Грозящая катастрофа и как с ней бороться ленин краткое содержание
Обновлено: 02.07.2024
Картина неминуемой катастрофы
Каковы же способы борьбы с катастрофой?
Достаточно самого небольшого внимания и размышления, чтобы убедиться в том, что способы борьбы с катастрофой и голодом имеются, что меры борьбы вполне ясны, просты, вполне осуществимы, вполне доступны народным силам и что меры эти не принимаются только потому, исключительно потому, что осуществление их затронет неслыханные прибыли горстки помещиков и капиталистов.
Главная мера
Даже хуже царизма
Правительству достаточно было бы назначить серьезное, нешуточное наказание капиталистам, которые бы обманным путем стали уклоняться от контроля, и призвать само население к надзору за капиталистами, к надзору за добросовестным исполнением ими постановлений о контроле, – и контроль был бы уже давно осуществлен в России.
Ленинские шаги выхода из кризиса
Вот эти главнейшие меры:
Объединение всех банков в один и государственный контроль над его операциями или национализация банков.
Национализация синдикатов, т. е. крупнейших, монополистических союзов капиталистов (синдикаты сахарный, нефтяной, угольный, металлургический и т. д.).
Отмена коммерческой тайны.
Принудительное синдицирование (т. е. принудительное объединение в союзы) промышленников, торговцев и хозяев вообще.
Принудительное объединение населения в потребительные общества или поощрение такого объединения и контроль за ним.
Далее рассматривается, какое значение имело бы осуществление каждой из этих мер. И особое внимание уделяется национализации банков
При национализации банков
Национализация синдикатов
Капитализм. создал теснейшую связь и взаимозависимость различных отраслей его. Не будь этого, никакие шаги к социализму, – кстати сказать – были бы технически невыполнимы.
Банки и крупнейшие отрасли промышленности и торговли срослись неразрывно. С одной стороны, это значит, что нельзя национализировать только банки, не делая шагов к созданию государственной монополии торговых и промышленных синдикатов (сахарный, угольный, железный, нефтяной и пр.), не национализируя эти синдикаты. С другой стороны, это значит, что регулирование экономической жизни, если его осуществлять серьезно, требует одновременно национализации и банков и синдикатов.
Национализация нефтяной промышленности возможна сразу и обязательна для революционно-демократического государства, особенно когда оно переживает величайший кризис, когда надо во что бы то ни стало сберегать народный труд и увеличивать производство топлива.
Отмена коммерческой тайны
Без отмены коммерческой тайны контроль за производством и распределением либо остается пустейшим посулом, потребным только для надувания кадетами эсеров и меньшевиков, а эсерами и меньшевиками – трудящихся классов, либо контроль может быть осуществлен только реакционно-бюрократическими способами и мерами.
Именно здесь самое чувствительное место капитала, грабящего народ и саботирующего производство.
Именно современный крупный капитализм, становящийся повсюду монополистическим капитализмом, устраняет всякую тень разумности коммерческой тайны, делает ее лицемерием и исключительно орудием скрывания финансовых мошенничеств и невероятных прибылей крупного капитала. Крупное капиталистическое хозяйство, по самой уже технической природе своей, есть обобществленное хозяйство, т.е. и работает оно на миллионы людей и объединяет своими операциями, прямо и косвенно, сотни, тысячи и десятки тысяч семей.
В крупном хозяйстве операции все равно известны сотням и более лиц. Закон, охраняющий торговую тайну, служит здесь не потребностям производства или обмена, а спекуляции и наживе в самой грубой форме, прямому мошенничеству, которое, как известно, в акционерных предприятиях приобретает особенное распространение и особенно искусно прикрывается отчетами и балансами, комбинируемыми так, чтобы надувать публику.
. В крупном капиталистическом хозяйстве охрана этой тайны есть охрана привилегий и прибылей буквально горстки людей против всего народа. Это признано уже и законом постольку, поскольку введена публикация отчетов акционерных обществ, но этот контроль, – во всех передовых странах, а также в России уже осуществляемый, – есть именно реакционно-бюрократический контроль, который народу глаз не открывает, который не позволяет знать всю правду об операциях акционерных обществ.
Принудительное объединение в союзы
Регулирование потребления
Война заставила все воюющие и многие нейтральные государства перейти к регулированию потребления. Хлебная карточка появилась на свет божий, стала привычным явлением, потянула за собой и другие карточки. Россия не осталась в стороне и тоже ввела хлебные карточки.
Объединенные в союзы рабочие и крестьяне, национализируя банки, вводя чековое обращение как обязательное по закону для всех богатых людей, отменяя торговую тайну, устанавливая конфискацию имущества за утайку доходов и т.п., могли бы с чрезвычайной легкостью сделать контроль и действительным и универсальным, контроль именно за богатыми, контроль именно такой, который вернул бы казне выпускаемые ею бумажные деньги от тех, кто их имеет, от тех, кто их прячет.
Вопрос, что называется, риторический
В.И. Ленин делает логический вывод
. Если крупнейшее капиталистическое предприятие становится монополией, значит оно обслуживает весь народ. Если оно стало государственной монополией, значит государство (т. е. вооруженная организация населения, рабочих и крестьян, в первую голову, при условии революционного демократизма) – государство направляет все предприятие – в чьих интересах?
– либо в интересах помещиков и капиталистов; тогда мы
получаем не революционно-демократическое, а реакционно-бюрократическое государство, империалистскую республику,
– либо в интересах революционной демократии; тогда это и есть шаг к социализму.
Ибо социализм есть не что иное, как ближайший шаг вперед от государственно-капиталистической монополии. Или иначе: социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией.
Вот изложенный вождём революционного пролетариата каркас большевистской экономической стратегии на революционно-демократическом этапе перехода к социализму:
«Правительству, не в насмешку только называемому революционно-демократическим, достаточно было бы, в первую же неделю своего образования, декретировать (постановить, приказать) осуществление главнейших мер контроля, назначить серьёзное, нешуточное наказание капиталистам, которые бы обманным путём стали уклоняться от контроля, и призвать само население к надзору за капиталистами, к надзору за добросовестным исполнением ими постановлений о контроле, — и контроль был бы уже давно осуществлён в России.
Вот эти главнейшие меры:
1) Объединение всех банков в один и государственный контроль над его операциями или национализация банков.
2) Национализация синдикатов, т.е. крупнейших, монополистических союзов капиталистов (синдикаты сахарный, нефтяной, угольный, металлургический и т. д.).
3) Отмена коммерческой тайны.
4) Принудительное синдицирование (т.е. принудительное объединение в союзы) промышленников, торговцев и хозяев вообще.
В ЭТОМ ПЕРЕЧНЕ мер заслуживает внимания прежде всего то, что первым, главнейшим преобразованием Ленин называет национализацию не предприятий ключевых отраслей промышленности, а банков. Указываемые им причины такого шага, безусловно, сохраняют свою актуальность и сегодня:
В разработке экономической политики Ленин не допускает никаких неясностей, недоговорённостей, двусмысленностей. Зная об отечественном историческом опыте ХХ века по его интерпретациям фальсификаторами истории, наш молодой современник отождествляет национализацию с конфискацией и экспроприацией. Для Ленина это далеко не совпадающие процессы. И он это подчёркивает:
Ухватившись за главное звено, легче тянуть всю цепь экономических связей общества:
«Капитализм… создал теснейшую связь и взаимозависимость различных отраслей его. Не будь этого, никакие шаги к социализму, — кстати сказать — были бы технически невыполнимы. Современный же капитализм с господством банков над производством довёл эту взаимозависимость различных отраслей народного хозяйства до высшей степени. Банки и крупнейшие отрасли промышленности и торговли срослись неразрывно. С одной стороны, это значит, что нельзя национализировать только банки, не делая шагов к созданию государственной монополии торговых и промышленных синдикатов (сахарный, угольный, железный, нефтяной и пр.), не национализируя эти синдикаты. С другой стороны, это значит, что регулирование экономической жизни, если его осуществлять серьёзно, требует одновременно национализации и банков, и синдикатов.
Возьмём для примера хоть сахарный синдикат. Он создался ещё при царизме и тогда привёл к крупнейшему капиталистическому объединению прекрасно оборудованных фабрик и заводов, причём это объединение, разумеется, насквозь проникнуто было реакционнейшим и бюрократическим духом, обеспечивало скандально-высокие барыши капиталистам, ставило в абсолютно бесправное, униженное, забитое, рабское положение служащих и рабочих. Государство уже тогда контролировало, регулировало производство — в пользу магнатов, богачей.
ПОНЯТНО, что дельцы, остающиеся частными собственниками, эти магнаты-олигархи, попытаются противодействовать и национализации, и рабочему контролю. Но в таких случаях в дело вступает если ещё не диктатура пролетариата, то её предтеча — революционно-демократическая диктатура. И Ленин пишет:
Эти тезисы из 1917 года звучат удивительно актуально в России 2017 года. Их пора вновь (и обязательно!) включать в экономическую программу КПРФ. Впрочем, только этими шагами, при всей их чрезвычайной нужности, мы ограничиться не сможем. Именно этому нас учит В.И. Ленин, подчёркивая, что успех в деле национализации банков и промышленности, успех рабочего контроля возможен только при условии отмены коммерческой тайны. Он указывает:
В ТАКОЙ СИТУАЦИИ положение дел зависит от того, в чьих интересах используется государственный монополизм:
«— либо в интересах помещиков и капиталистов; тогда мы получаем не революционно-демократическое, а реакционно-бюрократическое государство, империалистскую республику,
Таким образом, В.И. Ленин допускал, что переходный период от капитализма к социализму (при условии мирного установления власти Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов!) может начаться с революционно-демократической диктатуры пролетариата и мелкой буржуазии, а затем, при оттеснении мелкобуржуазных элементов с ведущих позиций в Советах рабочим классом, сменится, как и предсказывал Маркс, диктатурой пролетариата.
Однако соглашательство меньшевиков и эсеров с буржуазией стало той грудой валежника, которая перекрыла указанную Лениным мирную дорогу к всевластию Советов. Поэтому рабочему классу и крестьянству пришлось идти в 1917 году к установлению Советской власти через восстание, в результате чего вариант революционно-демократической диктатуры оказался не только невостребованным, но и противоречащим интересам авангарда Великой Октябрьской социалистической революции — рабочего класса.
Администрация сайта не несёт ответственности за содержание размещаемых материалов. Все претензии направлять авторам.
Вот изложенный вождём революционного пролетариата каркас большевистской экономической стратегии на революционно-демократическом этапе перехода к социализму:
«Правительству, не в насмешку только называемому революционно-демократическим, достаточно было бы, в первую же неделю своего образования, декретировать (постановить, приказать) осуществление главнейших мер контроля, назначить серьёзное, нешуточное наказание капиталистам, которые бы обманным путём стали уклоняться от контроля, и призвать само население к надзору за капиталистами, к надзору за добросовестным исполнением ими постановлений о контроле, — и контроль был бы уже давно осуществлён в России.
Вот эти главнейшие меры:
1) Объединение всех банков в один и государственный контроль над его операциями или национализация банков.
2) Национализация синдикатов, т.е. крупнейших, монополистических союзов капиталистов (синдикаты сахарный, нефтяной, угольный, металлургический и т. д.).
3) Отмена коммерческой тайны.
4) Принудительное синдицирование (т.е. принудительное объединение в союзы) промышленников, торговцев и хозяев вообще.
В ЭТОМ ПЕРЕЧНЕ мер заслуживает внимания прежде всего то, что первым, главнейшим преобразованием Ленин называет национализацию не предприятий ключевых отраслей промышленности, а банков. Указываемые им причины такого шага, безусловно, сохраняют свою актуальность и сегодня:
В разработке экономической политики Ленин не допускает никаких неясностей, недоговорённостей, двусмысленностей. Зная об отечественном историческом опыте ХХ века по его интерпретациям фальсификаторами истории, наш молодой современник отождествляет национализацию с конфискацией и экспроприацией. Для Ленина это далеко не совпадающие процессы. И он это подчёркивает:
Ухватившись за главное звено, легче тянуть всю цепь экономических связей общества:
«Капитализм… создал теснейшую связь и взаимозависимость различных отраслей его. Не будь этого, никакие шаги к социализму, — кстати сказать — были бы технически невыполнимы. Современный же капитализм с господством банков над производством довёл эту взаимозависимость различных отраслей народного хозяйства до высшей степени. Банки и крупнейшие отрасли промышленности и торговли срослись неразрывно. С одной стороны, это значит, что нельзя национализировать только банки, не делая шагов к созданию государственной монополии торговых и промышленных синдикатов (сахарный, угольный, железный, нефтяной и пр.), не национализируя эти синдикаты. С другой стороны, это значит, что регулирование экономической жизни, если его осуществлять серьёзно, требует одновременно национализации и банков, и синдикатов.
Возьмём для примера хоть сахарный синдикат. Он создался ещё при царизме и тогда привёл к крупнейшему капиталистическому объединению прекрасно оборудованных фабрик и заводов, причём это объединение, разумеется, насквозь проникнуто было реакционнейшим и бюрократическим духом, обеспечивало скандально-высокие барыши капиталистам, ставило в абсолютно бесправное, униженное, забитое, рабское положение служащих и рабочих. Государство уже тогда контролировало, регулировало производство — в пользу магнатов, богачей.
Понятно, что дельцы, остающиеся частными собственниками, эти магнаты-олигархи, попытаются противодействовать и национализации, и рабочему контролю. Но в таких случаях в дело вступает если ещё не диктатура пролетариата, то её предтеча — революционно-демократическая диктатура. И Ленин пишет:
Эти тезисы из 1917 года звучат удивительно актуально в России 2017 года. Их пора вновь (и обязательно!) включать в экономическую программу КПРФ. Впрочем, только этими шагами, при всей их чрезвычайной нужности, мы ограничиться не сможем. Именно этому нас учит В.И. Ленин, подчёркивая, что успех в деле национализации банков и промышленности, успех рабочего контроля возможен только при условии отмены коммерческой тайны. Он указывает:
В такой ситуации положение дел зависит от того, в чьих интересах используется государственный монополизм:
«— либо в интересах помещиков и капиталистов; тогда мы получаем не революционно-демократическое, а реакционно-бюрократическое государство, империалистскую республику,
Таким образом, В.И. Ленин допускал, что переходный период от капитализма к социализму (при условии мирного установления власти Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов!) может начаться с революционно-демократической диктатуры пролетариата и мелкой буржуазии, а затем, при оттеснении мелкобуржуазных элементов с ведущих позиций в Советах рабочим классом, сменится, как и предсказывал Маркс, диктатурой пролетариата.
Однако соглашательство меньшевиков и эсеров с буржуазией стало той грудой валежника, которая перекрыла указанную Лениным мирную дорогу к всевластию Советов. Поэтому рабочему классу и крестьянству пришлось идти в 1917 году к установлению Советской власти через восстание, в результате чего вариант революционно-демократической диктатуры оказался не только невостребованным, но и противоречащим интересам авангарда Великой Октябрьской социалистической революции — рабочего класса.
Вот изложенный вождём революционного пролетариата каркас большевистской экономической стратегии на революционно-демократическом этапе перехода к социализму:
«Правительству, не в насмешку только называемому революционно-демократическим, достаточно было бы, в первую же неделю своего образования, декретировать (постановить, приказать) осуществление главнейших мер контроля, назначить серьёзное, нешуточное наказание капиталистам, которые бы обманным путём стали уклоняться от контроля, и призвать само население к надзору за капиталистами, к надзору за добросовестным исполнением ими постановлений о контроле, — и контроль был бы уже давно осуществлён в России.
Вот эти главнейшие меры:
1) Объединение всех банков в один и государственный контроль над его операциями или национализация банков.
2) Национализация синдикатов, т.е. крупнейших, монополистических союзов капиталистов (синдикаты сахарный, нефтяной, угольный, металлургический и т. д.).
3) Отмена коммерческой тайны.
4) Принудительное синдицирование (т.е. принудительное объединение в союзы) промышленников, торговцев и хозяев вообще.
В ЭТОМ ПЕРЕЧНЕ мер заслуживает внимания прежде всего то, что первым, главнейшим преобразованием Ленин называет национализацию не предприятий ключевых отраслей промышленности, а банков. Указываемые им причины такого шага, безусловно, сохраняют свою актуальность и сегодня:
В разработке экономической политики Ленин не допускает никаких неясностей, недоговорённостей, двусмысленностей. Зная об отечественном историческом опыте ХХ века по его интерпретациям фальсификаторами истории, наш молодой современник отождествляет национализацию с конфискацией и экспроприацией. Для Ленина это далеко не совпадающие процессы. И он это подчёркивает:
Ухватившись за главное звено, легче тянуть всю цепь экономических связей общества:
«Капитализм… создал теснейшую связь и взаимозависимость различных отраслей его. Не будь этого, никакие шаги к социализму, — кстати сказать — были бы технически невыполнимы. Современный же капитализм с господством банков над производством довёл эту взаимозависимость различных отраслей народного хозяйства до высшей степени. Банки и крупнейшие отрасли промышленности и торговли срослись неразрывно. С одной стороны, это значит, что нельзя национализировать только банки, не делая шагов к созданию государственной монополии торговых и промышленных синдикатов (сахарный, угольный, железный, нефтяной и пр.), не национализируя эти синдикаты. С другой стороны, это значит, что регулирование экономической жизни, если его осуществлять серьёзно, требует одновременно национализации и банков, и синдикатов.
Возьмём для примера хоть сахарный синдикат. Он создался ещё при царизме и тогда привёл к крупнейшему капиталистическому объединению прекрасно оборудованных фабрик и заводов, причём это объединение, разумеется, насквозь проникнуто было реакционнейшим и бюрократическим духом, обеспечивало скандально-высокие барыши капиталистам, ставило в абсолютно бесправное, униженное, забитое, рабское положение служащих и рабочих. Государство уже тогда контролировало, регулировало производство — в пользу магнатов, богачей.
ПОНЯТНО, что дельцы, остающиеся частными собственниками, эти магнаты-олигархи, попытаются противодействовать и национализации, и рабочему контролю. Но в таких случаях в дело вступает если ещё не диктатура пролетариата, то её предтеча — революционно-демократическая диктатура. И Ленин пишет:
Эти тезисы из 1917 года звучат удивительно актуально в России 2017 года. Их пора вновь (и обязательно!) включать в экономическую программу КПРФ. Впрочем, только этими шагами, при всей их чрезвычайной нужности, мы ограничиться не сможем. Именно этому нас учит В.И. Ленин, подчёркивая, что успех в деле национализации банков и промышленности, успех рабочего контроля возможен только при условии отмены коммерческой тайны. Он указывает:
В ТАКОЙ СИТУАЦИИ положение дел зависит от того, в чьих интересах используется государственный монополизм:
«— либо в интересах помещиков и капиталистов; тогда мы получаем не революционно-демократическое, а реакционно-бюрократическое государство, империалистскую республику,
Таким образом, В.И. Ленин допускал, что переходный период от капитализма к социализму (при условии мирного установления власти Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов!) может начаться с революционно-демократической диктатуры пролетариата и мелкой буржуазии, а затем, при оттеснении мелкобуржуазных элементов с ведущих позиций в Советах рабочим классом, сменится, как и предсказывал Маркс, диктатурой пролетариата.
Однако соглашательство меньшевиков и эсеров с буржуазией стало той грудой валежника, которая перекрыла указанную Лениным мирную дорогу к всевластию Советов. Поэтому рабочему классу и крестьянству пришлось идти в 1917 году к установлению Советской власти через восстание, в результате чего вариант революционно-демократической диктатуры оказался не только невостребованным, но и противоречащим интересам авангарда Великой Октябрьской социалистической революции — рабочего класса.
Администрация сайта не несёт ответственности за содержание размещаемых материалов. Все претензии направлять авторам.
Читайте также: