Стихи мандельштама анализ кратко

Обновлено: 04.07.2024

Я над ними склонюсь,
Как над чашей,
В них заветных заметок
не счесть –
Окровавленной юности нашей
Это черная нежная весть…

Быть может, я тебе не нужен,
Ночь; из пучины мировой,
Как раковина без жемчужин,
Я выброшен на берег твой.

Ты равнодушно волны пенишь
И несговорчиво поешь,
Но ты полюбишь, ты оценишь
Ненужной раковины ложь.

Ты на песок с ней рядом ляжешь,
Оденешь ризою своей,
Ты неразрывно с нею свяжешь
Огромный колокол зыбей,

И хрупкой раковины стены,
Как нежилого сердца дом,
Наполнишь шепотами пены,
Туманом, ветром и дождем.

Море – пучина мировая, океан, символ жизни, море равнодушное. Но оно может полюбить раковину и наполнить ее звуками, приметами жизни.
Раковина без жемчужин, тоскующая, сомневающаяся в себе, считающая свои слова ложью, неправдой, выдумкой, одинокая, ненужная, ищущая внимания и любви моря.

Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,

А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлевского горца.

Его толстые пальцы как черви жирны,
А слова как пудовые гири верны —

Тараканьи смеются усища
И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей —

Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет.

Как подкову, кует за указом указ —
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз

Что ни казнь у него, то малина
И широкая грудь осетина. Ноябрь 1933

Прославим, братья, сумерки свободы,
Великий сумеречный год!
В кипящие ночные воды
Опущен грузный лес тенёт.
Восходишь ты в глухие годы,—
О, солнце, судия, народ.

Прославим роковое бремя,
Которое в слезах народный вождь берёт.
Прославим власти сумрачное бремя,
Её невыносимый гнёт.
В ком сердце есть — тот должен слышать, время,
Как твой корабль ко дну идёт,

Мы в легионы боевые
Связали ласточек — и вот
Не видно солнца; вся стихия
Щебечет, движется, живёт;
Сквозь сети — сумерки густые —
Не видно солнца, и земля плывёт.

Ну что ж, попробуем: огромный, неуклюжий,
Скрипучий поворот руля.
Земля плывёт. Мужайтесь, мужи.
Как плугом, океан деля,
Мы будем помнить и в летейской стуже,
Что десяти небес нам стоила земля.

Май 1918, Москва

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.

Как журавлиный клин в чужие рубежи,-
На головах царей божественная пена,-
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?

И море, и Гомер - всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море черное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
Бессоница, Гомер, тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины.
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.

Как журавлиный клин в чужие рубежи
На головаx царей божественная пена.
Куда плывете вы? Когда бы не Элена,
Что Троя вам одна, аxейские мужи??

И море и Гомер все движимо любовью..
Куда же деться мне? И вот, Гомер молчит..
И море Черное витийствуя шумит
И с страшным гроxотом подxодит к изголовью.

Стихотворение начинается с бессонницы лирического героя и сразу уходит в его внутренний мир: сравнение строя боевых кораблей с журавлиным клином (образом, который в России чаще всего ассоциируется с грустью осеннего перелета птиц) позволяет читателю понять, что чувствует поэт по отношению к ахейцам: сочувствие, сострадание, жалость, тревогу за их судьбу. Поэт ощущает себя мудрым пророком, он предвидит будущее, он знает, какая трагедия совершится, и хотел бы предостеречь их, но ахейцы безрассудно стремятся навстречу неизвестности и гибели.

Из реальных окружающих предметов - только перечень кораблей, который растворяется и уходит на задний план под наплывом размышлений лирического героя, и звуки Черного моря, появляющиеся в последней строфе, когда он как бы очнулся от мечтаний.

С точки зрения психологов, отвлеченный список, которым и является перечень кораблей у Гомера, напоминает тест Роршарха: в процессе его чтения при свободном течении мыслей человек постепенно переходят на наиболее важные для него вопросы; часто этот переход вполне логичен и кажется напрямую связанным с читаемым текстом. Именно поэтому в одном и том же тексте (обычно - либо абстрактном, либо максимально конкретизированном, как гомеровский список) разные люди видят разное содержание и смысл. Казалось бы, в списке нет ни намека на любовную тематику: однако именно он приводит Мандельштама к глубокому выводу о том, что любовь является движущим моментом многих сил на этой планете.

Таким образом, через описание реальности Мандельштам передает собственный эмоциональный мир: список кораблей подводит лирического героя к философским размышлениям о жизни; у Мандельштама описание ситуации бессонной ночи - к размышлениям о любви.

Тема моря, как и тема античности в стихотворении не случайна, и вызвана не только местом рождения стихотворения. Многими критиками отмечено, что Мандельштам предпочитает всем стихиям воду: его привлекает спокойное и вечное движение: равнинные реки, озера, но чаще - самая грандиозная форма - океан, величественно катящий огромные валы. Тема моря неразрывно связана с темой античности: и то, и другое величественно, грандиозно, спокойно, таинственно.

Первое место из стихотворных размеров у Мандельштама занимает ямб, от четырехстопного до шестистопного. Для создания ритмического разнообразия Мандельштам использует прибавление одного безударного слога в рифмующейся строке, что приводит к чередованию женских и мужских рифм. Шестистопные ямбы Мандельштама с обязательной цезурой (паузой) посредине называют почти идеальным александрийским стихом. Цезура дает Мандельштаму необходимую ему медлительность и негромкую звучность, ощущение свободного прозаического разговора - спокойного размышления вслух.

Где римский судия судил чужой народ,
Стоит базилика,- и, радостный и первый,
Как некогда Адам, распластывая нервы,
Играет мышцами крестовый легкий свод.

Но выдает себя снаружи тайный план:
Здесь позаботилась подпружных арок сила,
Чтоб масса грузная стены не сокрушила,
И свода дерзкого бездействует таран.

Стихийный лабиринт, непостижимый лес,
Души готической рассудочная пропасть,
Египетская мощь и христианства робость,
С тростинкой рядом - дуб, и всюду царь - отвес.

Но чем внимательней, твердыня Notre Dame,
Я изучал твои чудовищные ребра,
Тем чаще думал я: из тяжести недоброй
И я когда-нибудь прекрасное создам.

Одним из программных произведений Мандельштама в сборнике “Камень” является стихотворение “Notre Dame” Чтобы раскрыть смысл этого стихотворения, необходимо вписать его анализ:

1) в единство замысла сборника “Камень”;
2) в творческую концепцию мировоззрения поэта;
3) в историко-культурный контекст.

Центральным, кульминационным образом-символом становится камень.

“Акмеисты с благоговением поднимают таинственный тютчевский камень и кладут его в основу своего здания”. Грубая материалистическая весомость камня выражает приятие реальности, бытия.

В контексте творчества О.Э. Мандельштама на камень человек направляет свои творческие усилия, стремится сделать материю носителем высокого содержания. Вспомним строки из стихотворения “Я ненавижу свет…”: …Кружевом, камень, будь \\ И паутиной стань.

Собор Notre Dame становится образом преображения камня. Рукою таинственного “строителя щедрого” камень стал воздушным и светозарным храмом, вместилищем мудрости.

Notre Dame, собор Парижской Богоматери, - знаменитый памятник ранней французской готики.

С первой строки стихотворения Мандельштам как бы налагает контекстуальные пласты друг на друга, вызывая ассоциативные ряды у читателя.

“Где римский судия судил чужой народ…” — автор явно отсылает нас к историческому факту. Notre Dame стоит на острове Сите, где находилась древняя Лютеция — колония, основанная Римом. Так в стихотворении возникает римская тема. Рим — “корень западного мира”, “камень, замыкающий свод”.

Римская тема даёт возможность ощутить историю как единый архитектурный замысел. Эта тема несёт в себе объединяющее начало, отсюда совместимость различных культурных контекстов в стихотворении.

Метафорическое сравнение храма с первым человеком, Адамом, даёт скрытую аналогию: соотнесённости частей тела с частями храма. Традиционно с образом Адама связан мотив радости существования, счастья бытия. Мандельштам обыгрывает эту идею, смещая акценты: метафорически явно связанный с Адамом, несёт в себе идею бытийственности.

Первые две строфы стихотворения построены по принципу антитезы: внешнему противопоставлено внутреннее. “Крестовый лёгкий свод” обнаруживает “тайный план” — “массу грузную стены”. Через ощутимую тяжесть возводимого здания, грозное давление массивного свода на подпружные арки реализуется мотив камня. Метафора “и свода дерзкого бездействует таран” строится по принципу антитезы: скрытая вулканическая энергия замерла лишь на мгновение, словно пятая стихия, зависшая между Небом и Землёй.

Существование Notre Dame — это вызов, брошенный человеком Небу, вечности (“Неба пустую грудь // Тонкой иглою рань”). Сей дерзновенный проект — застывшая стихия, сотворённая человеком.

В третьей строфе различные культурные эпохи соединяются в “неслиянное единство” (определение О.Мандельштама), воплощённое в “стихийном лабиринте” храма. Через архитектурное совершенство собора, через его виртуозную “сотворённость” и величественную “телесность” проступают черты прошлых культур.

Чтобы показать этот синтез, подчеркнуть ёмкость открывающегося ирреального пространства храма, поэт использует оксюморон (“Души готической рассудочная пропасть”), соединяет в ряд противоположные явления: “египетская мощь и христианства робость”; “с тростинкой рядом — дуб, и всюду царь — отвес”.

И наконец, четвёртая строфа становится квинтэссенцией авторской идеи. Происходит зеркальная обратимость твердыни Notre Dame в “недобрую тяжесть” Слова - словосочетание “тяжесть недобрая” обретает совершенно новую, неожиданную семантику: обозначает Слово.

Слово становится объектом творческих усилий человека: “Из тяжести недоброй и я когда-нибудь прекрасное создам”.
Гениальная художественная интуиция поэта позволяет открыть единство культурного пространства. В этом едином культурном пространстве, где сосуществуют все эпохи, следы которых увидел Мандельштам в “твердыне” Notre Dame, растворены “сознательные смыслы” слов — Логосы.

“Любите существование вещи больше самой вещи и своё бытие больше себя…” — скажет О.Мандельштам.

Слово как бы уподобляется камню, обнаруживая свою внутреннюю динамику, и стремится участвовать в “радостном взаимодействии себе подобных” в смысловом поле культуры.

Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
До прожилок, до детских припухлых желез.

Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей,

Узнавай же скорее декабрьский денек,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.

Петербург! я еще не хочу умирать!
У тебя телефонов моих номера.

Петербург! У меня еще есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.

Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,

И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.

С первых строк стихотворения мы понимаем, что поэт пишет его с ностальгическими чувствами о прошлом города: Я вернулся в мой город, знакомый до слез.
Но узнать город поэт не может. Из пышной столицы он превратился в грязный, напуганный город, ужас которого поэт не может воспринять. Возможно, Мандельштам считает, что у него прошли золотые годы, как и у Петербурга. Но поэт все же борется за свое существование, не хочет кануть в Лету.
Удивительные метаморфозы происходят с городом: блеск черного бархата превращается в деготь, золото фасадов -- в желток. Город тускнеет, "теряет свое очарование роскоши, а на смену ему приходят темные подъезды, тусклые фонари". Цветовая гамма помогает поэту показать ту глубину пропасти, в которую скатывается не только город, но и нравы его жителей.
И если город погибает, то поэт не хочет следовать его участи: Петербург! Я еще не хочу умирать!

А для того, чтобы продолжить свое существование в городе, автор отказывается принимать действительность. Он не может узнать в умирающем Петербурге прежней пышности. Но Мандельштам оказывается единственно "живым" человеком в городе, где все уже приспособились к неминуемой гибели:

Петербург! у меня еще есть адреса.
По которым найду мертвецов голоса.

В последних строках стихотворения перед нами открывается картина трагичности эпохи. Поэт уже живет не в Петербурге, а на какой-то "черной лестнице". И неизвестно, куда эта лестница его приведет.

И всю ночь напролет жду гостей дорогих.
Шевеля кандалами цепочек дверных.

Что это за гости, что приходят ночью? Наверняка они вовсе не "дорогие". Возможно, поэт хотел указать, что во многие белые ночи в Ленинграде советском исчезло в никуда множество талантливых, умных людей, стоявших на пути у тоталитарного государства.
Мандельштам пишет, что и сам не уверен, заберут ли его в одну из таких ночей.

За гремучую доблесть грядущих веков,
За высокое племя людей
Я лишился и чаши на пире отцов,
И веселья, и чести своей.

Мне на плечи кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей,
Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
Жаркой шубы сибирских степей.

Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,
Ни кровавых кровей в колесе,
Чтоб сияли всю ночь голубые песцы
Мне в своей первобытной красе,

Уведи меня в ночь, где течет Енисей
И сосна до звезды достает,
Потому что не волк я по крови своей
И меня только равный убьет.

17-28 марта 1931, конец 1935

Сюжет стихотворения О.Э.Мандельштама «За гремучую доблесть грядущих веков имеет автобиографическую основу. Как и многие другие деятели культуры и искусства, автор этих строк попал в жернова сталинских репрессий.

Тяжело переживая удушающую общественную атмосферу того времени, О.Э.Мандельштам проявил образец гражданского мужества, продолжая писать то, о чем не мог молчать.

Личность лирического героя в этом произведении уникальна. Главное для нее — сохранить самоуважение, не уподобиться вопреки законам жестокой эпохи звериной сущности волков.

В первой строфе О.Э.Мандельштам подчеркивает ту высокую цену, которую в сталинское время платили за право оставаться верным своей жизненной позиции: Я лишился и чаши на пире отцов, // И веселья, и чести своей.

Во второй строфе Мысли о личной судьбе в душе лирического героя неразрывно связаны с раздумьями об историческом содержании эпохи в целом. Поэт Н.Глазков писал:

Век двадцатый — век необычайный:
Чем столетье лучше для историка,
Тем для современника печальней.

Эта же мысль звучит и у О.Мандельштама, но она высказана в более образной форме: Мне на плечи кидается век-волкодав.

Исходя из этого, в третьей строфе становится понятным, почему лирический герой мечтает о «жаркой шубе сибирских степей. Ему не страшен суровый климат Сибири. Он — простой, мирный человек, которому нужен прежде всего душевный покой:

Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,
Ни кровавых кровей в колесе,
Чтоб сияли всю ночь голубые песцы
Мне в своей первобытной красе.

Уникальная по своей смысловой и философской наполненности, лирика Мандельштама – особенности ранних и поздних стихов позволяют лучше раскрыть внутренний мир одного из самых необычных писателей начала 20 века.

Есть поэты, стихи которых находятся вне времени, вне духовного развития автора. А есть такие, как Блок и Мандельштам, чье творчество развивается и растет вместе с личностью поэта. Стихи Мандельштама, пожалуй, невозможно рассматривать и анализировать в отрыве от его судьбы, потому что для их понимания необходимо знать, в какой период жизни поэта они были созданы, чем жил писатель, что волновало его в момент создания стихотворения.

Осип Мандельштам – знаменитый поэт творческой плеяды Серебряного века. Признанный читателями буквально с первых строк, он подвергался гонениям и непризнанию в конце своей жизни. Это человек, посвятивший свою жизнь искусству, он жил ради искусства, жертвуя ради него всем, отказываясь порой от самого необходимого. И конечно же, столь сложный путь не смог нанести свой отпечаток на творчество одного из самых неординарных поэтов начала 20 века.

Акмеизм меняет тематику и проблематику произведений Мандельштама, в его стихотворениях появляются образы архитектуры, философское осмысление камня, глины, яблока. Появление опредмеченных образов в лирике поэта знаменует переход его на новый этап творчества. Именно с началом воспевания камня, который в руках архитектора превращается в произведение искусства, начинается зрелая лирика Мандельштама, все дальше уводящая его от символизма.

Поздняя лирика Мандельштама связана с горькими событиями в стране, поэтому и его стихи переполнены драматизмом и болью. Поэту просто необходимо чувствовать себя нужным своей стране, но его творчество остается непонятым и непринятым. В произведениях появляется мотив глухоты и немоты. Он не услышан и фактически лишен права творческого голоса. Эти настроения раскрыли новую тему поэта и Родины в его поздних стихах. Даже предчувствуя предательство страны и свою скорую гибель, поэт остается верен своим убеждениям.

В стихах Осип Мандельштам умел, как далеко не каждый поэт, выражать своё текущее восприятие мира, не отворачиваясь ни от красоты, ни от уродства жизни. Строки автора рождались на острие мысли и не умели прогибаться под окружающую суету. Они не всегда были, как сейчас говорят, политкорректны, за что и пришлось в итоге расплатиться жизнью, но плата стоила таланта.

Мандельштам пытался показать в стихотворениях своё видение жизни и смерти, доброты и ненависти, любви и красоты. Поэт имел собственное мнение, свой взгляд на вещи, но в отличие от многих, не скрывал мысли под маской, а выкладывал их на прилавок жизни в строках.

Нет, никогда, ничей я не был современник,
Мне не с руки почет такой.

У Мандельштама нет длинных поэм и баллад, его стихи короткие – то жалящие, как пчёлы, то ласкающие слух, как голоса сирен в океане. Лёгкость строк и гармония рифмы тесно переплетаются с внутренней глубиной стихов, поэтому в работах поэта найдёт интерес и закоренелый романтик и отрешённый от мирских соблазнов аскет:

Несчастлив тот, кого, как тень его,
Пугает лай и ветер косит.

Предлагаю подборку избранных стихотворений Осипа Мандельштама, большинство стихов публикуется с анализом, что поможет лучше увидеть их глубину и осознать смысл.

Тяжёлое стихотворение измученного физически и духовно человека, но не сломленного поэта с большой буквы.

За гремучую доблесть грядущих веков

Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,
Ни кровавых кровей в колесе,
Чтоб сияли всю ночь голубые песцы
Мне в своей первобытной красе,
Уведи меня в ночь, где течет Енисей
И сосна до звезды достает,
Потому что не волк я по крови своей
И меня только равный убьет.

ноябрь-декабрь 1935 г.

Я пью за весенние астры

Я пью за военные астры, за все, чем корили меня,

За барскую шубу, за астму, за желчь петербургского дня.

За музыку сосен савойских, Полей Елисейских бензин,

За розу в кабине рольс-ройса и масло парижских картин.

Я пью за бискайские волны, за сливок альпийских кувшин,

За рыжую спесь англичанок и дальних колоний хинин.

Я пью, но ещё не придумал — из двух выбираю одно:

Веселое асти-спуманте иль папского замка вино.

апрель 1931 года.

Тянется лесом дороженька пыльная

Тянется лесом дороженька пыльная,
Тихо и пусто вокруг,
Родина, выплакав слезы обильные,
Спит, и во сне, как рабыня бессильная,
Ждет неизведанных мук.

Вот задрожали березы плакучие
И встрепенулися вдруг,
Тени легли на дорогу сыпучую:
Что-то ползет, надвигается тучею,
Что-то наводит испуг.

С гордой осанкою, с лицами сытыми.
Ноги торчат в стременах.
Серую пыль поднимают копытами
И колеи оставляют изрытыми.
Все на холеных конях.

Нет им конца. Заостренными пиками
В солнечном свете пестрят.
Воздух наполнили песней и криками,
И огоньками звериными, дикими
Черные очи горят.

Прочь! Не тревожьте поддельным веселием
Мертвого, рабского сна.
Скоро порадуют вас новоселием,
Хлебом и солью, крестьянским изделием.
Крепче нажать стремена!

Скоро столкнется с звериными силами
Дело великой любви!
Скоро покроется поле могилами,
Синие пики обнимутся с вилами
И обагрятся в крови!

История создания

Творчество Мандельштама условно можно разделить на три периода.

Мандельштам пишет это произведение после возвращения в Петербург из долгого отъезда. Ему пришлось покинуть Петербург на время из-за учебы за границей, а затем из-за Гражданской войны. Поэт возвращается в город, который считает родным, и видит множество изменений, которые не может принять. Также к этому периоду относятся стихотворения “Старый Крым”, “Квартира тиха как бумага”, “За гремучую доблесть” и другие стихотворения, в которых поэт открыто говорит о трагедии страны и народа. За свое нежелание молчать поэт отправлен в ссылку, во время которой он умирает. Его тело было сброшено в братскую могилу (немногие смогли вынести режим сталинских тюрем) и до сих пор не найдено.

Жанр, направление, размер

Композиция

Но лирический герой двояко относится к этому городу, поэтому стихотворение можно условно разделить на Петербург, любимый им, и Ленинград, который он не может принять.

Образы и символы

Темы, проблемы, настроение

Многомудрый Литрекон может дополнить тематику и проблематику произведения, если в этом есть необходимость у читателя. Обращайтесь за дополнениями в комментариях!

Основная идея

Средства выразительности

Поэзия Мандельштама действительно уникальна. Прежде всего, несмотря на все обстоятельства, на угрозу жизни, поэт никогда не боится сказать правду. Он всегда очень искренен, прямолинеен и смел в своих стихотворениях. В произведениях он остается самим собой: человеком, любящим свою страну, любящим свой народ, переживающим за их судьбу даже больше, чем за свою собственную жизнь. Поэт всегда старается искать хорошие и светлые стороны жизни. В нем никогда не погибают надежда и вера в лучшее будущее. Читатель, знакомясь с творчеством Мандельштама, как будто знакомится с самим автором. Мандельштаму удается очень точно отразить в творчестве трагедию эпохи, трагедию поколения, трагедию отдельной личности, столкнувшейся с противоречивой политической ситуацией, в условиях которой каждый должен сделать свой выбор и нести за него ответственность.

Автор: Юлия Киселева

Автор: Самый Зелёный · Published 24.03.2019

Автор: Самый Зелёный · Published 04.11.2019

Автор: Самый Зелёный · Published 02.09.2019

Добавить комментарий Отменить ответ

Последнее

Архивы

ol:first-of-type > li:nth-child(4)' data-code='PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTYnIHN0eWxlPSdtYXJnaW46IDhweCAwOyBjbGVhcjogYm90aDsnPgo8IS0tIFlhbmRleC5SVEIgUi1BLTMzMDYzNS02IC0tPgo8ZGl2IGlkPSJ5YW5kZXhfcnRiX1ItQS0zMzA2MzUtNiIgc3R5bGU9ImRpc3BsYXk6IGlubGluZS1ibG9jazsiPjwvZGl2Pgo8c2NyaXB0IHR5cGU9InRleHQvamF2YXNjcmlwdCI+CiAgICAoZnVuY3Rpb24odywgZCwgbiwgcywgdCkgewogICAgICAgIHdbbl0gPSB3W25dIHx8IFtdOwogICAgICAgIHdbbl0ucHVzaChmdW5jdGlvbigpIHsKICAgICAgICAgICAgWWEuQ29udGV4dC5BZHZNYW5hZ2VyLnJlbmRlcih7CiAgICAgICAgICAgICAgICBibG9ja0lkOiAiUi1BLTMzMDYzNS02IiwKICAgICAgICAgICAgICAgIHJlbmRlclRvOiAieWFuZGV4X3J0Yl9SLUEtMzMwNjM1LTYiLAogICAgICAgICAgICAgICAgYXN5bmM6IHRydWUKICAgICAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgdCA9IGQuZ2V0RWxlbWVudHNCeVRhZ05hbWUoInNjcmlwdCIpWzBdOwogICAgICAgIHMgPSBkLmNyZWF0ZUVsZW1lbnQoInNjcmlwdCIpOwogICAgICAgIHMudHlwZSA9ICJ0ZXh0L2phdmFzY3JpcHQiOwogICAgICAgIHMuc3JjID0gIi8vYW4ueWFuZGV4LnJ1L3N5c3RlbS9jb250ZXh0LmpzIjsKICAgICAgICBzLmFzeW5jID0gdHJ1ZTsKICAgICAgICB0LnBhcmVudE5vZGUuaW5zZXJ0QmVmb3JlKHMsIHQpOwogICAgfSkodGhpcywgdGhpcy5kb2N1bWVudCwgInlhbmRleENvbnRleHRBc3luY0NhbGxiYWNrcyIpOwo8L3NjcmlwdD48L2Rpdj4K' data-block='6'>

ol:first-of-type > li:nth-child(4)' data-code='PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTcnIHN0eWxlPSdtYXJnaW46IDhweCAwOyBjbGVhcjogYm90aDsnPgo8IS0tIFlhbmRleC5SVEIgUi1BLTMzMDYzNS03IC0tPgo8ZGl2IGlkPSJ5YW5kZXhfcnRiX1ItQS0zMzA2MzUtNyIgc3R5bGU9ImRpc3BsYXk6IGlubGluZS1ibG9jazsiPjwvZGl2Pgo8c2NyaXB0IHR5cGU9InRleHQvamF2YXNjcmlwdCI+CiAgICAoZnVuY3Rpb24odywgZCwgbiwgcywgdCkgewogICAgICAgIHdbbl0gPSB3W25dIHx8IFtdOwogICAgICAgIHdbbl0ucHVzaChmdW5jdGlvbigpIHsKICAgICAgICAgICAgWWEuQ29udGV4dC5BZHZNYW5hZ2VyLnJlbmRlcih7CiAgICAgICAgICAgICAgICBibG9ja0lkOiAiUi1BLTMzMDYzNS03IiwKICAgICAgICAgICAgICAgIHJlbmRlclRvOiAieWFuZGV4X3J0Yl9SLUEtMzMwNjM1LTciLAogICAgICAgICAgICAgICAgYXN5bmM6IHRydWUKICAgICAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgfSk7CiAgICAgICAgdCA9IGQuZ2V0RWxlbWVudHNCeVRhZ05hbWUoInNjcmlwdCIpWzBdOwogICAgICAgIHMgPSBkLmNyZWF0ZUVsZW1lbnQoInNjcmlwdCIpOwogICAgICAgIHMudHlwZSA9ICJ0ZXh0L2phdmFzY3JpcHQiOwogICAgICAgIHMuc3JjID0gIi8vYW4ueWFuZGV4LnJ1L3N5c3RlbS9jb250ZXh0LmpzIjsKICAgICAgICBzLmFzeW5jID0gdHJ1ZTsKICAgICAgICB0LnBhcmVudE5vZGUuaW5zZXJ0QmVmb3JlKHMsIHQpOwogICAgfSkodGhpcywgdGhpcy5kb2N1bWVudCwgInlhbmRleENvbnRleHRBc3luY0NhbGxiYWNrcyIpOwo8L3NjcmlwdD48L2Rpdj4K' data-block='7'>

ul:first-of-type > li:nth-child(4)' data-code='PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTEwJyBzdHlsZT0nbWFyZ2luOiA4cHggMDsgY2xlYXI6IGJvdGg7Jz4KPCEtLSBZYW5kZXguUlRCIFItQS0zMzA2MzUtOSAtLT4KPGRpdiBpZD0ieWFuZGV4X3J0Yl9SLUEtMzMwNjM1LTkiIHN0eWxlPSJkaXNwbGF5OiBpbmxpbmUtYmxvY2s7Ij48L2Rpdj4KPHNjcmlwdCB0eXBlPSJ0ZXh0L2phdmFzY3JpcHQiPgogICAgKGZ1bmN0aW9uKHcsIGQsIG4sIHMsIHQpIHsKICAgICAgICB3W25dID0gd1tuXSB8fCBbXTsKICAgICAgICB3W25dLnB1c2goZnVuY3Rpb24oKSB7CiAgICAgICAgICAgIFlhLkNvbnRleHQuQWR2TWFuYWdlci5yZW5kZXIoewogICAgICAgICAgICAgICAgYmxvY2tJZDogIlItQS0zMzA2MzUtOSIsCiAgICAgICAgICAgICAgICByZW5kZXJUbzogInlhbmRleF9ydGJfUi1BLTMzMDYzNS05IiwKICAgICAgICAgICAgICAgIGFzeW5jOiB0cnVlCiAgICAgICAgICAgIH0pOwogICAgICAgIH0pOwogICAgICAgIHQgPSBkLmdldEVsZW1lbnRzQnlUYWdOYW1lKCJzY3JpcHQiKVswXTsKICAgICAgICBzID0gZC5jcmVhdGVFbGVtZW50KCJzY3JpcHQiKTsKICAgICAgICBzLnR5cGUgPSAidGV4dC9qYXZhc2NyaXB0IjsKICAgICAgICBzLnNyYyA9ICIvL2FuLnlhbmRleC5ydS9zeXN0ZW0vY29udGV4dC5qcyI7CiAgICAgICAgcy5hc3luYyA9IHRydWU7CiAgICAgICAgdC5wYXJlbnROb2RlLmluc2VydEJlZm9yZShzLCB0KTsKICAgIH0pKHRoaXMsIHRoaXMuZG9jdW1lbnQsICJ5YW5kZXhDb250ZXh0QXN5bmNDYWxsYmFja3MiKTsKPC9zY3JpcHQ+PC9kaXY+Cg==' data-block='10'>

ul:first-of-type > li:nth-child(4)' data-code='PGRpdiBjbGFzcz0nY29kZS1ibG9jayBjb2RlLWJsb2NrLTExJyBzdHlsZT0nbWFyZ2luOiA4cHggMDsgY2xlYXI6IGJvdGg7Jz4KPCEtLSBZYW5kZXguUlRCIFItQS0zMzA2MzUtMjQgLS0+CjxkaXYgaWQ9InlhbmRleF9ydGJfUi1BLTMzMDYzNS0yNCIgc3R5bGU9ImRpc3BsYXk6IGlubGluZS1ibG9jazsiPjwvZGl2Pgo8c2NyaXB0IHR5cGU9InRleHQvamF2YXNjcmlwdCI+CiAgICAoZnVuY3Rpb24odywgZCwgbiwgcywgdCkgewogICAgICAgIHdbbl0gPSB3W25dIHx8IFtdOwogICAgICAgIHdbbl0ucHVzaChmdW5jdGlvbigpIHsKICAgICAgICAgICAgWWEuQ29udGV4dC5BZHZNYW5hZ2VyLnJlbmRlcih7CiAgICAgICAgICAgICAgICBibG9ja0lkOiAiUi1BLTMzMDYzNS0yNCIsCiAgICAgICAgICAgICAgICByZW5kZXJUbzogInlhbmRleF9ydGJfUi1BLTMzMDYzNS0yNCIsCiAgICAgICAgICAgICAgICBhc3luYzogdHJ1ZQogICAgICAgICAgICB9KTsKICAgICAgICB9KTsKICAgICAgICB0ID0gZC5nZXRFbGVtZW50c0J5VGFnTmFtZSgic2NyaXB0IilbMF07CiAgICAgICAgcyA9IGQuY3JlYXRlRWxlbWVudCgic2NyaXB0Iik7CiAgICAgICAgcy50eXBlID0gInRleHQvamF2YXNjcmlwdCI7CiAgICAgICAgcy5zcmMgPSAiLy9hbi55YW5kZXgucnUvc3lzdGVtL2NvbnRleHQuanMiOwogICAgICAgIHMuYXN5bmMgPSB0cnVlOwogICAgICAgIHQucGFyZW50Tm9kZS5pbnNlcnRCZWZvcmUocywgdCk7CiAgICB9KSh0aGlzLCB0aGlzLmRvY3VtZW50LCAieWFuZGV4Q29udGV4dEFzeW5jQ2FsbGJhY2tzIik7Cjwvc2NyaXB0PjwvZGl2Pgo=' data-block='11'>

Читайте также: