Яблонская язычники краткое содержание
Обновлено: 02.07.2024
яблонская.
Анна Яблонская
ЯЗЫЧНИКИ
Действующие лица:
МАРИНА – 40 лет, жена Олега
ОЛЕГ – 40 лет, муж Марины.
КРИСТИНА – 18 лет, дочь Марины и Олега.
НАТАЛЬЯ – Наталья Степановна, 60 лет, мать Олега, свекровь Марины.
БОЦМАН – Николай, 60 лет, сосед Марины и Олега.
СВЯЩЕННИК - отец Владимир, 40 лет.
УЧИТЕЛЬ - университетский преподаватель Кристины, 30 лет.
ДОКТОР - врач в больнице скорой помощи, 40 лет.
БОМЖ – бомж в парке.
В пьесе используются цитаты из книги "Житие преподобного Серафима Саровского", автор - протоиерей Дмитрий Троицкий (1886-1939), а также православные молитвы.
1.
МАРИНА. Ты что… с утра – вот это всё и…всё?!
БОЦМАН. Быстрее никак. Стена у тебя кривая. И клей дешевый – берется плохо.
МАРИНА. Как кривая?! До тебя же бригада была - все ровненько выровняли!
БОЦМАН. Козлодои, а не бригада. Кривая стена! Марин, дай две гривны, я в ларек за сигаретами.
МАРИНА. Ты что, Боцман, опупел совсем?! Позавчера пять, вчера десять, сегодня две?! Одну плиточку за целый день приклеит и деньги клянчит, как будто полработы кончил! Я твои сигареты знаю! Ты что думаешь, у меня глаз, что ли нет? Или я не чувствую как после сигарет твоих от тебя водкой воняет?! А я уже полтора месяца в этом говне живу, ни мужу еду приготовить, ни посуду помыть! у меня дочь студентка, после института даже накормить ребенка нормально не могу! а ты уже какую неделю с этой стенкой дрочишься и ни хера сделать не можешь!
БОЦМАН. Кто дрочится? Я дрочусь?! Две гривны залупила про дочь мне чешет! Знаем мы ее институт! Видели, как она каждый вечер из иномарок бухая вываливается! Студентка разгильдяйского факультета! Учиться и еще раз учиться блядь!
МАРИНА. Что ты сказал, алкаш недоделанный?!
БОЦМАН. А что слышала!! Мужу она не может приготовить! Да тебя хоть на самую невъебенную кухню посади с самой лучшей плитой, с посудой нахрен этой…блин непригораемой, со всей этой фигней электрической, так ты же… ёпрст даже яйцо сварить не можешь! вон Олежка сколько раз ко мне голодный приползал - дома, говорит, шаром покати, жрать нечего, жена нихуя не готовит, с утра до вечера только этот доктор нахуй хаус и прочая поебень!
БОЦМАН. А что слышала!
МАРИНА. Ах, ты ж старый ты урод! Я его алкаша пожалела, на работу взяла, а он, гадина, грязью меня поливает! Я его урода спасала, когда у него белка была, скорую ему вызывала, откачивала! Да кому ты нахрен нужен – так и сдох бы один в своей конуре, если б не я!
БОЦМАН. Лучше блин сдохнуть, чем потом с тобой дело иметь! Пожалела она меня! Не надо меня жалеть! Спасла меня, к едреной матери, на работу меня взяла. А сказать почему ты меня взяла, а не другого кого? Потому что жадная ты – звиздец! По городу квадратный метр – пятнадцать долларов минимум, и то – поискать еще! А где ты еще такого козла, как я, найдешь, который за восемь будет класть – и тютелька в тютельку, ровненько, епт, чистенько, епт, как в париже нахер!
Слышится звук открываемой двери, шаги в коридоре.
МАРИНА. Кто это в Париже таких мудаков, как ты, видел?!
БОЦМАН. Кому надо – тот и видел! Я там хоть, в отличие от тебя, был! А тебя – хер кто туда пустит!
МАРИНА. Олег, ты что этому дебилу жаловался, что я плохо готовлю?!
БОЦМАН. Не плохо, а вообще – нихуя!
МАРИНА (смотрит на Наталью, кричит) Кто это, Олег?! Кто это, я спрашиваю.
ОЛЕГ. Марин, мама приехала.
Марина смотрит непонимающим взглядом на свекровь. Наталья Степановна подходит к Марине, обнимает ее, трижды целует и крестит.
НАТАЛЬЯ. Здравствуй, доченька. Здравствуй, милая.
МАРИНА. Я не поняла… Олег…
ОЛЕГ. Марина, это моя мама.
НАТАЛЬЯ. Не помнишь меня, Маринушка? Ну, ничего, ничего, господь управит, господь управит, а я вам воды из святого источника сутеевской божьей матери привезла.
Анна Яблонская - Язычники краткое содержание
Введите сюда краткую аннотацию
Язычники - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
МАРИНА — 40 лет, жена Олега
ОЛЕГ — 40 лет, муж Марины.
КРИСТИНА — 18 лет, дочь Марины и Олега.
НАТАЛЬЯ — Наталья Степановна, 60 лет, мать Олега, свекровь Марины.
БОЦМАН — Николай, 60 лет, сосед Марины и Олега.
СВЯЩЕННИК — отец Владимир, 40 лет.
УЧИТЕЛЬ — университетский преподаватель Кристины, 30 лет.
ДОКТОР — врач в больнице скорой помощи, 40 лет.
БОМЖ — бомж в парке.
МАРИНА. Ты что… с утра — вот это всё и… всё?!
БОЦМАН. Быстрее никак. Стена у тебя кривая. И клей дешевый — берется плохо.
МАРИНА. Как кривая?! До тебя же бригада была — все ровненько выровняли!
БОЦМАН. Козлодои, а не бригада. Кривая стена! Марин, дай две гривны, я в ларек за сигаретами.
МАРИНА. Ты что, Боцман, опупел совсем?! Позавчера пять, вчера десять, сегодня две?! Одну плиточку за целый день приклеит и деньги клянчит, как будто полработы кончил! Я твои сигареты знаю! Ты что думаешь, у меня глаз, что ли нет? Или я не чувствую как после сигарет твоих от тебя водкой воняет?! А я уже полтора месяца в этом говне живу, ни мужу еду приготовить, ни посуду помыть! у меня дочь студентка, после института даже накормить ребенка нормально не могу! а ты уже какую неделю с этой стенкой дрочишься и ни хера сделать не можешь!
БОЦМАН. Кто дрочится? Я дрочусь?! Две гривны залупила про дочь мне чешет! Знаем мы ее институт! Видели, как она каждый вечер из иномарок бухая вываливается! Студентка разгильдяйского факультета! Учиться и еще раз учиться блядь!
МАРИНА. Что ты сказал, алкаш недоделанный?!
БОЦМАН. А что слышала!! Мужу она не может приготовить! Да тебя хоть на самую невъебенную кухню посади с самой лучшей плитой, с посудой нахрен этой… блин непригораемой, со всей этой фигней электрической, так ты же… ёпрст даже яйцо сварить не можешь! вон Олежка сколько раз ко мне голодный приползал — дома, говорит, шаром покати, жрать нечего, жена нихуя не готовит, с утра до вечера только этот доктор нахуй хаус и прочая поебень!
БОЦМАН. А что слышала!
МАРИНА. Ах, ты ж старый ты урод! Я его алкаша пожалела, на работу взяла, а он, гадина, грязью меня поливает! Я его урода спасала, когда у него белка была, скорую ему вызывала, откачивала! Да кому ты нахрен нужен — так и сдох бы один в своей конуре, если б не я!
БОЦМАН. Лучше блин сдохнуть, чем потом с тобой дело иметь! Пожалела она меня! Не надо меня жалеть! Спасла меня, к едреной матери, на работу меня взяла. А сказать почему ты меня взяла, а не другого кого? Потому что жадная ты — звиздец! По городу квадратный метр — пятнадцать долларов минимум, и то — поискать еще! А где ты еще такого козла, как я, найдешь, который за восемь будет класть — и тютелька в тютельку, ровненько, епт, чистенько, епт, как в париже нахер!
Слышится звук открываемой двери, шаги в коридоре.
МАРИНА. Кто это в Париже таких мудаков, как ты, видел?!
БОЦМАН. Кому надо — тот и видел! Я там хоть, в отличие от тебя, был! А тебя — хер кто туда пустит!
МАРИНА. Олег, ты что этому дебилу жаловался, что я плохо готовлю?!
БОЦМАН. Не плохо, а вообще — нихуя!
МАРИНА (смотрит на Наталью, кричит) Кто это, Олег?! Кто это, я спрашиваю.
ОЛЕГ. Марин, мама приехала.
Марина смотрит непонимающим взглядом на свекровь. Наталья Степановна подходит к Марине, обнимает ее, трижды целует и крестит.
НАТАЛЬЯ. Здравствуй, доченька. Здравствуй, милая.
МАРИНА. Я не поняла… Олег…
ОЛЕГ. Марина, это моя мама.
НАТАЛЬЯ. Не помнишь меня, Маринушка? Ну, ничего, ничего, господь управит, господь управит, а я вам воды из святого источника сутеевской божьей матери привезла.
Наталья вынимает из сумки пластиковые бутылки с водой, банки с медом и вареньем, какие-то свертки, кулечки, пузырьки, узелки. Все эти гостинцы имеют грязноватенький, убогий, неприятный вид. Боцман, тем временем, сворачивает работу, собирается уходить.
МАРИНА. Я не поняла, куда это ты собрался, работничек?! Ты мне сколько будешь мозги трахать?!
БОЦМАН. Не нравится — другого найди. Пусть другой трахает. (Олегу) У тебя двух рублей не будет?
Олег отрицательно качает головой.
БОЦМАН. (Наталье) Двух рублей не найдется?
МАРИНА. Не давайте ему!
НАТАЛЬЯ. (вынимает из кармана целую горсть мелочи) А возьми, отец мой. Только уж ты на водку не трать — не впрок будет, отец мой.
БОЦМАН. (сгребает мелочь) Не, я не пью вообще.
МАРИНА. Зачем вы ему дали?! Я ж его до завтрашнего вечера не увижу! А придет — на опохмел клянчить будет, и опять не сделает ни хрена!
НАТАЛЬЯ. И-и-и, дочь моя. Не сквернословь, душу свою коптишь, грех великий. Господь управит! Где тут у вас умыться-то с дороги?
ОЛЕГ. Идем, мам. В ванную. Я покажу.
Олег и Наталья выходят. Марина провожает мужа взглядом, полным ненависти.
Вечер. Гостиная, заставленная старой советской мебелью — польская стенка, старый диван, тумба под телевизор. Стенка закрыта клеенкой — из кухни по всей квартире оседает строительная пыль. Телевизор стоит на полу, а на тумбе находится старая швейная машинка, на ней горой навалена ткань. Марина, Олег и Наталья сидят за старым советским полированным столом, укрытым клеенкой и пьют чай. Точнее, чай пьет одна Наталья, аппетитно закусывая медом, а Олег и Марина молча сидят и смотрят на нее. У Марины — перекошенное злое лицо, Олег — растерян и утомлен.
НАТАЛЬЯ. Берите мед, детушки. Гречишный, монастырский. Сам настоятель, преподобный Варсонофий пасеку освещал. Он к пчелам без маски ходил, голыми руками соты срезал. Ножик пасечный возьмет, помолится, а пчелы вокруг него, как бабочки вьются… и не жужжат, а словно поют… соловьи будто — божьего-то человека-то чуют! Ни разу не ужалили. А мед, что он собирал — к ранам прикладывали, а у одной женщины опухоль рассосалась…. Царствие небесное! Что ж вы не едите-то? Ой, Марина! Я ж тебе молочко маточное привезла! Если заболеет кто — ни в коем случае никаких таблеток не пейте…
Люди превращают любовь в катастрофу, ее отсутствие — в трагедию. Люди — мелочны, глупы и суетливы, при том что образованны, преданны и мудры. Они не знают чего хотят, даже когда уверены в обратном. Сначала они паранойяльно создают семьи, потом экспериментируют с семейной жизнью. Потом ищут семейное счастье на его развалинах. Затем, наигравшись, ищут виновных и строят жертвенники. Речь идет не об особенно удрученных экземплярах. Речь идет о самых обыкновенных думающих людях, которые точно не знают — у них все есть или ничего нет. Глядя на себя, они могут сказать и то, и другое. В обоих случаях — с абсолютной уверенностью.
Потому что, чтобы понять себя, нужно сравнить с окружающими. Иначе себя не видно. Иначе — полная анестезия, беспамятство и потеря чувствительности.
Это мы. Современные люди и не только. Серебряный век такое тоже когда-то проходил. Язычники, богохульники, атеисты-безбожники, искренне уверовавшие и заживо воскреснувшие. Это мы все. Без исключения.
Учитель об этом доходчиво рассказывает. Он изысканно манерен, учтиво холоден, знает свой предмет, наслаждается толпами поклонниц (Дмитрий Павленко). Тогда, в Серебряном веке, смысл происходящего был настолько утерян, что стихи считались безумной роскошью. Но люди их писали. Красиво преподнеся на лекциях свой декаденствующий индивидуализм, язычество древних народов и идеи агностицизма, преподаватель поразил воображение девушки (тонкая, трепетная работа Кристины Асмус). Она страшно влюбилась. Учитель позволил себе заняться сексом с влюбленной студенткой, но испугался навредить своей карьере. Он попросил студентку больше его не преследовать.
А бог? Где был бог? Или еще шире — где он вообще?
Можно и ремонт делать с богом, и молиться без него. И, главное, самому не знать, с богом сейчас находишься или без него. Как и спектакль, на который идешь — не знаешь, что получишь взамен отданному времени.
Без бога бы ничего не было. Или все существует без него? Он смотрит на человека, который у последней черты, дает шанс подумать, а потом спасает. Или нет. Кому что на роду написано. Если бы дело было только в боге, то все бы уверовали и жили во славу божью.
Бога никто не искал, и он ни к кому не приходил. Мать (Наталья Кузнецова) зашивается, чтобы оплатить дочери образование. Муж (Николай Токарев) превратился в домашнего трутня, погрузившись в обиды и образ непонятого гения. Неожиданно является блаженная бабушка (Наталия Потапова), которая пятнадцать лет скиталась по монастырям, отмаливая всечеловеские грехи.
— Сыночек, ты что — куришь?
— С четвертого класса, мам.
Сосед — боцман (Владимир Зайцев), взявшись помочь с ремонтом, только тянет деньги и вызывает раздражение. Но это о житие.
А что касается веры… Это вопрос очень личный. Бабушка верует фанатично. Еще бы, она посетила четвертое земное пристанище Богородицы. Она видела чудеса своими глазами. Ей легче.
У боцмана тоже есть повод уверовать — его когда-то спасла деревянная маска от возможности стать обедом у туземцев-каннибалов. Поэтому боцман тоже верует. В дух предков, но конкретно и от всей души.
Отец девушки верует слабо, особенно, когда обнаружил, как священник торгует спиртным. А мать к богу обратилась, когда… Когда не обратиться не могла. Когда с божьей или с небожьей помощью девочка выжила. Когда она стала ходить и в доме снова зазвучал ее прекрасный звонкий голос.
Без бога жить можно. С ним жить тоже непросто. Боцман правильно говорит:
— Вижу, вот он есть. Сейчас я буду счастливым. А мне все хуже и хуже.
Значит, не совсем в нем дело.
Люди пытаются понять, в чем смысл существования. Если и так тяжело, и так. И только когда в доме, как звон небесный, снова звучит детский голос, человек понимает, когда он был счастлив. Человек видит смысл и больше в нем не сомневается.
Спектакль стоит посмотреть тем, кто делает ремонт или никогда его не делал. Тем, кто одинок или окружен близкими. Можно спектакль посмотреть риелторам, музыкантам, врачам, студентам и боцманам. Можно посмотреть язычникам и агностикам. И всем остальным, конечно, кто когда-нибудь пытался понять, что такое счастье. Или захотел прийти к богу. Или подумал, что захотел. Это дело личное.
Но спектакль посмотреть нужно всем. Чтобы вопросов стало меньше. Или больше. Но это опять — очень личное.
Режиссёр-постановщик — заслуженный деятель искусств России Евгений Каменькович.
Художник-постановщик — лауреат Государственной премии России Игорь Попов.
Художник по костюмам — Евгения Панфилова.
Художник по свету — заслуженный деятель искусств России Дамир Исмагилов.
Музыкальное оформление — Рубен Малхасян.
Характерно, что и в романе, и пьесе языческая вера применяется по назначению: для практической пользы. И сам факт немедленного житейского благополучия производит на читателя рассчитанный эффект.
В этом смысле права Яблонская, когда показывает, что единственный аргумент, способный обратить среднего современного человека в какую-либо веру, – это житейская польза. Религию сейчас, в отсутствие собственно религиозного воспитания и культуры, не рассматривают как призыв к действию: и здесь, как во всех сферах жизни, выбирают выгоду, а не обязанности.
Но автор пьесы обманывает и себя, и читателей/зрителей, когда сама выбирает ту же позицию и показывает якобы непримиримое противоречие между человеческим влечением к свободе и требованиями христианской веры.
По этой логике, пусть герой каждодневно служит алкоголю, страсти, тоске, унынию, корысти, – чем молится и постится. Ведь в первом он так искренен, а во втором – скован, сам не свой.
Анна Яблонская - Язычники краткое содержание
Анна Яблонская - Язычники читать онлайн бесплатно
МАРИНА — 40 лет, жена Олега
ОЛЕГ — 40 лет, муж Марины.
КРИСТИНА — 18 лет, дочь Марины и Олега.
НАТАЛЬЯ — Наталья Степановна, 60 лет, мать Олега, свекровь Марины.
БОЦМАН — Николай, 60 лет, сосед Марины и Олега.
СВЯЩЕННИК — отец Владимир, 40 лет.
УЧИТЕЛЬ — университетский преподаватель Кристины, 30 лет.
ДОКТОР — врач в больнице скорой помощи, 40 лет.
БОМЖ — бомж в парке.
МАРИНА. Ты что… с утра — вот это всё и… всё?!
БОЦМАН. Быстрее никак. Стена у тебя кривая. И клей дешевый — берется плохо.
МАРИНА. Как кривая?! До тебя же бригада была — все ровненько выровняли!
БОЦМАН. Козлодои, а не бригада. Кривая стена! Марин, дай две гривны, я в ларек за сигаретами.
МАРИНА. Ты что, Боцман, опупел совсем?! Позавчера пять, вчера десять, сегодня две?! Одну плиточку за целый день приклеит и деньги клянчит, как будто полработы кончил! Я твои сигареты знаю! Ты что думаешь, у меня глаз, что ли нет? Или я не чувствую как после сигарет твоих от тебя водкой воняет?! А я уже полтора месяца в этом говне живу, ни мужу еду приготовить, ни посуду помыть! у меня дочь студентка, после института даже накормить ребенка нормально не могу! а ты уже какую неделю с этой стенкой дрочишься и ни хера сделать не можешь!
БОЦМАН. Кто дрочится? Я дрочусь?! Две гривны залупила про дочь мне чешет! Знаем мы ее институт! Видели, как она каждый вечер из иномарок бухая вываливается! Студентка разгильдяйского факультета! Учиться и еще раз учиться блядь!
МАРИНА. Что ты сказал, алкаш недоделанный?!
БОЦМАН. А что слышала!! Мужу она не может приготовить! Да тебя хоть на самую невъебенную кухню посади с самой лучшей плитой, с посудой нахрен этой… блин непригораемой, со всей этой фигней электрической, так ты же… ёпрст даже яйцо сварить не можешь! вон Олежка сколько раз ко мне голодный приползал — дома, говорит, шаром покати, жрать нечего, жена нихуя не готовит, с утра до вечера только этот доктор нахуй хаус и прочая поебень!
БОЦМАН. А что слышала!
МАРИНА. Ах, ты ж старый ты урод! Я его алкаша пожалела, на работу взяла, а он, гадина, грязью меня поливает! Я его урода спасала, когда у него белка была, скорую ему вызывала, откачивала! Да кому ты нахрен нужен — так и сдох бы один в своей конуре, если б не я!
БОЦМАН. Лучше блин сдохнуть, чем потом с тобой дело иметь! Пожалела она меня! Не надо меня жалеть! Спасла меня, к едреной матери, на работу меня взяла. А сказать почему ты меня взяла, а не другого кого? Потому что жадная ты — звиздец! По городу квадратный метр — пятнадцать долларов минимум, и то — поискать еще! А где ты еще такого козла, как я, найдешь, который за восемь будет класть — и тютелька в тютельку, ровненько, епт, чистенько, епт, как в париже нахер!
Слышится звук открываемой двери, шаги в коридоре.
МАРИНА. Кто это в Париже таких мудаков, как ты, видел?!
БОЦМАН. Кому надо — тот и видел! Я там хоть, в отличие от тебя, был! А тебя — хер кто туда пустит!
МАРИНА. Олег, ты что этому дебилу жаловался, что я плохо готовлю?!
БОЦМАН. Не плохо, а вообще — нихуя!
МАРИНА (смотрит на Наталью, кричит) Кто это, Олег?! Кто это, я спрашиваю.
ОЛЕГ. Марин, мама приехала.
Марина смотрит непонимающим взглядом на свекровь. Наталья Степановна подходит к Марине, обнимает ее, трижды целует и крестит.
НАТАЛЬЯ. Здравствуй, доченька. Здравствуй, милая.
МАРИНА. Я не поняла… Олег…
ОЛЕГ. Марина, это моя мама.
НАТАЛЬЯ. Не помнишь меня, Маринушка? Ну, ничего, ничего, господь управит, господь управит, а я вам воды из святого источника сутеевской божьей матери привезла.
Наталья вынимает из сумки пластиковые бутылки с водой, банки с медом и вареньем, какие-то свертки, кулечки, пузырьки, узелки. Все эти гостинцы имеют грязноватенький, убогий, неприятный вид. Боцман, тем временем, сворачивает работу, собирается уходить.
МАРИНА. Я не поняла, куда это ты собрался, работничек?! Ты мне сколько будешь мозги трахать?!
БОЦМАН. Не нравится — другого найди. Пусть другой трахает. (Олегу) У тебя двух рублей не будет?
Олег отрицательно качает головой.
БОЦМАН. (Наталье) Двух рублей не найдется?
МАРИНА. Не давайте ему!
НАТАЛЬЯ. (вынимает из кармана целую горсть мелочи) А возьми, отец мой. Только уж ты на водку не трать — не впрок будет, отец мой.
БОЦМАН. (сгребает мелочь) Не, я не пью вообще.
МАРИНА. Зачем вы ему дали?! Я ж его до завтрашнего вечера не увижу! А придет — на опохмел клянчить будет, и опять не сделает ни хрена!
НАТАЛЬЯ. И-и-и, дочь моя. Не сквернословь, душу свою коптишь, грех великий. Господь управит! Где тут у вас умыться-то с дороги?
ОЛЕГ. Идем, мам. В ванную. Я покажу.
Олег и Наталья выходят. Марина провожает мужа взглядом, полным ненависти.
Вечер. Гостиная, заставленная старой советской мебелью — польская стенка, старый диван, тумба под телевизор. Стенка закрыта клеенкой — из кухни по всей квартире оседает строительная пыль. Телевизор стоит на полу, а на тумбе находится старая швейная машинка, на ней горой навалена ткань. Марина, Олег и Наталья сидят за старым советским полированным столом, укрытым клеенкой и пьют чай. Точнее, чай пьет одна Наталья, аппетитно закусывая медом, а Олег и Марина молча сидят и смотрят на нее. У Марины — перекошенное злое лицо, Олег — растерян и утомлен.
НАТАЛЬЯ. Берите мед, детушки. Гречишный, монастырский. Сам настоятель, преподобный Варсонофий пасеку освещал. Он к пчелам без маски ходил, голыми руками соты срезал. Ножик пасечный возьмет, помолится, а пчелы вокруг него, как бабочки вьются… и не жужжат, а словно поют… соловьи будто — божьего-то человека-то чуют! Ни разу не ужалили. А мед, что он собирал — к ранам прикладывали, а у одной женщины опухоль рассосалась…. Царствие небесное! Что ж вы не едите-то? Ой, Марина! Я ж тебе молочко маточное привезла! Если заболеет кто — ни в коем случае никаких таблеток не пейте…
Наталья вскакивает и бежит в коридор. Олег и Марина остаются сидеть.
МАРИНА. Зачем она приехала?
Олег пожимает плечами.
Олег пожимает плечами. В коридоре слышно шуршание пакетами.
МАРИНА. Пятнадцать лет ни слуху, ни духу! сын, внучка, как, что с ними, где! Куда там! Она ж у тебя святая, по монастырям таскается, а внучку родную повидать! хоть бы раз с Днем рождения поздравила! А теперь — на тебе — здрасьте! Приехала — божий одуванчик! Мало мне тебя, дармоеда! Мне Кристину надо на ноги поставить! Я же целыми днями по этим объектам… а потом у швейной машинки горблюсь, чтоб она доучиться могла!
НАТАЛЬЯ. А вы в какую церковь ходите? В Свято-Троицкий храм или в Ильинский?
Марина и Олег молчат.
НАТАЛЬЯ. Святой Марии Магдалины?
МАРИНА. Мы не ходим.
НАТАЛЬЯ (сорвавшимся голосом) Да вы что! Как не ходите?! А о душе?! О спасении вы подумали.
МАРИНА. (угрожающе) Слушайте, Наталья…как вас… Степановна, знаете что?!
Слышится звонок в дверь. Олег вскакивает и идет открывать.
МАРИНА. Видите… у нас ремонт, дочка — студентка… Вы зачем приехали?
У Марины звонит мобильный телефон.
МАРИНА. (улыбчиво и приветливо) Добрый, да. Да. Конечно. Давала, да… Нет, я не хозяйка… Марина, а вас? Очень приятно, Евгений. Простите, вы на какую сумму рассчитываете? Так… ну здесь есть, конечно варианты, но за такие деньги в кирпичном доме… это только однушка… двушка или трешка за такие деньги… это уже хрущевка… московка… подождите, Евгений… А гостинка? Гостинку не хотите? У меня есть очень чистенькая на Петрашевского… Косметический ремонт, столярка поменяна, балкон… Этаж пятый, но там крыша хорошая, ничего не течет нигде… Документы в порядке… Я бы на вашем месте… вот лично мое мнение — она уйдет, потому что на рынке такие предложения…это… Да, давайте я завтра по базе проверю все и перезвоню вам, хорошо? В какое время вам удобно? Все, до звоночка.
Читайте также: