Какие отношения сложились в 16 веке между русью и ногайской ордой кратко
Обновлено: 02.07.2024
За короткий период до 1619 г. на престоле Орды сменилось пять биев. А русско-ногайские отношения в 1563-1585 гг 1613 1619 гг и особенно после 1628 г., находились просто в критическом состоянии хотя некоторые представители ногайской аристократии (Юсуповы, Урусовы, Тинбаевы, Шейдяковы и др.) в это и последующее время появлялись в Москве, принимали христианство (что для ногайцев в массе было нетипично), успешно пополняли аристократию Русского государства или же возвращались к себе в степи.
Показательна судьба Урака-мирзы Янарасланова - князя Петра Урусова. Они с братом в 90-х годах XVI в. были сданы аманатами в Москву, крещены и приняты в придворную службу. Случилось так, что именно князь Петр убил 11 декабря 1610 г. Лжедимитрия II и бежал в Крым, бросив княгиню и снова обратившись в мусульманство. Был советником хана по московским делам, затем участником ногайской оппозиции хану во главе с мирзой Кантемиром. Хотел снова отъехать на Москву, но без восстановления русского брака. А 13 мая 1639 г. хан Бахадур-Гирей обманом заманил его в Бахчисарай и убил (Трепавлов В.В. Тюркская знать в России. (Ногаи на царской службе) // Вестник Евразии (Акта Евразика). № 1-2 (4-5). М., 1998. С. 52-53).
Фото: mgorod.kz
Ногайские сакмы
Несмотря на важную роль дипломатических и торговых аспектов межгосударственного взаимодействия в Восточной Европе, военное соперничество тоже являлось важной его частью. Ногайские отряды нередко вторгались на российские окраины, а в союзе с крымцами иногда прорывались и во внутренние области страны. Пути вторжений татар и ногаев на Русь москвичи называли тюркским словом сакма. Оно означает след на земле, оставшийся после прохождения конницы, а в широком смысле — маршрут похода кочевников. Пути вторжений степняков проходили главным образом по возвышенностям, сухим водоразделам рек; татары и ногаи стремились избегать переправ через реки и заболоченные места, обходили густые леса.
Для защиты юго-восточного рубежа правительство должно было постоянно держать здесь десятки (до 60) тысяч ратников (данные В.В. Трепавлова). Хотя оборона от ногаев требовала гораздо меньше сил, чем борьба с крымскими набегами, в течение второй половины XVI—XVII веков там возникла мощная система укреплений из рязанских городков-крепостей, Закамской оборонительной черты.
Посольские связи
Помимо непосредственного ведения переговоров государевыми посланцами они еще привозили в кочевые ставки грамоты, адресованные мангытской знати. Посольский приказ составлял их по-русски, но самые важные документы приказные переводчики иногда дублировали на тюрки. Это диктовалось нежелательностью разночтений и приветствовалось ногайской стороной.
В Москве приемом приезжих иноземцев ведали казначеи. Их привлечение к контактам со Степью было резонным, так как одним из основных вопросов отношений с ногаями и Бахчисараем были поминки (материальные выплаты). В ведомстве казначеев — кремлевском Казенном дворе — происходил и прием послов в случае отсутствия государя в городе. Для повседневного общения с прибывшими кочевниками, как и для обслуживания русских посольств, направленных за Волгу, в XVI веке использовали, как правило, служилых татар. Этот выбор был естественным: татарское население занимало промежуточное положение в контактах России с мусульманским миром, большая часть его была знакома с языками и обычаями восточных народов; татары имели и общее с ними вероисповедание. Кроме того, татарский язык был традиционным в отношениях Руси с Востоком.
По прибытии в Москву послов со свитой селили на особом Ногайском дворе, первое упоминание о котором фиксируется в 1535 году (данные В.В. Трепавлова). Точное местоположение его неизвестно. Табуны, пригнанные на продажу, помещались неподалеку от резиденции послов.
Продолжение следует
Справка
Булат Раимович Рахимзянов — историк, старший научный сотрудник Института истории им. Ш. Марджани АН РТ, кандидат исторических наук.
Десятилетку за три года!
Откуда есть пошла земля ногайская…
Ногайская орда в XVI веке
Изначально ногайцы старались внешне соблюдать правило, согласно которому легитимной на всей территории бывшей Золотой Орды могла считаться лишь власть Чингизида. К примеру, в конце XV века формальным правителем ногайского юрта стал недавно упомянутый нами сибирский хан Ивак из рода Шейбани. Впрочем, фактическое управление осуществляли мангытские беки, Мусса и его младший брат Ямгурчи.
Смешались в кучу кони, люди…
Эти строки Лермонтова вполне применимы и к ногайским посольствам в Великое княжество Московское. К слову, и последствия этих, казалось бы, дружеских визитов для русского населения зачастую оказывались такими, что великим князьям приходилось выделять целые отряды детей боярских, которые встречали на границе и сопровождали дорогих гостей до самой Белокаменной и обратно.
Отличительными особенностями ногайского государства являлись самый низкий среди всех юртов бывшей Золотой орды процент оседлого населения и тотальное преобладание кочевого образа жизни. Казанское ханство с его десятитысячной столицей и рядом других торговых и ремесленных центров, относительно развитым земледелием было одновременно настоящей Гардарикой и житницей в сравнении с ногайскими соседями. Соответственно, экономика ногаев держалась на двух столпах: классических степных набегах на соседние государства с целью разграбления территорий и захвата пленных, а также разведении скота и конского поголовья.
Повторимся, что и запланированные визиты ногаев – посольства – не обходились без эксцессов. Во многом это было связано со вторым столпом ногайской экономики – продажей коней и скота.
Миниатюра из Записок о Московии Сигизмунда Герберштейна, изображающая московских детей боярских верхом на татарских лошадях
При этом оборотистые ногаи активно вели торговлю с Москвой как на сторонних территориях, так и с доставкой на дом. К примеру, крупная конная площадка располагалась в самом центре казанского посада, рядом с так называемом Тезицким двором. По некоторым данным, ежегодно там продавалось до 20 000 ногайских коней.
Казань в первой половине XVI века. Реконструкция Н.Ф. Калинина
Выходит, подобные требования со стороны ногайцев не были редкостью, раз такое распоряжение – не давать корм для лошадей на продажу – отдельно прописывалось великим князем. Опять же, в деловой хватке ногайским партнерам не откажешь.
К концу XV века влияние ногайцев на казанские дела сильно возросло. Ногайцы были широко представлены при дворе казанского правителя, между элитами двух политических образований существовали тесные матримониальные связи. Так, казанский хан Алегам (Али Хан) был женат на дочери Ямгурчи по имени Каракуш. Чуть позже, в начале XVI века, она невольно сыграет свою роль в дипломатической игре Ивана III.
К слову, и власть после смерти отца в 1478 году Алегам получил при прямом военном содействии ногайцев, которые помогли ему победить сторонников своего единокровного брата Мухаммед-Эмина. По мнению ряда исследователей, именно в этом противоборстве между лагерями двух претендентов впервые отчетливо проявились те самые прорусская и восточная партии казанской аристократии. И вторая в большей степени ориентировалась именно на Ногайскую орду, а не на Крым.
В итоге Мухаммед-Эмин вместе с матерью, Нур-Салтан, сбежал в Москву и стал нареченным сыном Ивана III, а заодно и потенциальным ставленником великого князя на казанском престоле. Уже в 1484 году при поддержке Москвы Мухаммед-Эмин в первый раз сверг Алегама и занял его место, однако совсем ненадолго – ногайские войска вновь возвратили на трон своего протеже.
Алегам вместе со своей супругой, той самой Каракуш, оказался в заточении в Вологде, а его мать и братья – в Белоозере.
Выступление русских войск на Казань. Конная и судовая рати. Миниатюра из Лицевого свода
Так или иначе, дальновидный Мусса решил, что сваты помогут ногаям добиться гораздо большего, чем воины. В 1489 году он направил к Ивану III как к сюзерену нового казанского хана посольство с просьбой разрешить брак Мухаммед-Эмина со своей дочерью. Чуть позже великий князь написал своему ставленнику в Казани следующее:
Разумеется, Иван III рассчитывал через этот брак распространить свое влияние на Ногайскую орду, в то время как точно такие же цели по отношению к Москве и Казани преследовал ногайский правитель.
Ногайский бий Юсуф в боевом облачении. Середина XVI века. Реконструкция М.В. Горелика
В результате Мухаммед-Эммин был вынужден бежать в Москву, после чего мгновенно разгорелся конфликт уже между крамольными казанцами и Мамуком. Заговорщики повинились перед великим князем московским, и закончилось все шестилетней сменой на ханском троне Мухаммед-Эмина его младшим братом Абдул Латыфом под все тем же русским протекторатом. Незадачливый же сибирско-ногайский завоеватель вынужден был несолоно хлебавши уйти из Казани и на обратном пути умер, возможно, от расстройства чувств. В посольских книгах есть сведения о том, что в 1496 году мурза Мусса попытался предотвратить это авантюрное предприятие. Он послал вслед за Мамуком своего сына во главе двухтысячного ногайского отряда, но, увы, опоздал.
Уже весной 1505 года ногайцы вместе с казанцами начинают осаду Нижнего Новгорода, о которой будет подробно рассказано в следующей публикации.
Крымское ханство в XV—XVII вв.
Новая крепость стала важным опорным пунктом для дальнейшего наступления на Казань и символом возрастающего влияния Москвы в Повольжье, о чем заявляло одно ее название – Васильсурск. Еще раз подчеркнём, что решение этой задачи для Москвы облегчалось временным выходом Крыма из игры в связи с чередой крымско-ногайских столкновений.
Знатный воин Крымского ханства. Реконструкция Олега Федорова
В следующей публикации читайте об осаде Нижнего Новгорода казанско-ногайскими войсками в 1505 году.
Прежде всего это было связано с заметными изменениями в русско-ногайских отношениях. Большинство историков связывает эти изменения с именем ногайского князя Юсуфа 4. Эта точка зрения не вызывает сомнений, так как материалы русско-ногайских отношений дают достаточно полное представление о деятельности этой исторической личности.
С середины 1540-х гг. все большее место во внешней политике Ногайской Орды начинает занимать Россия. Московское царство росло и усиливалось; оно давно пыталось влиять на Казань и готово было распространить свое влияние на Астрахань. Угроза нарушения не в пользу ногайцев баланса политических сил, сложившегося после падения Большой Орды в 1502 г., заставляла Юсуфа настороженно относиться к русским.
В 1549 г. русско-казанские отношения вновь ухудшились. В Казани встал вопрос о престолонаследии. Казанским ханом был выбран сын царицы Сююн-Бике и внук князя Юсуфа малолетний Утямыш. Отношения Ногайской Орды с Россией не оставляли сомнений в том, что ногайцы не останутся безучастными к судьбе Казанского ханства. Сын Юсуфа Юнус не единожды совершал набеги на русское пограничье, что усложняло и без того хрупкие русско-ногайские взаимоотношения 12.
Политические позиции ногайских мурз, владения которых находились на пути из Крыма и из Астрахани в Казань, имели первостепенное значение для Москвы. В это время в Ногайскую Орду впервые приехал турецкий посол. По мнению Б.-А. Б. Кочекаева, это было началом задуманной султаном политики, направленной на использование Ногайской Орды в борьбе против Московского государства15.
Для противодействия планам султанской Турции и с целью облегчения Казанской войны к ногайцам был послан даровитый дипломат Петр Тургенев. Он сумел помешать вступлению орды мурзы Исмаила в антирусскую коалицию и взаимному объединению ногайских орд, столь опасному тогда для Российского государства16
Московские дипломаты, привлекая на свою сторону Исмаила, усиливали его враждебность к Юсуфу, умело используя различие политических и экономических интересов их орд. Юсу-фа старались прельстить возможностью выдачи замуж его дочери Сююн-Бике за московского кандидата на казанский престол Шах-Али. Исмаила увлекли обещанием посадить в Астрахани желанного ему кандидата Дервиш-Али (являвшегося родным племянником Исмаила) 18. Кроме того, и ему намекали на возможность породниться с Шах-Али19.
Юсуф крайне недружелюбно принял Тургенева, хотя и не отказывался от мысли породниться с Шах-Али20. Он пытался выступить посредником в русско-казанских делах. Юсуф писал Ивану IV, что не будет воевать с Казанью, так как у него там дочь и племянники, и просил отсрочить день для посылки под Казань войска21. Исмаил же и другие мурзы (такие как Белек-Булат-мурза) оказались более податливыми и дали согласие на военный союз с Москвой22.
Можно предположить, что к концу 1549 г., кроме служилых казаков в Мещере, которые на протяжении нескольких десятков лет сдерживали натиск ногайцев, появилась аналогичная сила на Дону, но гораздо более непредсказуемая, так как основу ее составляло вольное казачество. Появление такой силы объективно отвечало интересам Русского государства, на границах которого появился дополнительный, сдерживающий ногайцев и крымцев фактор.
Не занимавшееся земледелием вплоть до XVIII в. казачество жило, обеспечивая себя в значительной мере посредством войны и разбоя. Подобный образ жизни превращал его в опасную силу не только по отношению к государствам — политическим конкурентам России, но и в отношении территорий, входивших в собственно российские владения. Однако, не имея достаточных сил для охраны границ от кочевников, Русское государство вынуждено было терпеть взрывоопасное казачество, поощряя их набеги против соседей. В условиях назревавшей затяжной войны с Казанью России было необходимо заручиться поддержкой вольного казачества и вовлечь его в борьбу с татарами. Именно поэтому Москва не спешила применять карательные действия против донцов, несмотря на многочисленные жалобы ногайцев.
Но окончившийся неудачей в январе 1550 г. поход против Утямыша и Сююн-Бике обострил и без того сложные отношения с Юсуфом29. Ногайский князь фактически начал войну с Россией. Московское правительство пыталось урегулировать отношения с Юсуфом и отправило в апреле 1550 г. гонца Кормака с предложениями о сохранении дружеских отношений30. Несмотря на все прилагаемые усилия, ногайские мурзы из улусов князя Юсуфа уже в декабре напали на Мещерские места и на Старую Рязань. Лишь благодаря своевременному подходу воеводам Ивана IV удалось разгромить ногайцев31.
Русский посол Петр Тургенев также доносил о сложной политической ситуации в Орде: в Ногайскую Орду приехал крымский посол, который побывал и у Юсуфа, и у Исмаила. По дошедшим до русского посла слухам, крымский хан собирался в поход на Русь, и молодые мурзы его поддержали35.
Такой интерес Крыма к ногайским делам, по мнению Б.-А.Б. Кочекаева, был связан с усиленным вниманием Турции к Астрахани, Казани и Ногайской Орде. По данным, приводимым историком, крымский хан, выполняя волю Порты, даже отпустил из Крыма всех пленных ногайцев36. Наблюдение историка нуждается в уточнении. Турецко-крымская политика в Ногайской Орде, как видно из переписки Москвы с Ордой, встретила сопротивление значительной части ногайских феодалов, во главе которых стоял Исмаил37. Именно Исмаил, будучи сторонником дружественных отношений с Россией, неоднократно сообщал через русских дипломатов, находившихся в Орде, об антирусских планах турецкого султана и крымского хана и о возможных нападениях ногайцев на русские земли. Взамен за свои услуги он просил московского го-сударя о защите своих улусов от набегов донских казаков.
После пленения Утямыш-Гирея и его матери Сююн-Бике отношения России с ногайским князем Юсуфом окончательно испортились. По донесениям служилых татар крымские послы склонили князя Юсуфа к объединению сил в совместном походе.
против Русского государства. Юсуф пытался привлечь к походу Исмаила и пригласил его к себе на совет. Но Исмаил отказался, придерживаясь достигнутых соглашений с Москвой44.
В это время наметился план бескровного разрешения казанского вопроса: установление московского протектората над Казанью45. Обеспокоенные широкими завоевательными приготовлениями царя, ногайские власти пытались уговорить Ивана IV смирить военный пыл. Однако этот проект не осуществился. Московский государь мало обращал внимания на мнение ногайской верхушки, его воеводы быстро утверждались в Поволжье и поначалу мурзы вынуждены были мириться с неожиданной ситуацией.
Именно в этот момент с Иваном IV начинает активно ссылаться Исмаил. В противовес нейтральным и все более холодным отношениям его родичей с Москвой он заявил о своей твердой решимости воевать с татарами по царскому повелению.
Тем временем с помощью князья Юсуфа на казанский престол был возведен представитель ногайско-астраханской династии - хан Ядыгер 46. Перед Россией вновь стала задача военного покорения Казани. Поход 1552 г. и взятие Казани стали важной вехой в истории русско-ногайских отношений, а участие в нем казачества как служилого мещерского 47, так и вольного донского 48 на долгое время определило политику Москвы по отношению к казакам. Россией был впервые достигнут военный союз с ногайцами против других татарских ханств, что способствовало укреплению двухсторонних отношений. Поддержка казачества позволила Москве и в последующем использовать казачьи станицы в борьбе с татарским миром.
После присоединения Казани промосковски настроенный мурза Исмаил возглавил оппозицию князю Юсуфу в Орде. В хо-де казанского восстания 1553 г. (в подавлении которого вместе с воеводой Д. Дцашевым участвовали донские казаки) 49 мятежниками на казанский престол был приглашен ногайский мурза Мухаммед, сын мурзы Исмаила50. Однако мурза Мухаммед, отец которого склонялся в пользу союза с Россией, отказался от ханского престола. Тогда казанцы выбрали на престол брата царицы Сююн-Бике мурзу Али-Акрама 51.
Автор летописи поторопил события: по данным Ногайских дел, эта первая попытка заключения соглашения с Исмаилом, по донесению Бровицына, не имела успеха. Более того, посол сообщил об ограблении его по приказу Исмаила, об отказе мурзы в военной помощи и в принесении шерти 61.
К тому времени отношения Исмаила со старшим братом Юсуфом обострились до предела. Тот не мог простить ему постоянных препон в антимосковских акциях. В ногайской среде нарастало возмущение слишком тесной связью второго лица в Орде с завоевателями Казани. Когда стало известно, что Исмаил собирается принять участие в завоевании русскими Астрахани, Юсуф выступил с войском против Исмаила.
Междоусобная война среди ногайцев зимой 1554-1555 гг. завершилась победой Исмаила. В марте 1555 г. в Ногайскую Орду было отправлено новое посольство во главе с И.Т. Загряжским, которому поручили привести к шерти Исмаила. Из документов этого посольства видно, что Исмаил уже шертвовал перед казаком Девлетхозей Усеиновым, очевидно, во второй половине 1554 г., после отъезда из Орды М. Бровицына. Содержание этой первой шертной записи неизвестно, но оно, видимо, было таково, что не удовлетворило московское правительство и побудило его к новым попыткам64. Однако и посольство И. Загряжского не увенчалось успехом: Исмаил отказался от повторения шерти под предлогом происходивших тогда в Орде вооруженных столкновений.
Сын Юсуфа Юнус продолжал вести борьбу, а с ним и множество других мурз, которые лишились своей доли с приходом к власти князя Исмаила. Ногайская Орда распалась. Изгнанные из Орды мурзы уводили с собой части ногайских улусов, поло-жив начало существованию новых ногайских орд. Раньше всех отделились дети одного их старших братьев Исмаила, князя Ших-Мамая, которые образовали на р. Эмбе самостоятельную орду, получившую название Атаульской. В 1555 г. под Азовом образовалась Малая Ногайская Орда (Казыевская), основателем которой был Казы-мурза, внук князя Шийдяка. Новая Орда была недосягаемой для московского правительства и чрезвычайно усилила значение Азова, откуда при поддержке казыевских татар исходила инициатива набегов на русские земли65.
Таким образом, противостояние различных группировок в Ногайской Орде привело к ее расколу. Причина этого коренится в усилении гегемонии Русского государства, в переходе всей Волги под власть русских, в разнобое в экономической и, как следствие этого, политической ориентации мурз.
В связи с этим для русского правительства было очень важно закрепить свое политическое влияние в оставшихся под руководством князя Исмаила ногайских улусах. Эта часть Ногайской Орды получила название Больших Ногаев или Большой Ногайской Орды. Успехи русской дипломатии заключались в том, что после того как князь Исмаил утвердился в Ногайской Орде, он принял на себя обязательства помогать московскому правительству в борьбе с его противниками и соблюдать с ним мир.
Дервиш-Али, посаженный на астраханский трон Иваном IV по просьбе Исмаила, вскоре забыл о своих обязательствах. Он стал проводить политику, явно направленную против Исмаила, который только что стал ногайским князем. Астраханский хан стал оказывать помощь тем ногайским мурзам, которые покинули Ногайскую Орду и готовились к борьбе с Исмаилом.
Против Дервиша-Али было выслано значительное войско. И.С. Черемисинов со стрельцами и М. Колупаев с казаками двинулись вниз по Волге. Атаман Л. Филимонов с 500 казаками пошли к Переволоке степью. На Переволоке к царским воеводам присоединилось большое число вольных казаков 67. Казаки Филимонова одержали полную победу в столкновении с татарами. Успешные действия казаков были высоко оценены прибывшим в Астрахань воеводой И. Черемисиновым68.
По мнению А.А. Новосельского, П.Г. Совин добился от Исмаила повторения шерти. Однако князь Исмаил не согласился принять московский проект шертной записи и шертвовал на записи, составленной им самим. Отношения зависимости, считал историк, не получили в шертной записи ясного выражения, но Иван IV, тем не менее, был удовлетворен присягой и отправил в Орду значительные подарки77. Мы поддерживаем эту точку зрения, так как высказанные М.Г. Сафаргалиевым и Б.-А.Б. Ко-чекаевым78 предположения о том, что завоевание Россией Казани и Астрахани поставило ногайцев в полную зависимость от Москвы, не имеют под собой документальной основы, потому что текст первой шертной записи Исмаила в статейном списке не сохранился, а текст второй шерти, написанной Исмаилом, существенно отличался от московского оригинала79.
Таким образом, приведенные примеры, с нашей точки зрения, показывают недостаточно убедительную аргументацию этих историков в попытках доказать вассальную зависимость Ногайской Орды от России с 1557 г. с помощью одного лишь изменения в обращении Исмаила к русскому царю за период 1553-1558 годов. Прав А.А. Новосельский, полагавший, что князь Исмаил лишь взял на себя обязательства помогать московскому правительству в борьбе с его противниками и соблюдать с ним мир85. Ведя ожесточенную борьбу за власть в Орде со своими противниками, князь Исмаил не смог бы удержаться у власти, если бы в этих условиях он попытался проводить прежнюю политику полной независимости от Москвы.
Следовательно, признание зависимости Ногайской Орды от России носило вынужденный характер. В.В. Трепавлов, соглашаясь с точкой зрения А.А. Новосельского, указывает на тот факт, что позиции России по данному договору с ногайцами оказались явно усиленными: Москва не брала на себя никаких обязательств; свои обязательства перечисляли только ногайцы, то есть они начали расцениваться как младший партнер в отношениях с Русским государством86.
Мальцев выяснил и позиции Юнуса и его мурз по отношению к Исмаилу. Юнус опасался того, что русский государь даст Исмаилу военные отряды для борьбы за власть в Орде. Юнус пытался убедить русского посланника в том, что Исмаил был ими изгнан не за то, что служил русскому царю, а за то, что убил Юсуфа. Юнус заверял
Читайте также: