На каких основных пунктах должна утвердиться третья школа в италии по словам э ферри

Обновлено: 04.07.2024

цифру преступлений (один из представителей указанной школы — Гельцендорф — эту ситуацию назвал "банкротством современной карательной системы"), ученые стали искать иные пути эффективного воздействия на преступность. И если главным двигателем исследований Ломброзо был научных интерес (в выступлении на Втором парижском конгрессе уголовной антропологии он заявил: "Мы трудимся не для юридического применения; ученые занимаются наукой ради науки, а не для практического применения")', основным источником научной активности Энрико Ферри (1856—1928), профессора Римского университета, депутата итальянского парламента от социалистической партии, была практическая польза.

Ферри был на двадцать лет моложе Ломброзо. В 1876 г., когда вышла знаменитая брошюра Ломброзо — первое издание "Преступного человека", Энрико, выпускник юридического факультета, готовил к защите докторскую диссертацию, которую защитил через два года в возрасте двадцати двух лет. Тема докторской диссертации Ферри — "Теория невменяемости и отрицание свободной воли" (в том же году Ферри опубликовал ее в виде книги — первое издание "Уголовной социологии").

Мы помним, что первые сомнения в том, что воля человека вообще и преступника в частности свободна, появились после исследований А. Кетле. Научные данные Ломброзо также отрицали факт свободы выбора преступных форм поведения. Эти исследования укрепили уверенность Ферри в правомерности его научных гипотез о том, что время наказания как фактора эффективного воздействия на преступность прошло. Необходимо искать новые меры воздействия, которые способны защитить общество от преступности и свести масштабы этого феномена к минимально возможным.

К средине XIX в., когда стало ясно, что реализация на практике идей классической школы уголовного права не оказала сколь бы то ни было значительного влияния на

8. Позитивная школа уголовного права переживает в настоящее время третий период — период, предшествующий в эволюции каждой новой науки окончательному торжеству. В самом деле, все нововведения неизбежно проходят следующие фазисы: сначала они остаются неизвестными большинству, потому что первый блеск их зари смешивается с последними сумеречными лучами господствовавших традиционных теорий. Затем они подвергаются осмеянию невежд, как все, что противоречит умственным привычкам большинства, и кажутся подавленными олимпийским молчанием жрецов официальной и ортодоксальной науки. Это — период испытания, и если нововведения нежизнеспособны, они погибают во время этого фазиса осмеяния толпы и академического презрения; если же они обладают жизненной силой, то, несмотря на неразумные суждения невнимательной толпы и искажения со стороны недостаточно порядочных противников, завоевывают наконец внимание публики и официальной науки, постоянно подкрепляясь результатами позитивных исследований.

Для идеи это — ожесточенная борьба за существование: становясь с каждым днем все более страстной, она из замкнутой области школ и книг выходит на широкое и шумное поприще повседневной жизни, проникает в парламенты, в судебную и административную практику. Там новые идеи должны прежде всего преодолеть инертность, умственные привычки, мизонеизм и таким образом выдержать еще более строгое испытание их научной и практической пригодности; и эта борьба в науке, как и в жизни, влечет за собой компромиссы, смешение разнородного, эклектические направления, ряд позитивных выводов, покоящихся на априористических посылках, а вследствие этого часто вносит замешательство, иногда скандал, в храм правосудия. Все это не что иное, как начало последнего фазиса, в котором новые идеи, укрепленные испытанием, выходят из борьбы победительницами, выходят исправленными, дополненными; содержа в себе часть истины — последней не были вполне лишены и традиционные теории, — они, в свою очередь, входят в обиходный язык, становятся у новых поколений господствующими, превращаются в традиции, в умственные привычки, в социальные установления и. приготовляются к неизбежной борьбе с другими идеями, идеями будущего; это — все новые завоевания науки у неизвестного, при помощи которых человечество поднимается по трудному и тернистому пути цивилизации.

Тогда перед третьим международным конгрессом уголовной антропологии в Брюсселе (1892) итальянские криминалисты-антропологи и социологи опубликовали письмо, подписанное 49 из них (Scuola positiva, май 1892. С. 422), в котором они объявляли, что не будут участвовать на этом конгрессе, так как не найдут там тех фактических данных, которые должны бы были быть представлены международной комиссией и которые могли бы служить основанием для позитивного и плодотворного обсуждения вопроса.

Но так как гораздо труднее выдернуть гвоздь, чем вбить его, и так как особенно глух тот, кто не хочет слушать, то после конгрессов в Брюсселе и Париже мы тщетно объявляли и повторяли, что рассматривать вопрос о преступном типе исключительно с анатомической точки зрения — значит плохо ставить и искажать этот вопрос. Во время шумных прений женевского конгресса с нашей стороны были сделаны заявления, — еще раньше настойчиво повторявшиеся мною и Ломброзо, — посредством которых мы пытались освободить почву от препятствий, коварно нагроможденных нашими противниками, и в то же время показать обществу выводы позитивной школы уголовного права в их настоящем виде.

В самом деле, мы всегда утверждали, что всякое преступление является продуктом трех родов естественных факторов (антропологических, физических и социальных), а потому генезис преступления не может быть объяснен исключительно условиями семейной или общественной жизни преступника (как с 1880 г. это утверждали в Италии Турати, Баталья и др.) или его антропологическими особенностями (то есть анатомическими, физиологическими и психическими). Но всегда во всяком преступлении мы имеем дело со сложным и определяющим влиянием антропологического строения, космической и общественной среды. Так что, как я указал на конгрессе в Женеве, мы можем встретить прирожденного преступника, который будет не преступным в глазах уголовного кодекса. Чахоточный от рождения может не умереть от туберкулеза, и наследственный сумасшедший может не дойти до бреда, если обоим им удастся жить в исключительно благоприятных условиях.

Противники итальянской школы, благоразумно не присутствовавшие на конгрессе в Женеве, утешили и облегчили себя в журналах, например, Жоли (см. статью в Journal des Debats от 5 сентября 1896, на которую я ответил в номере от 20 сентября) и Тард (Archives Лакассаня), утверждая, что заявления Ломброзо и мои на этом конгрессе опровергли предшествовавшие выводы. На самом же деле мы тут опровергли и изобличили лишь те выводы, которые нам были коварно приписаны нашими противниками. Конечно, позитивная школа в данном случае лишь продолжала свою собственную эволюцию. В первой фазе ее развития, когда биологические исследования Ломброзо по преимуществу привлекали внимание общества, социологические наблюдения, мои и других, оставались, по-видимому, на втором плане. Позднее в следующей фазе влияние социальных факторов менее затемнялось блеском антропологических указаний; это основательно и отметили уже Флориан и Курелла 23 .

Таким путем сначала на конгрессе в Женеве, а затем, более решительным образом, на конгрессе в Амстердаме, четвертом по счету (сентябрь, 1901) 24 , были окончательно установлены основные черты нового научного направления в изучении преступлений и преступников согласно индукциям итальянской школы, как это и было добросовестно отмечено Готье, беспристрастным наблюдателем, стоявшим в стороне от борьбы разных школ и от предшествовавших конгрессов. Новое научное направление не только подтверждалось и развивалось на международных конгрес- cax ad hoc, но встречало и продолжает встречать красноречивые подтверждения и на других научных конгрессах, например на антропологическом конгрессе в Париже в 1878 г. 25 и на позднейших конгрессах в Антверпене 26 , Нанси 27 , Лемберге 28 , Тулузе 29 , Сиенне 30 , Кельне 31 , Лиссабоне 32 , Веймаре 33 , Эдинбурге 34 , Чикаго 35 , Дрездене 36 , Риме 37 , Париже 38 , Мариенбаде 39 , Нью-Йорке 40 , Касселе 41 , Тунисе 42 , Монако 43 , Берне 44 , Москве 45 , Саратоге 46 , Париже 47 и Турине 48 . Не говоря о других исследованиях по уголовной антропологии, сделанных уже существовавшими антропологическими обществами, как, например, антропологическая анкета в бельгийских тюрьмах 49 и исследование черепов и мозгов преступников в обществах Лиона, Парижа и т.д., не говоря уже обо всем этом, основались новые общества специально уголовно-антропо- логические в Буэнос-Айресе 50 , Петербурге 51 , Рио-де-Жанейро (1892) и Сен-Поле (1895), а в южной Австралии возникло общество, явно принимающее наши теории по криминологии (1897), задающееся целью добиться отмены смертной казни, ввести в действие институт неопределенных приговоров и основать заведения, подобные эльмирской реформатории 52 ; надо надеяться, что такие заведения будут наконец основаны и в Италии.

Отметим также в числе музеев, основанных по частной инициативе, музеи Ломброзо в Турине, Тенкини в Парме, Оттоленги в Сиенне, Фриджерио в Александрии 53 , Цукарелли в Неаполе (с кабинетом-школой по уголовной антропологии), Масе 54 в Париже, Лакассаня в Лионе, Центральный музей по уголовной антропологии, предложенный первым конгрессом по уголовной антропологии в Риме (1885) и начатый несколько лет тому назад Бельтрани Скалиа, главным директором тюрем. Действительно, было предложено анатомам вскрывать трупы заключенных, собирать краниологические и анатомо-патологические данные и приготовить, таким образом, грандиозный научный материал. Но, к несчастью, как обыкновенно бывает в Италии, этот великолепный замысел не увенчался успехом в официальных сферах 55 , тогда как в других странах богатые альбомы с фотографиями преступников бывают полезны не только полиции, но ими пользуются и для научных исследований, например, в Германии и даже в России. Позднее были основаны настоящие музеи уголовной антропологии: в Брюсселе — министром Бегеренцем, в Граце — уголовным судом 56 , в Пуэбле — правительством, наконец, в последнее время в Лозанне — профессором Альфредом Ничефоро, приглашенным туда из Италии.

Позитивная школа уголовного права, стремясь к применению своих выводов на практике, недавно выступила и на другом поприще: я имею в виду здесь Международный союз криминалистов, основанный в 1889 г. Листом, Принцем и ван Гамелем и имеющий в настоящее время несколько сотен членов. Впрочем, несмотря на более радикальные стремления ван Гамеля, союз этот застыл на эклектизме, главными выразителями которого являются Лист и Принц, так что на его ежегодных конгрессах прения и предложения становятся все менее и менее неправоверными и радикальными, доказывая лишний раз непоправимую бесплодность умеренных идей.

Новые идеи не остались исключительно в чисто научной сфере; они уже начали находить применение, более или менее прямое, и в судебной практике; большую роль играют они в судебно-медицинской экспертизе.

Из числа судебных применений уголовной антропологии я упомяну о методе Бертильона, по которому к фотографическим снимкам заключенных или отбывших наказание присоединяются антропометрические данные, что дает возможность гораздо легче установить личность преступников, очень легко, особенно в больших городах, меняющих свои имена, чтобы скрыться и избегнуть последствий рецидива. Этот метод Бертильона послужил первым ядром для образования основанной на науке полицейской регистрации, доведенной Оттоленги до высокой степени развития; критерии и выводы ее вполне согласны с данными позитивной школы.

Затем я должен упомянуть обо всех исследованиях (Варнера, Гальтона, Боаса, Цукарелли, Риккарди, Ничефоро, Ласки, Маля- ревского, Марины) и обо всех заведениях (Медико-педагогическом институте в Петербурге под управлением Маляревского, Эльмирской реформатории и пр.), предназначенных научно и практически согласовать антропологию и психопатологию с педагогикой.

Наконец законодательная деятельность парламентов за последние годы во всем том, что касается мер борьбы с рецидивом, тюремного труда, пенитенциарных систем, частных или общественных заведений для умалишенных, условного освобождения, — соображается все более и более с правилами, методом и выводами уголовной антропологии и социологии.

Учреждение заведений для помешанных преступников (mani- comes), отсрочка приговора для несовершеннолетних случайных преступников, вознаграждение вреда, причиненного пострадавшей стороне, изоляция на неопределенное время тех преступников, с которых недостаточно требовать вознаграждения причиненного ущерба вследствие важности проступка или личных условий жизни провинившегося 59 , — все это специфическое и прямое применение правил позитивной школы.

9. В общем, следовательно, позитивная школа уголовного права не занимается исключительно антропологическим изучением преступника, как это считают удобным до сих пор еще уверять многие ее критики. Она является полным обновлением науки, радикальным изменением метода уголовной социальной патологии и предлагает новые, наиболее действенные социальные и юридические меры борьбы. Наука о преступлении и наказании была прежде изложением силлогизмов, созданных одной силой логического мышления; наша школа сделала из нее науку позитивного наблюдения, которая, опираясь на антропологию, психологию, уголовную статистику, а также на уголовное право и тюрьмоведение, составляет ту синтетическую науку, которую я назвал уголовной социологией. Эта наука, применяя позитивный метод к изучению преступления, преступника и среды, вносит в классическую науку уголовного права животворящий дух новейших и неопровержимых открытий, сделанных наукой о человеке и обществе, обновленной эволюционистскими доктринами. Кто мог предвидеть, что настанет день, когда уголовное право будет интересоваться наблюдениями Лапласа над туманными пятнами, научными путешествиями в страны дикарей, первыми исследованиями Кампера, Уайта, Блуменбаха относительно размеров человеческого черепа и скелета, исследованиями Дарвина относительно получающихся в скотоводстве разновидностей, наблюдениями Геккеля по эмбриологии и научными работами многих Других натуралистов? При теперешнем разделении научного труда трудно предвидеть все возможные связи между отдельными ветвями науки, столь различными и отдаленными друг от друга. А между тем из этих астрономических наблюдений, из этих рассказов о путешествиях, показывающих нам в лице современных дикарей детство примитивного человечества, из этих зоологических и антропологических изысканий родилась первая идея всемирного закона эволюции; отсюда же почерпнуты и постоянные подтверждения этого закона, отныне господствующего в научном мире и обновляющего его, не исключая и наук нравственных и социальных, к которым принадлежит уголовное право. И именно этими открытиями, более всего затрагивающими человека, и должен заниматься криминалист наших дней, если он не хочет ограничиться простыми упражнениями в риторике, ежедневно опровергаемыми решениями судов; в экспериментальных науках он должен искать позитивной основы для своих юридических и социальных оценок. Юридическая оценка преступных действий относится к области ведения криминалиста, и он не может отстранить ее от себя по двум главным основаниям. Во-первых, не надо допускать, чтобы профаны сделали из этих самых фактов, опровергающих старые теории, неверные и преувеличенные выводы; во-вторых, если другие юридические науки занимаются социальными отношениями, отвлекая их от индивидуальных особенностей, оказывающих на них незначительное влияние, то непосредственным и постоянным объектом науки уголовного права является, напротив, человек в том его виде, как он в действительности живет и действует в социальной среде.

Вполне понятно, что криминалисты-классики по инерции противятся этому новому научному направлению. Они привыкли строить отвлеченные теории чисто логическим путем, пользуясь, как вспомогательными средствами, лишь бумагой, пером, чернилами и сочинениями своих предшественников; поэтому, естественно, они недовольны необходимостью если и не делать самостоятельных изысканий, то по крайней мере приобрести сведения по антропологии, психологии и статистике. Но исторические основания современной научной мысли, указанные нами выше, делают эту все возрастающую сложность науки о преступлениях и наказаниях неизбежной; она обусловливается всеобщим законом, по которому все, развиваясь, становится все более и более сложным как в мире физическом, так и в мире интеллектуальном и нравственном.

Резюмируя самые крупные и самые очевидные различия между новыми выводами позитивных наук, изучающих человека как фи- зиопсихический организм, рождающийся и живущий в определенной физической и социальной среде, и прежними метафизическими доктринами о преступлении, наказании и уголовном правосудии, я думаю, что их можно свести к следующим пунктам.

Энрико Ферри (итал. Enrico Ferri ) (25 февраля 1856, Сан-Бенедетто-По — 12 апреля 1929, Рим) — итальянский криминолог и политический деятель. C 1884 г.профессор уголовного права в крупнейших университетах Италии. С 1886 г. депутат итальянского парламента. В 1919 г. возглавлял комиссию по составлению проекта уголовного кодекса, многие положения которого вошли в фашистский итальянский уголовный кодекс 1930 г. Будучи последователем Чезаре Ломброзо, внес существенный вклад в развитие идей позитивистской школы криминологии.

Содержание

Биография

Вклад в криминологию

В отличие от Ломброзо, Ферри уделял внимание не только антропологическим факторам преступности, но также факторам социальным. [2] Ферри выдвигал следующую классификацию преступников:

прирожденные преступники (термин Ломброзо) с явно выраженными физиологическими отклонениями;
душевнобольные преступники;
преступники по приобретенной привычке (именно в этой группе преступников, по Ферри, влияние социальных факторов особенно велико);
преступники по страсти;
случайные преступники. [3]

Ферри предлагал применять к преступнику меры, соответствующие категории, под которую он подпадает. [2]

Таким образом, Ферри предлагал предоставить судейскому усмотрению гораздо более широкий простор в выборе санкций [2] ; санкций, которые применялись бы в зависимости от преступника, а не от преступления. [3] Ферри также подвергал резкой критике смертную казнь, суд присяжных и целый спектр других явлений и понятий (понятие вины, вменяемости, ответственности, состава преступления, наказания и так далее). [1]

Общественно-политические взгляды

Ферри отстаивал ортодоксальные марксистские положения и причислял себя к сторонникам философского и экономического материализма в самой крайней его форме. [3] Доказывал, что социализм является логическим следствием дарвинизма. [4]

Основные труды

Уголовная социология (1883)
Социализм и позитивистская наука; Дарвин, Спенсер, Маркс (1894)
Позитивистская школа криминологии (1901)
Исследование о преступности (1901)

Примечания

См. также

Ссылки

Ферри, Энрико // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб. , 1890—1907.
Итальянская школа криминалистов // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб. , 1890—1907.

Персоналии по алфавиту
Родившиеся 25 февраля
Родившиеся в 1856 году
Умершие 12 апреля
Умершие в 1929 году
Политики по алфавиту
Криминологи
Политики Италии
Правоведы Италии

Wikimedia Foundation . 2010 .

Полезное

Смотреть что такое "Ферри, Энрико" в других словарях:

Ферри Энрико — (Ferri) (1856 1929), итальянский криминалист, последователь Ч. Ломброзо. С 1919 возглавлял комиссию по составлению проекта итальянского уголовного кодекса. * * * ФЕРРИ Энрико ФЕРРИ (Ferri) Энрико (1856 1929), итальянский криминалист,… … Энциклопедический словарь

Ферри Энрико — Ферри (Ferri) Энрико (25.2.1856, Сан Бенедетто По, √ 12.4.1929, Рим), итальянский криминалист. Окончил в 1877 Болонский университет; с 1884 профессор уголовного права в университетах Болоньи, Сиены, Пизы, Рима. Последователь Ч. Ломброзо, развивал … Большая советская энциклопедия

Ферри Энрико — I (Ferri) итальянский криминалист и политический деятель; родился в 1856 г. Рано заинтересовался вопросом о преступлении, его причинах и значении. На направление его занятия уголовным правом решающее влияние произвела появившаяся в 1871 76 г.… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Ферри Энрико (дополнение к статье) — (Ferri) итальянский криминалист и политический деятель. Новейшие его сочинения по уголовному праву: Difese penali e studi di giurisprudenza (Турин, 1899); Delinquenti nell arte (Генуя, 1901); Studi sulla criminalit à e d altri saggi (Турин … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

ФЕРРИ (Ferri) Энрико — (1856 1929) итальянский криминалист, последователь Ч. Ломброзо. С 1919 возглавлял комиссию по составлению проекта итальянского уголовного кодекса … Большой Энциклопедический словарь

ФЕРРИ — (Ferri) Энрико (1856 1929) итальянский криминалист, один из основателей антропологической школы в уголовном праве. Окончил юридический факультет университета в Болонье в 1877г., затем стажировался в Турине у Ломброзо и преподавал в университетах… … Энциклопедия юриста

Ферри — I Ферри (Ferry) Жюль (5.4.1832, Сен Дье, – 17.3.1893, Париж), французский политический и государственный деятель. Адвокат, публицист. В 1869–70 один из лидеров республиканской оппозиции в Законодательном корпусе. После Сентябрьской… … Большая советская энциклопедия

ФЕРРИ — 1 . (Ferry), Жюль Франсуа Камиль (5.IV.1832 17.III.1893) франц. политич. и гос. деятель. Будучи адвокатом и публицистом, Ф. в годы Второй империи приобрел популярность критикой финанс. и избират. махинаций пр ва, в 1869 70 один из лидеров респ.… … Советская историческая энциклопедия

ФЕРРИ — (Ferri), Энрико (25 февр. 1856 – 12 апр. 1929) – итал. правовед и социолог. Одно время был в числе лидеров Итал. социалистич. партии, затем резко эволюционировал вправо. Вместе с Ломброзо – основатель позитивистской школы в криминалистике. С… … Философская энциклопедия

Содержание

Биография

Вклад в криминологию

Ферри предлагал применять к преступнику меры, соответствующие категории, под которую он подпадает. [2]

Общественно-политические взгляды

Криминолог Энрико Ферри

Большое влияние на формирование юридической социологии оказало творчество итальянского криминолога Энрико Ферри (1856-1929) и французского социолога и психолога Габриэля Тарда (1843—1904). Ферри рассматривал криминологические исследования как отрасль социологии.

Причины преступности он видел в сочетании действия трех факторов: антропологического (как и Ломброзо, Ферри считает, что существует антропологический тип преступника), фактора физической среды и социального — плотности населения, злоупотреблений спиртным, моральной атмосферы в обществе, религиозности, политического строя, развитости производства, типа правления, особенностей судебной и правовой системы в целом.

Будучи социалистом, Ферри считал, что при социализме будет искоренено подавляющее большинство видов преступлений. Тем не менее, и в социалистическом обществе победить преступность до конца не удастся, поскольку останутся люди с наследственной склонностью к совершению преступлений.

— наука о преступности, ее причинах, личности преступника и мерах предупреждения преступлений. Криминология находится на стыке правоведения, социологии и

Криминалистика и криминология разрабатывают меры предупреждения преступности, но предметом криминалистики являются только специальные, в основном технические, меры предупреждения преступлений.

Криминологическое знание дает другим наукам криминального цикла не только социальное объяснение преступности, но и свою характеристику отдельных преступлений с точки зрения особенностей, порождающих их причин и способствующих им условий.

На каких основных пунктах должна утвердиться третья школа в италии по словам э ферри

Энрико Ферри (Enrico Ferri) (1856—1929) – итальянский криминолог, ученик Ч.Ломброзо. Ферри применил теорию Ломброзо на практике и занимался построением моделей борьбы с преступниками. С позиций детерминизма Ферри заинтересовался идеями Ломброзо о биологических основах причинности, но вместе с тем он придавал большее значение взаимодействию социальных, экономических и политических факторов.

Ферри кладет в основание своего учения три первоосновы. Первая, общая всем представителям позитивистской школы, есть несуществование свободной воли, а следовательно, и нравственной ответственности с превращением уголовного права в простую самооборону обществ от преступников. Вторая основа — идея Ферри, заимствованная от Ломброзо, что преступник есть разновидность рода человеческого, существо ненормальное, на других особей иных видов непохожее. Третья основа — наказания сами по себе мало влияют на уменьшение или прирост преступности. Всякий психический процесс, а следовательно, и волевой происходит по общему типу нервного рефлекса, осложненного только тем, что между вызвавшим его внешним действием и конечным воздействием имеется промежуточный фазис психический, сопровождаемый обманным чувством якобы свободы произвола, а в сущности, это есть одно сознание того, что, откликаясь на раздражение извне, лицо становится хотя и невольной, но действительной причиной перемен, производимых им в мире внешнем, что и составляет основание вменения ему этих перемен. Карательная деятельность есть такой же рефлекс, самозащита организма личного или коллективного в его борьбе за существование.

В отличие от Ломброзо, Ферри уделял внимание не только антропологическим факторам преступности, но также факторам социальным. Ферри выдвигал следующую классификацию преступников:

Таким образом, Ферри предлагал предоставить судейскому усмотрению гораздо более широкий простор в выборе санкций; санкций, которые применялись бы в зависимости от преступника, а не от преступления. Ферри также подвергал резкой критике смертную казнь, суд присяжных и целый спектр других явлений и понятий (понятие вины, вменяемости, ответственности, состава преступления, наказания и так далее).

Теория невменяемости и отрицание свободной воли. 1878.

Новый взгляд на уголовное право и уголовное делопроизводство. 1884.

§ 6. Уголовная социология (Э. Ферри)

Сущность позитивного метода

Э. Ферри был горячим сторонником использования в юридической науке позитивного метода, под которым он понимал применение экспериментальных исследований при изучении преступлений и наказаний в целях оживления абстрактной юридической техники свежими наблюдениями, проводимыми антропологией, статистикой, психологией и социологией.2 Сейчас пионеров криминологии нередко

В отличие от Ломброзо Э. Ферри был гораздо последовательнее, его взгляды в течение его творческого пути не претерпевали радикальных перемен. И если в 70-е гг. XIX в. нестандартность антропологических идей Ломброзо как бы затмевала социологические исследования Ферри, то по мере того, как становились очевидными некоторые биологические несуразности концепции Ломброзо, роль Ферри как лидера позитивистского направления криминальной науки становилась все более очевидной.

Для объяснения генезиса преступления необходимо исследовать условия семейной и общественной жизни преступника и его антропологические особенности (анатомические, физиологические и психические).3

Научное кредо Ферри излагает следующим образом:

«Наука о преступлении и наказании была прежде изложением силлогизмов, созданных одною силою логического мышления; наша школа сделала из нее науку позитивного на-

Свои взгляды Ферри кратко резюмировал в трех пунктах: «1. Антропология доказывает фактами, что преступник не есть нормальный человек, что, наоборот, вследствие своих органических и психических ненормальностей, наследственных и приобретенных, он составляет социальный класс, особую разновидность человеческого рода.

2. Статистика доказывает, что возникновение, увеличение, уменьшение и исчезновение преступлений находятся в зависимости от других причин, а не от наказаний, вписанных в кодексы и применяемых судьями.

не должен назначаться судьей априори, но дирекция того заведения, которое предназначено для арестантов, должна высказаться относительно необходимости временного или пожизненного заключения, опираясь на психоантропологическое изучение арестанта.’ Он положительно относился также к идее Гарофало назначать неограниченное по сроку заключение убийцам и ворам-убийцам при первом же преступлении, когда экспертиза признает их прирожденными преступниками. Но он расходится с ним во взглядах на этот вопрос применительно к другим категориям преступников:

Ферри отрицательно относился к смертной казни, считая, что применение ее в ограниченных масштабах не может дать положительного эффекта и оказывает лишь разлагающее влияние на общество, а чрезвычайное расширение смертной казни противоречит нравственному чувству общества. В чрезвычайных условиях, когда депортация и изоляция неисправимых преступников оказывается невозможной, Ферри допускает применение смертной казни.3

Ферри весьма основательно исследовал сущность преступности и закономерности ее развития. Он установил, что преступность — явление достаточно инертное. Для ее динамики характерно приблизительное постоянство ежегодного числа тяжких преступлений и постоянный рост менее тяжких.4 Он отметил закономерность постоянного увеличения уровня преступности в мире.5

Ферри первым стал рассматривать преступления как системное явление (своеобразный живой социальный организм): «Основная и типичная преступность вызывает в виде как бы рефлекса известные преступления, потому что усиление тяжкой и более частой преступности само по себе естественно влечет за собой большее число случаев сопротивления и оскорбления властей, лжесвительства, обид, нарушений правил о надзоре, побегов и т. д. К этому следует прибавить, что некоторые преступления постоянно сопровождаются другими придаточными преступлениями,

которые сначала являются последствием, а затем в свою очередь становятся стимулом для совершения преступлений того рода, которыми они были вызваны. Так, с учащением краж учащается покупка краденого, укрывательство;

Учение о заместителях наказания со всей очевидностью показало, что произошло оформление области научного познания, которая не умещается в рамках уголовного права.

К числу эквивалентов наказаний Ферри относит: ограничение монополий, свободу эмиграции, уменьшение таможенных тарифов для уменьшения контрабанды, введение системы налогообложения, которая будет поражать богатство и сглаживать социальное неравенство, развитие общественных работ и воспрепятствование безработице, ограничение производства и продажи алкоголя, принятие полицейских мер для борьбы с распространением спиртных напитков и психологических — для уменьшения у населения тяги к спиртному, поднятие уровня жизни, уменьшение числа рабочих часов, замена бумажных денег металлическими для затруднения фальшивомонетничества, развитие законодательства, строго регулирующего развитие акционерных обществ и банков в целях воспрепятствова-ния мошенническому изъятию денег у населения, установление окладов, соответствующих нормальным потребностям чиновников, для воспрепятствования взяточничеству, раздача дров зимой в бедных деревнях для воспрепятствования хищения леса, планировка улиц, затрудняющая незаметные нападения, обеспечение ночного освещения улиц, уничтожение гетто и других подозрительных кварталов, устройство ночлежных приютов, устройство помещений швейцаров в подъездах домов как мера против квартирных краж, совершенствование дверных запоров, применение рентгеновских лучей при осмотре багажа, дешевые дома

для рабочих, кооперативные общества и общества взаимопомощи, страховые кассы на случай старости и несчастья, народные банки и сберегательные кассы, комитеты, дающие пособия в виде предоставления работы, земледельческие колонии для бродяг и нищих, безвозмездность и доступность гражданского правосудия как мера, предотвращающая месть и обращение к мафии за посредничеством, организация адвокатуры для бедных, упрощение законодательства, развитие школьного образования и систем общественного воспитания, запрещение жестоких зрелищ, предупреждение вырождения посредством лучшего ухода за детьми, устранение беспризорности детей (беспризорных детей он называет микробами преступного мира).’ Многие из этих идей не помешало бы взять на вооружение отцам современных российских реформ.

Антропологические воззрения в теории Ферри занимают не основное место. Частично они совпадают с ломбрози-анской концепцией, но лишь частично. Ферри был одним из

Применив вероятностный подход к выводам криминальной антропологии, Э. Ферри вывел ее из тупика, куда эта теория попала вследствие недостаточной социологической и юридической подготовки Ломброзо (в то время как именно в этих областях он пытался разрабатывать практические рекомендации) и склонности туринского профессора к облегченным выводам и упрощенным интерпретациям достаточно сложных феноменов общественной жизни. Ферри сделал практически неуязвимыми для критики выводы антропологов о преступном типе, отметив: «Когда говорят, что преступники обладают известными ненормальными чертами, то этим вовсе не желают сказать, что эти черты должны встречаться у всех преступников и никогда не встречаться у людей непреступных. Положение это имеет относительное значение, от чего оно не становится менее прочным и убедительным; оно говорит лишь, что черты эти встречаются несравненно чаще у преступника, чем у нормального человека; оно верно как относительно отдель-

В то же время при совершении таким лицом преступления реакция общества должна быть иной, нежели

на преступление случайного преступника или преступника по страсти. К первым он допускает применение пожизненного заключения, высылку их в малярийные районы или на дикие острова, а также вынесение неопределенных приговоров.

лив подтип полупомешанного преступника.1 Ферри внес весьма существенное уточнение понятия нравственного помешательства как прирожденного отсутствия или атрофии общественного чувства дозволенного и недозволенного.2 Разрабатывая тип прирожденного преступника, Ферри выдвинул интересную гипотезу о непреодолимых прирожденных импульсах, которые толкают человека на преступление.3

В оценке возможностей общества в воздействии на преступность Ферри выступает как трезвый реалист. Открытый им закон насыщения преступностью гласит, что определенное количество преступлений в любом обществе

Ферри разработал концепцию общественной терапии преступности и индивидуальной терапии преступников — из нее впоследствии выпестовались социологическая и клиническая школы криминологии.

Ферри разработал интересные подходы к анализу латентной преступности. Он установил, в частности, что в Италии на 100 мужчин старше 15 лет приходится 5 невыявленных преступников.2

Ферри сделал глубокий анализ воззрений современников на основные факторы и сущность преступности. Результаты этого анализа он изложил схематично.6

Надо отметить, что при увлеченности социологическими идеями, Ферри был искусным антропологом. Он не просто успешно классифицировал преступников по их антропометрическим признакам. Ему удалось развить необычное чутье: по ряду внешних признаков, которые практически не улавливались неспециалистами, он определял среди осматриваемых лиц не только преступников, но и вид совершенного ими преступления.

Проводя сравнительное исследование 700 преступников и 700 солдат, у одного из солдат он обнаружил ярко выраженные телесные признаки прирожденного убийцы (низкий, скошенный лоб, огромные челюсти, чрезвычайно развитые височные кости, тонкие губы, бледный и землистый цвет лица, холодный взгляд и свирепая физиономия). При опросе этого солдата выяснилось, что он ранее был судим за убийство, однако при призыве на военную службу скрыл этот факт. Многие из присутствующих были очень удивлены такой способностью Ферри, его сочли едва ли не ясновидящим.

В результате таких убедительных демонстраций криминальная антропология завоевала немалый авторитет у практических работников судебной системы. В начале XX в. заключение антрополога могло оказаться решающим аргументом при вынесении приговора. В книге немецкого ученого Г. Гентига приводится весьма показательная в этом отношении иллюстрация: 12 января 1902 г. в Турине про-

пала шестилетняя девочка. Через несколько месяцев ее нашли мертвой в подвале одного из домов. Подозрение пало на некого Тозетти, который часто играл и шутил с девочкой. Тозетти арестовали и он предстал перед комиссией антропологов. После того как комиссия пришла к выводу, что тот не является прирожденным преступником, подозреваемого освободили.1

Читайте также: