Почему люди убивают кратко
Обновлено: 08.07.2024
Исследователи постарались ответить на вопрос о том, почему люди убивают себе подобных. Последнее, согласно полученным выводам, обусловлено эволюцией Homo sapiens.
Сейчас испанский исследователь Маркос Мендес (Marcos Mendez) и его коллеги решили проверить обе теории: для этого они использовали специальную математическую модель. Специалисты рассмотрели показатели смертности у 137 семейств млекопитающих. Ученые также проанализировали то, от чего умирали люди доисторической эпохи.
Исследователи выяснили, что млекопитающие в среднем относительно редко убивают себе подобных – лишь 0,3% всех смертей относится к этой категории. Однако если рассматривать конкретно человекообразных обезьян, то этот показатель составляет 1,8%. А в случае с древними людьми он оказался равен 2%. При этом цивилизация не сделала человека менее жестоким: в поздней античности, например, процент насильственных смертей был значительно выше, чем в первобытном обществе.
Но какова же природа жестокости человека по отношению к себе подобным? Сами ученые полагают, что склонность к насилию выработалась по мере эволюции Homo sapiens. В доказательство этого они приводят современных обезьян. Чем больше группа животных, тем выше уровень насилия. При этом большие и конфликтные популяции имеют гораздо больше шансов на выживание, чем маленькие и мирные.
Криминологи, социологи, статистики и историки по-разному описывают, откуда берется преступность. Но все теории так или иначе делятся на два типа — преступность возникает из-за общественных или индивидуальных причин. Другими словами, или в отдельном человеке что-то не так, или в том, что или кто его окружает.
Логично предположить, что убийцами, насильниками и ворами становятся люди, которые постоянно испытывают стресс, живут бедно и имеют проблемы с социализацией. Однако пока ученым не удалось установить прямую связь между этими факторами и склонностью к насилию. Как и утверждать о том, что преступление является характеристикой человеческой натуры.
Чезаре Ломброзо как основоположник криминологии
В XIX веке итальянский психиатр и врач в приюте для душевнобольных Чезаре Ломброзо предположил, что преступность передается по наследству. Ученый предложил теорию отклонений, в которой утверждается, что телесная конституция человека указывает, является ли он прирожденным преступником. Эти прирожденные преступники — возврат к более ранней стадии человеческой эволюции с физическим составом, умственными способностями и инстинктами первобытного человека.
Во время вскрытия тела калабрийского (Калабрия — регион на юго-западе Италии) разбойника по имени Джузеппе Вильелла Ломброзо обнаружил необычное углубление у основания его черепа — у оперируемого отсутствовал мозжечок. Это наблюдение натолкнуло ученого на мысль, что преступность в значительной степени возникла из-за особенностей мозга, а люди, склонные к насилию, являются эволюционным возвратом к более примитивным видам.
Кроме особенностей мозга, согласно теории Ломброзо, у преступников присутствуют специфические черты — например, асимметрия лица или головы, большие обезьяноподобные уши, большие губы, искривленный нос, чрезмерно большие скулы, длинные руки и глубокие морщины на коже.
Ломброзо считал, что мужчины с пятью и более этих характеристик могут быть отнесены к категории прирожденных преступников. Женщинам, по его мнению, для получения такого статуса достаточно было всего трех совпадений. Выводы Ломброзо основываются на френологии — лженауке XIX века, согласно которой форма черепа напрямую связана со склонностью человека к насильственным преступлениям.
К концу своей карьеры Ломброзо осознал ошибочность идеи и признал, что в действительности причины, по которым человек становится или рождается преступником, намного сложнее. Несмотря на это, сейчас ученый считается одним из основателей криминологии.
Суперальфасамцы и две хромосомы
После Ломброзо большинство ученых вплоть до окончания Второй мировой войны придерживались теории, что преступность объясняется экономическими и политическими факторами или психологическими нарушениями, но не биологией.
До тех пор, пока в 60-е годы генетики не обнаружили, что у некоторых мужчин вместо одной Y-хромосомы их две. Исследователи предположили, что обладатели двух Y-хромосом — суперальфасамцы, которые склонны к агрессивному поведению.
Однако гипотеза не выдержала проверки на широкой выборке — оказалось, что их владельцы действительно склонны к преступлениям, однако они не связаны с применением насилия. Чаще всего это были кражи, угоны и другие правонарушения небольшой тяжести. К тому же в 80-х другие ученые доказали, что люди с двумя Y-хромосомами составляют около 1,5% от всех исследуемых преступников. Поэтому такая генетическая аномалия не может служить объяснением предрасположенности к насилию.
В 1993 году ученые из Нидерландов объявили о настоящем прорыве в криминологи — они обнаружили связь между склонностью к насилию и отсутствием гена MAOA, который регулирует уровни нейротрансмиттеров, участвующих в контроле импульсов.
Несмотря на то, что отсутствие гена — распространенная история, предрасположенность к преступлению сильно зависит от того, как к человеку относились в детстве. Если к нему применяли насилие, велика вероятность того, что он сам станет преступником.
Нейрокриминалогия
В конце 80-х ученые переключились на сканирование мозга преступников. Первый подобный эксперимент провел британский нейробиолог Адриан Рейн. В течение нескольких лет профессор сканировал мозг убийц и обнаружил, что почти у всех присутствуют сходные изменения — снижение активности в префронтальной коре головного мозга — области, которая контролирует эмоциональные импульсы, и активация миндалины — области, которая генерирует эмоции.
Рейн предположил, что такие изменения происходят из-за применения насилия в раннем возрасте. В качестве примера он приводит историю Донта Пейджа, который жестоко убил 24-летнюю женщину, когда та застала его за кражей. Мать ежедневно била подсудимого — ученый предположил, что побои могли привести к повреждениям мозга. Проверка гипотезы показала, что лишь небольшой процент людей, переживших насилие в детстве, становится преступниками, — и ее отвергли.
В 2019 году международная группа нейробиологов обнаружила, что у людей, совершивших тяжкие насильственные преступления, количество серого вещества в орбитальных лобных и передних височных долях меньше, чем у тех, кто совершил преступление с несмертельным насилием или минимальным количеством насилия.
Исследователи изучили мозг 808 заключенных, осужденных за преступления, связанные с применением насилия — от легкого до тяжкого. Испытуемых разделили на три группы — убийц (203 человека), людей, совершивших насилие, которое не привело к смерти (бытовые ссоры, нападения и разбои, 475 человек) и преступников, осужденных за преступления с минимальным применением насилия (хранение наркотиков, проституция, 130 человек).
В результате ученые пришли к выводу, что у убийц было заметно меньше серого вещества в орбитальных лобных и передних височных долях, чем у других испытуемых. При этом мозг заключенных из второй и третьей групп почти не отличался.
Что дальше?
До сих пор многие ученые, в том числе генетики, нейробиологии и криминологи, считают, что склонность к преступлениям лежит в области биологии и вряд ли может быть предсказана с помощью биологических особенностей. Однако благодаря достижениям в области генетики и нейробиологии консенсус становится все более хрупким, и последствия этих научных достижений для права (и для таких понятий, как виновность и ответственность) только сейчас проверяются.
Он опирается на ряд исследований, которые показывают взаимосвязь между развитием мозга, в частности травмой и повреждением мозга в результате расширения, и преступным насилием. Уже юридические группы защиты, особенно в США, используют сканирование мозга и нейробиологию в качестве смягчающих доказательств в судебных процессах над преступниками, применившими насилие, и сексуальными преступниками.
Убийство человека человеком, всегда чем нибудь мотивировано. Любой убийца имеет мотив, который по его мнению являлся причиной убийства. Убийства могут быть совершены из ревности, корысти, неприязни, на почве религиозных убеждений, политические мотивы, классовая ненависть, из за мести, в защиту чего либо, самоубийство и тд. Все люди которые совершают убийство человека, переступают некую незримую черту, спорят с собой и своим богом. Убийство переворачивает сознание человека , не зависимо от его мотивов, все следующие убийства даются ему более легко и с меньшими внутренними переживаниями. Убийство совершается с меньшими переживаниями при отсутствии непосредственного контакта с жертвой. Подготовленные люди так же могут легко убить человека. Невидимая грань находится в нашем мозге, и сдвигается в сторону возможности при убийстве человека раз и навсегда. Неважно, что становится первопричиной убийства, важно изменение психики человека после него.
Да ни с каким Богом они не спорят . Преступают черту и все . Большинство без чувства раскаяния .Иначе бы у полиции. Читать дальше
Хороший вопрос, на который я тоже ищу ответ. Как по мне - адекватно, здраво мысящий челоаек не пойдёт на убийство. Какое-либо расстройство в той или иной степени однозначно присутвует. Мотивы и цели могут быть совершенно разными, однако "сдвиг по фазе", так сказать, имеется. Было бы интересно подискутировать на эту тему
> Как по мне - адекватно, здраво мысящий челоаек не пойдёт на убийство А как объяснить, что во время ВОВ миллионы. Читать дальше
Как бы это страшно не звучало, люди убивают либо случайно, либо потому что у них не было другого выхода по их мнению. Но вот что способно загнать человека в такие условия - вопрос, на который невозможно ответить однозначно. Для каждого человека свои условия должны возникнуть и тогда появятся причины.
Близко, точнее можно сказать, что убивают ради самосохранения. Убивая, человек устраняет угрозу своему. Читать дальше
чаще всего из-за своего эгоизма - который не даёт людям возможности сосуществовать в мире и любви, во взаимоуважении и солидарности. Бывают случаи когда убийство происходит в целях самозащиты, но чаще всего именно человеческий эгоизм направляет к убийству. Ненависть, злоба, неприятие, самосуд, расизм, шовинизм, национализм, ксенофобия, жадность, нетерпимость, вражда. Читать далее
Накопив технические средства, достаточные для многократного разрушения планетарной цивилизации, человечество, тем не менее, дожило до ХХI века. Наивному юноше кажется, что иначе и быть не могло, но полвека назад даже оптимисты не считали такую перспективу гарантированной. В действительности то, что ХХ век состоялся, - огромное достижение человечества, включая политических лидеров, ученых, художников и широкие массы граждан. О том, как на протяжении тысячелетий человек пытался уничтожить себя и природу и почему у него это не вышло, корреспондент "Солидарности" разговаривала с профессором, главным редактором журнала "Историческая психология и социология истории" Акопом НАЗАРЕТЯНОМ.
Фото ИТАР-ТАСС
- Я пытаюсь проследить перспективы цивилизации. При каких условиях человечество сможет избежать самоистребления? - свой рассказ профессор Назаретян начал с причины интереса к психологии глобальных кризисов. - Когда я был школьником, все ждали атомную войну, потом заговорили о глобальной экологической катастрофе, потом энергетической, генетической и т.д. Меня не столько волновало, что я когда-нибудь умру, сколько то, что все рухнет, и тогда все, что делаешь, теряет смысл. Я стал изучать: а были ли прецеденты? И вообще, почему до сих пор люди друг друга не уничтожили? Возможности этого существуют уже 2,5 млн лет, когда люди (точнее, их очень далекие предшественники Homo habilis - Человек умелый) стали использовать заостренные камни, в том числе бить ими друг друга по голове (все черепа того времени имеют признаки искусственного повреждения). И по законам природы они должны были себя уничтожить. Потому что в природе существует правило этологического баланса: чем мощнее оружие, тем прочнее инстинкты, тормозящие агрессию против себе подобных. У наших же далеких предшественников не было естественного оружия, а потому не было и соразмерных инстинктов.
"ГОЛУБЬ С ЯСТРЕБИНЫМ КЛЮВОМ"
- По-русски говорят: ворон ворону глаз не выклюет. Англичане говорят: собака собаку не ест. Все народы более-менее представляют, что в нормальной ситуации сильные существа друг друга не убивают, дерутся, но не до смерти. Например, у ворона мощное инстинктивное торможение. Один биолог описывал, как он подружился с вороненком, приручил его, а когда тот вырос, брал его клюв и подносил к своему глазу (ворон жертву убивает ударом в глаз) - ворон резко вырывался. У него все инстинкты встают на дыбы, он даже в игре не может этого допустить, ведь он друга воспринимает как своего, ворона. А у голубя нет такого, он может добивать сородича долго и нудно - ястреб не добивает так! Мыши тоже дерутся яростно. У предков человека инстинкты были, как у мышки, голубя. Обретя же убойное оружие в виде камня, они превратились в подобие голубей с ястребиными клювами. Такая стая в природе нежизнеспособна: слишком часто конфликты заканчивались бы убийствами. Похоже, что нечто подобное стало происходить в стадах Homo habilis.
- Почему же они тогда не уничтожили себя?
- По самой разработанной гипотезе - появился страх мертвых. И выжило такое стадо - возможно, единственное, - в котором стали патологически развиваться воображение и некрофобия. Некрофобия - это невротический страх мертвых, боязнь, что мертвый может отомстить. Люди стали бояться чужой смерти. На место инстинкта встал невроз. Вообще духовная культура на неврозе построена. Человек с самого начала живет в неестественных условиях. Приходится себя сдерживать: хочется одного, а нельзя, и это создает невротический фон в его жизни. Это не трагедия, но надо понимать: неврозы - естественное свойство социального, культурного бытия.
- Может быть, боязнь мертвых была из-за инфекций?
- Едва ли. Сотни тысяч лет наши предки были кочевниками, да и подавляющего большинства знакомых нам инфекционных болезней в палеолите еще не было. Но есть косвенные данные, что уже питекантропы связывали покойнику ноги - опасались, что тот может преследовать? Традиции погребения, съедения, сжигания и т.д. восходят к этому древнейшему страху. Причем люди раньше начали бояться чужой смерти, чем своей. Мысль, что я когда-нибудь умру, - позднее приобретение культуры. А вот что другой, умерев, может стать страшным и опасным - этот страх и сейчас наблюдается в первобытных племенах. Представление, что мертвый сородич опасен, стало первым ограничителем агрессии. В итоге уже в нижнем палеолите стали заботиться о больных и раненых, что природным существам не свойственно.
- А нельзя ли человеку избавиться от агрессии совсем?
- Агрессия - глубинный спутник жизни. Любая популяция, если ей дать волю, стремится все захватить, подчинить. Но природа выстраивает внешние и внутренние (инстинктивные) ограничители. Если растения оставить без животных, они все будут захватывать, начнут друг друга уничтожать. Появляются травоядные животные - они умеряют эту агрессию. Но они способны уничтожить всю растительность, а хищные животные по отношению к ним выступают ограничителем. Появляется лестница, иерархия агрессии, которая создает устойчивую экосистему. Чем больше лестниц и элементов в структуре, тем устойчивей система. Не надо говорить, что агрессия - это однозначно плохо. Когда учителя возмущаются, что дети агрессивны, я отвечаю: благодарите бога за агрессивных детей, это материал, с которым вы можете работать. Лоренц (лауреат Нобелевской премии, известнейший зоопсихолог, биолог) утверждал, что там, где агрессия снижена, невозможны творчество, любовь, дружба, что дружить можно только с агрессивным животным. Вы не можете подружиться с воробьем. А с ястребом, с вороном - можете. Кстати, юмор - это тоже превращенная форма агрессии.
- Так от агрессии нам никуда не деться?
- Ее можно сублимировать, находить творческие выходы, заняться спортом или иной социально полезной деятельностью.
ГИПОТЕЗА ТЕХНО-ГУМАНИТАРНОГО БАЛАНСА
- Более мощные технологии входили в противоречие с прежними регуляторами агрессии и повышали разрушительные последствия деятельности. Это и есть закон техно-гуманитарного баланса: чем выше мощь производственных и боевых технологий, тем более совершенные средства культурной регуляции необходимы для сохранения социума. Получается, что технологии повышают нашу независимость от среды, но при этом снижают внутреннюю устойчивость. Есть технический термин - дуракоустойчивость. Развитие технологий делало общество все менее дуракоустойчивым. При мощных технологиях глупые решения, поступки, если они не сбалансированы соответствующими регуляторами, могут легко привести к катастрофам.
- Это значит, что любая новая технология несет в себе опасность уничтожения человечества?
- Такова общая тенденция. Вот появилось дистанционное оружие - луки, стрелы, копья, ловчие ямы. Люди стали уничтожать намного больше, чем было нужно для жизни. Появилась эйфория, ощущение вседозволенности, безнаказанности. 10 - 12 тысяч лет назад это привело к глобальному кризису: человек уничтожил до 90% мегафауны - крупных животных, в том числе мамонтов.
- То есть мамонтов уничтожили люди.
- Выясняется, что решающий вклад внесли они. К тому времени население Земли увеличилось примерно до 7,5 млн человек. Для прокорма одного охотника-собирателя требуется 15 - 20 кв. км суши. И если мы разделим площадь суши, пригодной для обитания людей, на 7,5 млн, то увидим, что это уже предел для существования охотников-собирателей. Но, по археологическим данным, люди убивали животных гораздо больше, чем требовалось для прокорма. Из мамонтовых костей строили жилища, на одно шло от 30 до 40 взрослых мамонтов плюс черепа мамонтят. Происходила настоящая охотничья вакханалия! А далее экологический кризис обострил конкуренцию, численность населения Земли стала быстро снижаться.
- И как же наши предки вышли из этого кризиса?
- Ответом на него стал так называемый осевой переворот. На огромной территории, от Иудеи и Греции до Индии и Китая, стали быстро и одновременно меняться ценности. Выработалось критическое мышление, понятие о добре и зле как универсальных началах и об индивидуальной ответственности. Люди учились относиться к врагам как к людям, сочувствовать и выбирать между добрыми и злыми поступками. Боевое искусство стали ценить как умение победить малой кровью. Те, кто научился всему этому, смогли выйти из кризиса. При этом, кстати, появляется политическая демагогия. Первый ее случай, который описывают историки: в 539 году до н.э. царь Кир с войском захватывает Вавилон и обращается с манифестом к жителям: мы-де пришли, чтобы освободить вас и ваших богов от вашего плохого царя Набонида. Кстати, Вавилон был там, где сейчас Ирак. А Набонид, считайте, вроде Саддама Хусейна. Занятное совпадение, но только президент Буш не был таким гением, как царь Кир. Те же приемы спустя 2,5 тысячи лет - это примитивно, убого. А тогда политическая демагогия была великим изобретением, оно быстро распространилось по тогдашнему цивилизованному миру. Новые техники снижения агрессии. Не убивать, не терроризировать, не унижать демонстративно местных богов и людей, а переориентировать на сотрудничество: "Мы свои, мы пришли, чтобы вас от вашего плохого царя спасти". Киру доложили, что у Набонида трения со жрецами, и Кир этим воспользовался. В ту эпоху резко возросла роль пропаганды, шпионажа, информации, знания о себе и о враге, ценилось умение перехитрить.
- Получается, что психология сильно меняется со временем?
- Конечно. В палеолите каждый незнакомец - враг, его надо убить, съесть и т.д. В неолите совершенно другая психология: впервые не только человек вступает в сотрудничество с природой, но племена вступают в сотрудничество между собой - появляются племенные союзы, вождества. Незнакомец уже не обязательно враг, возможно, он из союзного племени. Появляются "крутые", воинственные племена и начинают, говоря современным языком, крышевать земледельцев. Боевые племена располагаются по краям вождества, нападают на чужих и отбивают их нападения. Появляется исходная форма эксплуатации. Но тогда эксплуатация - это все-таки было лучше людоедства и убийств. Многое из того, что мы сейчас не уважаем и считаем неприемлемым, когда только возникало, было прогрессивным. Пресловутая эксплуатация человека человеком была важным прогрессивным скачком. Люди уже начинали соображать, что лучше не убивать, а пользоваться чужим трудом, не погибать, а откупаться.
ПРИЧИНА ВОЙН
- Люди не ценят того, что ими сделано. За ХХ век уровень морали возрос чрезвычайно. Мы специально это исследуем.
- А как можно измерить уровень морали?
- Ценность человеческой жизни возросла беспримерно. Трагедии ХХ века очень многое заставили переосмыслить. В начале ХХ века понятий "человечество", "население мира" в современном значении еще не было. Даже у профессиональных демографов.
По мере того, как в течение тысячелетий росли убойная мощь оружия и плотность населения, коэффициент кровопролитности (отношение среднего числа жертв на единицу времени к численности населения) нелинейно, но последовательно сокращался. Как это ни удивительно, в ХХ веке (при гражданских и мировых войнах, геноцидах) он был ниже, чем в прежде, хотя от всех форм насилия погибло около полумиллиарда человек. Этот показатель для ХХ века можно грубо оценить как 0,0015 в год, а к началу ХXI века он составил 0,00008. Тот же коэффициент в сообществах палеолита - 0,05 в год. К тому же понятие убийства, тем более насилия, сильно меняется от культуры к культуре. В европейских странах мы сегодня считаем насилием, например, телесные наказания детей. Но еще 100 лет назад предки этих же европейцев усомнились бы в знании родного языка, если бы им сказали подобное. В традиционной культуре не считали убийством постнатальный аборт: родители избавлялись от больного или ненужного ребенка, и это было нормой жизни. Вересаев рассказывает в "Записках врача", как крестьяне сопротивлялись попыткам городских медиков лечить детей. И поговорку приводит: "Дай, Господи, скотину с приплодцем, а деток с приморцем". У Толстого описано, как незамужняя мать Катюши Масловой ежегодно рожала, крестила и переставала кормить очередного ребенка, и тот быстро умирал от голода. Писатель подчеркивает, что так "обыкновенно делается по деревням". Подобных примеров из художественной и этнографической литературы много, и касаются они в равной мере российской, европейской, ближне- и дальневосточной жизни. А современный западный человек даже внутриутробный аборт готов считать убийством.
- Возможно, войны скоро прекратятся? В чем их причина?
- Многие полагают, что вэкономике. Это наивно. В 1910 году была опубликована яркая книга одного немецкого экономиста. Он доказывал, что войны в Европе уже невозможны, потому что бессмысленны экономически: разрушение экономики одной страны автоматически разрушает экономику другой. Доказано было убедительно. Возразить можно только одно: через четыре года началась Первая мировая война, потом Вторая. Европа в ХХ веке дала 65% мировых военных жертв, в то время как в ХIX веке - только 15%. Обычная история: чем бессмысленнее война экономически, тем она более жестока. А в войнах между первобытными племенами вовсе не принято грабить, там часто главным трофеем служат отрезанные головы врагов. И, как показано в исследованиях, чем в более благоприятных природных условиях живут племена, тем чаще у них войны.
Сваливать на экономику - это логическая ошибка. Даже в обыденной жизни беда кому-то может оказаться на руку, но это недостаточное основание считать выгоду причиной беды. Можно показать, что чаще экономический миф, чем реальный экономический интерес составляет мотивацию войн.
- В чем же тогда настоящая причина?
- Думаю, в психологии. Как, вообще-то, и сами экономические мотивы - они ведь сильно варьируют от культуры к культуре. Существует глубокая функциональная потребность в переживании всех эмоций, которые заложены природой, в том числе ярости, страха и т.д. Культура эту острую потребность переживаний снимает через ритуалы, искусство, спорт, но игровые эмоции приедаются. Вот в дикой природе этой проблемы нет, там предметные и функциональные потребности в норме гармонично переплетены: надо убегать или догонять, драться за партнершу, потом передышка, чуткий сон. Постарел, ослабла реакция - и больше не жилец. У человека, живущего в обществе, то есть в искусственных условиях, эти потребности разбалансированы. Система стремится к устойчивости, но когда устойчивость чрезмерна, когда нам очень хорошо, то, грубо говоря, хочется приключений (эксперименты показали, что то же происходит и у других млекопитающих в лабораторных условиях). А война удовлетворяет глубинные потребности человека. Чем заменить войну?! Игры, ритуалы, искусство, спорт. Опыт показывает, что этого недостаточно.
- Что же делать?
- Виртуализация насилия - это один из древних векторов социального развития. Сейчас насилие в значительной мере вытеснено в СМИ, в телевизор, в компьютер. По расчетам, сегодня уровень физического насилия низок как никогда, зато очень много насилия виртуального. А СМИ всегда интереснее говорить о катастрофах.
- Потому что людям интересно об этом читать.
Люди путают, что они видят по ту и по эту сторону телеэкрана. Псевдособытия, созданные СМИ, ярче, динамичнее, насыщенней, и поэтому они вытесняют из памяти события реальной жизни. В Петербурге один социолог исследовал, действительно ли современной молодежи присущ "культ насилия". Оказалось, нынешние девушки и юноши гораздо реже были биты дома и сами реже участвовали в драках, чем их мамы и папы, дедушки и бабушки. Но мы все время видим по телевизору: там подрались, там вооруженный конфликт. Создается впечатление, что вокруг бушует война, и уже хочется отдохнуть от нее. Это одна из причин того, что физическое насилие реально опустилось на необычайно низкий уровень. Есть данные ВОЗ: в современном мире люди чаще кончают с собой, чем убивают друг друга. Больше всего жертв всегда несли не войны и не политика, а бытовое насилие: семейные разборки, ссоры между соседями, уличные драки. От кухонных ножей, топоров, охотничьих ружей, бутылок и прочей домашней утвари погибает больше людей, чем от всех видов боевого оружия вместе взятых - от пистолетов до баллистических ракет. От последних, кстати, вообще никто еще не умер. А 50 лет назад они могли уничтожить человечество. В результате кризиса происходит психологическая притирка к новым технологиям.
- Их перестают расценивать как оружие?
- Наоборот, начинают оценивать по-настоящему. Понимание, что это опасно, опускается на бессознательный уровень. Как у тех, кто привык работать с индивидуальным оружием, вырабатывается больше ответственности на бессознательном уровне. Человек, привыкший работать с оружием, относится к нему гораздо рациональнее.
- Что нас ждет в ближайшем будущем? Какие угрозы?
- Один американский ученый писал, что ХХ век был веком оружия массового поражения, а XXI станет веком знаний массового поражения. То есть оружие становится все более дешевым, информация все более доступна, размываются границы между боевыми и не боевыми технологиями. И все это выскальзывает из-под контроля вменяемых правительств, которые в 1950 - 1960-е годы сумели установить некое равновесие страха. Если культура не разовьет соразмерных форм внутреннего и внешнего контроля, то в ближайшее десятилетие цивилизация вполне может рухнуть. Расчеты показывают, что к середине века глобальной цивилизации предстоит очень крутой "фазовый переход". Это может быть быстрый крах, обвал или переход к нисходящей фазе мировой эволюции. Или - прорыв в космическую фазу развития. Похоже, реальный сценарий решающим образом зависит от того, как будет развиваться сознание. Мы сейчас занимаемся прогнозированием возможных сценариев и причинно-следственных связей.
Читайте нас в Яндекс.Дзен, чтобы быть в курсе последних событий
Читайте также: