Какие основные направления модернизации в турции кратко

Обновлено: 04.07.2024

29 октября 1923 года Кемаль провозгласил Турецкую Республику, он стал в ней первым президентом. В ноябре 1924 года приняли конституцию на трех основных принципах:

1. Республиканская форма государственного устройства

2. Нация едина – все население Турции считается турками, этнические различия не имеют значения

3. Единство властей – законодательная и исполнительная власть сосредотачиваются в руках великого национального собрания, рамки независимости судебной власти определяются парламентом

Исполнительные функции парламент делегировал правительству во главе с президентом. Последний имел право вводить чрезвычайное положение, изменять конституцию и быть главнокомандующим. Парламент передал ему исключительные полномочия, для простого народа президент воспринимался как султан. Правящая партия занимает господствующее положение в парламенте.

2. Народничество (отрицало наличие классов в стране)

3. Национализм (единая нация турков)

4. Лаицизм (светскость, отрицание ислама)

5. Этатизм (особая форма экономики, протекционизм)

6. Революционность (метод осуществления преобразований)

В 1931 году на 3 съезде НРА 6 стрел Ататюрка были положены в основу идеологии Турции. Политический режим выражался также в форме слияния партийных и государственных органов, что очень похоже на советский союз. В частности все губернаторы провинций одновременно являлись главами местных партийных

организаций. Такая система просуществует в Турции без каких то изменений до 1945 года.

Турецкая экономика после окончания революции была в плачевном состоянии. Основу экономики составляло сельское хозяйство, отсталое и изрядно потрепанное войной. Промышленность в стране существовала в зачаточном виде, лишь в нескольких крупных городах. Инфраструктура была развита слабо. Единственным национальным банком был сельско-хозяйственный банк. Буржуазии практически не осталось, так как до распада ОИ она была представлена в основном греками, армянами и евреями, оказавшимися за пределами молодой Турецкой Республики.

К концу революции оказались 2 возможных пути развития экономики: путь либерализации (открытие пространства страны, взаимодействие с иностранным капиталом) и путь автаркии(протекционизм и замкнутое существование). Либеральный путь был опасен повторением истории Османской империи, которая попала в зависимость от иностранных капиталов, выбран был путь автаркии.

Чтобы ослабить иностранное влияние, государство выкупает у иностранцев почти все промышленные предприятия и железные дороги, национализируется крупнейшее монопольное предприятие – табачная монополия Режи. Создается центральный банк, который должен был замкнуть на себе основные финансовые операции страны. Турция почти отказывается от иностранных кредитов и вводит высокие таможенные пошлины.

Все эти преобразования способствовали восстановлению экономики, но какого-то сильного импульса для развития экономическая сфера не получила. После провозглашения принципа этатизма в экономике усиливается государственное влияние. В 30-е годы в действие был введен ряд пятилетних планов, направленных на развитие промышленных предприятий, горнодобывающей промышленности и морской инфраструктуры. Для финансирования этих крупномасштабных проектов создаются специализированные государственные банки: Сумэр-банк (1933) и Этибанк (1935).

В 30-е годы преобразования коснулось и деревни. В 1929 году вводится закон о кооперации на уровне кредитования и сбыта. Для того чтобы способствовать развитию этого процесса, государство в 1931 году ввело систему налоговых льгот. В 1936 году

правительство принимает решение о выкупе части помещичьих земель крупных собственников и распределении ее между безземельными крестьянами. Такой процесс начался, но не очень активно.

Если говорить в целом о развитии экономики в 20-30 годы, несомненно турецкая республика смогла сделать экономический рывок. Заметно была улучшена инфраструктура, расширился промышленный сектор, была создана разветвленная банковская структура. Но планы Кемаля полностью реализованы не были, показателем этого было то, что турки экспортировали в основном сельскохозяйственную продукцию, промышленная за рубеж почти не поступала.

Остро стоял перед новым государством и национальный вопрос. Кемализм не учитывал никаких национальных различий, однако на территории Турции проживало множество разных этносов. Ряд турецких групп боролись за автономию. Особенно активными были курды. На протяжении 20-30 годов несколько раз происходили крупные курдские восстания. Проблему решали силовым методом, диалогов не вели. Борьба за национальное самосознание противоречила политике 6 стрел Ататюрка и фактически являлась предательством национальных интересов. Турки назначали инспекторов на курдские территории, пытались разбить их и переселить малыми группами, но Курдский вопрос решен так и не был.

Реформы Мустафы Кемаля имели большое значение для Турецкой республики. При нем были расширены гражданские права, государство стало светским, изменилось законодательство. Экономика получила хороший толчок к развитию. Ему удалось за два десятилетия совершить модернизацию Турции по европейскому образцу. После его смерти фамилию Ататюрк запретили брать другим людям, вокруг него сложился определенный культ личности. Его деятельность высоко оценил Адольф Гитлер. По сей день в Турции к Кемалю очень хорошее отношение, его считают талантливым военачальником и великим реформатором.

Ключевые слова: модернизация, кемализм, традиционализм, авторитаризм, политическая антропология, кемалистские реформы, Республиканская Турция, традиционное общество, младотурецкая революция, социокультурная динамика

Abstract: This article represents an attempt of socio-anthropological interpretation of the process of modernization in the Republican Turkey. The process of radical modernization, which took place in Turkey during the ruling period of Kemalists (1923-1950), aroused extensive interest in the West and resulted in the emergence of large number of scientific publications. The foreign observers mostly admired the results of the modernization and claimed the creation of “New Turkey”. But all these works had apparent flaws, thus Kemalism and Kemalist modernization require a new critical approach. The author suggests examining the Turkish modernization in the context of difference of the sociocultural dynamics of historical process between the West and the East, as well as defines the key characteristic of Turkish modernization as authoritarian. At first, the author demonstrates the evolution of authoritarian modernization processes in Turkey, reveals their ideological roots, and then, the unidentified aspects of the Turkish modernization. The analysis of evolution of the Turkish modernization within the framework of differences in sociocultural dynamics of the historical process allows viewing the modernization processes of the traditional Eastern society not as a consistent phenomenon, but a complicated process, in which the authority discussed the modernization policy with the traditional society. The article illustrates that modernization had limited direct impact upon the Turkish society, which opens the new research questions.

traditional society, Republican Turkey, Kemalist reforms, historical anthropology, authoritarianism, traditionalism, Kemalism, modernization, Young Turk Revolution, sociocultural dynamics

Данная статья представляет собой попытку социально-антропологической интерпретации процесса модернизация в Турции. Автор предлагает рассмотреть турецкую модернизацию в рамках различий социокультурной динамики исторического процесса между Западом и Востоком и определяет основную характеристику модернизации как авторитарная.

Турецкая авторитарная модернизация

На протяжении более двухсот лет европейский (западный) модернизм воспринимался в неевропейских обществах (таких как Османская империя и Турция) как единственно правильный вариант модернизации [2] . В этой парадигме быть модерным означало иметь сильное и централизованное государство, в основе которого лежало индустриальное общество.

Одним словом, если в европейском обществе процесс модернизации был постепенным и сопровождался с распадом традиционного общества по внутренним причинам, то на Востоке модернизация осуществлялась на протяжении короткого времени (около трех веков) и под воздействием внешнего (капиталистического/индустриального) фактора [3, С. 739] . Как показывает отечественный историк В.В. Бочаров, в этом заключаются кардинальные различия в моделях исторического развития между Западом и Востоком [4, С. 272-283] .

Начиная с 1860-х, османская интеллигенция, ратующая за модернизацию, призывала к установлению конституционного или парламентского режима в стране. Однако для них конституция или парламент были инструментами на пути к дальнейшей модернизации и укрепления государства, нежели окончательная цель как таковой. Именно этим обстоятельством можно объяснить решение большей части турецкой интеллигенции создать сильное правительство и реализовать ускоренные реформы, в ущерб широким политическим свободам и демократии в целом. Тот факт, что модернизаторы Османской империи видели будущее в руках образованной интеллигенции, которая использовала государственную машину для проведения своих реформ, как единственно возможный вариант изменений в стране, означал, что в конечном счете большинство из них были склонны к той идее, что только институты власти руководимые умелым и сильным лидером могут провести нужные изменения и реформы для модернизации общества.

Для того, чтобы получить возможность реформировать страну согласно своему видению, Мустафа Кемаль и его сторонники должны были монополизировать власть страны. Начавшаяся сразу же после завершения активных военных действий в 1922 году внутриполитическая борьба закончилась абсолютной победой Кемаля в 1925 году и установлением авторитарного режима. Этот режим приступил к реализации широких реформ и других мероприятий, сыгравшие значительную роль в установлении нового образа Республиканской Турции.

Кемалистские реформы, в первую очередь, были направлены на секуляризацию и модернизацию государства и его общества. Еще в 1922 году был упразднен султанат. В марте 1924 года ВНСТ приняло закон о ликвидации халифата и высылке халифа и членов династии Османов за границу. Высшая власть в стране принадлежала ВНСТ, которому подчинялись президент и кабинет министров во главе с премьер-министром.

Ликвидация халифата стало началом проекта лаицизма, который подразумевал не только отделение религии от власти, но и тотальный контроль религиозной жизни со стороны государства. В рамках лаицизма важнейшей реформой было создание новой образовательной системы, в котором школы были отделены от религии и подчинены министерству национального просвещения (1924г.). Упразднялось также министерство по делам шариата (1924г.), были закрыты религиозные места поклонения тюрбе (дервишские усыпальницы) и текке (дервишские обители) (1925г.). На замену правовой системы основанной на законах шариата пришел гражданский кодекс, заимствованный у Швейцарии (1926г.) и уголовный кодекс, заимствованный у Италии (1926г.).

В 1924г. была принята новая конституция, в которой четко прописывался республиканский строй и место религии в жизни страны. Согласно новой административной реформе страна была поделена на вилайеты, которые подчинялись прямиком центральному правительству в Анкаре. Был внесен европейский календарь и время (1926г.), латинское письмо вместо арабского (1928г.), запрет на ношение религиозной и традиционной одежды (1925г.).

В экономической сфере государство поставило перед собою цель национализировать турецкую экономику, которая предполагала ликвидацию роли иностранцев в турецкой экономике и создание мусульманской буржуазии под протекцией государства.

Авторитарные тенденции еще более усилились в течении последующего периода. После экономического кризиса в конце 1920-х правящая элита пришла к вывода, что частный сектор не в силах способствовать развитию экономики страны и основную роль в этом деле должно сыграть государство. Это положило начало государственной экономике – этатизму (devletçilik).

Политический авторитаризм (вместе с культурным национализмом), таким образом, превратился в движущую концепцию модернизационных движений как в Османской империи, так и в Республиканской Турции.

Авторитарную модернизацию под руководством кемалистов можно поделить на четыре фазы:

Турция 1923 года сильно отличалась от Османской империи в вопросах границ и демографии. Во время и после Первой мировой войны, а также в результате военных кампаний анатолийского правительства демографический облик Турции потерпел сильное изменение. Многочисленная христианская община почти полностью исчезла в результате геноцида, обмена населением и насильственной миграции. Арабонаселенные территории империи отделились и не входили в границы республики. Таким образом, к 1923 году на территории Турции проживало около 13 миллионов человек, из них 98 процента составляли мусульмане (в довоенный период мусульмане составляли 80 процентов населения империи). Мусульмане делились на 3 основные группы: тюрки и курды (сунниты) и алеви (шиа). Новая Турция являлась намного более аграрной страной, где 82 процента населения жила в сельской местности (в довоенный период этот показатель был 75 процентов) [11] .

Османская модернизация коснулась в первую очередь тех, кто жил в городской местности. В частности, те портовые и пограничные города, которые в 19 веке установили тесные связи с Европой и вовлекались в европейскую капиталистическую сеть, стали быстро развиваться. Увеличение торговли и иностранного капитала привнесли в жизнь этих городов новую инфраструктуру (общественный транспорт, коммуникации, железная дорога, депо и доки), новые производства и новые виды социальной деятельности (общественные клубы, места отдыха и способы времяпровождения). Эти модернизированные круги были заняты в первую очередь европейцами и местными немусульманскими слоями населения (армяне, греки и евреи), которые играли роль “агентов модернизации” в империи. С другой стороны, правящая элита империи в своих попытках модернизации общества стремилась к распространению модерных явлений на мусульманское население и создание мусульманской буржуазии. В результате, появилась узкая прослойка военно-бюрократической элиты, которую можно было считать модернизированной частью мусульманского населения. Этим и ограничивались изменения в османском обществе.

Между тем, большая часть населения фактически не была затронута модернизационными реформами. Идеи модернизации порой просто не доходили до сельского населения. А в случае знакомства с ними, для крестьян часто эти реформы представляли совершенно непонятные идеи, не совпадающие с их реалиями. Выполнение предписаний этих реформ носило принудительный характер и часто пассивно имитировались со стороны крестьян. [12]

Модернизация инфраструктуры также не проходила равномерно по всей республике. Так, например один из признаков модернизации – электричество – к 1950г. было доступно не во всех городах (как Эрзинджан, Эрзурум, Диярбакыр), а про сельскую местность не стоит и упоминать.

В этой связи стоит отдельно отметить еще об одном качестве кемалистских реформ. Кемалистские реформы были направлены в большей степени на изменение ценностей общества. Социальная структура общества отодвигалась на второй план, поэтому основные социальные связи не были заменены на модернистские. Так, например кемалисты не предприняли попыток изменить собственнические отношения (ownership relations), а вопрос деления социума на классы (которая является важной составляющей модернизаторских революций между двумя мировыми войнами), вообще не попадал в повестку дня [13, С. 607] . В провинциях сохранялись традиционные социальные связи, патрон-клиентские отношения, которые составляли ценностную парадигму поведения индивида. Родовая, клановая идентичность преобладала над индивидуальной, традиционные символы власти продолжали действовать, властная элита была сформирована вокруг авторитетной личности и т.д. [14] . На основе детального изучения истории черноморского города Оф на севере Турции, Микер показал, что социальные структуры, присущие этому провинциальному городу, сохранились с османских времен. Так, например большие семьи и кланы приобрели свою нынешнюю значимость благодаря своему имперскому наследию. Более того, исследуя огромный массив документов, Микер показывает, что эти семьи в поздней империи занимали важное месте в социокультурный и политической иерархии благодаря связи с янычарским войсками, расположенными здесь.

Государство функционировало на основе личных отношений между индивидами и их сообществами (кланы, семьи и группировки), а не деперсонализированных институтах. Личностные связи между людьми являлись основой солидаризации общества.

Резюмируя можно сказать, что как османская модернизация, так и модернизация кемалистов не стремилась к реальным социальным и экономическим реформам. Так как сама идея модернизации имела характер защитной реакции и проходила в догоняющем образе, реформаторы не предпринимали серьезных шагов по изменению традиционного общества.

Нужно отметить, что эти механизмы взаимодополняют друг друга выступая в большей или меньшей степени. В Турции, как мы показали, модернизация общества по западному образцу имела длинную историю, уходящую корнями в период Османской империи. После провозглашения республики с проблемой распада традиционного общества столкнулась и кемалистская элита, что неизбежно привело к применению вышеуказанных симулякров власти [19, С. 41-42] . Эти процессы в свою очередь приводили к усилению авторитарного характера политического строя в стране.

Заключение

Рассмотрение эволюции турецкой модернизации в рамках различий социокультурной динамики исторического процесса между Западом и Востоком дает возможность раскрыть невыявленные стороны модернизационных процессов традиционного восточного общества. Авторитарный характер модернизации был продиктован не только идеологическим уклоном кемалистской элиты, но также обусловливался распадом традиционного общества. Критический подход к кемалистской модернизации раскрывает новые исследовательские вопросы: как народ воспринимал модернизационные реформы, как трактовалась модернизация в религиозном контексте, как власть и общество договаривались вокруг модернизационной политики, как модернизационные реформы влияли на повседневную жизнь традиционного общества и т.д.

Нам представляется, что реконструкция полной картины модернизации турецкого традиционного общества невозможна без критического анализа характера модернизации, которую мы предприняли в нашей статье.

[2] С точки зрения антропологии, возраст важен, так как здесь имели сопротивление поколений и традиций [8] .

Кемализм и модернизационные процессы в Турции в 20–30-е годы ХХ века

Р. И. Измайлов

Турция в 20–30-е годы XX века вступила на путь обновления. В стране были проведены важнейшие буржуазные реформы: установление республиканского строя, ликвидация халифата, упразднение шариатских судов, отмена ашара, реформа алфавита. В 1924 г. принята конституция Турецкой республики. Эти реформы во многом предопределили дальнейшее развитие Турецкого государства. Но возникает вопрос: можно ли называть перемены в Турции в 20–30-е годы модернизацией страны? Если да, то как эта модернизация соотносилась с идеологией кемализма и в чем эта связь проявлялась? Именно такие цели и ставит перед собой автор данной работы.

Такой постановке вопроса внимания в отечественной историографии уделено не было, что обуславливает актуальность выбранной темы. Однако довольно часто рассматривались различные аспекты модернизационных процессов в Турции. Такие работы отличаются тем, что их авторы рассматривали определенную проблему, но в отрыве от модернизации в других сферах жизни турецкого общества и государства. В качестве примера можно выделить работу Н. Г. Киреева [1] . В этой работе автор анализирует формирование основ политики этатизма и ее влияние на ход и характер турецкой модернизации в сфере экономики. Но, как говорилось выше, автор в своем анализе затрагивает только экономическую политику государства, оставляя за пределами работы вопросы национально-культурных и политических реформ. Эти вопросы были в какой-то мере затронуты другими исследователями. Так, Полат Салих [2] подробно рассматривает процессы модернизации в культурной сфере, процесс создания и развития светского государства в Турции. В советской историографии выделяется также работа Э. Ю. Гасановой [3] , в которой проводится изучение идеологии национализма и его влияния на развитие Турции.

Целый ряд других исследований, как правило, в сжатом и научно-популярном виде излагает биографию Мустафы Кемаля и влияние его личности на характер турецких реформ [4] .

Для Турции, которая еще в начале века была средневековой Османской империей с властью султана и сословным строем, идеалом современного общества, несомненно, являлась Европа и европейское общество. Если рассматривать реформы в Турции, в частности в сферах культуры и быта, религии, то можно говорить об их проевропейской направленности. А так как модернизация – это усовершенствование, отвечающее современным требованиям, то процессы европеизации, проходившие в Турецкой республике, и можно назвать модернизацией.

Несмотря на некоторую самобытность преобразований в Турции, все же видится некая корреляция идей Ататюрка с Великой Французской революцией. Несомненно, Ататюрк понимал, что процессы модернизации в Европе развернулись в полной мере лишь после провозглашения Декларации 1789 г. Признание общественных прав и свобод и послужило отправной точкой развития Европы, поэтому первым серьезным шагом на пути к модернизации страны, предпринятым Кемалем, было принятие конституции 1924 г. Этот документ включал 105 статей. В статье 70 устанавливались такие публичные права и свободы, характерные для буржуазного права, как право и свобода договора, передвижения, трудовой деятельности, приобретения и владения.

Далее необходимо перейти к рассмотрению собственно кемализма и роли в нем модернизации.

Исходя из этих положений, можно сказать, что идеи модернизации и обновления страны лежали в основе идеологии кемализма.

Рассмотрим основные принципы кемализма, а также процессы модернизации, проводившейся посредством этих принципов. Такими, по моему мнению, являются лаицизм (принцип светскости), народность, этатизм, национализм. Что касается принципов республиканизма и революционности, то они, с моей точки зрения, не играли важной роли как в системе кемализма, так и в развитии государства. Они, скорее, были некой оболочкой для облегчения понимания народными массами всей системы принципов.

Лаицизм использовался для практических мероприятий по сокращению сферы действия ислама. Также он воспринимался как главное средство обеспечения модернизации страны, потому как сложившийся в странах мусульманского Востока тип культуры, в котором доминировало религиозное осознание мира, сильно отличался от более открытой культурной концепции Запада, что в конечном итоге привело к культурной изоляции и застою мусульманских народов. Мусульмане не имели другой классической культуры, кроме той, которая была сформирована исламом, у них не было культурных образцов, которые могли бы послужить основой для гуманистического воспитания личности.

В новых условиях существования национального государства, используя национализм как главное средство политической мобилизации всех социальных страт на осуществление модернизации, кемалисты должны были освободить национализм от всякого влияния религии, ислама, который, безусловно, становился препятствием на пути интеграции по всем линиям с Западом. При этом за теоретическую основу начатой модернизации они избрали работы Гек Алпа.

М. Кемаль выдвинул и проводил с 1924 г. радикальную политику лаицизма. Эта политика свела к нулю влияние религии на государство и в значительной степени сократила ее общественную роль.

В 1925 г. совет министров постановил закрыть текке (дервишские обители) и тюрбе (усыпальницы), а также запретить ношение фески и других средневековых головных уборов и одежды и ввести европейские головные уборы и одежду. В 1926 г. Великое национальное собрание Турции приняло гражданский кодекс (№ 743). В марте того же года он принял закон об упразднении шариатских (религиозных) судов и ввел светское судопроизводство, а также утвердил уголовный кодекс (разработанный на основе итальянского).

В 1928 г. ВНСТ исключило из конституции некоторые статьи, противоречащие требованиям лаицизма, в том числе и фразу, что государственной религией Турции является ислам.

Переход на метрическую систему мер по закону № 1782 от 26 марта 1931 г. также явился некоторым отходом от исламских традиций и может рассматриваться как мероприятие на пути к лаицизму [11] .

В начале декабря 1934 г. меджлис принял закон о предоставлении женщинам права избирать и быть избранными в меджлис. Тем самым турецкие женщины формально были уравнены в правах с мужчинами. В результате этих изменений на выборах в ВНСТ в феврале 1935 года было избрано 17 женщин (из 399 депутатов).

Во всех этих постановлениях и законах четко прослеживается идея европеизации страны. В результате политики лаицизма в 20–30-е годы были созданы предпосылки образования светского государства.

Следующим этапом должна была стать консолидация турецкой нации, так как современное государство должно создаваться на национальной основе.

Реализация принципа национализма вылилась в политической практике в создание национального турецкого государства и языка.

Именно на этом этапе видно влияние идей Зии Гек Алпа. По Гек Алпу, нацию (millet) объединяли не только этнические признаки, географические условия проживания, политические факторы, но и культурная общность (язык, искусство, религия, мораль и др.). Зия Гек Алп полагал, что необходимо изменение законов, проведение ряда реформ в целях придания турецкой культуре общенационального характера, создания национального государства.

Итак, основным консолидирующим фактором в Турецкой республике должно было стать введение турецкого языка на основе латинской графики.

Был издан декрет, что на территории Турецкой республики арабский алфавит будет заменен турецким на латинской основе; будет разработана новая грамматика турецкого языка, основанная на этом алфавите; организована комиссия по составлению алфавита и грамматики и дан пятнадцатилетний срок для окончательного перехода на турецкий шрифт.

Государственные учреждения должны были перейти на новый алфавит с 1 октября 1928 г., что заставляло чиновников усиленно заниматься; это многим из них не нравилось. Такое же постановление входило в силу с 1 ноября 1928 г. и для прессы.

Еще одна проблема была связана с засильем иностранных школ в светском образовании Турции. Для самостоятельного национального государства такое положение дел было крайне недопустимым, и в середине 20-х годов начинают создаваться турецкие школы, появляются свои учебники, внедряется национальное воспитание учащихся.

Далее кемалисты и лично Мустафа Кемаль самое серьезное внимание уделили принципу народности. Характеризуя ВНСТ, при создании партии Мустафа Кемаль постоянно делал упор на принципе народности, больше говоря уже не о суверенитете нации, а о суверенитете народа и его единственном представителе – ВНСТ.

На примере этих принципов видно, что в Турции в 20–30-е гг. активно проходили процессы модернизации. Однако перестройка системы ценностей, идеалов не сводилась лишь к усвоению западных идей. Это было намного более сложное явление, при котором происходило переосмысление этих идеалов с учетом особенностей и духовных потребностей турецкого общества того времени. В результате рождаются некоторые несоответствия с европейской моделью государства. Основными бросающимися в глаза несоответствиями были политика этатизма и некоторые статьи конституции.

Собственно, из-за попытки увязать воедино и европеизацию, и этатизм возникают эти несоответствия. Так, каких-либо положений, особо оговаривающих право государственной собственности, государственного предпринимательства, в конституции 1924 г. не было. Единственным признанием института государственной собственности было все то же положение о возможности отчуждения частного имущества в общественных интересах.

Также еще одним из таких несоответствий было насаждение буржуазного института частной собственности при относительной распространенности государственной и вакуфной собственности на землю и одновременно очевидной беспомощности частного национального предпринимательства. И наоборот, наличие значительного госсектора, заметный размах государственного регулирования в 20-е годы мало отражен в конституционном праве [17] .

Тем не менее проведение политики этатизма, создание новых и расширение старых отраслей промышленности в значительной степени уменьшили зависимость Турции от внешних рынков и привели к существенным социальным сдвигам, к изменению структуры турецкого общества.

Мысли Гек Алпа о необходимости модернизации турецкого общества были весьма смелыми для его времени, однако Мустафа Кемаль в реализации этих идей пошел значительно дальше. Ему приходилось реализовывать планы обновления всех сторон жизни общества в условиях жесточайшего сопротивления, в первых рядах которого стояли клерикалы. Политика кемалистов вызывала противодействие лидеров оппозиции.

Таким образом, можно сказать, что идеология кемализма была знаменем и теоретическим обоснованием обновления страны и указанием пути ее модернизации. Однако путь Турции к современному европейскому обществу оказался длительным и тернистым, по сути дела, не завершенным и сегодня.

[1] Киреев Н. Г. История этатизма в Турции. – М.: Наука, 1991. – 340 с.

[2] Полат Салих. Процесс развития светского государства в Турции // Религия и право. – 2001, № 2. – С. 122–167.

[3] Гасанова Э. Ю. Идеология буржуазного национализма в Турции. – Баку, 1966.

[4] Розалиев Ю. Н. Мустафа Кемаль Ататюрк: Очерк жизни и деятельности. – М.: Восточная литература, 1995.

[6] Советский энциклопедический словарь. – М.: Русская речь, 1982. – С. 828.

[7] Киреев Н. Г. История этатизма в Турции. М.: Наука, 1991. – С. 79

[8] Gьlmez M. Tьrkiye’de зalэюma ilişkileri (1936 цncesi). – Ankara, 1983. – С. 177–178.

[10] Berkes N. The Development of Secularism in Turkey. Montreal. – 1964. – С. 486. Цит. по: Фадеева И. Л. От империи к национальному государству. – М.: Восточная литература, 2001. – С. 160.

[11] Гасратян М. А., Орешкова С. Ф., Петросян Ю. А. Очерки истории Турции. – М.: Наука, 1983. – С. 182.

[13] Karpat K. Turk demokrasi tarihi, c. 48.

[14] G ц kalp Ziya. Turkish Nationalism and Western Civilization. – N.Y., 1959. – С . 137. Цит. по: Фадеева И. Л. От империи к национальному государству. – М.: Восточная литература, 2001. – С. 124

[15] Atat ь rk’un soylev ve demecleri. C. I -III. – Ankara, 1989. C. III. – С . 91.

[16] G ц kalp Ziya. Turkish Nationalism and Western Civilization. – N.Y., 1959. – С . 266. Цит. по: Фадеева И. Л. От империи к национальному государству. – М.: Восточная литература, 2001. – С. 121–122.

[17] Киреев Н. Г. История этатизма в Турции. – М.: Наука, 1991. – С. 85

[18] Георгиян Э. А. Турецкая республика. Основные институты государственного строя. – М., 1975. – С. 38–42.

[19] Киреев Н. Г. История этатизма в Турции. – М.: Наука, 1991. – С. 85–86.

[20] Tanyol C. Atat ь rk ve halk зэ l э k. – Ankara, 1984. – С . 143–144.

Доцент кафедры истории стран Ближнего и Среднего Востока ИСАА МГУ им. М.В. Ломоносова, эксперт РСМД.

Успех радикальной вестернизации, которую в 1920-е гг. осуществлял Мустафа Кемаль-паша (Ататюрк), вызывал большой интерес у новых национальных лидеров на Ближнем и Среднем Востоке. Шах Ирана Реза Пехлеви, король Афганистана Аманулла-хан, а позднее и первый президент независимого Туниса Хабиб Бургиба детально изучали опыт кемалистских реформ, планируя собственные модернизации. Однако в публичных выступлениях ближневосточных политиков того времени тезис о Турции как примере для мусульманского мира не звучал. Не рассматривали в подобном ракурсе Турцию в то время и на Западе. Ее если и ставили в пример, то исключительно как верного союзника и проводника интересов Запада в регионе, а отнюдь не как самостоятельную геополитическую единицу и успешную светскую демократическую мусульманскую страну.

Читайте также: