Интересы каких двух стран столкнулись в тихоокеанском регионе кратко
Обновлено: 05.07.2024
Найдено научных статей по теме — 9
Россия и АТЭС: проблемы Азиатско-Тихоокеанской интеграции
Проблемы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе: роль форума АТЭС
Россия в интеграционных процессах Азиатско-Тихоокеанского региона: проблемы и перспективы
Рассмотрены основные национальные интересы РФ в АзиатскоТихоокеанском регионе. Показаны наиболее важные стратегические ориентиры российской внешней политики, ее место и роль в региональных интеграционных процессах.
Россия и азиатско-тихоокеанский регион: проблемы внешней политики, экономики и международной безопас
В статье рассматриваются взаимоотношения России со странами Азиатско-Тихоокеанского региона в условиях глобализации, возможные сценарии развития событий в АТР, геополитические и геоэкономические вопросы национальной безопасности Р
Институты азиатско-тихоокеанского и восточно-азиатского регионализма: динамика развития, проблемы и
The article by Candidate of Political Science, Professor Sergey Sevastiyanov is devoted to the competing models of the emerging East Asian regionalism.
Подъём Азии в целом и Китая в частности резко изменил геополитические контуры Индо-Тихоокеанского региона, благодаря которым возник и более масштабный миропорядок. Став частью политического лексикона, концепция ИТР служит признанием важности происходящих изменений и отражает опасения и перспективы множества действующих лиц. Подробнее о месте Индии и России в ИТР пишут эксперты Ниведита Капур и Нандан Унникришнан.
Со времени своего первого упоминания в официальном директивном документе Австралии в 2013 году идея Индо-Тихоокеанского региона неуклонно завоевывала популярность среди политиков и аналитиков ряда стран. Концепция, в которой признаётся значимость экономической и морской сопряжённости Индийского и Тихого океанов, в последнее время обрела также сложное политическое измерение.
Япония, одна из первых стран, поддержавших идею ИТР, также включает восточное побережье Африки в своё видение свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона. Она стремится связать два континента и два океана, используя АСЕАН в качестве связующего звена.
В этом контексте на официальном уровне Россия в значительной степени колебалась между выражением осторожной озабоченности и прямым отрицанием возникающей концепции. Основываясь на заявлениях российского МИДа и президента Владимира Путина, официальная позиция России в отношении Индо-Тихоокеанского региона была представлена следующим образом в течение последних двух лет.
Это искусственно навязанная концепция.
Она направлена на сдерживание Китая.
Концепция Индо-Тихоокеанского региона предполагает его деление на блоки.
Индо-Тихоокеанский регион подрывает роль АСЕАН, и следует сосредоточить внимание на центральной роли АСЕАН.
Хотя идею Индо-Тихоокеанского региона придумали не США, они стали её главным поборником. Переименование Тихоокеанского командования США в Индо-Тихоокеанское командование США стало наиболее заметным знаком их участия в этом проекте.
В гонке концепций Индо-Пацифики Россия не должна прийти последней. Слишком часто Москва опаздывала и в итоге вынуждена была приспосабливаться к чужим концептам, с трудом выискивая для себя место в уже структурированной картине. Сейчас, когда Индо-Пацифика только формируется, важно не упустить свой шанс.
Эти проблемы в совокупности привели к тому, что она не смогла наладить позитивное взаимодействие по этому вопросу с другими дружественными региональными государствами, чьё видение отличается от взглядов США, и которые также заинтересованы в том, чтобы в регионе было задействовано несколько держав для укрепления стабильности.
Например, в вопросе сдерживания Китая нельзя отрицать, что региональные государства всё чаще ставят под сомнение мирный характер укрепления мощи Китая. Но кроме США, ряд других участников дебатов в Индо-Тихоокеанском регионе тщательно дистанцировались от попыток противостоять Китаю. Фактически два члена Четырёхстороннего диалога по безопасности (Япония, Австралия) и десять государств АСЕАН решили присоединиться к ВРЭП в ноябре 2019 года, создав, таким образом, тесную связь через соглашение о свободной торговле друг с другом и Китаем.
Это становится важным, поскольку Россия уже объявила о своём развороте на Восток, а также о создании Большого евразийского партнёрства, которое в совокупности охватывает обширные территории, считающиеся Индо-Тихоокеанским регионом. Важность выхода к морю нельзя недооценивать, учитывая, что евразийская территория омывается Северным Ледовитым, Тихим и Индийским океанами, которые динамически взаимодействуют друг с другом.
Огромные морские просторы Индо-Тихоокеанского региона, любое развитие событий в котором затронет российский Дальний Восток и Арктику гарантируют, что Россия не сможет дистанцироваться от такого развития событий. Будущее её экономического роста и энергетических отношений связано с развитием событий в том регионе.
Россия также является важным поставщиком оружия в Азиатско-Тихоокеанский регион и стремится в ближайшие годы стать значимым поставщиком энергоносителей для диверсификации своего экспорта помимо Европы. Главные многосторонние инициативы России – ШОС, БРИКС, ЕАЭС и Большая Евразия – включают в себя расширение её влияния в Индо-Тихоокеанском регионе через членов АСЕАН и другие региональные государства. Она чётко обозначила своё желание присутствовать в Индийском океане, как следует из её Морской доктрины на период до 2020 года.
В этом сценарии важно спросить, является ли отрицание концепции, распространяющейся в регионе интересов России, лучшей стратегией. Особенно с учётом того, что Москва больше не является главным законодателем в регионе. По мере сближения России и Китая, особенно после 2014 года, полная поддержка позиции Китая по вопросу Индо-Тихоокеанского региона также поставит под угрозу амбиции России по позиционированию себя в качестве независимого игрока. Россия всё ещё находится в процессе диверсификации своих отношений с другими странами Восточной и Южной Азии. Уже сейчас крен Китая во внешней политике очевиден, что приводит к необходимости восстановления баланса.
Государства региона не против присутствия России в регионе. Напротив, АСЕАН сконцентрировалась на включении в регион как можно большего числа государств с целью предотвращения конфликтов за счёт усиления взаимозависимости. Со своей стороны, Индия отметила, что будет рада взаимодействовать со своим особым, привилегированным и стратегическим партнёром по этому вопросу. Однако очевидно, что в настоящее время существуют значительные расхождения между этими двумя странами в том, как они представляют себе Индо-Тихоокеанский регион.
Различия в понимании концепции Индо-Тихоокеанского региона:
Позиция России
Искусственно навязанная концепция
Сдерживание Китая
Делит регион на блоки
Подрывает центральную роль АСЕАН
Позиция Индии
Индо-Тихоокеанский регион является естественным регионом
Не направлено против какой-либо страны
Это не стратегия, не клуб с ограниченным числом участников и не группа, которая стремится занять доминирующее положение
Инклюзивность, открытость, центральная роль и единство АСЕАН
Министр иностранных дел также отметил возражения России в связи с тем, что во главе этой концепции стоит США, и сказал, что рост многочисленных держав и снижение соразмерной американской мощи означают возросшую зависимость в регионе последней от первых. Без помощи союзников и партнёров даже сверхдержаве было бы трудно сохранить свои лидирующие позиции.
На данный момент ещё неизвестно, смогут ли Индия и Россия преодолеть взаимное непонимание по вопросу Индо-Тихоокеанского региона. Индия уже в значительной степени наметила общие контуры своей политики, оставив достаточно места для манёвра, Россия же официально не обнародовала ни одной подобной доктрины.
Есть и некоторые позитивные знаки. Так, например, Путин призывает к созданию атмосферы дружеского сотрудничества в Азии, выделяя Индию как одну из стран, наиболее близких к России. Однако этого будет трудно добиться, если Москва полностью отклонит концепцию Индо-Тихоокеанского региона без учёта своей потребности в Индии и прочих региональных игроках среднего уровня. Если она не хочет, чтобы её считали союзником Китая, она выиграла бы от участия в обсуждении этой концепции. Это также подкрепило бы её амбиции построения многополярного мира. Ухудшающиеся отношения с Западом никак не помогают России в текущей череде событий, поскольку она подвергается опасности впасть в слишком сильную зависимость от Китая. В регионе, где она и без того имеет ограниченное влияние, это может ещё больше подорвать её авторитет.
Хранение всех яиц в китайской корзине также может оказаться опасным, особенно в случае сближения между США и Китаем. Государствам Индо-Тихоокеанского региона также не понравится Россия, которая находится в слишком опасной близости к Китаю и в конфликте с США, особенно когда они пытаются сбалансировать свои экономические интересы и интересы безопасности. Более активное взаимодействие с Индо-Тихоокеанским регионом позволит России сформулировать незатейливую стратегию хеджирования рисков в отношениях с Китаем и позволит ей сотрудничать с Индией, но не обязательно против Китая.
Как сложится ситуация с Индо-Тихоокеанским регионом – ещё непонятно и будет зависеть от того, как различные заинтересованные стороны отреагируют на происходящие изменения. Россия может принять решение участвовать в формировании концепции или остаться в стороне, но её действия окажут влияние на её положение в Индо-Тихоокеанском регионе.
Следует также отметить, что главная тенденция в регионе — рост военных расходов. К примеру, по расчетам экспертов Лондонского международного института стратегических исследований, с 2001 по 2013 год номинальные расходы на оборону в странах Азии выросли на 23%. По оценкам Стокгольмского института исследования проблем мира, АТР стал регионом мира с самым быстрым ростом военных расходов — как в абсолютных величинах, так и в отношении доли ВВП. Второе после США место занимает Китай, на который приходится 12,4% расходов в АТР ($112,2 млрд), замыкает тройку лидеров Япония с 5,6% ($51 млрд).
К значимым на сегодняшний день территориальным конфликтам в АТР прежде всего следует отнести ситуацию на Корейском полуострове, а также такие очаги напряженности, как конфликт вокруг островов Сенкаку-Дяоюйдао, конфликт между Китаем и Вьетнамом вокруг ряда островных территорий в Южно-Китайском море (Парасельские острова и острова Спратли), между Японией и Южной Кореей по поводу островов Лианкур. У России есть территориальные проблемы в отношениях с Японией по поводу Южных Курил, а также с США (по разделу шельфовых зон в акватории Берингова моря). При этом характерно, что США традиционно поддерживают Японию в её территориальных спорах с Россией.
Кроме того, существующие в настоящее время территориальные споры являются отражением исторически сложившихся в регионе противоречий на межнациональном уровне. В последние годы потенциал подобных конфликтов усиливается, что видно в том числе по эскалации риторики в подобных ситуациях и даже по отдельным действиям, пусть не военного, но очевидно провокативного и даже отчасти силового характера.
Ярким примером высокого потенциала формально латентного территориального спора в АТР является конфликт вокруг островов Сенкаку-Дяоюйдао, сторонами конфликта в котором являются Япония и Китай – две крупнейшие экономики и два ведущих внешнеполитических игрока в Северо-Восточной Азии (СВА). Этот конфликт иллюстрирует суть современных территориальных споров в регионе и существенную информационную составляющую таких процессов.
Эскалация конфликта происходит по нескольким основным направлениям. Можно говорить о том, что по совокупности событий, связанных с островами в последние годы, Китай занимает позицию нападающего и действует в большей степени методами информационных атак на японскую сторону, в то время как Япония в большей степени занимает позицию обороняющегося и концентрируется на формально-юридических аспектах владения островами и фактическом контроле за ними. Таким образом, в рамках конфликта вокруг островов Сенкаку-Дяоюйдао прослеживается два сценария действий сторон конфликта, существенно отличающиеся друг от друга.
Дальнейшее развитие ситуации вокруг островов Сенкаку-Дяоюйдао, вероятно, будет идти в форме продолжающегося внешнеполитического конфликта средней степени интенсивности, включая предполагаемые периодические эскалации-деэскалации. Таким образом, рассмотрение ситуации вокруг островов Сенкаку-Дяоюйдяо дает ясно понять, что указанный территориальный конфликт в современных условиях поддерживается в основном за счет информационных акций его участников. Подобное сценарное развитие характерно и для многих других территориальных противоречий в АТР сегодня.
Говоря о национальных интересах России в рамках проблем территориальных споров в АТР, следует сказать о том, что существует несколько приоритетов.
Так, Россия заинтересована в сохранении своих позиций как стратегического игрока в АТР. Основными традиционными партнерами России являются Китай, Вьетнам и Северная Корея, достаточно активно развиваются связи с Южной Кореей. Развитие отношений с этими государствами перспективно с точки зрения создания системы уравновешенных, сбалансированных связей с ними, исключающей или по крайней мере минимизирующей взаимные претензии стран АТР в их отношениях с Россией.
Основным стратегическим и экономическим партнером России в АТР остается Китай. Вместе с тем, в национальных интересах России – диверсификация этого партнерства в русле развития взаимовыгодных отношений с другими странами Азиатско-Тихоокеанского региона и, соответственно, многофакторное усиление своего влияния в регионе. Основная перспектива – развитие отношений (прежде всего внешнеэкономических) с Республикой Корея и Вьетнамом.
Также России необходимо развивать традиционные направления сотрудничества со странами АТР, такие как энергетическое партнерство, сотрудничество в аэрокосмической отрасли и т.д. Кроме того, большое значение имеет взаимодействие России с международными объединениями в регионе, влияние которых является существенным, такими как АСЕАН, Транстихоокеанское партнерство (ТТП) и т.д., а также в двухсторонних форматах международного стратегического и экономического сотрудничества. Основной стратегической задачей для России в этом отношении является баланс между существующими в регионе противоречиями на стратегическом уровне, прежде всего между США и Китаем.
Стратегически важным для России остается развитие Дальнего Востока как региона, максимально интегрированного в АТР. Здесь на первый план выходят проекты, ориентированные на внешнеэкономическую деятельность и развитие международного сотрудничества, такие как проекты территорий опережающего социально-экономического развития (ТОСЭРы) и свободного порта (порто-франко) во Владивостоке. Существенную роль могут сыграть проекты освоения Арктики и использования Севморпути, в которых хотят участвовать многие государства АТР и СВА.
Развитие международных проектов в АТР и СВА, связанных с российским участием, может напрямую повлиять на вопросы безопасности, в том числе и на урегулирование территориальных конфликтов. Примером является обсуждение проекта реконструкции северокорейского порта Раджин, на базе которого возможна перевалка транзитных грузов и организация грузовых коридоров из Китая через территорию КНДР и Приморский край в другие государства АТР и СВА, прежде всего в Японию. Благодаря такой логистической схеме с участием России будет повышена взаимная заинтересованность Японии и Китая в развитии совместных проектов и ВЭД, что будет положительно влиять и на политическое взаимодействие этих государств, в том числе и по территориальным проблемам.
В последнее время обострился давний территориальный спор между Китаем и Японией по поводу островов Сенкаку, что привело к охлаждению отношений между двумя государствами. Конфликт между двумя ведущими странами АТР может отрицательно сказаться на ситуации в регионе. О природе этих конфликтов и позиции России в АТР мы задали вопросы ведущему специалисту в данной области – к.и.н., ведущему сотруднику Института проблем международной безопасности РАН Алексею Фененко.
– Недавно между Китаем и Японией произошло несколько инцидентов, связанных с принадлежностью островов Сенкаку, они едва не закончились военными столкновениями. Почему в АТР сейчас так много конфликтов, и возможно ли в ближайшем будущем сократить их число?
– Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо понять специфику конфликтов в АТР.
Во-первых, Азиатско-Тихоокеанский регион не является аномалией – территориальные конфликты есть везде и в большом количестве.
Во-вторых, несмотря на территориальные претензии государств АТР друг к другу, в регионе не было крупных вооруженных конфликтов с 1973 г. Раздаются военные угрозы, происходит обмен жесткими заявлениями, но при этом войны, равной боснийской, косовской или ливийской, в этом регионе нет.
Отсюда вытекает третья специфика конфликтов в АТР – их замороженный характер. Несмотря на кризисы, стороны, как правило, не вступают в фазу активных военных действий. Сказывается влияние двух факторов: экономической взаимозависимости и восточноазиатской культурной традиции, которая лишена (кроме Японии) духа милитаризма.
Второе – выстраивание системы нового присутствия в Индокитае. Процесс нормализации американо-вьетнамских отношений начался еще в 1995 году. После визита в Ханой госсекретаря Хиллари Клинтон 29 октября 2010 г. процесс ускорился. В июле прошлого года Конгресс США официально поддержал Вьетнам в его конфликте с КНР в Южно-Китайском море. 4 – 6 июня нынешнего года Вьетнам посетил министр обороны США Леон Панетты, и стороны заговорили о возможности взаимодействия в военной сфере.
Другим компонентом американской стратегии в Индокитае выступает строительство военно-морской базы в Сингапуре, позволяющей Соединенным Штатам контролировать Малаккский пролив, через который осуществляется основной экспорт энергоносителей в АТР.
Третье направление – расширение военного партнерства с Индией. И четвертое – выстраивание Транстихоокеанского партнерства (ТТП), к которому США присоединились в 2008 году. Сегодня оно превращается в мощный региональный блок, задача которого – в том числе, разрушить действующую в рамках АСЕАН систему консультаций, позволяющую странам-участницам вырабатывать единую позицию на международной арене.
Поскольку Вашингтону важно, чтобы Япония присоединилась к ТТП, любой конфликт между Китаем и Японией выгоден США. Если Япония входит в ТТП, оно становится мощным интеграционным объединением. В случае отказа Токио ТТП превращается в региональное объединение южных тихоокеанских государств, которые не особо значимы для мировой экономики. Обострение противоречий Японии с КНР объективно не связано с ТТП, но оно может подтолкнуть Токио к выбору в пользу присоединения к ТТП на антикитайской основе. Выбор Японии в свою очередь может повлиять на позицию Южной Кореи, где также обсуждается вопрос о присоединении к ТТП.
Китай понимает, что США выстраивают против него стратегию окружения, и пытается с помощью силовых демонстраций прощупать прочность позиций не только Соединенных Штатов, но и их союзников. Например, Пекину удалось выяснить, что японцы не готовы отступать, и это очень важно.
У России в АТР, кроме Японии и США, в настоящее время ни с кем территориальных споров нет. К Москве у Вашингтона есть серьезные территориальные претензии на Дальнем Востоке, в частности, по Берингову морю, по разделу шельфовых зон Берингова пролива. Не все ясно с Чукотским морем; если удовлетворить претензии Вашингтона, то Охотское море ни США, ни Япония не будут признавать внутренним морем России.
– Вы упомянули о конфликтных интересах России и США. А есть ли общие интересы и точки соприкосновения для развития российско-американского сотрудничества в АТР? Скоро в США пройдут выборы, и мы пока не знаем, кто станет новым президентом Соединенных Штатов и какую политику он будет проводить.
Могут ли российско-американские отношения в АТР измениться с приходом к власти Ромни?
– К сожалению, должен констатировать, что с Соединенными Штатами у России отношения конфликтные, в том числе, в Азии. Играют свою роль территориальные споры, завязка на Арктику, поддержка Соединенными Штатами Японии в территориальных спорах с Россией.
Более того, не будем забывать, что в АТЭС присутствуют не государства, а экономики. Американские коллеги говорят, что российскому Дальнему Востоку было бы неплохо для улучшения инвестиционного климата вступить в АТЭС отдельно от России. Напомню, что именно в США сильна ностальгия по Дальневосточной республике 1920–1922 годов. Здесь даже выходит серия книг, посвященных изучению опыта этой республики. В России это прекрасно понимают и опасаются, что в какой-то момент США начнут играть на ослабление контроля Москвы над дальневосточными регионами. Поэтому к любым инициативам Соединенных Штатов на Дальнем Востоке Москва относится даже с большим недоверием, чем к инициативам Китая, Южной Кореи и Японии.
Есть еще одно направление – ТТП. У России нет соглашения о партнерстве, о свободной торговле ни с одной из стран АСЕАН. Переговоры об этом ведутся с Новой Зеландией. Если завтра соглашение с ней будет подписано, Россия с экономической точки зрения становится партнером ТТП. Естественно, это вызовет недоверие к российской политике в странах АСЕАН, что вписывается в концепцию американской стратегии сдержек и противовесов. Как видим, у России есть основания не доверять американской политике на Дальнем Востоке.
– В одной из своих статей Вы упомянули, что АТЭС – это американский проект. Вы могли бы пояснить свою точку зрения?
– Давайте вспомним, как возник АТЭС и что он собой представляет.
От АТЭС американцы не отказываются, чтобы постоянно активизировать идею общей зоны торговли на Тихом океане. Утверждается идея, которая призвана блокировать китайские инициативы по узкорегиональному сотрудничеству в восточной части Тихого океана. Эта стратегия особенно важна для США после того, как в 2010 г. КНР и АСЕАН все-таки создали САФТА – региональный блок свободной торговли.
Главная проблема России – двойственность ее политики на Тихом океане. Москве надо совместить две вещи: политическое партнерство с Китаем, которое служит основой российской политики в этом регионе, и поиск альтернативы диспропорциональному экономическому влиянию Пекина на Дальнем Востоке. Наибольшие опасения России сейчас связаны не с тем, что китайцы освоят Дальний Восток и Сибирь, о чем так любят писать на Западе, а с тем, что они за бесценок могут скупать российские ресурсы по договоренности с местными властями.
Россия не смогла выйти на реальные экономические соглашения с остальными государствами АТР, поэтому найти альтернативу влиянию Китая на Дальнем Востоке России пока не удалось.
Обратимся к итогам Владивостокского саммита АТЭС. В своей статье я недавно написал, что саммит тактически был удачным, а стратегически – неудачным, потому что ожидалось, что Россия выдвинет некую программу (например, программу энергетической безопасности стран Азии или более амбициозный проект освоения Дальнего Востока), которая позволит привлекать инвестиции. Американцы, китайцы, японцы, корейцы и даже австралийцы не прочь осваивать российский Дальний Восток, но на своих условиях. Поэтому Россия отказалась от идеи выдвинуть новую основополагающую концепцию для АТЭС.
Россия пока рассматривается в регионе с точки зрения двух приоритетов. Первый – поставка ракетных технологий. Здесь к нам проявляют интерес Китай, Южная Корея, Индонезия, Малайзия, Таиланд, Новая Зеландия и даже Бруней. Но чтобы получить ракетные технологии, режим свободной торговли не нужен – достаточно просто подписать соглашение с Роскосмосом. Таким образом, Россия уже на протяжении десяти лет выступает в качестве донора в области ракетных технологий.
Второй приоритет – это экспорт энергоносителей. Со строительством трубопровода в Китай (Восточная Сибирь – Тихий океан) у России появилась возможность поставлять энергоносители в регион. Продолжение линии трубопровода в Южную Корею для нас будет означать выстраивание новой системы отношений в Восточной Азии. Если к этому проекту удастся подключить Японию, то это отчасти изменит контекст двусторонних отношений.
При Медведеве ставилась задача выстроить систему отношений под экспорт энергоносителей. Теперь эту задачу сняли, тем более, американцы нас опередили, создав Транстихоокеанское партнерство. После него выступать с новым проектом уже не имело смысла. В центре дискуссий в Восточной Азии сейчас – ТТП, а не гипотетические российские инициативы.
Именно поэтому я считаю, что Владивостокский саммит не был стратегически удачным для России. Мы поняли, насколько трудно для России будет интегрироваться в Азиатско-Тихоокеанский регион.
Читайте также: