Какого было отношение николая 2 к революционным событиям 1917 года кратко
Обновлено: 04.07.2024
Революция 1917 года – безусловно, переломный этап в жизни нашей страны.
Под революцией я подразумеваю все события 1917 года, а не только октябрьский большевистский переворот, ибо он был невозможен без всего, что произошло раньше.
На мой взгляд, самым важным и разрушительным событием, сделавшим возможным и, можно сказать, спровоцировавшим все остальные, были не антиправительственные выступления конца февраля в Петрограде и даже не октябрьский переворот, а отречение от престола Николая II и Великого Князя Михаила Александровича.
Можно, конечно, сказать, что одно стало следствием другого – массовые антиправительственные выступления спровоцировали решение государя. Но… Во-первых, я уверена, отречение не было неизбежным следствием февральских событий. Будь у государя и правящего кабинета мудрость и желание, они могли бы найти другой путь выхода из кризиса.
А во-вторых, решение Николая II и Михаила Александровича в такой ситуации нельзя расценивать иначе, как измену Родине. Понимали это те, кто толкнул государя к такому шагу, или не понимали, – не важно, они такие же изменники, не зависимо от того, какие мотивы руководили их поступками.
И дело не только в том, что главнокомандующий воюющей страны на трудном этапе войны бросает свой пост и бежит от ответственности за собственные ошибки и глупости, но еще и в том, что руководитель страны, находящейся в состоянии кризиса, усугубляет этот кризис в разы, ввергает государство в пучину хаоса и безвластия. И все это в военное время на фоне серьезных экономических проблем и явно назревающего социального взрыва. Это либо вопиющая глупость, либо самая гнусная измена, прощения и оправдания которой быть не может. Потому что после этого случилось ровно все то, чего так опасался Николай II в своем манифесте об отречении.
Впрочем, император в течение всего своего правления, а особенно в последние несколько лет наделал столько глупостей, что эта его последняя оказалась всего лишь самой выдающейся.
Вообще, полагаю, худшего государя, нежели Николай II, в Российской империи не было. Ни Петры, Второй и Третий, ни Павел, при всей сложности и неоднозначности оценок их царствований, не побьют рекорды Николая по количеству идиотизма. Чего стоит только Кровавое воскресенье. Бомба с часовым механизмом, взорвавшая монархию и, в конечном счете, Россию, была заложена 9 января 1905 года. Единственным поступком, вопиющий идиотизм которого не может оправдать ничто, император окончательно подорвал многовековую веру народа в царя-защитника. Эта вера и прежде подвергалась суровым испытаниям. Чего стоит только крестьянская реформа и отмена крепостного права, проведенная так, словно бы монарх нарочно готовил почву для социального взрыва. После такой крестьянской реформы успех начинаний Столыпина был весьма сомнителен. Точнее, для нее было нужно столько лет спокойствия и стабильности, сколько у России apriopi не было, учитывая ситуацию внутри страны и в мире. Но поступок государя 9 января 1905 года – это апогей глупости, это самое очевидное и наглядное признание монарха в том, что он ничего не знает о народе и стране, которыми призван управлять, и не способен на адекватное принятие решений.
Так, может быть, и хорошо, что такой никчемный государь отрекся?
История знает немало примеров, когда государи отрекались от трона. Сами или под давлением.
Диоклетиан тоже отрекся от власти, но после двадцати лет напряженной работы, в результате которой он навел порядок в уже было разваливающейся империи.
Наш государь же после двадцати двух лет правления оставил после себя только нерешенные проблемы и смуту.
Если бы он действительно хотел спасти страну от хаоса, то, во-первых, не оставил бы трон Михаилу, подходящему для роли государя так же, как Станиславский годился на пост военного министра, он не решил бы все в одночасье. Такие вещи, как отречения, надо готовить – позаботиться о достойном преемнике, дееспособном правительстве, выбрать момент для объявления об этом, дабы не усугубить, а разрешить ситуацию, завершить наиболее важные текущие дела, по-настоящему передать дела преемнику. Ничего этого не было сделано. Николай просто уехал, оставив членов Государственной думы, генералов и министров барахтаться в этом хаосе.
Читаешь его дневники за 1917 год – берет злость. Он пишет про погоду, прогулки, про то, как гулял или занимался с Алешенькой. Изредка пара слов о положении на фронте или событиях в Петрограде. Словно его все это ни капли не касается, словно он ни в чем не виноват. Поразительно просто!
Естественно, Временное правительство оказалось не слишком способным к управлению страной. Как могло быть иначе, если его члены вынуждены были по ходу дел разбираться в ситуации, тут же принимать сложнейшие решения, искать выход из экономического кризиса, продолжать затянувшуюся войну, объясняться с союзниками, подавлять стихийные и организованные мятежи…
Могли ли они за неполные полгода навести в стране хоть какой-то порядок в такой обстановке? Мы после 1991-го больше десяти лет барахтались, пока справились с первичным хаосом. И до сих пор расхлебываем события четвертьвековой давности, хотя тогда социальные потрясения были все-таки не столь глобальные, как в 1917-1921 годах.
Само собой, в такой обстановке власть оказывалась в руках тех, кто стремился ее взять. И большевики были бы большими дураками (пардон за каламбур), если бы не воспользовались моментом. Они ведь и не скрывали, что стремятся к власти, не прикрывались долгом и разговорами о спасении Отечества. Так что их выход на авансцену был вполне закономерен, хоть и незаконен ни в какой мере.
Другое дело, что Временное правительство и прочие партии оказались совершенно не готовы к таким решительным и, не побоюсь этого слова, подлым действиям. Впрочем, они устраивали революцию, а большевикам нужен был именно военный переворот с целью захвата власти. Разница – глобальная, мировоззренческая, я бы сказала.
Собственно, этот переворот и то, что большевики смогли удержать власть, определило облик России на ближайшие десятилетия.
Если бы революция остановилась на стадии событий марта-сентября 1917 года, если бы у власти осталось многопартийное Временное правительство, возможно, мы получили бы что-то вроде Веймарской республики или Третьей Французской республики. Не думаю, что мятеж Корнилова, даже если бы он увенчался успехом, имел бы долгосрочные последствия. Корнилов – прекрасный военный, но плохой политик. Он бы не смог удержать власть, т.к. не был достаточно беспринципен и циничен, чтобы платить за нее такую цену крови, которую потом заплатили большевики.
Так вот, если бы революция остановилась на этой стадии, то, я думаю, это был бы логически обоснованный и необходимый этап развития России. Пусть даже начался он, как начиналось многое в нашей истории, с хаоса и смуты.
К началу ХХ века монархия в России, точнее, самодержавная монархия, изжила себя и была нежизнеспособна. Слишком многое замыкалось на личности государя. А масштаб этой личности далеко не всегда соответствовал величию ее роли.
Возможно даже, наигравшись в республику, мы вернулись бы к ограниченной монархии. Все-таки наше полувосточное местоположение и мировоззрение, все течение нашей истории значительно отличают нас от европейских стран, в которых демократические режимы могут существовать органично.
Но то, что произошло в октябре 1917 года, перечеркнуло все эти перспективы и надежды. Словно исказилась линия времени, и наша история покатилась по какой-то кривой колее.
Насмешка судьбы в том, что стадию квазиреспублики и ограниченной квазимонархии Россия все-таки прошла, но в жутко извращенном виде. Я имею в виду политический режим 20-х годов и то, что сделал Сталин. Правда, сталинизм был формой как раз ничем не ограниченной монархии, тирании и диктатуры в чистом виде. Такой полнотой власти в России далеко не все государи обладали. Недаром Сталин так ценил Ивана Грозного и Петра Первого – видел в них своих предшественников и в какой-то мере учителей по управлению страной.
Кстати, то, что происходило во власти и структуре управления государством после смерти Сталина, у меня нередко вызывало ассоциации с эпохой дворцовых переворотов XVIII века, причем достаточно явные.
Но если эта эпоха через страшный и блестящий век Екатерины закончилась просвещенной монархией Александра I, то мы остановились где-то на стадии Павла I. Ибо при всем моем искреннем уважении к Михаилу Горбачеву, его прожектерство, идеализм и явное незнание страны и народа, которыми он руководил, невольно положило начало хаосу 90-х годов. Кстати, и закончил Михаил Сергеевич практически как Павел. Слава Богу, табакеркой его никто не бил, но власть у него отняли в результате элементарного заговора.
Так что большевистский переворот, мне кажется, подобно нерадивому стрелочнику, пустил историю России по некой альтернативной реальности, где все благие начинания и чаяния революционеров переплавились в какой-то трагический фарс.
И эта новая реальность столь огромной страны запустила иной отсчет для всего мира. Во многом история ХХ века сложилась для человечества столь трагично именно из-за того, что случилось в России в октябре 1917-го. И последствия этого мы переживаем до сих пор, будем переживать еще очень долго, в этом я уверена.
Это не значит, что Россия должна в чем-то каяться, за что-то извиняться. По-моему, это сама по себе абсурдная постановка вопроса. Если начать копаться в истории, то каждая страна раз по сто должна извиниться перед множеством других и выслушать не меньшее количество извинений и покаяний, нужно перекроить границы, переписать международные договоры и так далее. Но это же нелепость! История идет как идет, увы, она не знает сослагательного наклонения. Мы можем размышлять, сопоставлять, анализировать, строить модели, но мы не в силах изменить прошлое, потому что оно уже прошло. И строить отношения между странами нужно исходя из реальности, а не своих представлений о ней или идеальных моделей, которые так же иллюзорны, как миражи в пустыне.
Сегодняшняя Россия, несомненно, переживает на себе последствия 1917 года и всех дальнейших событий. Разрушение коммунистического блока и той мировой модели, которую создало противостояние сверхдержав, бумерангом ударило по нам. И все, что сегодня происходит с нашей страной на международном уровне, отчасти обусловлено этим.
И внутри страны последствия 1917 года еще долго будут сказываться даже на ментальном уровне. Моисей сорок лет водил евреев по пустыне, чтобы убить в них рабов. Нас 80 лет учили жить в реальности, где 1917 год и большевистский переворот были высшими достижениями мировой истории. Это ощущение невольно засело у нас в подкорке. Прошло еще слишком мало времени, чтобы мы избавились от него.
Впрочем, в самих идеях коммунизма, несмотря на самые разные подводные камни (как и в любой идеологии), есть много хорошего. Беда в том, что мы, в ближайшие десятилетия по крайней мере, не сможем отделить эти идеи от исторической реальности, которую создали большевики.
Думаю, с революцией 1917 года, ее идеями произошло то же самое даже еще до октябрьского переворота.
Ведь наши интеллигенты, которых иногда едва ли не обвиняют в том, что они породили революцию, не были (за редким исключением) ни глупцами, ни слепцами, ни ограниченными фанатиками. Наоборот, это были очень умные, разносторонние, умеющие широко смотреть на мир люди, которые искренне хотели добра своей Родине и народу. Но, мне кажется, они как раз попали в эти ножницы, в ловушку неумения отделить свои представления о народе, идеи, которыми они были захвачены, от реальности. Ведь практически никто не сохранил холодную голову, всех увлек революционный энтузиазм и жажда разом, немедленно и как можно красивее решить все проблемы.
Только потом, когда рекой полилась кровь, началась анархия, голод, хаос, постепенно пришло отрезвление. Это, кстати, очень хорошо видно по дневникам, переписке, воспоминаниям деятелей культуры Серебряного века.
Я очень хорошо могу себе это представить, потому что нечто подобное мы пережили в 90-е. Отлично помню, как эйфория от иллюзии свободы сменилась насущными вопросами выживания и страхом перед неопределенностью.
Может быть, поэтому сегодня у нас столь сложные отношения общества с властью и отношения внутри общества? Мы хотим свободы при стабильности, устроенности жизни, забывая о том, что прошло еще слишком мало времени, чтобы по-настоящему наладить жизнь после всех потрясений, которые мы пережили, и что в нас самих еще слишком много от советского человека, который с одной стороны верный партиец и ленинец, а с другой – неутомимый диссидент и нигилист по отношению к собственной стране и власти, причем, любой власти.
Остается верить только, что разум, историческая память и вечное стремление человека к преодолению энтропии позволят нам избежать новых попыток революционных преобразований общества и страны. Думаю, на ближайший век хватит.
2 Смотреть ответы Добавь ответ +10 баллов
Ответы 2
1.Хронологические рамки: 23 февраля 1917 – 3 марта 1917 г.
Война привел к сильнейшему экономическому кризису. Каждый день войны стоил 50 млн. рублей, сильная инфляция, рост цен в 4-5 раз, введение карточной системы и продовольственной разверстки в 31 губернии в 1916 г. , развал важнейших отраслей хозяйства, транспортный кризис и упадок сельского хозяйства из-за потери рабочих рук и территорий в результате немецкой оккупации) и т. п.
Поддержка Николаем II одиозной фигуры Распутина, нежелание пойти на уступки оппозиции, породили конфликт даже внутри императорской фамилии.
Все это свидетельствовало о слабости и кризисе власти Николая II.
Петросовет, где главенствовали меньшевики и эсеры, обладал реальной властью, т. к. на его стороне была армия. Поэтому и сложилось двоевластие – Временное правительство не могло взять всю полноту власти в свои руки, не имея военной поддержки, а Петросовет добровольно уступил властные функции, довольствуясь лишь контролем за деятельностью Временного правительства.
Лайф продолжает сопоставлять события Февральской революции и дневник последнего императора. Ситуация в стране накалялась, и со временем Николай стал уделять больше внимания беспорядкам в столице. Но всё же чтение и прогулки занимали его больше, нежели причины революции.
С 23 февраля Николай II находился в Могилёве в Ставке. В необходимости поездки императора убедил его брат, великий князь Михаил Александрович. Он заявил Николаю II, что в "в армии растёт большое неудовольствие по поводу того, что Государь живёт в Царском и так долго отсутствует в Ставке".
Несмотря даже на беспокойство брата, Николай II не волновался и не изменял своим повседневным делам: "Проснулся в Смоленске в 9½ час. Читал всё свободное время французскую книгу о завоевании Галлии Юлием Цезарем. Приехал в Могилёв в 3 ч. Обедал со всеми иностранцами и нашими. Вечером писал и пил общий чай".
А тем временем в Петрограде уже вовсю шли беспорядки. О них царь узнал 24 февраля из письма супруги.
Вчера были беспорядки на Васильевском острове и на Невском, потому что бедняки брали приступом булочные. Они вдребезги разбили Филиппова и против них вызывали казаков. Всё это я узнала неофициально
Императрица Александра Фёдоровна
Но Николай предпочитает о них не упоминать в своих записях: "Перед завтраком [?] принес мне от имени бельгийского короля военный крест. Погода была неприятная — метель. Погулял недолго в садике. Читал и писал". Но через три дня его отношение изменилось.
А беспорядки набирали обороты: 27 февраля была проведена массовая политическая стачка под лозунгами "Долой войну!" и "Да здравствует республика!". Узнав об этом, Николай II решает вернуться в Царское Село.
Тогда впервые революционные события нашли отражение в дневнике Николая II: "В Петрограде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска. Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочные нехорошие известия! После обеда решил ехать в Царское Село поскорее и в час ночи перебрался в поезд".
Но восставшие солдаты не пропустили поезд императора, и 1 марта он был вынужден остановиться в Пскове. Николай II очень редко описывал свои эмоции в своих записях, но в данном случае не сдержался и выразил всё своё негодование:
"Ночью повернули с Малой Вишеры назад, т.к. Любань и Тосно оказались занятыми восставшими. Поехали на Валдай, Дно и Псков, где остановился на ночь. Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор! Доехать до Царского не удалось. А мысли и чувства всё время там! Как бедной Аликс, должно быть, тягостно одной переживать все эти события! Помоги нам Господь!"
На следующий день произошла стачка на Путиловском заводе — крупнейшем артиллерийском заводе страны, на котором работало 36 тысяч человек. В эту же ночь между председателем Государственной думы Родзянко и генерал-адъютантом Рузским произошёл четырёхчасовой телефонный разговор. Родзянко заявил, что не видит иного выхода из сложившейся ситуации, кроме отречения Николая в пользу его несовершеннолетнего сына Алексея при регентстве брата царя Михаила.
Николай II долго размышлял над этим предложением. Командующие со всех фронтов отправляли ему телеграммы, в которых писали о необходимости отречения. Николай II решился – он согласился передать трон сыну. Но в самый последний момент он передумал и отрёкся за себя и за Алексея в пользу Михаила.
Император не скрывал своих чувств, когда делал запись в дневнике после отречения: "Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из Ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжёлым чувством пережитого. Кругом измена и трусость и обман!" Правление Николая II поставило крест на самодержавии в России.
Конечно, последний император не хотел таковым становиться, но Николай II был рад после случившегося просто вернуться к своей семье. 10 марта он уже был в кругу родных:
"Несмотря на условия, в которых мы теперь находимся, мысль, что мы все вместе, радует и утешает. Хорошо поработали в снегу. Погода стояла солнечная. Вечер провели вместе".
В феврале 1917 года столичный Петроград всего за несколько дней оказался охвачен массовыми демонстрациями и беспорядками, приведшими в итоге к падению самодержавия в России. Хроника решающих дней февральской революции на фоне дневниковых записей последнего русского императора Николая II — в материале РБК
В конце февраля 1917 года из-за снежных заносов в Петрограде возникли трудности со снабжением хлебом. По столице поползли слухи о введении карточек, из-за чего хлеб оказался почти полностью сметен с прилавков.
Это произошло на фоне крайне неблагоприятной для царского двора ситуации в стране. С одной стороны, в Петрограде поднималось стачечное движение, к которому активно присоединялись находившиеся в тылу солдаты, с другой — в Государственной думе была сформирована крепкая оппозиционная коалиция. Авторитет царя сильно страдал от поражений на фронте Первой мировой войны, постоянной смены ключевых министров, нежелания идти на контакт с обществом и постоянных скандалов вокруг его крайне непопулярной в народе жены, императрицы Александры Федоровны.
На фоне всего происходящего слухи о возможном исчезновении хлеба стали прекрасным поводом для начала народных волнений, закончившихся в итоге падением самодержавия. Первые крупные демонстрации начались в Петрограде после очередного отбытия Николая II в Ставку Верховного главнокомандующего, которая находилась в белорусском Могилеве. Он отправился туда 22 февраля (7 марта по новому стилю), и уже спустя сутки в столице начались масштабные волнения.
23 февраля (8 марта по новому стилю)
24 февраля (9 марта)
25 февраля (10 марта)
Армия и полиция с утра выставили заставы на всех главных мостах, однако толпы протестующих двинулись в центр Петрограда прямо по льду Невы. Количество бастующих превысило 300 тыс. человек. Массовые митинги прошли на Невском проспекте, к требованиям хлеба добавились призывы к свержению царя и правительства.
Продолжились столкновения митингующих с полицией, которой несколько раз пришлось открыть огонь по толпе. К вечеру о беспорядках в столице было доложено Николаю II, который потребовал от городских властей решительного их прекращения. Ночью полиция арестовала несколько десятков человек.
26 февраля (11 марта)
Протестующие продолжили собираться в центре Петрограда, несмотря на разведенные мосты. Столкновения с армией и полицией становились все ожесточеннее, толпы удавалось рассеивать только после того, как по ним открывалась стрельба, а счет погибших шел уже на сотни. В некоторых районах начались погромы. Председатель Госдумы Михаил Родзянко отправил царю телеграмму, в которой назвал происходящее в городе анархией, однако не получил от него никакого ответа.
Позднее председатель Совета министров Николай Голицын объявил о приостановлении работы обеих палат парламента — Госсовета и Госдумы — до апреля. Родзянко отправил царю еще одну телеграмму с требованием немедленно приостановить действие указа и сформировать новое правительство, однако ответа на нее также не получил.
27 февраля (12 марта)
Учебная команда запасного батальона лейб-гвардии Волынского пехотного полка подняла мятеж — солдаты убили своего командира и освободили арестованных с гауптвахты, попутно присоединив к своим рядам несколько соседних частей. Вооруженные солдаты соединились с бастующими рабочими, после чего захватили часть оружия из мастерских Орудийного завода. В столице началось вооруженное восстание.
28 февраля (13 марта)
Городские власти сообщают Николаю II, что практически все военные, находившиеся в городе, перешли на сторону протестующих. Днем вооруженные рабочие и солдаты захватили Петропавловскую крепость, получив в свое распоряжение всю ее артиллерию. Революционеры заставили начальника Петроградского военного округа генерал-лейтенанта Хабалова оставить Адмиралтейство. Он выполнил указание, отведя остатки верных ему войск в Зимний дворец, который также был вскоре занят восставшими.
Утром того же дня в Таврическом дворце был арестован бывший министр внутренних дел Александр Протопопов. Восставшие фактически взяли под контроль ситуацию в городе. В столице почти не осталось сил, готовых выполнять приказания царя.
1 (14) марта
Поезд Николая II так и не сумел добраться до Царского Села — в районе Малой Вишеры царю сообщили, что соседние станции находятся в руках бунтующих. Император развернул поезд и отправился в Псков, в котором располагался штаб Северного фронта. Новые власти несколько раз безуспешно пытались заблокировать поезд Николая, чтобы не допустить его воссоединения с армией.
Николай до последнего отказывался учреждать ответственное перед Думой правительство, не желая становиться конституционным монархом и нести ответственность за решения, на принятие которых он не сможет повлиять. Однако ближе к концу дня от Алексеева пришла еще одна телеграмма, содержавшая проект предполагаемого манифеста об учреждении ответственного правительства. Лишившись поддержки начальника собственного штаба, Николай отправляет телеграмму генералу Иванову и просит его отказаться от вооруженного подавления мятежа и приостановить продвижение войск к Петрограду.
Между тем в столице Временный комитет и исполком Петросовета уже начали обсуждать состав нового правительства. Стороны сошлись на том, что должно быть сформировано Временное правительство, которое объявит политическую амнистию, гарантирует населению основные свободы и начнет подготовку к выборам в Учредительное собрание, которое должно будет определить, как будет жить новая Россия.
2 (15) марта
Днем Николай II подписал манифест об отречении. Чуть позже к нему приехали представители Временного комитета Александр Гучков и Василий Шульгин, которые рассказали царю о ситуации в стране и снова попросили его передать власть сыну при регентстве великого князя Михаила Александровича. Николай сообщил им, что уже отрекся от престола в пользу царевича Алексея, но теперь, не желая терять связь с ним, готов отречься в пользу Михаила. Ближе к полуночи манифест был передан депутатам.
Манифест Николая II об отречении
Подписал: Николай, г.Псков. 2 марта, 15 час. 1917 г.
Михаил, так и не успевший получить эту телеграмму от брата, спустя сутки также отрекся от престола. Российское самодержавие пало, вся официальная власть перешла в руки Временного правительства.
Читайте также: