Цветаева лебединый стан анализ кратко

Обновлено: 08.07.2024

В 20-е годы Цветаева ведёт активные поиски в жанре лирической поэмы, прокладывает в нём свой собственный путь. Обращение к романтической традиции. Романтический дуализм и максимализм - так можно определить цветаевское мироощущение.

Изменения затрагивают и поэтику, способы построения худ. целого: в поэмах первой пол. 20-х гг - переживания души от соприкосновения с объективным миром, в поэмах второй пол. переживание субъективно: сон, подсознание.

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

Марина Цветаева. ЛЕБЕДИНЫЙ СТАН

Комментарий:

Рашит Янгиров. "К истории издания "Лебединого стана" Марины Цветаевой"

Рига, 1 апреля 21
Уважаемый г. Ляцкий,
две недели тому назад я приехал из России и привез ряд рукописей для напечатания. Еду я в Париж, пока сижу здесь и жду визы. Башкиров сказал мне, что Вы ищете для Вашего и ва новые вещи посему и пишу Вам. Я привез:
1. Стихи новые поэтов: Адалис, Антокольского, Брюсов , Буданцев , Герасимова, Дубновой, Есенина, Ивнева, Вяч. Иванова, Ковалевского, Лившица, Мандельштама, Маяковского, В. Каменского, Пастернака, В. Ильиной, А. Радловой, Сологуба, Туманный, М. Цветаевой, Шкапской, Шершеневича, Мариенгофа, Петникова, Эренбурга, Казина, всего около 85 стихотворений. Половина примерно рукописи, остальные напечатаны в книгах и изданиях, вышедших в России за последние полгода. Сборник м б озаглавлен "из России" или "из Москвы". В тех стихотвор , к т р затрагивают современность, она передается с различных, порой противоположных точек зрения, что придает книге абсолютно аполитический характер.
2. Книга лирики поэта Б.Пастернака "Сестра моя жизнь". По суждению не только моему, но всех поэтов, с к т р приходилось о ней беседовать, исключительное явление в русской лирике за последнее десятилетие. Листов 5-6.
3. Книга стихов Марины Цветаевой "Лебединый стан". Стихи 1917-1921, посвящ современности. При всем несогласии с подходом ее, считаю стихи прекрасными. Рукопись. Листа 3-4.
3. Моя новая книга стихов "Раздумья". 2-3 листа. Рукопись.
4. Моя книга "Портреты русских поэтов" (Бальмонт, Брюсов, Белый, Блок, В. Иванов, Сологуб, Кузмин, Маяковский, Ахматова, Есенин, Цветаева, Пастернак, Балтрушайтис, Мандельштам). Статьи очерки поэтов-людей. Листа 4. Рукопись.
Если сие Вас интересует, будьте любезны телеграфировать. Я бы мог в этом случае приехать непосредственно предварительно переговорить с Вами, но, вероятно, трудно получить визу. Во всяком случае, пожалуйста, известите о сборнике принципиально.
С искренним уважением
И. Эренбург
Рига, Гоголевская, Grand Hotel

15 Torring Sq WC I
1.3. 26
Глубокоуважаемая
Ариадна Владимировна, сейчас получил Ваше письмо и очень Вам за него благодарен. Я и сам, прочтя это место напечатанным, подумал, что без него можно было обойтись. Но я совершенно лишен "дипломатического" такта не знаю совершенно, что при ком можно и чего нельзя говорить. Говорю это не с вызовом, а самым искренним сожалением, поверьте, что от своей бестактности больше всего страдаю я сам (практически). Что же касается до существа дела, я думал в данном случае о фактической судьбе Марины Цветаевой о фактическом бойкоте ее всей эмигрантской прессой после короткого увлечения ей. Она просто загнана в "Волю России", потому что все другие редакторы от нее отказываются. И как раз именно для своих белых стихов (о Добр Армии) она не может найти издателя! Вина моя, что я не побранил за это именно редактора, а не рядовую эмиграцию. Я бы это сделал, если писал после огромного успеха на вечере в Париже, который показал, что для рядовой эмиграции она очень близка. Но, честно сознаюсь, что этот успех был для меня (да и для нее) совершенной неожиданностью. Еще раз благодарю Вас за Вашу справедливую строгость.
Преданный Вам
Д. С. Мирский

Можно предположить, что именно эта попытка издания книги упоминалась в уже известном письме Цветаевой к Сувчинскому (15 марта 1926), опубликованном в 7-м томе Собрания сочинений, однако "лоббирование" Мирского не увенчалось успехом. Личное знакомство А. В. Тырковой-Вильямс с Цветаевой, происшедшее в те дни в Лондоне, не только не растопило ее предубеждения к поэту, но, напротив, укрепило его, и попытка Мирского организовать издание "Лебединого стана" при посредстве одной из самых влиятельных представительниц антисоветской эмиграции не увенчалась успехом. Таким образом, утверждение Эренбурга о нежелании поэта увидеть книгу напечатанной следует отнести лишь к последующим годам, когда в жизнь Цветаевой вошло евразийство. Вот, например, одно из сторонних свидетельств того, как тесно переплелись в судьбе поэта творчество и политика, — интересное еще и тем, что описанное в нем выступление Цветаевой, кажется, еще не было отмечено биографами.
Как известно, к началу 1930 г. евразийское движение разделилось на два враждующих течения. Раскольников, или "левых" возглавлял П. П. Сувчинский, активно пытавшийся оттеснить жившего в Праге основателя движения П. Н. Савицкого от реального влияния на евразийцев в разных странах. Эта борьба за власть велась подспудно и сопровождалась разведкой, доносами и интригами в обоих лагерях. В частности, парижский агент Савицкого Н. Н. Алексеев 10 мая 1930 г. сообщал в одном из писем-донесений в Прагу:

По-видимому, в конце апреля происходило в Париже нечто вроде "съезда" кламарских остатков. Были Малевский, Арапов, Мирский, С. Я. Ефрон. Последних трех я встретил на Montparnass'е. Видел их Б Петр Вышеславцев вместе с Сувчинским. Клепинины вместе с В. Н. Покровским пришли на вечер Марины Цветаевой, пришли рано и расположились рядом в кафе. Вскоре туда же вошли Сувчинский с Араповым. Последний раскланялся, первый же страшно растерялся, уронил палку и быстро из кафе выбежал. На вечере у Цветаевой не было ни того, ни другого, хотя ясно, что они шли туда, так как местность была далекая, кафе не посещаемо и никуда иначе они идти не могли. С. Я. Ефрон приезжал из санатория специально на это время в Париж и уехал обратно. Что происходило на этом "съезде" никто не знает. К сожалению, у нас контрразведки нет, но я уверен, что у них она есть.
(ГА РФ. Ф.5837, оп.1, ед.хр.425, л.11).

Файлы: 1 файл

лебединый стан мотивы и образы.doc

Вернемся еще раз к воспоминаниям Эренбурга. Рассказывая о "Лебедином стане", он сообщает, что будто бы под влиянием его уговоров Цветаева вообще отказалась от намерения увидеть его напечатанным: "В Берлине я с ней как-то проговорил ночь напролет, и в конце нашего разговора она сказала, что не будет печатать свою книгу. (В 1958 году сборник "Лебединый стан" был издан в Мюнхене. Уезжая накануне второй мировой войны в Советский Союз, Цветаева оставила часть своего архива в библиотеке Базеля — "нейтральная страна".) Не знаю, как удалось издателям получить рукопись; преследовали они, конечно, политические цели, нарушив волю Цветаевой — она ведь провела в эмиграции семнадцать лет, много раз ей предлагали издать "Лебединый стан", она всегда отказывалась".

Это свидетельство тоже следует признать не вполне достоверным и требующим серьезных корректив. Прежде всего в своем рассказе Эренбург ни словом не обмолвился о том, что эмигрантский читатель узнал о существовании этой книги от него самого. В статьях 1921-1922 гг. он неоднократно упоминал о существовании "Лебединого стана" и даже объявил эту книгу одним из "блестящих достижений" русской поэзии последних лет ("Русская книга", 1921, N9).

По-видимому, он же инициировал и публикацию избранных стихотворений из "Лебединого стана" в июньском и августовском номерах парижского журнала "Современные записки" за 1921 год. Но можно не сомневаться и в том, что, сменив "вехи" к осени 1922 г., он вполне серьезно уговаривал Цветаеву не издавать книгу, хотя убедить автора ему, безусловно, не удалось. Напротив, Цветаева активно искала пути и способы продвижения книги в печать. Отдельные стихотворения из "Лебединого стана" печатались в газете "Голос России" (Берлин, 1922) и в поэтическом альманахе "Женская лирика" (Берлин, 1923). При посредстве Г. П. Струве (именно он треть века спустя стал публикатором первого полного издания книги, вышедшей в Мюнхене) большая подборка стихотворений из "Лебединого стана" была помещена на страницах журнала "Русская мысль" (1922, кн. VIII-XII). Кроме того, Цветаева неизменно включала стихи из "Лебединого стана" и в программы своих выступлений, долго сохраняя надежду на их печатное воплощение. Но неизменно преследовавшие ее предубеждения литературных критиков, особенности художественного вкуса и политических симпатий у потенциальных издателей так и не довели дело до желаемого результата.

Об этом, например, свидетельствует документ, связанный с именем литературоведа, публициста и переводчика Дмитрия Петровича Святополка-Мирского (1890-1939). Как известно, он познакомился с Мариной Цветаевой и Сергеем Эфроном в начале 1926 г. в Париже через П. П. Сувчинского. В марте того же года Цветаева по приглашению Мирского две недели гостила в Лондоне и выступила там на поэтическом вечере. По его же инициативе в подготовке этого выступления участвовала и его давняя знакомая и покровительница А. В. Тыркова-Вильямс. В одном из писем к ней Мирский, обсуждая предстоящий приезд Цветаевой в Лондон, несомненно, с ее ведома попытался заинтересовать свою влиятельную корреспондентку творчеством Цветаевой и привлечь ее к изданию "Лебединого стана":

Глубокоуважаемая Ариадна Владимировна, сейчас получил Ваше письмо и очень Вам за него благодарен. Я и сам, прочтя это место напечатанным, подумал, что без него можно было обойтись. Но я совершенно лишен "дипломатического" такта — не знаю совершенно, что при ком можно и чего нельзя говорить. Говорю это не с вызовом, а самым искренним сожалением, — поверьте, что от своей бестактности больше всего страдаю я сам (практически). Что же касается до существа дела, я думал в данном случае о фактической судьбе Марины Цветаевой — о фактическом бойкоте ее всей эмигрантской прессой после короткого увлечения ей. Она просто загнана в "Волю России", потому что все другие редакторы от нее отказываются. И как раз именно для своих белых стихов (о Добр Армии) она не может найти издателя! Вина моя, что я не побранил за это именно редактора, а не рядовую эмиграцию. Я бы это сделал, если писал после огромного успеха на вечере в Париже, который показал, что для рядовой эмиграции она очень близка. Но, честно сознаюсь, что этот успех был для меня (да и для нее) совершенной неожиданностью. Еще раз благодарю Вас за Вашу справедливую строгость.

Таким образом, утверждение Эренбурга о нежелании поэта увидеть книгу напечатанной следует отнести лишь к последующим годам, когда в жизнь Цветаевой вошло евразийство [4].

От цареборчества к монархизму. Основные мотивы и образы цикла.

Стихотворения, начинающие книгу "Лебединый стан", отражают постепенное изменение тональности лирики Цветаевой [4]. С нарастанием трагизма событий в России, в ее поэзию входят произведения, единственной темой которых становится борьба белого движения, добровольцев, олицетворявших для Цветаевой верность долгу, присяге, чести.

Рубежным в изменении ее поэтического голоса стал Октябрь 1917 года, когда ее муж, С.Я.Эфрон, после участия в октябрьских боях, отбыл на Дон, где формировалась добровольческая армия [9].

Адресатами "Лебединого стана", определяющими лирическое движение книги, становятся: Бог, Царь, Церковь, православная Россия, добровольцы как ее часть, Москва как самый дорогой поэту город, близкие поэту люди [9].

- Царь! - Вы были неправы.

Ваших ясных глаз.

Здесь взгляд Цветаевой на царство как на некую административную систему, в которой бывают ошибки, за которые их виновник (Царь) должен быть наказан. Вновь отвержение мистического смысла Царства, бунт против него. В перевороте она видит и божественный промысел:

Вас Бог взыскал.

В стихотворении прослеживается пасхальный мотив, т.е. мотив воскресения новой жизни, но без Царя:

Следующее стихотворение, "Чуть светает. " - о молитве. "Подпольная" Москва, "малые мира сего", не принимаемые миром в расчет: старухи, малые дети, воры (кающиеся разбойники), - молятся "За живот, За здравие / Раба Божьего - Николая". Они - в этот час самые верные ходатаи перед Богом за своего Царя, на них во время Божественной Литургии сходит Дух, их молитва - самая сильная, их свечи - самые драгоценные, купленные на

Потом и кровью добытые

Про черный день

Да на помин души

Почему - "подпольная" Москва? Потому, наверное, что Москва сильных, Москва революционная, не молится о своем Государе. Здесь молящиеся христиане - контрреволюционное подполье. О такой Москве мы можем найти строки в дневниковой прозе Цветаевой тех лет ("Воин Христов") [9]

Настежь, настежь Царские врата!

Сгасла, схлынула чернота.

За Отрока - за Голубя - за Сына,

За царевича младого Алексия

Помолись, церковная Россия!

Здесь более всего проявляется гендерный аспект поэзии Цветаевой в данном цикле. Мистическое назначение Царя и Царства затмевается болью о несправедливом страдании Отрока – Царевича Алексия. Поэтому она винит Царя:

Грех отцовский не карай на сыне.

Сохрани, крестьянская Россия,

Царскосельского ягненка - Алексия!

- Голубочки где твои? - Нет корму.

- Кто унес его? - Да ворон черный.

- Где кресты твои святые? - Сбиты.

- Где сыны твои, Москва? – Убиты [3].

После этого стихотворения возникает мотив смерти. Умерла Россия, и о ней можно мыслить теперь лишь исторически, но не реально. История России – не быт, а бытие, которое теперь наглухо закрыто до времени:

Идет по луговинам лития.

Таинственная книга бытия

Российского - где судьбы мира скрыты -

Дочитана и наглухо закрыта.

Россия приняла мученический венец после всего происшедшего и тут уже возникает мотив погребения (ср. с погребением Христа после которого, надо заметить, наступило Воскресение):

И рыщет ветер, рыщет по степи:

- Россия! - Мученица! - С миром - спи!

Поместив это стихотворение в контекст всего цикла, стоит отметить, что антиномия смерть-воскресение здесь работает (хотя и в невоплощенном виде – при Марине Цветаевой Россия так и не воскресла).

*Крест, на каком-то собрании, сорванный с груди солдатом и надетый на грудь Керенскому. См. газеты лета 1917 г. – М.Ц.

(NB! с ненавистью – как мне тогда показалось, и весь этот стих – ответ на этот классовой ненависти – взгляд. – М.Ц. – 1938 г. – при переписке.)

(Моя вторая дочь Ирина – родилась 13-го апреля 1917 г., умерла 15 февраля 1920 г. в Сретение, от голода, в Кунцевском детском приюте.)

(Дни, когда Мамонтов подходил к Москве – и вся буржуазия меняла керенские на царские – а я одна не меняла (не только потому, что их не было, но и), потому что знала, что не войдет в Столицу – Белый Полк! )

(NB! Даже труд может быть – отвратителен: даже – чужой! если он в любовь – навязан и в славословие – вменен. – М.Ц. – тогда и всегда.)

*Достоверно: под звуки взрывов с Ходынки и стекольный дождь, под к-ым шли – он на эстраду, мы – в зал. Но, помимо этой достоверности – под рокот рвущихся снарядов Революции. – М.Ц.

– Здесь кончается мой Лебединый Стан. Конечно – я могла бы включить в него всю Разлуку, всего Георгия, и вообще добрую четверть Ремесла – и наверное еще есть – но – я тогда этого не сделала, кончила свой Лебединый Стан – вместе с тем.

Читайте также: