Как появилось чтение кратко

Обновлено: 02.07.2024

Кири́лл (в миру Константи́н по прозвищу Фило́соф, 827—869, Рим) и Мефо́дий (в миру Михаи́л; 815—885, Велеград, Моравия) (греч. Κύριλλος καὶ Μεθόδιος, ст. -слав. Кѷрї́ллъ и Меѳо́дїй) -- братья из города Солуни (Салоники) , создатели славянской азбуки, создатели церковнославянского языка

В 898 году князья Растиц, Святополк и Коцел обратились к византийскому царю Михаилу
с просьбой прслать кого-нибудь для решения проблем с трудностью перевода священных книг на славянский язык .
Присланные переводчики просто заместили греческими буквами в существовавшей на тот момент славянской
азбуке всё , что смогли .
Остались лишь система шипящих, сдвоенные гласные (и даже строенные - юс малый) и краткие гласные переднего и заднего ряда .
Никакой речи о том, что Кирилл и Мефодий изобрели какой-то язык, не может идти .

Где только не оставила своей записи человеческая рука! На стволах деревьев, на телах мужчин и женщин, на каменных глыбах, на треножниках, в храмах, на стенах и на надгробных камнях, на мечах и на подсвечниках, на лампах и на перстнях, над входными дверями и на бортах лодок, на мостах, на тростях, на печатях, на скалах, на колоннах, на столах, на стульях, в античных амфитеатрах, на тронах, на щитах, на умывальных тазах и на ваннах, на подносах, на занавесях, на стеклянных стаканах и на мраморных сиденьях театров, на знаменах и на тарелках, на гробах и на латах, на золотых монетах и на скульптурных бюстах, на гребешках и на заколках, на дне котлов, на ступках и на внешней стороне мисок, на пряжках и на солнечных часах, на вазах и на поясах, на песке и на воде, на шлемах, на висячих замках и на ключах. Кроме того, те или иные записи можно было обнаружить на церковных клиросах и в купелях, на фресках и на иконах, на колоколах и на металлических переплетах книг, на паникадилах и на крестах, на царских вратах, на сводах куполов, на киотах и на дарохранительницах, на ковчежцах для святых мощей, на панагиарах, плащаницах, опонах, епитрахилях, набедренниках, рясах, нарамниках, орарях, ризах, просфорах, потирах, дискосах, на копьях и копейных звездочках, на лампадах и кадильницах, на сосудах с миром и ладаном, на опахалах, подсвечниках, аналоях, на сосудах для святой воды, на котлах, анафорах, чашах, ножах и так далее… И конечно, в книгах.

Следует напомнить, что человечество на долгом пути своего развития иногда теряло способность к чтению. Текст на Розеттском камне показал, что древние греки умели читать египетские иероглифы, но это знание было утрачено, и прошло более тысячи лет, прежде чем Жан-Франсуа Шампольон с помощью древнегреческого перевода, выбитого на вышеупомянутой плите кем-то, кто знал иероглифы, расшифровал древние египетские письмена.

Здесь следовало бы сказать несколько слов и о речевом, словесном выражении. Изучая историю чтения, было бы логично проследить и за историей речи.

Вспомним, что в течение почти всего рассматриваемого нами периода к священным языкам относились греческий, еврейский и латинский. Потом к ним были причислены и варварские славянские языки, и, возможно, произошло это потому, что Византия таким образом хотела защитить себя от вторжения славян, надеясь изолировать их и запереть в стенах их собственного языка и церквей. Однако словесное выражение обычно делило судьбу высказывания (периода) древней риторики, унаследовавшего от античных времен разделение на три стиля: высокий, средний и низкий. Вначале в молитвах при обращении к Богу использовался только высокий стиль. Позднее в церковной проповеди стали употребляться все три стиля речи. Известно, что прославленные средневековые церковные проповедники, такие как Златоуст, Григорий Богослов и Василий Великий, оставили нам образцы всех трех стилей, пришедших из античности, которыми они пользовались в зависимости от того, каким было поле их деятельности.

Далее на долгом пути истории чтения мы могли бы сделать остановку на Балканах и полюбоваться фресками монастыря Дечани, которые изображают членов древней сербской династии Неманичей, этого рода королей, святых и писателей. Здесь мы увидели бы почти всех выдающихся сербских писателей, наиболее талантливых сербских читателей и важнейших сербских издателей Средневековья. Они словно занимались всем этим в кругу семьи.

Во времена барокко имена почтенных и богатых читателей-меценатов писали на титульных листах книг более крупными и красивыми буквами, чем имена авторов. В книгах этого периода для потомков почти не сохранились портреты поэтов, зато в них увековечены образы их могущественных читателей – королей, церковных иерархов и военачальников, которым посвящались литературные произведения. Позднее, в период расцвета гражданского сословия, то есть во времена классицизма, читатель и писатель ненадолго оказываются на равной ноге, литературные весы на мгновение уравновешиваются, но вскоре романтизм возносит писателя до небес, его голосу начинают внимать, как голосу Бога, и целые семьи становятся коллективными читателями книг любимых авторов. Словесное выражение решительно расстается с античным учением о трех стилях и подражает разговорному языку, который начиная с Данте, Боккаччо и Рабле веками пробивал себе дорогу в книгу.

Семь небесных таможен

Кроме того, жизнь книги обогатилась еще одним новым явлением. Речь идет о синхронном издании того или иного литературного творения в разных точках земного шара. Произведения ведущих мировых писателей печатаются сегодня одновременно на нескольких языках, и такого многоголосья, повторяющего на все лады во всех уголках земного шара только что написанный (и зачастую переведенный прямо с авторской рукописи) текст, еще не знала история литературы, это постоянно пополняющееся царство мертвых. Практика одновременного издания литературного сочинения на разных языках изменила характер этого обновления, оно стало похоже на тот Большой взрыв, который, если верить ученым, положил начало нашей Вселенной. У нас на глазах происходит Большой взрыв литературы. Не уничтожит ли он ее? Прежде чем мы попытаемся ответить на этот вопрос, добавим еще несколько оттенков к радуге новых явлений в литературе на рубеже двух веков и на границе между тысячелетием Рыбы и только что наступившим тысячелетием Водолея.

Чтение и пол

В мировой литературе между личным и публичным видением мира словно проведена красная демаркационная линия, отделившая писателей от писательниц. Сейчас уже ясно, что женщины-писательницы не собираются говорить нам ту правду, которую знают люди, пишущие мужским почерком. Женщины знают другую правду, они смело заявляют о ней, и это необратимо.

Женская и мужская литература в начале XV века

Все мы давно читаем, мы читаем всю жизнь, но читали и до нас, читали, например, строки, написанные Евфимией, чье творческое дарование и сегодня приходит к нам из далекого прошлого и заставляет о многом задуматься.

Миодраг Павлович в своем исследовании, посвященном Евфимии, указывает на некоторые черты матриархата не только в сербской культуре времен Косовской битвы, но и в русской культуре. Думая об этом, невольно начинаешь сопоставлять исторические тексты и то, что происходит сегодня в жизни, в технике, в науке. Сегодня мы говорим о книге как о предмете, как о ящике с упорядоченными знаниями и снова спрашиваем себя, что представляют собой отношения между текстами Евфимии и формами их материализации, что значит текст как мысль, как звучание, как речь и что значит его воплощение в иконе монастыря Хиландар, в ткани, в занавеси, в покрывале, как соотносятся друг с другом эти два уровня – язык и его материализация, благодаря которой слова дошли до нас, каково соотношение между текстом Евфимии, обращенным к умершему сыну, и текстом, воспевающим князя Лазаря?

Сто последних читателей

Хорхе Луис Борхес как-то раз вспомнил, что в молодости он мечтал увидеть лица первых ста своих читателей. Не пришло ли время нам, в начале XXI века, задуматься над тем, как будут выглядеть лица ста последних читателей?

Эпоха Водолея, уже вступившая в свои права, имеет два признака: максимальное ускорение и максимальное уменьшение. Компьютеры считают быстрей, чем человеческий мозг, а их ложная бесконечность и фальшивая вечность вытесняют язык, слишком медленный и слишком прямолинейный для того, чтобы соответствовать требованиям цивилизации, осуществляющей коммуникацию с помощью знаков и картинок.

Нынешний читатель сталкивается с относительно новым явлением и новым видом текста, который предлагает ему относительно новый метод чтения литературного произведения. Речь идет о нелинейном повествовании и интерактивной литературе.

Для того чтобы дать читателю больше прав в процессе создания художественного текста, необходимо писать книги в новой технике нелинейного письма, которая предлагает несколько направлений чтения на выбор, причем каждое из них меняет смысл произведения. Несмотря на то что мы еще только-только напали на след этого нового и невиданного нами доселе литературного зверя, кое-какие итоги уже подвести можно.

Каким образом писатель приходит к такой новой концепции чтения? Если взять мой случай, то виной всему был своего рода эскапизм. Должен признаться, что мне было довольно неуютно в государстве, созданном нашими отцами, боровшимися за светлое будущее, я никогда не чувствовал себя там хорошо. Потому что государство отцы кроили не по моим, а по своим меркам, они создавали его не для потомков, не для детей, не для нас, а только для себя. И то же самое я мог бы сказать о книгах, которые публиковались в Югославии во времена моей молодости, когда я только начинал писать. В той литературе я тоже не чувствовал себя хорошо. В ней, в литературе наших отцов, мне тоже было неуютно и тесно. Она тоже кроилась по их меркам, а не по меркам и потребностям детей и внуков. К тому же она не соответствовала тем критериям, которые на протяжении нескольких предыдущих столетий устанавливала как сербская, так и мировая литература. Вместо того чтобы по примеру многих писателей бежать в прошлое или же за границу, я, по образному выражению французских и испанских критиков, эмигрировал в XXI век. Сегодня я догнал и самого себя, и своих читателей.

Кроме того, следует указать, что не нов и способ, которым пользуются писатели для достижения нелинейности повествования. Нелинейный механизм применялся еще при составлении церковных литургических текстов (для каждого дня и для каждой службы существовали свои, каждый раз новые, комбинации). В этом случае в качестве нелинейной структуры сакрального художественного текста использовался календарь.

Яркие примеры сходства с техникой нелинейной прозы постмодернизма можно обнаружить и в глубокой древности. Не желая быть слишком абстрактным, скажу, что в определенном смысле мы возвращаемся к самым старым устным формам поэзии – к Гомеру и народным певцам-сказителям, которые, задолго до того как их песни были впервые записаны, всякий раз по-новому организовывали свой материал, всегда по-разному начинали пение и свободно выбирали для концовки любой фрагмент струящегося перед их мысленным взором поэтического речевого потока.

Существует один вид интерактивности, который читатель может привить книге сам, независимо от того, предполагал ли автор возникновение взаимной связи между чтением и читателем. Каждая книга может содержать вашу собственную страницу. В большей степени вашу, чем все остальные.

Возможно, новая волна нелинейного повествования спасет литературу от шаблонов линейного языка. Этого не надо бояться. Возможно, мы стоим на пороге распада словесного выражения, которое штампует линейную речь и кастрирует человеческую мысль. Возможно…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Приложение 2 СЕМЕН УЛЬЯНОВИЧ РЕМЕЗОВ. ИСТОРИЯ СИБИРСКАЯ. ЛЕТОПИСЬ СИБИРСКАЯ КРАТКАЯ КУНГУРСКАЯ[5]

Приложение 2 СЕМЕН УЛЬЯНОВИЧ РЕМЕЗОВ. ИСТОРИЯ СИБИРСКАЯ. ЛЕТОПИСЬ СИБИРСКАЯ КРАТКАЯ КУНГУРСКАЯ[5] История сибирскаяИскони Всевидец християнский наш Бог, Творец всея твари, зижьдитель дому Своего и снабдитель винограду и мысленных овец, судебно предповеле проповедати ся

Круг чтения в юности

С. ЯРОСЛАВЦЕВ, ИЛИ КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ОДНОГО ПСЕВДОНИМА

Часть 3 Краткая история финансовых пирамид

Часть 3 Краткая история финансовых пирамид Действительно, в представленной главе речь пойдет не об истории всем известных египетских пирамид, а о пирамидах несколько иного рода – финансовых. В настоящее время во всем мире, пожалуй, трудно найти человека, который ни разу

10. Краткая история времени

10. Краткая история времени Мысль написать научно-популярную книгу о Вселенной впервые появилась у меня в 1982 году. Отчасти моей целью было заработать деньги на оплату школьного обучения для моей дочери. (Фактически к моменту выхода книги она уже училась в последнем

Глава шестая КРАТКАЯ ИСТОРИЯ МОИХ РЕЛИГИОЗНЫХ ВОЗЗРЕНИЙ

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ История группы Коррозия Металла уходит своими корнями в 1984 год, в самое начало heavy metal революции в России. То были незабываемые времена всеобщей цензуры и общественного быдлячества. Одним из первых всю гнилостность и пошлость существующего тогда

С. ЯРОСЛАВЦЕВ, или КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ОДНОГО ПСЕВДОНИМА

Круги чтения

Круги чтения Читатель-чувственник, сластёна любострастный, С губами, вроде как сосущими лимон. Лишь похождениями бредит он, злосчастный, Но Приключения — не восприемлет он! . И вольный парусник, и в море путь опасный, . Шторм, абордаж, побег — его вгоняют в

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ДЕНЕГ

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ДЕНЕГ Меня всегда удивляло единодушие, с которым нееврейский мир, связывал представление о еврейском характере с любовью к деньгам. Ничего подобного я в еврейской среде не наблюдал. Да и в истории еврейское сребролюбие вовсе не превосходит

Глава 1 От наскальных рисунков до атомной бомбы. Краткая история ботаника

Глава 1 От наскальных рисунков до атомной бомбы. Краткая история ботаника Вообще-то, ботаники делятся на две категории: те, которые предположительно появились только в 1950-е годы, и те, кто жил давно. «В истории человечества ботаники существовали всегда, – объясняет

Краткая история солнечных комнат

Краткая история солнечных комнат Хотя путеводители уделяют Афьону мало внимания, это один из самых симпатичных городов Анатолийского плоскогорья. Его современная архитектура предсказуемо невыразительна, зато по сравнению с Эскишехиром (в глубине души я боялся, что и

О пользе чтения

В начале 2000-х годов Мангель возвращается жить в Европу, во французскую провинцию Пуату. Туда же переезжает его легендарная библиотека, насчитывающая более 30 000 книг. Книги и библиотеки как хранилища коллективной памяти — мотив, всегда присутствующий в его трудах.

Другой читатель ― наверное, моя няня ― объяснил мне значение букв, и теперь каждый раз, когда я видел изображение этого удивительного мальчика, я знал, что означают значки под ним. Это было приятно, но быстро приелось. Эффект неожиданности пропал.

А потом в один прекрасный день из окна машины (цель той поездки давно забыта) я увидел на дороге вывеску. Вряд ли я долго смотрел на нее; скорее всего, машина остановилась на мгновение или просто замедлила ход, и все-таки я успел разглядеть большие светящиеся буквы, такие же как те, что были в моей книге, но в сочетании, которого я никогда раньше не видел. И тогда я вдруг понял, что они означают; я услышал их у себя в голове, из черных линий на белом фоне они превратились в надежную, звонкую, очевидную реальность. Я сам сделал это. Никто не помогал мне совершать чудо. Мы с буквами вели молчаливый, полный уважения диалог. Я сумел обратить простые линии в живую реальность и стал всемогущим. Я научился читать.

Читателей, в семью которых я вошел, сам того не зная (нам всегда кажется, что мы одиноки в наших открытиях и весь переживаемый нами опыт, от рождения до смерти, пугающе уникален), объединяет общее для всех нас искусство. Чтение букв на странице — лишь одна из его граней. Астроном, читающий древнюю карту звездного неба, которое сейчас выглядит совсем ; японский архитектор, читающий землю, на которой будет выстроен дом, чтобы оградить его от злых сил; зоолог, читающий следы животных в лесу; игрок в карты, читающий мимику своего партнера, прежде чем сделать победный ход; танцор, читающий указания хореографа, и публика, читающая движения танцора; ткачиха, читающая сложный узор будущего ковра; органист, читающий записанную на страничке музыку; мать, читающая лицо ребенка в поисках радости, испуга или любопытства; китайский предсказатель, читающий древние знаки на панцире черепахи; любовник, читающий в ночи под простыней тело возлюбленной; психиатр, помогающий пациентам читать их собственные пугающие сны; гавайский рыбак, читающий океанские течения, опустив руку в воду; фермер, читающий погоду в небесах, — все они владеют искусством толкования знаков. Некоторые из этих знаков были созданы для определенной цели другими людьми (например, ноты или дорожные знаки) — или богами, — как панцирь черепахи или ночное небо. Иные случайны. Но, так или иначе, именно читатель понимает их значение; читатель находит в некоем объекте, месте или событии материал для чтения; читатель сообщает значение системе знаков и впоследствии дешифрует ее. Мы все читаем себя и мир вокруг в надежде понять, кто мы такие и где находимся. Мы читаем, чтобы понять или хотя бы начать понимать. У нас просто не остается другого выхода. Чтение необходимо человеку почти так же, как дыхание.

Есть такой рассказ у Ивлина Во, в котором человек, спасший другого в дебрях амазонских джунглей, заставляет спасенного до конца жизни вслух читать ему Диккенса См.: Ивлин Во. Пригоршня праха. Перевод Л. Беспаловой. . Чтение Борхесу я никогда не воспринимал как простое исполнение долга; наоборот, это было нечто вроде приятной зависимости. Я восхищался даже не текстами, которые он заставлял меня открывать заново (многие из них, в конце концов, стали и моими любимыми), а его комментариями, которые блистали обширнейшей, но совершенно не навязчивой эрудицией, были очень смешными, иногда жестокими и почти всегда непреложными. Я чувствовал себя счастливым владельцем уникального, тщательно прокомментированного издания, составленного лично для меня. Разумеется, все было не так; я (как и многие другие) был просто его блокнотом, памяткой, необходимой слепому человеку, чтобы приводить в порядок мысли. И я с готовностью позволял себя таким образом использовать.

До встречи с Борхесом я всегда читал про себя или в крайнем случае другие читали мне вслух выбранные мною книги. Чтение вслух старому слепому человеку открыло много нового, ведь, несмотря на то, что мне удавалось, хотя и не без труда, контролировать темп и тон чтения, именно Борхес, слушатель, обладал властью над текстом. Я был водителем, но местность, по которой мы ехали, принадлежала пассажиру, у которого не было иной задачи, кроме как разгадать тайну расстилающейся за окнами земли. Борхес выбирал книгу, Борхес останавливал меня или просил продолжить, Борхес прерывал чтение, чтобы прокомментировать, Борхес позволял словам приходить к нему.

За год до окончания школы, в 1966 году, когда к власти пришла военная хунта генерала Онгании, я открыл для себя еще одну систему, по которой можно сортировать книги. Определенные книги и определенные авторы считались коммунистическими и помещались в особый список. Во время постоянных полицейских облав в барах, кафе, на автобусных остановках и просто на улицах отсутствие подозрительных книг имело такое же значение, как наличие нужных документов. Запрещенные авторы ― Пабло Неруда, Джером Дэвид Сэлинджер, Максим Горький, Гарольд Пинтер ― формировали собственную историю литературы, поскольку связь между ними видна была лишь острому глазу цензора.

23 апреля празднуется Всемирный день книги, мы хотим рассказать вам о том, как появилась книга. Её история сложна и интересна. Итак, вы готовы вместе с детьми совершить увлекательное путешествие в историю книг?

Было время, когда на нашей земле книг не было вообще. И чтобы запомнить важную информацию, люди делали зарубки на деревьях, на стенах пещер, завязывали узелки на верёвке. Письменности в то время тоже не было, но люди умели рисовать. В своих рисунках они отражали главные события своей жизни. Такими необычными и непохожими на современные книги были первые книжки.

Со временем люди научились использовать глину. Наносить надписи на сырой глине было очень удобно, затем эти таблички обжигали в печи, и они становились лёгкими и прочными. Глиняные книги могли состоять из сотен таких табличек. Хранили их в деревянном ящике.

В Древнем Египте, Риме и Греции книги научились изготавливать из папируса. Для этого стебли тростника разрезали на полосы, вымачивали в воде, а затем склеивали между собой. На папирусе писали деревянной палочкой или кисточкой, а краску изготавливали из угля, смешанного со смолой. Затем папирус наматывали на деревянные или костяные стержни. Получался свиток. Но со временем папирус начинал крошиться или портился от влажности.

И тогда люди изобрели новый материал для письма — пергамент, который изготавливали из кожи животных.

И лишь в X веке появилась бумага.

Говорят, что первый лист бумаги был изготовлен в Китае. Бумага оказалась удобным материалом для письма, а её изготовление было гораздо проще и к тому же дешевле других методов.

Современную бумагу изготавливают из древесины. И чтобы дерево превратилось в белоснежный лист, приходится потрудиться: лесорубы рубят деревья, сплавщики сплавляют их по воде, затем брёвна отправляют на деревообрабатывающий комбинат, где древесину очищают, распиливают, размягчают и даже варят. Полученную волокнистую массу перемешивают с мелом и отправляют в специальную машину, из которой выползает готовая бумага.

Вот такой длинный и непростой путь у книги!

Читайте также: