Алиса почему русские не ходят в школу
Обновлено: 01.07.2024
Многих родителей не устраивают образовательные учреждения, но не все решаются полностью изменить формат обучения ребёнка. Форм образования в России больше, чем можно подумать. Одна из них — семейное образование: ребёнок, находящийся на нём, не ходит в школу. При этом это не домашнее обучение, второе показано детям из-за состояния здоровья. Кроме того, при домашнем образовании ученик остаётся прикреплён к образовательному учреждению: к нему домой приходят учителя, он получает учебники, сдаёт домашние задания и контрольные работы.
Чтобы перейти на семейное обучение, родителям нужно только написать заявление — с этого момента ответственность за знания ребёнка несут они. Семья сама выбирает, как именно учиться ребёнку, при этом дети могут вообще не появляться в школе вплоть до девятого класса — чтобы сдать обязательный ОГЭ. Также они могут проходить промежуточные аттестации за каждый класс. В 2015–2016 годах около восьми с половиной тысяч детей в России находились на семейном образовании, а по данным председателя комитета Госдумы по образованию Вячеслава Никонова, в этом году такой формат выбрали 10 % учащихся.
Четыре мамы рассказали нам, почему они приняли решение забрать детей из школы или не отдавать туда вообще, как это повлияло на учебный процесс и знания и чему могут научить только дома.
Текст: Эллина Оруджева
Евгения
У меня трое детей: дочь Алиса и два сына, Артём и Гриша. Сыновья пока маленькие, но их я тоже хочу учить дома. Дочь ходила в обычную школу до седьмого класса. У меня очень чувствительный ребёнок, ей тяжело даётся общение в коллективе, и чем старше она становилась, тем больше замыкалась. Как-то её, как лучшую из класса, отправили на районный тур олимпиады по информатике. Мы довезли Алису до места, но когда она увидела толпу людей, сразу сказала, что ничего писать не будет.
Я думаю, это связано с тем, что в школе нет личного пространства. Даже если ты захочешь выйти в туалет, не каждый учитель тебя отпустит, а сами комнаты порой не оборудованы перегородками или дверьми. Решиться на семейное обучение было непросто, но куда страшнее было оставлять ребёнка в школе. Я не знала семей, которые так бы поступили, и не понимала, справлюсь ли — тем более я не учитель, а Алиса уже не маленькая. Сначала я думала перевести дочку в частное заведение, но финансовое положение не позволяло.
Дочь просыпалась около десяти, к двенадцати-часу садилась за уроки. Лекции и домашние задания занимали шесть-восемь часов. Алиса справлялась самостоятельно, но по английскому языку мы взяли репетитора — для речевой практики. Ещё перед ОГЭ она немного позанималась с репетитором по математике. Два года я периодически спрашивала у Алисы, не передумала ли она. Она говорила, что ей нравится учиться в комфортном ритме. Видеолекции позволяют пролистать материал, если что-то непонятно, поискать информацию в интернете. Тебя никто не обижает, не срывает уроки, можно налить себе чаю, сделать бутерброд. Но, к сожалению, дочь училась практически без выходных. Под конец года я видела, что это сказывается на её состоянии.
На семейном обучении дочь почти никуда не выходила, кроме как гулять с собакой. Я даже начала беспокоиться, хотя понимаю, что все люди разные. Зато после того, как Алиса перешла на семейное обучение, я увидела, что она начала больше улыбаться, мы стали больше времени проводить вместе, смотреть научно-популярные видео и читать книги. Семейное образование пошло на пользу и мне самой. Я стала получать больше удовольствия от общения с дочкой, научилась её слушать. Пошла на курсы, которые дают базовые знания о детской психологии.
ОГЭ и аттестацию за девятый класс Алиса написала на пятёрки и четвёрки. В итоге поступила на бюджет в Лисинский лесной колледж, на факультет звероохоты и охотоведения, и у неё самый высокий балл аттестата на потоке. Школа — это маленькая казарма, на мой взгляд. Какой бы ни был прекрасный педагог, у него нет возможности уделять достаточно времени каждому ребёнку. Конечно, если я увижу, что школа не влияет пагубно на сыновей, естественно, оставлю их там. Нужно понимать, насколько маме и папе хватит времени и сил заниматься семейным обучением — не все к такому готовы.
Ольга
Мысли о семейном обучении у меня были давно, когда сын Ростислав ещё не пошёл в школу. Но я боялась, что не справлюсь, что сыну будет не хватать общения. Ближе к концу первого класса стало понятно, что со школой Ростислав не справляется. Он никогда не был конфликтным ребёнком, но она выбила его из колеи — сын плохо себя вёл и на фоне этого напряжения речи о знаниях быть не могло. Поэтому я решила перевести его на семейное образование. Я не ставила ультиматум — спросила Ростислава, хотел бы он учиться дома, а он ответил, конечно.
В начале года я составляла график аттестаций и разбивала предметы по месяцам. Например, в октябре пишет математику — значит, в сентябре готовится к ней, может, частично учит русский, читает литературу. Мы старались сделать так, чтобы первыми сын сдал сложные объёмные предметы, а на май оставляли музыку, технологию, ИЗО, физкультуру. В основном он занимался по пособиям, проходил тесты, смотрел ролики на ютьюбе и интернет-уроки, а по учебникам готовился к аттестациям. Было сложно, так что разбирались вместе, я постоянного убеждала сына, что надо учиться. Были периоды, когда я позволяла ему ничего не делать — семейное обучение хорошо отсутствием жёсткого расписания. Чаще всего я прописывала объём материала, который нужно освоить за неделю: если ты сегодня не позанимался, завтра делаешь двойную норму. Настроения свернуть горы у сына никогда не было, но он знал, что всё равно придётся сесть за уроки, когда строгая мама придёт с работы.
После того как мы забрали сына из школы, он стал спокойнее, мы наладили общение. Разумеется, конфликты и эмоциональные всплески ещё остаются, но это нормально. Если бы Ростислав остался в школе, думаю, знаний у него было бы гораздо меньше. У него до сих пор ограниченный круг общения, но ему достаточно друзей, с которыми он посещал дополнительные занятия — он занимался бильярдом, посещал кружок робототехники, ИЗО, карате, бассейн.
Моя дочь Евгения, которая в этом году пошла в школу во второй класс, его полная противоположность. Она очень общительная и не по годам развитая, поэтому мы решили, что в первом классе ей делать нечего и обучали до этого дома. Ещё я возила её на занятия в семейный клуб, который организовали родители других детей на семейном обучении. Там была не только школьная программа с приглашёнными педагогами, но и театр, айкидо, творческие и спортивные занятия. Когда пришло время идти во второй класс, мы спросили, хочет ли она в школу — Женя сказала, что очень. Ну, раз хочет, значит будет ходить, а дальше посмотрим.
Я считаю, что школы были и будут нужны, потому что семейное образование не может быть массовым. Мне не всегда хотелось проверять работы сына, заниматься планированием, мотивацией, бесконечно убеждать, что квадратные уравнения ему, может, и не пригодятся, но научат думать и находить решения. Поэтому я понимаю родителей, которые не могут решиться на семейное обучение. Но очень хочется, чтобы школы менялись, чтобы туда приходили люди, которые были бы готовы слышать детей, а не вдалбливать им в голову шаблоны. Чтобы было больше свободы и детей учили действительно важным вещам.
Екатерина
Двое моих детей на семейном обучении — старшая Анжелика, ей тринадцать, и средний Семён, ему девять. Ещё есть дочь Лиза, ей пять с половиной. У старшей дочери были сложности в развитии, ей было бы тяжело осваивать школьную программу и находиться в коллективе. Мы поняли, что нужно попробовать заниматься индивидуально. Дочь хотела пойти в школу, но мы договорились, что попробуем такой формат. Ей было важно узнать, что она не одна такая, поэтому мы собрали сообщество единомышленников, знакомились с другими семьями. У дочери появилась возможность заниматься в своём темпе, и в итоге разрыв между ней и другими детьми практически ушёл.
С сыном была обратная ситуация: когда ему нужно было идти в школу, он уже разбирался в умножении, читал, писал, поэтому в школе ему было бы просто скучно. Программу первого класса мы с ним вообще не проходили, начали со второго. Думаю, школа заточена на усреднённого ребёнка. Для обучения мы используем онлайн-ресурсы, учебниками почти не пользуемся. У Анжелики дислексия, воспринимать печатный текст ей очень тяжело, поэтому в учебниках она читает тему и затем смотрит видеоуроки. Я помогаю детям организовать процесс, даю необходимые инструменты, а дальше они занимаются сами. Если возникают сложности, я помогаю, где могу, либо мы вместе ищем ответ, либо я ищу, кто ещё сможет помочь.
Практика показывает, что детям сложно проходить каждый день семь разных уроков, гораздо эффективнее делать это блоками — допустим, месяц географию, следующий — биологию. Ещё у них много занятий вне дома: уж лучше, чем сидеть над учебником, пойти на кружок и там что-нибудь поделать. Ребёнок на семейном обучении имеет право проходить промежуточную аттестацию каждый год. Право, но не обязанность — мои дети не будут сдавать промежуточные аттестации. Обязательный экзамен — только ОГЭ, и перед ним нужно сдать аттестацию за девятый класс.
Моей старшей дочери Ангелине десять лет, она на семейном обучении и сейчас перешла в четвёртый класс. Младшему сыну Амиру четыре с половиной года. До того как Ангелина пошла в первый класс, я уже задумывалась, что мне не очень нравится, как в школе преподносят знания. О семейном обучении я услышала от подруги, но не придала этому особого значения — мы же все в школе учились и всё было в порядке. В первый класс дочь пошла в школу, а после него я окончательно решила, что так не пойдёт, нужно учиться дома. Дочь поддержала эту идею — ей был не по душе огромный класс и шум на переменах. Я сказала, что она в любое время может вернуться.
Население нашего города — пятнадцать тысяч человек, и я первая, кто перевёл ребёнка на семейное обучение. Поначалу пытались заниматься как в школе: встаём с утра и садимся за уроки. Потом я поняла, что суть семейного образования не сделать школу дома, а найти творческий подход к обучению. Оказалось, что дочери интереснее интерактив, игры — в принципе, как и любому ребёнку. Ещё я столкнулась с тем, что в учебниках правила написаны очень сложно — поэтому первым делом я всё объясняю дочке простыми словами. Мне не важно, насколько она красиво и аккуратно ведёт тетрадь, знает ли она правила назубок — главное, чтобы поняла суть. Мы используем интернет-ресурсы, вместе изучаем темы и делаем по ним задания. Если я что-то не могу объяснить, смотрю видео и адаптирую информацию под ребёнка. Ещё в этом году я записала Ангелину на онлайн-обучение по специальной программе. Мы идём к тому, чтобы дочь проходила тему сама.
Мы не учим все предметы разом, а, допустим, за месяц проходим курс математики за третий класс. Обычно в день это занимает минут тридцать-сорок. Думаю, в школе так много времени уходит на урок из-за организационных моментов: усадить тридцать человек на место, всех успокоить, повторить прошлую тему. Жёсткого графика нет — иногда, когда Ангелина ничего не хочет делать, мы не занимаемся, а иногда проходим две-три темы за раз. Аттестацию она сдаёт на четвёрки-пятёрки.
Ещё меня часто спрашивают про социализацию. Вот представим, что вас, взрослого человека, помещают в общество тридцати человек, не все из которых вам нравятся. У вас забирают вещи, дёргают за волосы, кричат, а вы должны это терпеть. У меня очень открытый и искренний ребёнок, она спокойно выражает мнение, не боится ошибиться. У дочери много друзей — в музыкальной школе, на танцах, во дворе.
У меня нет педагогического образования — думаю, это большое заблуждение, что без него ты не можешь заниматься обучением ребёнка. Каким бы первоклассным ни был учитель, когда у тебя в классе тридцать человек, к каждому найти индивидуальный подход невозможно. С семейным образованием я начала лучше понимать желания Ангелины, она стала более открытой и откровенной. Многие люди привыкли жить в системе — это неплохо, но нам такое не подходит. Я не хочу делать из детей винтики общества, а стараюсь научить их выражать своё мнение и слушать свои желания.
Ситуацию с детьми мигрантов в школах необходимо срочно урегулировать, считают в обществе. Уже сейчас дети российских граждан боятся идти в школы, где всё чаще встречаются целые "этнические классы", а начиная лет с 12 школьники поголовно носят в карманах ножи.
На слова Владимира Путина об острой проблеме растущего числа детей мигрантов в российских школах общество отреагировало очень живо. Как пояснил Царьграду активист Александр Дягилев, ситуация действительно очень сложная и напряжённая. И особенно заметна эта проблема в городах-миллионниках, в том числе в столице, подчеркнул общественник.
Хотя глава государства говорит, что не всегда на 100% бывает, но вы знаете, бывает, что на 99% точно классы этнические. И дети наши, я бы сказал, уже себя не очень комфортно ощущают.
Такая же ситуация, по словам Дягилева, не только в школах, но и в детских садах, когда группы фактически полностью состоят из детей мигрантов. Поэтому проблему нужно решать действительно срочно и кардинальными мерами, уверен активист:
Если сейчас зайти в московскую школу и посмотреть пофамильный список, то становится страшно. Сейчас, кстати, уже в 12 лет сейчас в школы московские дети с ножами ходят.
Правда, есть опасение, что пока никто не понимает, как решить вопрос с этими детьми, добавил Дягилев. "Если мы сейчас по этническому принципу будем - "вашего ребенка не возьмем, потому что он таджик", то это будем тоже странная позиция государства. То есть вы их сначала сюда пустили, не проконтролировали, а теперь вы хотите не бороться с этой проблемой, но начать делать крайними детей".
Подписывайтесь на канал "Царьград" в Яндекс.Дзен
и первыми узнавайте о главных новостях и важнейших событиях дня.
Современные дети все чаще не хотят учиться , плюют на распорядки и требования родителей и впадают в депрессии и неврозы , не понятные тем , кто вырос в советской школе. О том как и почему взрослые упускают главный момент в воспитании отпрысков и что из этого получается , мы говорим с детским нейропсихологом , когнитивно-поведенческим психотерапевтом Ларисой Головиной.
Что воля , что неволя
— Нежелание что-либо делать — это проблема воли , и касается она не только детей. Уже выросло целое поколение людей , ставших родителями , но они не могут себя принуждать. Они могут действовать , только когда им приятно и легко , и совершенно бессильны , когда нужно идти против каких-то своих желаний и преодолевать препятствия. Они импульсивны , им трудно нести какие-либо обязательства , так что у них часто есть проблемы с законом , например с выплатой кредитов.
Проблема воли — это тема , о которую ломали много зубов. Потому что она не поддается инструментальному исследованию. Это важный психический процесс , который , собственно , и делает человека человеком. Мы можем исследовать мышление и память с помощью тестов и измерений физиологических параметров — электрической активности мозга или обмена веществ , например.
Инструментальной базы для исследований воли нет. Главный доступный метод ее изучения — в ситуациях , когда она порушена , то есть изъян видно сразу.
Выпасть из люльки
— Почему , на ваш взгляд , это происходит?
— Мы это поймем , если посмотрим на жизнь современного человека , на сами условия воспитания. Если младенец лежит в мокрой пеленке , он заорет , и тогда придет кто-то большой и сделает сухо и тепло. Появляется условная связь. Этот крик — первый акт воли.
Современного ребенка лишают возможности проявлять волю на самых ранних этапах. Начнем с того , что у нас есть памперсы , в которых не мокро и орать не надо. И дальше ребенок живет в условиях , где ему самому практически ничего не нужно делать.
Человек , родившийся 40−50 лет назад , очень быстро , так скажем , вываливался из люльки и был вынужден совершать много телодвижений , чтобы удовлетворить элементарные жизненные потребности. Он оказывался вовлечен в обычную бытовую жизнь старших , потому что если он , например , не приготовит себе еду , то никто этого не сделает. И ребенок очень рано понимает: для того чтобы что-то получилось , надо прикладывать усилия.
У нас есть готовая еда , не нужно напрягаться , чтобы ее добыть. Чрезмерное увлечение современных родителей комфортом , чрезмерная и не всегда обоснованная забота о безопасности приводят к тому , что ребенок растет безвольным. Это тот случай , когда благими намерениями вымощена дорога в ад.
Потому что когда возникнет ситуация преодоления какой-то трудности , когда нужно проявить терпение , то человеку будет очень некомфортно , и он попытается убежать от этих обстоятельств. Хотя на самом деле в этом мире выигрывают те , кто в числе прочего умеет терпеть дискомфорт , понимая , зачем это нужно.
Полумеры не помогут
— Только один — поставить ребенка в такие условия , где он вынужден будет проявлять волю , где всего можно добиться только трудом. Интуитивно родители знают этот путь , но не все готовы так поступить.
Отдайте сына в спортивный лагерь , где во главе стоит правильный физрук — такой простой мужик , который знает , как добыть в лесу еду , не сгореть при пожаре , не утонуть в реке , не замерзнуть и защититься от волков. И вот тут реально: не потопал — не полопал.
— Если так и не тренировать волю , что потом будет с ребенком?
— Психические процессы развиваются по спирали , проходя одни и те же точки , только на разном уровне. Есть начальная точка — крик мокрого ребенка. Затем , например , трех-четырехлетка волевым усилием не возьмет конфету , которую мама запретила брать. Затем подросток тем же усилием не пойдет играть за компьютер , а посидит за учебниками , потому что важно поступить в физматкласс.
И так всю жизнь. В предельном , крайнем варианте это , например , Александр Матросов , который лег на амбразуру вопреки своим желаниям и потребностям.
Если где-то на каком-то этапе произошел сбой и эта спираль не построилась , то впоследствии нужно будет довольно жестко ставить ребенка в такие условия , когда ему нужно будет принять решение. Причем решение , от которого зависят его элементарные жизненные потребности.
То есть если нам не удается его мотивировать более высокими потребностями ( быть хорошим , честным , благородным и пр.), придется опуститься до того , что связано буквально с едой и водой.
— Что происходит с таким ребенком во взрослой жизни?
— Запустить волю наполовину нельзя , она либо есть , либо нет. Но тут есть еще одна проблема. Волевой процесс , даже если он запущен , не бесконечен. Его нельзя сохранить на всю жизнь , стать человеком навсегда невозможно. Надо постоянно поддерживать этот тонус.
Превратиться в безвольную амебу можно на любом этапе жизни. Нам знакомы эти моменты апатии , когда мы падаем на диван , жрем пиццу и смотрим сериалы круглыми сутками. Но потом какой-то мотив появляется , и мы берем себя в руки. Если ты был волевым и сильным 20 лет своей жизни , это не гарантия , что ты останешься человеком до конца.
То есть стать зверушкой можно легко , а вот двери обратно в человечество всегда закрыты , и открыть их можно только пинком — нашим волевым усилием.
— Когда ребенок идет в первый класс , он понимает , что начинается какой-то новый этап , но ничего о нем не знает. Возможно , у него есть ожидания , и он может быстро разочароваться. Как ему помочь перейти на этот новый уровень?
— Система воспитания и обучения , которую прошли мы , основывалась на наших возможностях и удовлетворяла наши же потребности. В современном мире она дала сбой. Перекос происходит колоссальный , и год от года все больше.
Дети от года до трех лет , например , должны много двигаться. Это стадия формирования сенсомоторного интеллекта. Человек познает мир через движения и ощущения. В это время он накапливает багаж ощущений и формирует свою нервную систему так , чтобы в дальнейшем она была способна выполнять другие операции и обслуживать другие процессы , например мышление , на котором потом будет строиться как раз обучение.
Слишком увлеченные идеей развития ребенка родители , начитавшись интернета , начинают своих 2−3-летних детей усаживать за стол и учить буквы. Бежать впереди паровоза , в общем. Мать , что ты делаешь? Чего хочешь добиться? Чтобы ребенок к 10-му классу докторскую диссертацию защитил?
Это очень жестоко по отношению к маленькому человеку. Движения и ощущения — это буквально еда для нервной системы ребенка в этом возрасте. И родители его постоянно недокармливают.
Так что к первому классу ребенок приходит , во-первых , физически чахлым , во-вторых , с уже накопленным колоссальным отвращением к самому процессу обучения. Ведь , если вместо еды всякий раз давать человеку какую-нибудь вонючую гадость , он очень быстро перестанет есть вообще.
У здорового ребенка огромный познавательный интерес , но с ним учат буквы и цифры , а не познают мир на ощупь. В школе все еще хуже. Ребенок и физически не может вытягивать эту нагрузку. А там еще и оценки. Потом приходит пубертатный период и вообще сносит крышу.
— Если в начальной школе уже видно проблему , то как ее решить?
— Решить можно , но не всегда есть кому это сделать. Грамотный педагог , конечно , сможет пробудить искру любознательности в своем ученике , но сейчас все больше ориентируются на показатели , а не на процесс. У процесса познания нет результата , он ценен сам по себе , так нарабатывается драгоценный опыт , который нельзя как-то измерить.
Оценки и депрессия
— Но тем не менее школьные оценки существуют. И не все родители и дети адекватно на них реагируют.
— Оценка нужна. Но чтобы школьник ее адекватно воспринимал , нужно много условий. Если родители ориентированы на показатели результата и не считаются с возможностями ребенка ( особенно когда у них самих проблемы с самооценкой), он очень быстро понимает: мама и папа остаются очень значимыми в моей жизни , но я не способен оправдать их ожидания.
Формируется так называемая выученная беспомощность. Если я , прилагая все возможные и невозможные усилия , не могу достичь нужного результата , то просто лягу на пол , буду скулить и пальцем не пошевелю , чтобы что-нибудь сделать. И это нормальная реакция , когда тебе не по силам какие-либо требования.
— Можно дать какие-то конкретные советы родителям , чьи дети идут в школу?
— Не перекладывайте всю ответственность на ребенка. И не берите всю ответственность на себя. Даже не знаю , что хуже. Чаще заглядывайте в себя и поступайте не как надо , а как вам лежит к душе. Вот вы увидели двойку в дневнике и считаете , что на ребенка надо наорать. А вам точно хочется орать или вы просто думаете , что так правильно? Может , вам на самом деле хочется обнять его? Важно увидеть , что на самом деле происходит с вами и с ребенком в этот момент.
— Журнал выходит с 2019 года. Наша задача — обеспечить детской прессой детей-билингвов, которые живут вне России, но чьи семьи сохраняют русский язык. Мы делаем 10 выпусков в год, для нас работают авторы и художники из разных стран, в основном из США и России. Есть авторы из Германии и Англии. Для последних выпусков активно писала журналистка из Харькова. Мы разговаривали с ней последний раз в субботу, сейчас понедельник, и я даже не знаю, как она, — связи нет.
Отношение к русским изменилось. Но агрессии в свой адрес я не вижу. Мои друзья и знакомые американцы теперь постоянно спрашивают, как мы с этим справляемся, не надо ли чем помочь. Религиозные говорят, что молятся за мир.
Анна Литвинко, Марсель, Франция
— Трудно что-то говорить. Горечь и безысходность — вот пока все мои ощущения. Можно сколь угодно хорошо говорить на иностранном языке, но когда на этом иностранном языке надо рассказывать, почему это все случилось, — это дно.
Я не знаю, когда я смогу теперь привезти внука бабушкам. Я не знаю, как смогу им помогать, а помогать им надо будет. И не знаю, как будут смотреть на моего ребенка в школе или даже детском саду, если он будет учиться тут, во Франции.
Александр, Тбилиси, Грузия
— Да, случаи негативного отношения к русским появились, появился негатив к обычным россиянам. Не повсеместно, скорее даже редко, но есть. Моим знакомым на днях грубо отказались сдать квартиру, узнав про российский паспорт. В двух шагах от площади Свободы появилось граффити с ругательством в адрес России. Но это вот единичный случай — сейчас сюда едут толпы, но больше о таком не слышал. При этом почти все банки с этой недели приостановили открытие счетов для России. В чате русских в Грузии читал, что русскоязычной маме с ребенком отказались в кондитерской продавать сладости, услышав русскую речь. При этом каждый день у здания парламента проходят массовые антивоенные протесты, куда приходят и грузины, и украинцы, и россияне, вообще все.
Александра Гармажапова, Прага, Чехия
— Прага вся увешана украинскими флагами. Проезд в транспорте и в поездах для граждан Украины бесплатный — достаточно показать паспорт.
Я пока с ксенофобией в отношении русских не сталкивалась, но я внешне не похожа на россиянку. Все думают, что я из Казахстана. Никогда не предполагала, что моя азиатская внешность так мне поможет в Праге. Но всё равно стараюсь в общественных местах ни с кем не говорить по-русски. Сейчас все россияне стараются не высовываться и говорят на чешском или английском.
Во многом есть психологический момент: многие мои знакомые из России не могут даже за продуктами выйти (потому что кажется, что все тебя ненавидят).
Но чехи, как правило, если адекватно с ними общаешься, довольно доброжелательные люди.
Важный момент: раньше в полиции для иностранцев здесь было три рабочих языка (когда получал на терминале квиток, например): чешский, русский и английский. Теперь в терминале русский заменили на украинский.
Чешские власти призывают граждан Чехии не считать всех россиян плохими. Однако при этом именно на нас уже отразились первые санкции — остановлена выдача ВНЖ.
Наталья, Прага, Чехия
— Пока перемены заметны в основном со стороны самих русских. Проходя мимо русскоязычных компаний, я слышала, как кто-то из них просит остальных говорить потише. Люди побаиваются громко разговаривать по-русски.
Позавчера вызвала Uber, чтобы отвезти сумку с гуманитарной помощью к месту сбора, но водитель-чех отменил мою поездку. Думаю, это из-за русского имени и фамилии в профиле, потому что раньше такого не случалось в Uber. Меня вёз в итоге русскоязычный водитель из Средней Азии.
Григорий Спицын, Росток, Германия
Алексей, Мюнхен, Германия
В первый же день на главной площади города местные жители организовали антивоенный митинг, организовали сбор гуманитарной помощи. Мюнхен — город очень многонациональный, здесь все говорят с акцентом и относятся к иностранцам нормально.
Но я чувствую, что это не конец. И будет продолжаться, пока с Украиной не разберутся, а потом будут очень тяжелые экономические последствия.
Владимир Гусатинский, Хельсинки, Финляндия
Но надо разделять органы власти и организации и простых людей. На уровне отношений между простыми людьми ничего радикально не изменилось. Людей в первую очередь волнует коронавирус и ухудшающаяся экономическая ситуация. Конфликт с Украиной, хотя и занимает первые полосы газет, не так цепляет.
Дети ходят в школу и не сталкивались с какими-либо проблемами. Учителя специально рассылали родителям обращение руководства с просьбой предупредить детей, чтобы они не обсуждали в школе происходящие события.
Галина, Тампере, Финляндия
— Муж работает дистанционно, компания интернациональная. Главный принцип финнов — не обсуждать политику на работе, корпоративах и встречах. Поэтому у него на работе никаких перемен мы не заметили. Финны в большинстве своем люди цивилизованные. Если что-то в лицо скажут, то это финские маргиналы, их меньшинство.
А вот в школе мы заметили перемену отношения. К счастью, в понедельник начались каникулы.
Семилетняя дочь пришла из школы в расстроенных чувствах в четверг, 24 февраля. Не плакала, она стрессоустойчивая у нас. Её весь день обзывали в школе, причем даже лучшая подружка — на минуточку, её семья из Сомали приехала.
Учителя адекватные, они такие вещи пресекают сразу. Но дети делают это, когда взрослые не смотрят, во время прогулок на улице, например.
Мы ездили в посольство в Хельсинки 28 февраля утром. Там перед дверью консульского отдела на земле демонстративно лежала собачья какашка. Очевидно, что это кто-то нарочно сделал, Хельсинки — не тот город, где экскременты валяются на улицах.
На многих памятниках висят украинские флаги, и финны их не снимают, хотя обычно такие вещи строго запрещены.
Читайте также: