Записки замоскворецкого жителя краткое содержание
Обновлено: 06.07.2024
ЗАПИСКИ ЗАМОСКВОРЕЦКОГО ЖИТЕЛЯ
Милостивые государи и государыни! Спешу поделиться с вами моим открытием. 1847 года, апреля 1 дня, я нашел рукопись. Рукопись эта проливает свет на страну, никому до сего времени в подробности неизвестную и никем еще из путешественников неописанную. До сих пор известно было только положение и имя этой страны; что же касается до обитателей ея, то есть образ жизни их, язык, нравы, обычаи, степень образованности, - все это было покрыто мраком неизвестности.
Страна эта, по официальным известиям, лежит прямо против Кремля, по ту сторону Москвы-реки, отчего, вероятно, и называется Замоскворечье. Впрочем, о производстве этого слова ученые еще спорят. Некоторые производят Замоскворечье от скворца; они основывают свое производство на известной привязанности обитателей предместьев к этой птице. Привязанность эта выражается тем, что для скворцов делают особого рода гнезда, называемые скворечниками. Их вот как делают: сколотят из досок ящичек, совсем закрытый, только с дырочкой такой величины, чтобы могла пролезть в нее птица, потом привяжут к шесту и поставят в саду либо в огороде. Которое из этих словопроизводств справедливее, утвердительно сказать не могу. Полагаю так, что скворечник и Москва-река равно могли послужить поводом к наименованию этой страны Замоскворечьем, и принимать что-нибудь одно - значит впасть в односторонность.
Сведения, сообщенные этой рукописью, я поверил на месте и дополнил своими примечаниями. Из этих источников я составил замоскворецкие очерки, и на первый раз вот вам:
Одним из величайших драматургов российской империи по праву считается А.Н. Островский. Он оставил после себя значимый вклад не только в Российскую, но и мировую литературу. Пьесы А Н Островского пользуются огромным успехом и сейчас. Это позволило драматургу занять высокое место в нашем рейтинге топ 100 авторов, а его произведениям быть представленными в других рейтингах нашего сайта.
Биография Александра Островского
И первый человек греха не миновал, да и последний не минует. Грех сладок, а человек падок.
В этой пьесе барыня Раиса Павловна оказывается одураченной проезжими актёрами – один из них притворяется её наследником. Но не нужен ей больше наследник, Раиса сама хочет ещё пожить – уводит поклонника у своей воспитанницы Аксиньи.
Но той повезло, ведь он – мошенник. Аксинья находит своё счастья, благодаря помощи артистов, которые упросили барыню дать девушке денег на приданое. И больше в этом лесу, где люди хуже зверей, артисты не задерживаются.
Вывод:
В произведении отмечают три сюжетных линии. Любовь Петра и Аксюша, превратности их судьбы. Перипетии жизни Счастливцева и Несчастливцева. Любовная линия Гурмыжской и Буланова. Персонажи связаны между собой родством, денежными либо деловыми отношениями. Но всё-таки на первый план выходят мотивы маски и обмана.
Пьеса учит оставаться людьми, даже в диком лесу социальной жизни со всеми её выгодами и удовольствиями.
Все произведения А Н Островского
- Семейная картина
- Свои люди — сочтёмся
- Неожиданный случай
- Утро молодого человека
- Бедная невеста
- Не в свои сани не садись
- Бедность не порок
- Не так живи, как хочется
- В чужом пиру похмелье
- Доходное место
- Праздничный сон до обеда
- Не сошлись характерами
- Воспитанница
- Гроза
- Старый друг лучше новых двух
- Свои собаки грызутся, чужая не приставай
- Женитьба Бальзаминова
- Козьма Захарьич Минин-Сухорук
- Тяжёлые дни
- Грех да беда на кого не живёт
- Воевода
- Шутники
- На бойком месте
- Пучина
- Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский
- Тушино
- Василиса Мелентьева
- На всякого мудреца довольно простоты
- Горячее сердце
- Бешеные деньги
- Лес
- Не всё коту масленица
- Не было ни гроша, да вдруг алтын
- Комик XVII столетия
- Снегурочка
- Поздняя любовь
- Трудовой хлеб
- Волки и овцы
- Богатые невесты
- Правда хорошо, а счастье лучше
- Женитьба Белугина
- Последняя жертва
- Бесприданница
- Добрый барин
- Дикарка
- Сердце не камень
- Невольницы
- Светит, да не греет
- Без вины виноватые
- Таланты и поклонники
- Красавец мужчина
- Не от мира сего
Творчество А.Н.Островского тест по литературе (10 класс) по теме
ТВОРЧЕСТВО А.Н. ОСТРОВСКОГО
- Какому городу Феклуша дает следующую характеристику?
СКАЗАНИЕ О ТОМ, КАК КВАРТАЛЬНЫЙ НАДЗИРАТЕЛЬ ПУСКАЛСЯ В ПЛЯС, ИЛИ ОТ
ВЕЛИКОГО ДО СМЕШНОГО ТОЛЬКО ОДИН ШАГ
В одном из грязных переулков, которых так много между Мясницкой и Сретенкой, есть домик очень непривлекательной наружности; три маленькие окошечка смиренно смотрят на улицу, а дощатая кровля во многих местах поросла мохом. Рядом с домом будка с белыми колоннами. Этот домик, со множеством прочих близ стоящих, принадлежит одной почтенной персоне, которая была чуть ли не у крепостных дел где-то секретарем, но по причине слабости здоровья и трясения рук вышла в отставку; вот, чтобы иметь всегда хлеб насущный, и скупила весь квартал, а пустопорожние места застроила новыми лачужками и отдает внаймы по уголкам. Так вот в описанном-то домике живут два рода жильцов: во-первых, квартальный надзиратель Ерофеев с женой и, во-вторых, Зверобоев, чиновник.
Первую, лучшую половину (два окошка на улицу) занимал квартальный. Его нечего описывать, он не имел ничего особенного, был обыкновенный квартальный надзиратель, форменный, поседевший и растолстевший на службе царю и отечеству. Жена его - это дело другого роду, нельзя не описать, не из дюжинных; она довольно хороша собой, лет с небольшим двадцать, личико беленькое, румяненькое, волосы черные, бровки колесом, говорят, будто она их подкрашивает, ну да это грех невелик, - и по-французскому знает. Она слывет в околодке дамой образованной. С ней, брат, не сговоришь, одним словом ограничит, говорит Иван Иванович Зверобоев, сосед их. И на фортепьяно забавляется, поет "Безумную" и "Ты не поверишь" без нот и половину романса "Талисман" по нотам; когда ее просят спеть другую половину, она говорит, что еще разыгрывает (вот уж года четыре). Она недавно вышла замуж больше из интересу, а говорит, что из любви, но вы не верьте ей. Она немного кокетничает, как говорит Иван Иванович Зверобоев, мигая одним глазом, и особенно не может равнодушно смотреть, когда по переулку едет офицер с черным или белым пером. Зовут ее Анисьей Павловной.
Другую, худшую половину (одно окошко на улицу и притом верхнее стекло открывается в виде форточки) занимает Иван Иванович Зверобоев. Он ходит в серых брюках, в белом пикетовом жилете летом, а зимой в форменном и во фраке с светлыми пуговицами. Шляпа у него прежде была горохового цвету, а теперь, говорят, купил черную, - все это может быть. Служит он хорошо, забыл только в каком месте, кажется в сиротском суде, имеет знак беспорочной службы и уж чуть-чуть не титулярный. От роду ему лет сорок, росту небольшого, немножко рябоват. Лицо цвету светлокоричневого с красными крапинками, волосы заметно редеют, особенно на висках и на маковке; впрочем, он хочет казаться молодым человеком. Он имеет претензию на ум и с особенною важностью и смелостью повторяет суждения, вычитанные из журналов, об наших писателях. Особенно он пленяется Пушкиным, - он купил у Сухаревой башни один том сочинений Пушкина, который и лежит у него всегда на столе. Говорят, будто он и сам писал стихи, и поэтому приходил к нему А. П. Сл[нрзбр.] просить оных для помещения в [нрзбр.], но он из скромности не дал, и поэтому публика не знает ничего об этих грехах его. Говорят также, что он жил на Зацепе, на квартире у одной купчихи третьей гильдии, и, чего злые люди не навыдумают, будто бы так, не платя за квартиру. Когда заговорят с ним об этом, то он всегда сморщит лицо свое и с важностью говорит, что точно жил на Зацепе, но, по разным сплетням, а более потому, что там нет хорошего общества, переехал сюда. Итак, это дело темное, может быть последствия откроют. Теперь приступим к повести.
Была осень. Таинственный полусвет вечера воцарялся над Москвой. Солнце гасло, утопая в розовом море зари. Грустно смотреть, как догорает день осенью. Только одно солнце и живит умирающую природу, и оно гаснет, как гаснет последний румянец на щеках умирающего. Иван Иванович сидел в своей комнате у окошка и наслаждался картиной вечера. Последние лучи солнца отражались на его стеклах, против него в почтительном отдалении сидел пожилой человек в драповом сюртуке, остриженный в скобку. Это был один купец соседний, которого мучила жажда просвещения, и он ходил к Ивану Ивановичу за книжками.
- Ну что, батюшка, читали книжку-то? - сказал Иван Иванович.
- Читал, да только не всю.
- А почему же не всю? - спросил Иван Иванович с удивлением.
- Да так-с, занятного-то ничего нету-с.
- Ах, что вы говорите, Пушкин был величайший поэт, он, так сказать, облагородил русский стих, он первый, так сказать, приучил нас читать легкую поэзию.
- Оно, может быть, что другое и хорошо. А тут такое, что порядочному человеку совестно читать-с.
- Да вы что читали-то?
- А вот как какой-то граф к помещице в спальню пришел. Ей-богу, не благопристойно-с.
- Это, батюшка, значит, что вы отстали от веку, который беспрестанно подвигается и быстрыми шагами идет вперед.
- Вы это про кого говорить изволите, я что-то не понял-с. А вот послушайте лучше мое глупое слово.
- Что такое вы хотите сказать?
- Да вот в "Библиотеке для чтения", я брал ее у приятеля недавно, там под статьею гиморой сказано - статья не Для дам, ну, так и тут бы оговорку сделать - статья, дескать, не для дам, там пускай себе читают, да сочинитель-то по крайности прав, не так ли-с?
Тут почтеннейший гость раскланялся и ушел домой. Иван Иванович принялся в десятый раз с громкими восклицаниями читать Нулина. Потом поужинал и лег спать, как и все порядочные чиновники, в десятом часу.
Вы думаете, что и конец; нет, это еще только начало. Иван Иванович долго лежал, устремивши взоры в потолок, и думал о чем-то, потом погасил свечку и завернулся в одеяло. Но сколько он ни старался, уснуть никак не мог. Воображение его, настроенное чтением Нулина, и соседство хорошенькой жены квартального рисовало ему разные курьезные вещи, и вместе с тем что-то тяжелое давило ему сердце. Вот он встал с постели, высек огню, закурил трубку и сел под окошко.
На улице было грязно и темно, хоть глаз выколи; по расчетам полиции, должен был светить месяц, потому и не зажигали фонарей, а почему месяца не оказалось, неизвестно. Только один фонарь подле будки изливал тусклое сияние, и лучи его падали прямо на окошко. Ивану Ивановичу было душно, он опять походил по комнате, подошел к окну и открыл форточку, но это не помогало, какое-то неизвестное томленье тревожило его душу. Вот он встал на колени на окошко и положил голову в форточку, свежий ветер дул ему прямо в лицо, крупные капли дождя падали с крыши прямо ему на нос - это его немного освежило. Он взглянул на будку - хохол будочник сидел на скамейке и что-то мурлыкал. Меланхолия отражалась на его лице и во всех движениях. Вот подошел к нему другой будочник.
1. Що, Трохиме, а який час?
2. Та вже часов дисять е.
1. Еге, а где ты був?
2. Та с фартальным ходили.
1. А где ж вин дивався?
2. Та где, - у Браилови.
1. Еге - а що там?
2. Та що, яки-то немци гуляют.
2. И музыка грае и якого-то вальца танцуют.
1. Еге, а горилку пьют? - сказал, делая горлом, как будто что глотает.
2. Та як пьют, без усякой лепорции.
2. Пив, пив и горилку, и пиво, и усе, та як у пляс пустится, так у во всей официи бида.
2. Я ну швыдче от биди втикати.
В голове Ивана Ивановича родилась ужасная мысль. Квартального нет дома, Анисья Павловна одна, подумал Иван Иванович, и граф Нулин пришел ему на память. Тут он с глубоким вздохом слез с окна, надел халат и начал ходить по комнате, собираясь с духом; душа его вертелась между страхом и надеждою. Вот он подошел к двери, взялся за скобку, подумал немного и опять назад. Тут он начал гадать, зажмурил глаза, хоть в комнате было так темно, как в царстве Плутона, повертел пальцем кругом пальца и начал медленно сводить; первый раз сошлись, второй - нет и третий сошлись, в четвертый - нет. Потом раза три он подходил к двери, наконец решился. Дверь скрипнула. Анисья Павловна лежала на постели и читала что-то, вдруг она опустила книгу и устремила свои огненные взоры на Ивана Ивановича: он сконфузился решительно.
Записки замоскворецкого жителя
Том XIII Художественные произведения. Критика. Дневники. Словарь. 1843-1886 ГИХЛ, М., 1952 К читателям Иван Ерофеич Рассказ Ивана Яковлевича
К ЧИТАТЕЛЯМ
ИВАН ЕРОФЕИЧ
РАССКАЗ ИВАНА ЯКОВЛЕВИЧА
(Из найденной рукописи)
КОММЕНТАРИИ
Печатается по тексту "Московского городского листка", NoNo 119, 120, 121, 1847 г. В начале второй половины 40-х годов Островский работал над очерками, в которых предполагал дать подробную картину жизни Замоскворечья: "Автор описывает Замоскворечье в праздник и в будни, в горе и в радости, описывает, что творится по большим длинным улицам и по мелким, частым переулкам". "Записки замоскворецкого жителя" представляют собою первый такой очерк. Он был задуман Островским как изложение двух биографий и навивался в первой редакции "Две биографии". В процессе работы план изменился. Островский опустил изложение истории обучения героя, наэвав его уже иначе -- Иван Ерофеич. Лишь в нескольких словах сообщив о домашнем окружении и обучении грамоте Ивана Ерофеича, Островский сосредоточил внимание на его положении как чиновника, на отношениях с мещанкой Козырной. В этой второй редакции очерк получил и другое название -- "Иван Ерофеич". Работа над очерком, как это видно из пометы на рукописи, окончена в апреле 1847 года. (Рукописный отдел Института русской литературы Академии наук СССР.) Очерк "Записки замоскворецкого жителя" имеет частичную связь с сюжетом "Сказание о том, как квартальный надзиратель пускался в пляс, или от великого до смешного только один шаг". Но в "Сказании" Островский в известной степени безобидно смеется над недостатками единичных людей, тогда как в "Записках замоскворецкого жителя" его интересует заслуживающая глубокого сочувствия жизнь "маленького" человека; за внешностью явления, вызывающего смех, Островский видит причины, заставляющие не смеяться, а сострадать и негодовать; судьба Ивана Ерофеича не случайна, она типична и определяется совокупностью социальных условий. Опубликованные в 1847 году в "Московском городском листке", "Записки замоскворецкого жителя" вызвали большой интерес у читателей. В повести И. С. Тургенева "Дневник лишнего человека" (1850 г.) читаем: "Да, поневоле скажешь с одним русским философом: "Как знать, чего не знаешь". Эта фраза напоминает известное место из "Записок замоскворецкого жителя": "Такая уж у него [у будочника] была и поговорка: "А как его знать, чего не знаешь?" Право, словно философ какой, стоит на одном, что ничего не знает и знать ему нельзя". В печати не последовало продолжения "Записок замоскворецкого жителя", однако Островский не ограничился написанием одного этого очерка. В рукописном наследстве сохранились очерки "Замоскворечье в праздник" и "Кузьма Самсоныч", которые являются продолжением "Записок замоскворецкого жителя".
Читайте также: