрессия и пр. – это отдаленные следствия материнской депривации), и

– возможность устанавливать полноценные человеческие отношения с другими людьми.

Патериальная (отцовская) депривация в детском возрасте также несет серьезную угрозу нормальному развитию ребенка, но она коснется иных аспектов и скажется больше на формировании ролевых жизненных установок и диспозиций и, кроме того, внесет определенные сюжетные содержания в их возможные искажения. Риск патериальной депривации для ребенка особенно велик в ситуациях:

– неполной семьи, когда отец отсутствует вовсе;

– когда отношение отца к ребенку совершенно отчужденное;

– когда отец в своем отношении реализует отнюдь не отеческие интенции (например, компенсируя на ребенке свои нереализованные в другом месте (на работе, с женой) властные амбиции и мн. др.);

– в семьях, где наблюдаются разного рода деформации самой семейной структуры и нарушены роле-половые отношения между родителями (например, семьи, где феминистическая настроенность женщины ведет к постоянному уничижению мужского вообще, или семьи со смещением ролей, когда роль матери берет на себя отец и мн. др.).

Во всех подобных ситуациях неизбежна патериальная депривация. И ребенок не сможет пройти в полной мере нормально сложнейший путь своей половой идентификации, и, в результате, в своей взрослой жизни он окажется неверно или недостаточно сообразовавшимся со своей онтологической сущностью женского или мужского и будет чрезмерно уязвим, дезориентирован или несостоятелен в пространстве соответствующих отношений и ролей.

Если мы с вами ретроспективно обернемся на свое детство, на детство своих родителей и родителей их родителей, то увидим, что на протяжении последнего столетия (активно простимулировавшего большинство описанных выше ситуаций и закрепившего их в статусе массовых явлений) происходит трагическое родовое накопление деприваций. И каждое следующее поколение становится все более неспособно осуществлять свое родительство.

(Как часто, к сожалению, многим современным родителям неочевидны те вещи, о которых идет речь выше. И более того, как часто к нам на психологический прием приводят ребенка с глубоким и выраженным расстройством адаптации или депрессивным расстройством – и это состояние собственного ребенка, то, что ребенку плохо, также неочевидно родителям, и их приход инициирован исключительно категорическим требованием школьных педагогов, например).

И на сегодняшний день проблема детских деприваций, по видимому, уже не может быть решена, преодолена в рамках и силами самой по себе отдельно взятой семьи.

В действительности, в реальной жизни изученные психологией и медициной виды депривации никогда не наличествуют как отдельные. Разные виды деприваций всегда не только сложно переплетены, но и сложно соподчинены и взаимообусловлены.
На наш взгляд, и сегодня об этом можно уверенно говорить, ядро, структура и вместе с тем предопределяющий вектор всех возможных скрыто и неосознаваемо протекающих видов деприваций становятся уловимыми в свете проблемы межаффективного взаимодействия людей.

О чем идет речь?

О том, что все человечество с Адама депривировано в отношении полноты и целостности человеческого бытия. Приданные при этом человечеству три разных модуса бытия разделяют людей в самых основах их способов восприятия мира, их способов действования в мире, их способов мышления.

(Как масштабно и конструкторски видит мир Л.Толстой, как обращен взгляд Достоевского к ознобу и трепету внутренних переживаний, какой реалистичной живописью становится все отраженное взглядом Гоголя. Как выверен и простроен каждый кадр у Бергмана, как из этих кадров выстраивается система целого некоего его замысла, и как Сокуров снимает двухчасовой фильм одним кадром, а Феллини и К. Муратова дают непрерывный ряд, расположив все в плоскости, где оказывается невозможно структурировать и соподчинять).

И такая сущностная разделенность людей разных бытийных пространств, а вместе с тем и онтологическая непримиримость и противостояние между ними – неизбывный трагизм человеческой жизни.

Где искать диалог?

А так как сложности диалога между людьми разных способов восприятия мира и сложности взаимодействия их друг с другом – это проблема всеобщая и повсеместная, то это сообщает и депривации масштаб всеобщего и повсеместного явления.

Вообще, хорошо бы родителю, узнав самого себя, как можно раньше познакомиться со своим ребенком (– кто это? – каков он? – как он видит? – что он видит? – чего он хочет? – как он мыслит? – где и в чем источники его удовольствия, энергии и комфорта?), а не считать априори ребенка своей копией, тиражом самого себя и не проецировать на него свой опыт и свои представления, что весьма распространенно. Данное различение выявило бы множество депривационных рисков.

В самом деле, если родитель

– человек волевой, целеустремленный, опирающийся в своем восприятии мира на систему своих представлений о мире и действующий в соответствии с ними;

– человек закрытый, т.е. стабильный в плане зависимости от внешних факторов;

– человек, комфортное состояние которого обеспечивается наличием перспективы и возможностью успешно действовать,
то уже одно это позволяет предположить, что само сидение с ребенком (младенцем) может оказаться для такого родителя депрессогенным. Но, положим, этот родитель поставил себе цель правильной заботы о ребенке и до 3-х лет избегает всех стандартных явных депривирующих эпизодов (не выходит на работу, не уезжает без ребенка и т.д.).

Скорее всего, жизнь малыша в этом возрастном периоде пройдет в поездках в горы, на море, в походах и в тусовках разного рода, и как только с ним станет возможным чем-либо заниматься, он будет отправлен на какие-либо когнитивно развивающие занятия. Первыми его культурными выходами станут шумные игровые комнаты, аквапарки и, конечно, цирк. И все это может оказаться нетравматичным и как будто подходящим в случае, если ребенок точно такой же аффективной природы, что и его родитель.

Как будто, потому что и здесь кроются депривационные риски. Один из них коснется в последующем сферы скучания: ребенок будет быстро пресыщаться, постоянно требовать нового, быстро все отбрасывать – будет сужена его способность к монотонной продолженной деятельности, т. е. такому человеческому качеству как терпение будет нанесен ущерб.

Уже на уровне тактильного контакта возможны нестроения: родителю важна цель совершаемых им действий заботы – покормить, искупать и т.д., а чутко реагирующий на малейшие нюансы ощущений ребенок будет испытывать недостаточность качеств самого процесса – жест, пластика, вкус, свет, мелодичность и др. Та гамма ощущений, которая открыта такому ребенку во всем, практически неведома (недоступна) и, соответственно, не значима его родителю.

Тот образ жизни, который мы обрисовали и который волевой родитель, следуя своим лучшим побуждениям, предложит и здесь, будет для такого ребенка перенасыщен стимулами (громкие резкие звуки, постоянные смены картин перед глазами, смены обстановки) и будет его только дезориентировать и дезадаптировать. Шахматный кружок и математическая школа – когда этот ребенок истощится, вопрос его сил и времени. Истощатся его витальные силы, потому что его удовольствия и его источники энергии в другом пространстве (в пространстве эстетики), о котором родитель может даже не ведать или никак не смочь придать этому пространству ценность в собственных глазах.

Т.е., речь идет каждый раз о невольных (ненамеренных и часто неосознаваемых) и, вместе с тем, неотвратимых депривациях.

Лишь обозначив данным эскизом проблему диалогической депривации как проблему всеобщую и повсеместную, мы, казалось бы, вывели ее к контексту, где остается лишь сокрушенно отчаиваться. Но этого не должно происходить. Напротив, обретая некоторую ясность в отношении какого-либо явления своей жизни, жизни вообще, мы должны начать думать, как и что следовало бы начать стараться не допускать, менять, исправлять, преодолевать, в общем – исцелять.

И видя теперь в свете изложенного, следствием каких непростых путей каких депривационных воздействий могло явиться сегодняшнее неблагополучие ребенка, мы должны понимать, что для компенсации нанесенного ущерба нам потребуется соответствующей же сложности вся огромность нашего усилия.

Как быть?

Какого бы уровня не коснулись депривационные последствия у ребенка, их необходимо лечить (подхватывать и компенсировать как можно скорее).

– Если речь идет о болезненном состоянии (психосоматическом или психическом) ребенка и его родителей – необходим врач психиатр.

– Если нужно вообще сориентироваться в ситуации (кто я? каков мой ребенок?), разобраться в структуре проблем, научиться понимать (учитывать) возможности и невозможности друг друга, выстроить тактику имеющих психотерапевтический эффект мероприятий и занятий, а также стратегию шагов, способных компенсировать последствия деприваций – необходим психолог.

Кроме того, понимая, что пределом чаяний всех родителей является задача не просто вырастить ребенка, но вырастить личность, отметим, что понятие личность – это понятие, о котором уместнее рассуждать в богословии, нежели в психологии. Слово личность встроено в семантический ряд лик-личность-личина и тем самым предполагает векторность: личность существует лишь в динамике приближения к Богу, в динамике восстановления целостности человеческой природы (становясь ликом). И если лик поистине неповторим и уникален, то личина как путь удаления от Бога, путь утраты целостности человеческой природы, ее ущерба, будет иметь совершенно типические проявления.

Психиатр, психолог, педагог, священник – все эти так часто смешиваемые или противопоставляемые в обыденном сознании роли, на самом деле, являются взаимодополняющими сторонами помощи ребенку и его родителям. Здесь не может быть автономных, взаимоисключающих подходов (или только психиатр, или только священник), но должна быть реализована своего рода соборность, дополнительность, чего, к сожалению, на практике мы наблюдаем не часто, но это то, к чему следует стремиться.

Примечательно, что целых четыре греческих слова были переведены на латынь глаголом depravo:

• αφανιζω – приносить очистительную жертву
• διαφθειρω – разрушать, опустошать, губить, убивать, портить, искажать
• εκφαυλιζω – пренебрегать, мало ценить, считать дурным, презирать
• στερισκω – лишать.

Протоиерей Алексий Уминский:

К священнику или к психологу?

Православный детский психолог Оксана Ковалевская, имеющая огромный практический опыт, заканчивает свою статью упованием на взаимодействие психолога, психиатра и священника, как необходимого союза в деле помощи ребенку и его родителям. Я могу сказать, исходя из моего опыта работы с Оксаной Борисовной, которая является прихожанкой нашего храма, а также с другими психологами и психиатрами из нашего прихода, что это сотрудничество необыкновенно плодотворно.

Православный психолог – это не конфессиональная принадлежность, а тот, кто, по моему мнению, осмысляет психологию или психиатрию, прежде всего, как христианскую антропологию. И одновременно с этим использует все достижения современной психологии, психиатрии, психоанализа.

На самом деле, области современной психологии, современной психиатрии оторваны от христианского учения и нередко бывают бесплодными и уводящими в совершенно иные сферы. Поэтому сегодня очень часто и психология, и психиатрия находятся под подозрительным взглядом современных христиан.

И когда психолог или психиатр, вооруженный современными знаниями и методиками, смотрит на тебя и твоего ребенка христианскими глазами и, понимая, что он как специалист без помощи Божией, без Таинств Церкви, без погружения в Евангельскую жизнь, без выправления себя по Евангелию, сделать ничего не может, тогда союз врача и священника, союз психолога или психиатра и священника начинает приносить очень хороший результат.

Священнику необходимо знать и замечать сложные проблемные вещи в семьях, которые находятся под его окормлением в его приходе. И священнику необходимы сотрудники в этой области, которым он бы мог доверять.

Когда в лице психолога и психиатра священник встречает христианина, когда эти люди готовы вместе сотрудничать, получается удивительно плодотворный союз. И в течение уже очень многих лет Оксана Борисовна – моя помощница, а я – ее помощник. Я вижу детей в гимназии, семьи в приходе, которые нуждаются в серьезной психологической опеке. А с другой стороны Оксана видит тех, кто приходит к ней, и понимает, что они нуждаются в настоящей духовной опеке. И тогда происходит исцеление, тогда происходит помощь, наступает полнота, недостающая человеку в результате депривационных процессов.

Еще необходимо сказать, что те состояния, о которых говорит эта статья, не подразумевают виновного, здесь говорится о проблеме. Это очень важно понять: люди, которые находятся под действием депривации – это в той или иной степени почти что каждый из нас. И как уберечь своего ребенка, как сохранить своего ребенка, как восполнить недостающее – это вопрос каждого родителя, который нужно решать со священником, психологом, в каких-то случаях вместе с психиатром.

И хотелось бы подчеркнуть, что духовные и психологические проблемы – это проблемы разных областей. Они между собой пограничны, они часто лежат в одной плоскости, но это не одно и то же.

И статья Оксаны Ковалевской – очень важный посыл нашего духовно-психологического сообщества христианским семьям, чтобы мы вместе начали решать эту непростую проблему.

Ожидайте

Специалист свяжется с Вами сразу в рабочее время с
Пн - Пт с 10:00 - 19:00 МСК

Перезвоните мне

Ваш персональный менеджер: Екатерина
Ответственная и отзывчивая! 😊

Ожидайте

Специалист свяжется с Вами сразу в рабочее время, ежедневно с 10:00 - 19:00 МСК

Перезвоните мне

Депривация — это особое психическое состояние, когда человек не может удовлетворить свои самые необходимые жизненные потребности.

Бесплатные занятия с логопедом

Бесплатный курс ИКТ для детей

Депривация — это особое психическое состояние, когда человек не может удовлетворить свои самые необходимые жизненные потребности. Эмоциональная депривация — один из очень распространенных видов этого состояния. Она возникает, когда ребенку не демонстрируют свою любовь и понимание. В чем драматичность этого явления и какие условия нужны детям для здорового эмоционального развития, рассказывает доцент кафедры общей психологии ИОН РАНХиГС, кандидат психологических наук Татьяна Юдина.

В то время как когнитивному развитию ребенка уделяется повсеместное внимание, эмоциональная часть личности остается будто в тени и развивается автономно, без специального подхода и обучения, о ней даже принято немного умалчивать.

В итоге мы сталкиваемся с равнодушием, неустойчивостью, агрессией, инфантильностью, ранней депрессией и другими симптомами затянувшейся эмоциональной депривации.

Если эмоциональная часть личности хорошо развита, это отражает общее психологическое благополучие человека и значительно влияет на отношения, самоэффективность, принятие решений и самоопределение. Такой человек способен учитывать, понимать, регулировать и адекватно выражать свои эмоции и желания.

Когда человек прислушивается к своим собственным эмоциям, он с большей готовностью реагирует и на переживания другого, проявляет эмпатию и оказывает ему поддержку.

Принципиальное влияние на эмоциональное развитие ребенка и на процесс формирования у него сценариев поведения оказывает регулярное бытовое взаимодействие между родителем и ребенком. По большей части такое взаимодействие основано на обмене эмоциональными сигналами.

Эмоционально-поведенческие проявления родителей по отношению к ребенку — это фундамент для приспособления ребенка к окружающей среде, начиная с его рождения. Качество этого приспособления отразится на его эмоциональном развитии и отношениях ребенка со всем окружающим миром.

Конечно, нужно учесть, что ребенок рождается с индивидуальным набором свойств нервной системы, которые влияют на характер его эмоциональных реакций. Поэтому особенно важно создать такие условия в семье, в которых именно эти свойства могли бы учитываться и проявляться свободно на всех этапах взросления.

Таких условий всего два. Их вполне достаточно для развития эмоциональной свободы ребенка любого возраста.

Условие первое: чуткость и отзывчивость значимого взрослого

Как проявляются чуткость и отзывчивость по отношению к ребенку? Очевидно, что в разном возрасте ребенку требуются различные объем, качество и интенсивность обратной связи.

Для более глубокого погружения в каждый период развития необходима отдельная статья, но есть и общие моменты. Так, это всегда про внимательное отношение к актуальным потребностям ребенка и отклик именно на них, а не на собственные проекции и потребности, возникшие у родителя в данной ситуации.

Но не стоит впадать в крайности: отзывчивость — это не о том, что нужно во всем угождать ребенку. Например, если он просит сладкого, это не значит, что запрос нужно тут же удовлетворять. Попробуйте договориться, что сначала нужно пообедать, а потом можно взять конфету.

В ответ на сигнал ребенка отзывчивый родитель либо удовлетворяет его, либо нет — в зависимости от уместности и обстоятельств.

В таких отношениях ребенку не нужно будет сдерживать эмоции или излишне их проявлять, чтобы добиться своего.

Дефицит чуткости и отзывчивости возникает, когда мама чрезмерно опекает и навязывается, или, напротив, ведет себя недоступно, отстраненно и холодно, или же она сосредоточена исключительно на физиологических нуждах ребенка.

В таких случаях баланс в двусторонних отношениях между родителем и сыном/дочерью нарушается. В результате ребенок будет напряжен, тревожен и недоверчив, у него не появится способность к выражению эмоций. Это и называется эмоциональной депривацией.

Как следствие, у такого ребенка будет возникать меньше интереса к миру, потому что его исследовательская (познавательная) деятельность может быть нарушена. В результате таких дисбалансированных отношений человек усвоит избегающую или созависимую модель отношений с миром.

Условие второе: свободный и открытый обмен эмоциями между родителем и ребенком

Это еще один очень важный фактор для благополучного эмоционального развития ребенка и его общего психологического здоровья.

Способность к открытому обмену эмоциями обеспечивается уровнем осознанности родителя, то есть умением взрослого наблюдать за своими эмоциями и мыслями, опознавать и называть их вслух, если того требует ситуация. Такой родитель свободно и уместно выражает при ребенке собственные эмоции и мысли и позволяет ему открыто выражать себя.

Свободный обмен эмоциями в семье обычно обеспечивает личности ребенка автономность суждений, способность к выражению индивидуальности, умение регулировать свое поведение в различных ситуациях.

Такой обмен возможен, когда родитель воспринимает ребенка как полноценную личность с автономными границами, то есть как отдельного человека.

Низкий уровень осознанности родителя сопровождается высокой импульсивностью, раздражительностью, неконтролируемым выплеском эмоций. Такому человеку свойственно шаблонное поведение, автоматическое следование социальным ритуалам и навязанным извне сценариям.

В семье, где родитель не осознает свои личные переживания и модели поведения, ребенка часто воспринимают как не обладающий своими границами объект воспитания, который требует корректировки, улучшения и приспособления под заданные рамки.

Простыми словам эмоциональная депривация – это длительное неудовлетворение эмоциональных потребностей человека.

Ребенок нуждается в том, чтобы на него был эмоциональный, живой отклик от родителей, а отклика нет.

Депривация – это потеря, лишение.

Эмоциональная депривация – это потеря, лишение эмоционального контакта.

А для человеческого детеныша, для ребенка потребность в эмоциональном контакте – базовая, необходимая для жизни.

Его чувственное присутствие игнорируется.

И он потихоньку научается быть вне вовлеченного контакта с собой и людьми.

Такой ребенок может быть интеллектуально развит, особенно, если это поощрялось хоть как-то родителями или кем-то в школе.

Он может проживать свою чувственную жизнь в фантазиях, поселяться в чужих историях – рассказах, фильмах, книгах.

Но он отучен улыбаться в ответ на улыбку. Плакать когда грустно, и утешать когда сочувствует.

У него чаще всего стоят запреты на выражение злости прямо и искренне и он вовсю пользует пассивной агрессией.

Упрямство и вредность – то, что видят окружающие.

Беззащитность, растерянность и перманентный шок – то, что он проживает внутри.

Эмоции для людей – словно бензин для машины. Вася чувствует равно Вася живет.

Не потому что не хочет, хочет и очень сильно, но не умеет выражать свое чувственное состояние.

Новенькая реагирует в ответ: на чью-то тупую шутку явно напряглась, на предложение вместе сходить на перекур – обрадовалась, стеснялась, когда второй раз спрашивала что-то по работе, раздражалась, что не получилось сразу заполнить нужную бумажку для допусков в локальную сеть.

Никто из них не делал ничего специально, но через несколько дней Светик уже словно была частью коллектива.

Не-Иванов не участвовал в общей суете. Он хотел, но не знал, что сказать. Страшно боялся брякнуть что-то не уместное, попасть в глупое и смешное положение.

Полгода он молча наблюдал за ней, и ужасно огорчился, когда у нее разгорелся яркий роман с инженером из техподдержки.

Еще через год роман довольно печально завершился.

Не-Иванов очень хотел как-то подержать ее, может быть предложить свою помощь. Но по-прежнему молчал и смотрел, не понимая, как сделать простую вещь – как остальные мужчины умудряются оказываться в отношениях, когда для него непосильной задачей было предложить симпатичной коллеге подвезти ее после работы.

Когда маленький ребенок искреннее улыбается, его мама расцветает улыбкой ему в ответ.

Он проживает свой чувственный опыт в ее эмоциональном поле.

Она помогает ему справляться со слишком сильными эмоциями, отзывается на его присутствие.

Обычный день. Звонок в дверь. Вася вернулся из школы, он первоклассник.

Бабушка радуется, как будто бы ей дали орден. Тормошит, просит рассказать, как и что была, а какая учительница, а что ребята, а какие девочки.

Гонит мыть руки и срочно обедать.

Тут же звонит с работы мама, испереживавшаяся и одновременно довольная.

Обычные люди редко-редко замечается в каком роскошном эмоциональном богатстве они живут каждый день.

Так жители прекрасного климата считают, что это нормально, когда тепло бывает больше, чем пара месяцев в году.

Дети из семей, в которых испытывали длительную эмоциональную депривацию, как северяне без солнца и тепла.

Или холода и дождя.

Другие люди могли бы сказать, что не-Иванов не позволяет им проявить любовь и заботу, интерес к себе.

Он не откликается, не подает сигналов на уровне невербального отклика.

Человек, переживший эмоциональную депривацию в детско-родительских отношениях, считает, что люди не смогут его любить, искренне с ним дружить, заботиться и интересоваться им.

Он и отчаянно боится остаться в одиночестве.

И, одновременно, на уровне чувственной вовлеченности не показывает свою заинтересованность, готовность быть в близких отношениях.

У детей, переживших эмоциональную депривацию очень часто развивается один из ненадежных типов привязанности.

А теперь представьте, какой путь в отношениях нужно пройти в терапии, и психологу и клиенту, чтобы научить не-Иванова не только чувствовать и понимать свои переживания, но и показывать их спонтанно, разделять с другими, уметь справляться с негативными и получать наслаждение от самого процесса живой вовлеченности.

Можно сравнить это с тем, как человека все детство учили играть в шахматы – думать и сдерживаться в любой ситуации общения, а оказалось, что ему нужно научиться петь и танцевать.

А до этого ему еще нужно суметь разрешить себе осваивать чувственный мир, свой и других людей.

Расти в поле эмоциональной депривации – это как цветку пробиться через трещину в асфальте. Как растению из солнечной и жаркой страны перебиваться крохами тепла в тенистом месте в Сибири.

Это даст ему возможность получать доступ к человеческому участию и любви и в детстве и в будущем, когда он станет взрослым человеком.

Эмоциональная депривация – это когда в ответ на ваши чувства, симпатию вы получаете отвержение и равнодушие.

Любому человек будет неприятно пережить отказ.

Взрослому человеку будет достаточно трудно пережить, если его отвергают раз за разом, день за днем.

Эмоциональная депривация через некоторое время приводит к унынию, бессилию, снижению самооценки.

Ненужность любимому человеку достаточно болезненный опыт.

Тому, кто отвергнут может искренне казаться, что так будет всегда. Одиночество – его приговор.

А теперь представьте, что через подобный опыт проходит маленький ребенок.

Дико звучит, правда?

Мама – она единственная.

И если она отторгает своего ребенка на эмоциональном, чувственном уровне, то ему приходится очень и очень не сладко.

Снижение жизненной энергии – только часть его проблемы.

Не умение вступать в контакт, дарить и получать любовь – еще часть его проблемы.

Самый простой вариант – избежать проблемной ситуации.

Нет отношений, значит нет необходимости контактировать с другими людьми, учиться быть в близких отношениях, что-то чувствовать, ошибаться, получать опыт, расстраиваться и огорчаться.

Примерно такие подсознательные идеи приводят к решению: избегать контакта всеми доступными способами.

Избегать не только в реальных действиях:

— в выходные едем за город все вместе!

Пара-тройка отказов и люди привыкают, что можно никуда не звать равнодушного человека.

Второй способ совладать с проблемой – это пассивная покорность.

Не могут запомнить имя – откликаемся на чужое. Иванов? Значит будут Ивановым.

Не позвали к общему столу – не подходить и не обижаться. Позвали – подошел, проигнорировали – промолчал.

Нет отношений –значит нет отношений. Здравствуй, одиночество.

Это третий вариант поведения – гиперкомпенсация.

Еще один из его видов – повышенная фальшивая эмоциональность.

Людей хоть сколько-нибудь искренних коробит от подобного способа проявлять чувственный контакт.

Что снова возвращает нашего не-Иванова к его проблеме тотального глухого одиночества, как следствия эмоциональной депривации в детстве.

Записаться на консультацию к психологу, автору текста можно по телефону

Депривация (от лат. deprivatio — потеря, лишение) — психическое состояние, возникновение которого обусловлено жизнедеятельностью личности в условиях продолжительного лишения или существенного ограничения возможностей удовлетворения жизненно важных потребностей.

Термин стал широко известным благодаря Джону Боулби, который считал, что дети, лишенные материнской заботы и любви в раннем детстве, испытывают задержку в развитии следующих сфер: когнитивной, двигательной, речевой, а также в сферах эмоционального и личностного развития.

Виды депривации:

Психологи выделяют разные виды деприваций: двигательная, сенсорная, социальная, эмоциональная и другие, но наиболее травмирующий характер для ребенка носит так называемая материнская депривация.

Сенсорная депривация — существенный недостаток сенсорных стимулов, отсутствие их разнообразия, несоответствие стимулов возможностям ребенка и задачам развития.

Сенсорное развитие ребенка — это развитие и интеграция представлений о свойствах своего тела, ощущениях, поступающих как от внутренних органов, так и извне, при взаимодействии с предметами окружающего мира, формирование понимания боли или приятных ощущений, тепла и холода, разнообразных тактильных ощущений, вкуса, звука, цвета, ощущения пространства и впечатлений от собственной моторной активности и т.п.

В качестве компенсации недостатка сенсорных впечатлений из-за плохой чувствительности к ним, ребенок может либо искать сильные, а часто и опасные сенсорные стимулы, либо погружаться в фантазии и мечтания, не имеющие отношения к реальной жизни.

Когнитивная депривация – дефицит информации, соответствующий возрасту и необходимый для развития ребенка, а также хаотичность, изменчивость, неупорядоченность этой информации, препятствующая адекватному объяснению окружающего мира.

Социальная депривация — ограничение или полное отсутствие контактов ребенка с обществом, представляющим собой нормальное разнообразие социальных структур; ограничения в развитии собственной социальной роли в среде других людей.

Социальное развитие предполагает усвоение ребенком сложной социальной структуры общества, социальных связей, появление интуитивного ощущения собственного включения в социум, понимание своего места в нем.

Обычно разные виды депривации связаны между собой и проявляются в комплексе, их симптоматика может объединяться.

Эмоциональная депривация – отсутствие или недостаток возможности в установлении эмоционального контакта с другим лицом, либо травматический разрыв уже созданных эмоциональных связей при отсутствии поддержки в переживании горя.

Последствием эмоциональной депривации в раннем возрасте становится отставание психического и физического развития, в том числе развития речи и социального контакта. Такие дети часто общаются со всеми одинаково, не различая особенностей того или иного собеседника, не умеют сотрудничать с другим человеком, используют стратегии общения, не соответствующие возрасту, плохо различают свои и чужие эмоции и не учитывают их в повседневной жизни. Часто вместо радости игры, такие дети неэмоционально манипулируют предметами или наблюдают за яркими стимулами (например, смотрят мультфильмы, но эмоционально не включаются в сюжет).

В следствие эмоциональной депривации у ребенка не формируется позитивный эмоциональный образ себя (я – хороший), он не чувствует, что значим для окружающих его людей, плохо ориентирован на похвалу и порицание.

Признаки эмоциональной депривации:

– Ребенок постоянно испытывает беспокойство и имеет проблемы при взаимодействии с другими людьми.

– Они всегда занимают оборонную позицию и настороженно относится к тому, что происходит вокруг него.

– Ребенок страдает от стресса.

– Его иммунная система ослабевает из-за высокого уровня депрессии.

Как эмоциональная депривация может выражаться в поведении:

У детей с эмоциональной депривацией часто возникает потребность привлечь внимание любой ценой. Для того, чтобы их наконец заметили, дети демонстративно перестают слушаться родителей и ведут себя неадекватно в общественных местах. Например, могут легко закатить истерику.

В случае, когда дети проявляют агрессию, специалисты рекомендуют уделять им повышенное внимание и слушать, что они пытаются сказать. В этом случае они почувствуют себя значимыми и обретут достаточную уверенность для того, чтобы рассказать вам о том, что их беспокоит.

3. Чувство незащищенности

Столкнувшись с эмоциональным вакуумом, дети чувствуют себя крайне уязвимыми. У них появляются страхи при общении с другими людьми. Поскольку они не чувствуют себя в безопасности, им приходится постоянно держать оборону.

5. Плохая успеваемость

Отсутствие внимания и любви может привести даже к проблемам с успеваемостью. Сложное психоэмоциональное состояние часто приводит к тому, что дети перестают уделять внимание учебе и делать домашние задания.

Эмоциональная депривация может также стать причиной проблем с речью. В семьях, где не принято открыто проявлять любовь, как правило, дети начинают говорить позже. Кроме того, они испытывают проблемы с социализацией. Дети подвергают свои эмоции строгой цензуре и стараются избегать привязанности к кому-либо.

6. Зависимость от гаджетов

Некоторые родители полностью передают воспитание цифровым устройствам. С практической точки зрения это удобно: дети тихо сидят, уткнувшись в планшет, телефон или телевизор. Однако технологический пузырь, который их окружает, не оставляет места проявлению живых эмоций.

Что такое материнская депривация?

Материнская депривация — это состояние, возникающее вследствие эмоционального отрыва ребенка от матери, что влечет полное или частичное отсутствие у ребенка привязанности ко взрослым, подрыв доверия к миру. Исследования показали, что дети, лишенные материнской заботы и любви в раннем возрасте, испытывают задержку и отклонения в эмоциональном, физическом и интеллектуальном развитии. Вследствие материнской депривации у младенца даже может развиться анаклитическая депрессия.

Последствия материнской депривации:

– полная или частичная утрата возможности устанавливать полноценные близкие отношения с другими людьми и безопасную привязанность.

– чрезмерная зависимость от других людей.

– изменение отношения ребенка к самому себе (неприятие себя, аутоагрессия).

– ощущение стыда за себя, приводящее к неспособности говорить правду и уходу от ответственности.

– невротические проявления (аутостимуляция: раскачивания, стереотипные движения, сосание пальца, нарушение сна и пищевого поведения, энурез, целый спектр психосоматических заболеваний).

– высокий уровень тревожности, страхи.

– задержка психоречевого развития.

Обиженный ребенок не может смириться с действительностью, в которой родитель может безо всякого повода выместить на нем свою злость. Чтобы обрести некое ощущение безопасности, ребенок обосновывает наказание своими моральными недостатками, например, неаккуратностью или ленью, которые и стали причиной родительской нелюбви или оскорбления. Зависимым и нуждающимся в любви детям невыносимо признавать, что они живут в непредсказуемом мире, где их никто не любит, где их бьют и унижают просто потому, что им не повезло с родителями. Попытка хоть как-то объяснить и сделать пугающую ситуацию более предсказуемой толкает детей на принятие на себя ответственности за реакции родителя. Ведь если он тому причиной, значит эта ситуация хаоса в его сознании поддается контролю: если он ее запускает, значит, он может и остановить. Трудное поведение приемных детей может быть попыткой создания для себя понятной, предсказуемой ситуации. Таким кривым способом они пытаются получить подтверждение своей ценности, значимости от взрослого, попросить о помощи и поддержке.

Что делать родителям при обнаружении у ребенка депривационного синдрома?

Читайте также: