Скороходова как я представляю окружающий мир краткое содержание
Обновлено: 07.07.2024
Многих зрячих чрезвычайно интересует вопрос: могу ли я представить тот или иной цвет? Некоторые даже спрашивали: нельзя ли с помощью осязания различать цвета?
Представлять цвета мне очень хочется, и когда я была помоложе, то часто приставала к своим близким, чтобы они объяснили мне различные цвета! Например: однажды мне сшили хорошее шерстяное платье и сказали, что оно цвета кофе с шлеком, по фасону платье мне очень нравилось, поэтому особенно хотелось знать, какой же это кофейный цвет? Мне ответили:
- Совершенно такой, как кофе с молоком. Представляешь? Конечно, я представила чашку горячего кофе с молоком, представила даже запах и вкус кофе, но только не цвет, — вместо цвета мне представлялось мое платье, которое я очень тщательно ощупывала, хотя знала, что с помощью пальцев я не в состоянии увидеть кофейный цвет.
Другой раз я спросила, какого цвета мой шарф, и узнала, что он песочного цвета.
- Какой же это песочный цвет? — спросила я.
- Такой, как песок. Представляешь?
Мне очень ясно представился песок в нашем саду, который ребятишки рассыпали лопатками и ведерками. Затем мне представился берег реки, много влажного и холодного песка. Наконец, представился знакомый пляж на берегу моря с сухим горячим песком, в который я зарываю ноги, но с представлением о песочном цвете также ничего не получилось. Пытались мне еще объяснить зеленый цвет, сравнивая его с травой или листьями на деревьях; и я припоминала траву или листья, но не более того.
Подобная же история повторилась при объяснении абрикосового цвета: в моем воображении возникли нагретые солнцем душистые абрикосы, которые я срываю с веток и тут же съедаю, но это отнюдь не помогло мне в смысле представления цвета абрикосов.
ПРОСТРАНСТВЕННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ.
ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ.
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ТОМ, ЧЕГО Я НЕ ВИДЕЛА
О некоторых представлениях
Бывает так, что я остаюсь дома одна днем и вечером. Я нахожусь в своей комнате, не воспринимаю извне никакого шума, не вижу дневного света, а вечером электрического - вообще пребываю во мраке и тишине, но это не значит, что я погружена в небытие.
Какими мне кажутся картины
Когда я бываю в музеях и тот, кто меня сопровождает, хочет пересказать мне изображенное на какой-либо картине, я слушаю с интересом, но не всегда представляю картину такой, какова она в действительности.
Если на картине изображены предметы, которые я раньше осматривала (например, люди, деревья, тропинки, знакомые мне птицы и животные), тогда я составляю приблизительное представление о картине. Если же на картине изображается, например, солнечный восход или закат, различные пейзажи или бушующее море с погибающим пароходом, тогда я представляю совершенно гладкую поверхность полотна картины, к которой прикасаюсь руками, а солнце или море представляются мне отдельно независимо от картины и такими, какими я их воспринимаю в природе: солнце согревает меня своими лучами, а море плещется у моих ног, обдавая меня каскадами брызг; мне чудится даже специфический запах моря.
О животных, О некоторых животных
В разное время в разных детских книжках я читала описания многих животных, и в том числе описание льва. В связи с этим вспоминаю такой случай: нашей маленькой слепоглухонемой девочке Марусе купили для занятий игрушечных животных - льва, свинью, лошадь, корову. Играя с Марусей, я должна была назвать ей этих животных. Я взяла в руки льва и стала припоминать те описания, которые я читала, сравнивая их с этим животным. Внимательно ощупывая игрушку, я обнаружила на ее голове гриву, затем осмотрела ее туловище, морду - мне совершенно ясно представился лев. Я уверенно сказала, обращаясь к воспитательнице:
- Это лев! Вот его грива, вот круглая голова и тупая морда.
Остальных животных (свинью, лошадь, корову) я раньше осматривала живыми и потому сразу узнала. Хотя у лошади имелась тоже грива, но длинные ноги и другое строение головы не позволяли спутать ее со львом. Свинью я сразу узнала, как; только прикоснулась к ее пятачку. Корову определила по рогам.
О белках я много читала, но еще не осматривала чучела. Между тем, делая различные фигурки из пластилина, я однажды вылепила белку почти натуральной величины. Педагоги сказали, что у меня вышла очень удачная белка, и в награду за это подарили мне чучело белки. Я сравнила это чучело с моей белкой и убедилась, что они очень похожи друг на друга. Только чучело было пушистое, а моя белка гладкая.
Лебедя я тоже никогда не видела, но по описаниям представляла его довольно ясно. Когда мне показали игрушечного лебедя, я легко узнала его по длинной шее и голове.
Однажды в магазине Мария Николаевна показала мне игрушечного крокодила. Но эта игрушка не дала мне абсолютно никакого представления о крокодиле. Этот крокодил был наряжен в рукавицы, обут и вообще выглядел очень нарядным франтом.
Книгу "Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир" Ольги Ивановны Скороходовой посоветовала мне коллега по Отзовику в ходе обсуждения увлёкшей меня темы: фильмов про слепоглухих, за что я ей очень благодарна. Это произведение, думаю, почти насытило моё любопытство к теме, как именно люди, лишенные двух из пяти чувств, ощущают окружающий мир, а также на сколько велик может быть их словарный запас и способность к обучению. Собственно, два вопроса, которые у меня остались: во-первых, может ли наработать подобный багаж ребёнок, лишенный зрения и слуга с младенчества (Ольга Скороходова, всё таки, ослепла в возрасте пяти лет и окончательно оглохла к четырнадцати, когда она уже несколько лет находилась в интернате для слепых). А во-вторых - я так и не поняла, в чём практически заключалась её работа, когда она была уже взрослым человеком. Это был момент, очень странный для меня: все её воспоминания касаются детства, юности, обучения, отдыха, переписки с Горьким, рассуждений о литературе и искусстве - но никогда не работы. В "Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир" имеется буквально пара практических моментов - письма для журнала глухих и беседа с ранеными во время Великой Отечественной Войны. А, вот ещё необычный для меня момент - почти ничего нет про эту войну, кроме одной единственной истории про ослепшую девушку с рубцами и язвами на лице. (Кстати, оказывается, слепо-глухим после испуга и потрясения тоже может мерещиться! Да-да, мерещиться на уровне тактильных ощущений!)
Вообще - книга просто потрясающая! Не может не вызывать восхищения сила духа Ольги Ивановны, её живой интеллект, богатый словарный запас (вы вдумайтесь, ведь ей довелось узнать значения многих слов лишь в возрасте 11 лет и старше!). При чём хорошо видно, как с годами растёт её мастерство писателя. В результате эта женщина писала и говорила на двух языках (на русском и родном украинском), переводила с немецкого. Объясняла роль стихов, помогающих глухим правильно расставлять ударения в словах, услышать которые они не могут. Впечатляет живость и многогранность её восприятия, точность и богатство описаний. Сначала картинки, которые она даёт, очень просты, почти примитивны - но в тех частях книги, которые писались в зрелом возрасте, это переходит уже в образный литературный язык.
Что немного раздражает в книге - в начале там большое количество одинаковых и неинтересных описаний (на взгляд многих читателей, не мне одной так кажется, потому что в последующем издании автор выступает с защитой правомочности своей системы изложения). У большинства из видящих и слышащих после одного-двух-трёх примеров, описывающих определённую ситуацию, возникает ощущение: "всё-всё, я понял, спасибо, достаточно!". Однако О. И. Скороходова настаивает на том, что для слепоглухого ВСЕ эти казусы крайне важны, и их следует рассматривать именно в комплексе. В данном случае мне сложно судить, действительно ли это для чего-нибудь нужно, или тут играет роль непробивное упрямство и некоторый эгоцентризм автора. Что ей свойственно и то, и то, по тексту тоже видно, в большом количестве фрагментов. Сама она либо не замечает, что её сильно рискованное поведение создаёт очень серьёзные проблемы людям, несущим за неё ответственность; либо искренне считает себя в праве так вести ради удовлетворения собственного любопытства.
В первой части книги (самой ранней, материалы для которой собирались в подростковом возрасте и юности) показательны несколько моментов, когда Оля Скороходова рассуждает о том, как, оказывается, беспомощны зрячие в темноте, или в тех ситуациях, когда тактильные ощущения могли бы дать больше информации, чем зрительные. Всё-таки, быть в чём-то лучше, чем окружающие, для ребёнка очень важно! (Ну, мне старшая сестра-педагог рассказывала про такую особенность формирования личности и самоидентификации.) У взрослого человека в следующих частях подобные мысли полностью отсутствуют.
Из сложностей в обучении речи Скороходова вспоминает, что самые серьёзные трудности у неё были с пониманием слов-обобщений (посуда, обувь, одежда, продукты) и обратным вычленением слов для обозначений предметов из этих групп. Знаете, чем особенно потряс этот факт меня? Дело в том, что это - именно те понятия, которые не способны усвоить высшие приматы! Оказывается, для человека они тоже представляют собой трудность (для слепоглухого - потому что они не являются горой из соответствующих предметов, которую он мог бы ощутить на ощупь).
Что ещё было интересного. Очень характерны в книге "Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир" периодические цитаты из классиков марксизма-ленинизма, Пушкина, восторги и переписка с Горьким (никакого Есенина, никакого Серебряного Века - логично, в библиотеках для слепых их, я так понимаю, просто не было), добрый Ленин. Куда делся Сталин - непонятно. Может быть, про него вымарали к третьему, последнему изданию, которое вышло в 1974. Интересно было бы тогда сравнить текств всех трёх изданий - первые два были в 47 и 54.
Художественной ценности книга, как мне кажется, не имеет. Историческую - пожалуй, имеет кое-какую - есть там пара-тройка интересных бытовых деталей. Но большую часть времени всё таки невозможно понять, в каком именно году происходит дело. Чего нет - того нет. Что впечатляет - на сколько хорошо было поставлено обучение слепоглухонемых в Советском Союзе!
За то всем, кого интересует тема слепоглухоты, я это произведение рекомендовать могу, по этой теме оно в высшей степени интересно и показательно
!
Кстати, если бы учитель и родители из фильма Мой мир имели возможность прочитать хотя бы предисловие от 1974 года к "Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир" Ольги Ивановны Скороходовой - им всем было бы в жизни значительно проще, включая педагога и девочку. На тот момент, как они там бились с слепоглухонемым ребёнком, дефектологам Советского Союза было уже давным-давно известно, в каком порядке следует производить обучение таких малышей навыкам самообеспечения и коммуникации с окружающими, и с чем это связано.
Ольга Скороходова - Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир краткое содержание
Болезнь в детстве сделала О. И. Скороходову полностью слепоглухой. Однако она нашла в себе силы учиться и работать. Под руководством проф. И. А. Соколянского она получила образование.
Предлагаемая книга — уникальное произведение автора, лишенного зрения и слуха. В ней с большой полнотой характеризуются особенности познавательных процессов человека, лишенного основных дистантных рецепторов.
Книга предназначена для учителей, научных работников в области психологии, педагогики, философии и будет с интересом прочитана широким кругом читателей.
Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир - читать книгу онлайн бесплатно, автор Ольга Скороходова
В 1919 г. И. А. Соколянский организовал в г. Умани школу глухонемых детей. В 1920 г. Наркомпросом Украины он был переведен в Киев в качестве доцента сурдопедагогики и психологии факультета специального воспитания Института народного образования. С 1923 г. он работал в Харьковском институте народного образования и в 1926 г. был утвержден профессором кафедры дефектологии этого института, стал деканом факультета специального воспитания.
С первых дней Октябрьской революции И. А. Соколянский участвовал в ликвидации детской беспризорности, и тогда же Наркомпрос УССР назначил его уполномоченным, а затем инспектором учреждений для аномальных детей.
В первые же годы Советской власти он был основателем системы образования аномальных детей на Украине. По его инициативе были созданы врачебно-педагогические кабинеты, которые объединили всю научно-практическую работу по дефектологии.
И. А. Соколянский был одним из активных организаторов Научно-исследовательского института педагогики на Украине. В 1926 г. он становится директором этого института и заведующим отделом дефектологии. В 1930 г. в Харькове был организован Научно-исследовательский институт дефектологии, где И. А. Соколянский был первым директором.
Научно-исследовательская и педагогическая деятельность И. А. Соколянского включала широкий круг дефектологических проблем. Он был крупным специалистом в области обучения глухих. Его работы об обучении глухонемых родному языку, о чтении с губ, о речевом режиме глухих имели большое значение в развитии отечественной сурдопедагогики. В этих исследованиях он не ограничивался частными вопросами сурдопедагогики, его труды были направлены на совершенствование всей системы обучения и воспитания аномальных детей. Дефектологам известны его труды и в области тифлопедагогики. Внимание И. А. Соколянского постоянно привлекали самые трудные в педагогическом отношении случаи. Он разрабатывал вопросы индивидуальной педагогики для лиц, не охваченных существующей системой школьного обучения. Так, он разработал пособие для индивидуального обучения взрослых глухонемых, живущих в сельской местности, и специальный букварь для школ взрослых глухонемых. По его инициативе была создана Харьковская школа-клиника для слепоглухонемых детей.
Работой И. А. Соколянского со слепоглухонемыми детьми интересовался А. М. Горький. В письмах к И. А. Соколянскому и О. И. Скороходовой великий пролетарский писатель отмечал огромное значение этой работы.[4]
В 1939 г. по приглашению Наркомпроса РСФСР И. А. Соколянский приехал на работу в Московский научно-практический институт специальных школ (ныне Институт дефектологии АПН СССР), где возобновил работу над проблемами обучения слепоглухонемых.
Основные положения системы обучения слепоглухонемых, к изложению которой мы переходим, разработаны И. А. Соколянским и его учениками.
Проблемами слепоглухонемоты занимались представители очень многих специальностей. О слепоглухонемых писали физиологи, психологи, философы, историки, литераторы, общественные деятели и даже теологи. И это несмотря на то, что тифло-сурдопедагогика, т.е. педагогика слепоглухонемых, является в значительной степени узким и специальным вопросом даже в самой дефектологии Чем же объяснить интерес представителей столь широкого круга специальностей к этой, казалось бы, частной проблеме?
Уже сама возможность существования человека без таких органов чувств, как слух и зрение, поражает всех. На первый взгляд кажется, что потеря слуха и зрения полностью изолирует человека от окружающей среды и лишает его возможности общаться с другими людьми, обрекая на страшное по своим последствиям одиночество.
Если такой человек слеп и глух от рождения или потерял слух и зрение в раннем детстве, он не только никогда не слышал человеческой речи, но и не знает, что существует речь, слова, обозначающие предметы и мысли. Он не знает даже, что существуют предметы и внешний мир. Можно ли такое существо сделать человеком, научить его трудиться и мыслить? Этот вопрос занимал многих.
Автор этой книги Ольга Ивановна Скороходова — человек необычной судьбы. В детстве она заболела менингитом и полностью потеряла зрение, а потом и слух. Потеря зрения и слуха в детские годы изолирует ребенка от окружающих, делает его беспомощным. Вынужденное одиночество приводит ребенка к психической деградации. Со слепоглухой девочкой этого не произошло. Примерно в десятилетнем возрасте она попадает в школу-клинику для слепоглухонемых детей, организованную в 1923 г. проф. Иваном Афанасьевичем Соколянским в Харькове. У девочки была восстановлена речь. При помощи специальной методики с использованием дактильного (пальцевого) алфавита и рельефно-точечного (брайлевского) шрифта было организовано систематическое обучение ее всем предметам школьного курса. Она получила среднее образование, вступила в ряды ВЛКСМ.
Теперь Ольга Ивановна — старший научный сотрудник Института дефектологии АПН СССР, автор многочисленных статей и трех книг. В 1961 г. (уже после смерти своего учителя И. А. Соколянского) она защитила диссертацию и получила ученую степень кандидата педагогических наук по психологии.
Читайте также: