Тихий американец краткое содержание

Обновлено: 04.07.2024

Американский представитель гуманитарного отдела в Сайгоне в 50-х годах – Олден Пайл, является противоположностью Томаса Фаулера. Олден обычный тип человеческой личности XX века. В это время преобладает шаблонность мышления и однообразие действий.

Пайл более благополучный, чем второй герой романа Фаулер. У Олдена богатая и благополучная семья, он учился в Гарварде. Он отбил девушку у Фаулера и объяснил это тем, что может дать ей обеспеченную жизнь и нишу в приличном обществе. Вскоре Пайл становится слишком агрессивным. Он говорит, что национальная демократия спасет Вьетнам и установит там американское господство. Фаулер убежден, что третья сила – национальная демократия это все книжные придумки, а генерал Тхе простой головорез.

Пайл придерживается своей точки зрения. Становится организатором взрыва, при котором гибнет мирное население: неповинные женщины и дети. В этот момент Олдена волнует только кровь на его ботинках. Он равнодушен к гибели людей. Фаулер понимает, что с Олденом бесполезно разговаривать. Такие праведники никогда и ни в чем не виноваты.

Фаулер – журналист из Англии, который работает во Вьетнаме. Он пишет лишь факты и не высказывает свое мнение. Фаулер хочет быть только наблюдателем. В Сайгоне его держит любовь к девушке Фуонг. Но Пайл уводит Фуонг.

Фаулер общается с Олденом только потому, что тот спас его, рискуя собственной жизнью. У них нет ничего общего. Фаулера выводят из себя фанатичные рассуждения Пайла.

После взрыва, устроенного Пайлом, Фаулер выдает его партизанам Вьетнама. Олден рассказывает, что взрыв это всего лишь недоразумение. Пайла убивают. Полиция начинает расследовать его смерть.

А жизнь Томаса налаживается. Он решает остаться в Сайгоне, к нему возвращается Фуонг.

Роман учит, что нужно придерживаться своего мировоззрения и всегда сохранять достоинство.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Сюжет

Тихий американец — Грин Грэм

Я не люблю тревог: тогда проснется воля, А действовать опаснее всего; я трепещу при мысли Стать фальшивым, сердечную обиду нанести иль беззаконье совершить — Все наши представления о долге так ужасны и нас толкают на поступки эти.

Артур Клаф note 1.

К спасенью душ и умервщленью плоти,

Благую цель преследуя притом,

В наш век — вы сотни способов найдете.

Дорогие Ренэ и Фуонг!

Любящий вас Грэм Грин.

— Фуонг, — окликнул я ее. Это значило Феникс, хотя ничто в наши дни не похоже на сказку и не возрождается из пепла. Она мне ничего не сказала, но я знал, что она ждет Пайла. — Его нет.

— Je sais. Je t’ai vu seui a la fenetre note 2.

— Ты можешь подождать наверху, — сказал я. — Теперь уж он скоро придет.

— Я подожду здесь.

— Лучше не надо. Тебя могут забрать в полицию.

Она пошла за мной наверх. Молча я перебрал в уме несколько насмешливых и колких замечаний, но не произнес их: она недостаточно знала и английский и французский, чтобы до нее дошла ирония; как ни странно, мне не хотелось причинять боль ни ей, ни самому себе. Когда мы поднялись на площадку лестницы, старухи повернули в нашу сторону головы, а как только мы прошли

— их голоса зазвучали то выше, то ниже, словно они пели.

— О чем они говорят?

— Думают, что я вернулась домой.

С дерева, которое я поставил у себя в комнате несколько недель назад по случаю китайского Нового года, облетели почти все желтые цветы. Они набились между клавишами моей пишущей машинки, и я стал их оттуда вытаскивать.

— Tu es trouble note 3, — сказала Фуонг.

— Это на него не похоже. Он такой аккуратный.

Я снял галстук, ботинки и лег на кровать. Фуонг зажгла газовую плитку и поставила кипятить воду для чая. Совсем как полгода назад.

— Он говорит, что теперь ты скоро уедешь, — сказала она.

— Он тебя очень любит.

— И на том спасибо.

Я заметил, что она стала причесываться по-другому, и ее гладкие черные волосы теперь падали прямо на плечи. Я вспомнил, что Пайл как-то выразил неодобрение той сложной прическе, которая, по мнению Фуонг, подобала ей как дочери мандарина.

Я закрыл глаза, и она снова была тем, что прежде: шипением пара, звяканьем чашки, особенным часом ночи; она снова сулила покой.

— Теперь он скоро придет, — сказала она, будто я нуждался в утешении.

Интересно, о чем они говорят друг с другом? Пайл — человек серьезный и немало-меня помучил своими лекциями о Дальнем Востоке, где он прожил столько месяцев, сколько я — лет. Другой его излюбленной темой была демократия, и он высказывал непоколебимые взгляды, основательно бесившие меня, на ту высокую миссию, которую Соединенные Штаты выполняют по отношению ко всему человечеству. Фуонг же была поразительно невежественна: если бы разговор зашел о Гитлере, она бы прервала вас, чтобы спросить, кто он такой. И объяснить ей это было бы очень трудно: ведь она никогда не встречала ни немцев, ни поляков, имела самое туманное представление о географии Европы, хотя ее познания о личной жизни английской принцессы Маргариты были куда обширнее моих. Я услышал, как она ставит поднос на край кровати.

— Он все еще влюблен в тебя, Фуонг?

Любить аннамитку — это все равно, что любить птицу: они чирикают и поют у вас на подушке. Было время, когда мне казалось, что ни одна птица на свете не поет так, как Фуонг. Я протянул руку и дотронулся до ее запястья,

— и кости у них такие же хрупкие, как у птицы.

— Он все еще влюблен?

Она засмеялась, и я услышал, как чиркнула спичка.

— Влюблен? — Наверно, это было одно из тех выражений, которых она не понимала.

— Приготовить тебе трубку? — спросила она.

Когда я открыл глаза, лампа была зажжена. Сдвинув брови, она склонилась над огнем, вертя в пальцах иглу, чтобы подогреть шарик опиума; свет лампы превращал ее кожу в темный янтарь.

— Пайл все еще не курит? — спросил я ее.

— Ты его заставь, а то он к тебе не вернется.

У них была примета, что любовник, который курит, непременно вернется, даже из Франции. Курение опиума истощало мужскую силу, но они предпочитали верного любовника страстному. Фуонг разминала шарик горячей мастики на выпуклом краю чашечки, и я почувствовал запах опиума. Нет на свете другого такого запаха. На будильнике возле кровати стрелки показывали двадцать минут первого, но тревога моя уже улеглась. Образ Пайла уходил все дальше. Лампа освещала лицо Фуонг, когда она готовила мне длинную трубку, склонившись над ней заботливо, как над ребенком.

Я люблю свою трубку — более двух футов прямого бамбука, оправленного по концам слоновой костью. На расстоянии одной трети от края в трубку вделана чашечка, формой похожая на перевернутый колокольчик; ее выпуклая поверхность отполирована частым разминанием опиума и потемнела. Легко изогнув кисть, Фуонг погрузила иглу в крошечное отверстие, оставила там шарик опиума и поднесла чашечку к огню, держа неподвижно трубку. Бусинка опиума тихонько пузырилась, когда я втягивал дым из трубки. Опытный курильщик может выкурить целую трубку разом, но мне приходилось затягиваться несколько раз. Я откинулся назад, подложив под шею кожаную подушку, пока Фуонг готовила мне вторую трубку.

— Все ясно, как день. Пайл знает, что перед сном я выкуриваю несколько трубок, и не хочет меня беспокоить. Он придет утром.

Игла снова погрузилась в отверстие, и я взял у Фуонг вторую трубку. Выкурив ее, я сказал:

Однако в один прекрасный момент уютный мирок Фаулера начинает рушиться под воздействием… тихого американца — Олдена Пайла (Брендан Фрейзер). Причем сначала ничто не предвещало каких-то потрясений. Этот симпатичный молодой человек приехал в Сайгон с миссией Красного Креста. Он сам подошел к Фаулеру познакомиться и произвел на англичанина крайне благоприятное впечатление. Пайл не был похож на некоторых своих соотечественников. Он вел себя тихо и очень достойно. Кроме того, он работал в Красном Кресте, и это также вызывало уважение Фаулера. А потом Пайл спас Фаулеру жизнь во время одной передряги. И казалось, что это — начало новой большой дружбы, но…

Но сначала Пайл влюбился в Фуонг. Причем не просто влюбился, а прямо заявил об этом, еще и пообещав жениться на девушке, чтобы увезти ее в Америку. А затем Фаулер стал подозревать, что этот тихий американец — вовсе не тот, за кого он себя выдает. И Фаулер, забыв о своей лени, начал активно и с риском для жизни выяснять, кто такой Пайл, кто его друзья и кто стоит за генералом Тхе, противостоящим и коммунистам, и французам…

Актерский состав — великолепен. Блистательный Майкл Кейн и замечательный Брендан Фрейзер. Майкл Кейн мне нравится во всех фильмах, и здесь он не просто не разочаровал, а заставил аплодировать — великолепная актерская работа: сложная, многогранная, искренняя и очень естественная. Кейн изумительно сыграл все грани натуры Фаулера — человека, прямо скажем, небезгрешного. Он лентяй и сибарит, наркоман и алкоголик. Он, в общем, не любит Фуонг, он просто считает ее своей собственностью. Однако у него есть свои принципы, и он в состоянии поступиться собственными удобствами и даже рискнуть жизнью для того, чтобы не изменить принципам и не предать своих вьетнамских друзей. Ну да, во всем этом все равно лежат чисто эгоистические мотивы, но в реальной жизни всегда бывает именно так.

С постановочной точки зрения фильм сделан очень достойно. Хотя, вроде, фильм совершенно камерный — практически спектакль. Тем не менее работа оператора и художника-постановщика отдельно обращают на себя внимание. А с режиссерской точки зрения очень верно подобран ритм фильма: плавный, завораживающий, спокойный и немного сонный — такой же, как ритм жизни Фаулера в Сайгоне. Однако эпизод, когда Пайл идет на ужин с Фаулером — по напряженности вполне можно сравнить с самыми захватывающими боевиками. Только здесь это все сделано очень тонко и очень профессионально.

Сюжет

Краткое содержание Тихий американец Грэм Грин

Олден Пайл — представитель экономического отдела американского посольства в Сайгоне, антагонист Фаулера, другого героя романа. Будучи обобщенным изображением вполне конкретных политических сил и методов борьбы на мировой арене, фигура О. П. несет в себе и более глубокий и широкий смысл. Перед нами достаточно знакомый тип человеческого поведения, сформировавшийся именно в XX в., в эпоху острого идеологического противостояния государств и систем, когда идейная убежденность человека, не способного мыслить самостоятельно и критически, оборачивается на психическом уровне своеобразной запрограммированностью суждений и действий, шаблонностью мышления, стремящегося заключить сложность людских отношений в уже готовые рамки и схемы.

Оба, на первый взгляд, не связанные с событиями во Вьетнаме. Фаулер — журналист, корреспондент английской газеты, убежал, в сущности, во Вьетнам, спасаясь от пустоты своей жизни, от семейной драмы, ничто по-настоящему его не интересует и не волнует, к большинству человеческих чувств и поступков он относится с циничным равнодушием или возражением. Фаулер забывается лишь, когда пьет. А пьет он много. И вдобавок он еще и наркоман. И эта страшная страсть помогает ему исключаться из надоедливой жизни, забыть о своей боли. Кажется, что перед нами целиком отрицательный герой. Может, лишь то, что он способен ощущать душевную боль, свидетельствует о чем-то живом, что прячется в нем под пеплом разочарования.

У человека по-настоящему равнодушного душа не болит. Ему ничего не нужно забывать, он целиком удовлетворен собой. Пайл — американский деятель во Вьетнаме с немного туманно очерченной функцией, человек, прямо противоположный Фаулеру. Если Фаулер забросил себя, не интересуется собой, своей внешностью, даже не убирает своего жилья, то Пайл — чистенький, аккуратный, по-дружески улыбающийся — кажется выглаженным не только извне, а и внутренне. У него есть твердые «моральные принципы и основы, есть духовный наставник в лице американского журналиста и теоретика Йорка Гардинга. Пайл не пьяница, не развратник. Полюбив вьетнамскую девушку Фуонг, которую любит и Фаулер, он, в отличие от последнего, имеет относительно нее целиком серьезные намерения, мечты о бракосочетании.

Эта связь двух людей, разных по национальности, возрасту, культуре. Это роман, любовь без будущего. И постепенно чувства английского журналиста перерастают в глубокую симпатию, даже больше — любовь. Герой ищет в любви к Фуонг спасения от гнетущего одиночества. Красивая и нежная девушка, ее милый говор, ее ненавязчивое внимание необходимы Фаулеру. Это единственное солнечное пятно в сплошном мраке его бессмысленного существования.

И Фаулеру с его склонностью анализировать человеческие характеры и отношения, с его безжалостно трезвым умом тяжело строить иллюзии, что экзотическая птичка Фуонг в самом деле его любит. Девушка согласилась на сомнительное положение любовницы потому, что мечтает наконец вступить в брак с англичанином. Стремится к стабильной замужней жизни. Ей очень хочется покинуть свою измученную войной страну и поселиться в роскошном мире серебристых небоскребов и предлинных лимузинов, мир, о котором она знает из голливудских фильмов и бульварных романов.

Грэм Грин
Тихий американец
Олден Пайл – представитель экономического отдела американского посольства в Сайгоне, антагонист Фаулера, другого героя романа. Будучи обобщенным изображением вполне конкретных политических сил и методов борьбы на мировой арене, фигура О. П. несет в себе и более глубокий и широкий смысл. Перед нами достаточно знакомый тип человеческого поведения, сформировавшийся именно в XX в., в эпоху острого идеологического противостояния государств и систем, когда идейная убежденность человека, не способного мыслить

самостоятельно и критически, оборачивается на психическом уровне своеобразной запрограммированностью суждений и действий, шаблонностью мышления, стремящегося заключить сложность людских отношений в уже готовые рамки и схемы. Для О. П. не существует ничего индивидуального, частного, неповторимого.

Все, что он видит, переживает сам, он стремится подвести под систему понятий, соотнести с некими якобы навсегда данными правилами, моделью отношений: свой любовный опыт он сопоставляет с выводами статистики Кинси, впечатления о Вьетнаме – с точкой зрения американских политических комментаторов. Каждый убитый

для него либо “красная опасность”, либо “воин демократии”. Художественное своеобразие романа основано на сопоставлении и противопоставлении двух главных действующих лиц: Фаулера и О. П. Гораздо более благополучным выглядит О. П.: он закончил Гарвард, он из хорошей семьи, молод и довольно богат.

Все подчинено правилам морали, но морали формальной. Так, он уводит у своего друга Фаулера девушку, причем объясняет это тем, что ей будет с ним лучше, он может дать ей то, что не может Фаулер: жениться на ней и дать ей положение в обществе; жизнь его разумна и размеренна. Постепенно О. П. превращается в носителя агрессии. “Напрасно я уже тогда не обратил внимания на этот фанатический блеск в его глазах, не понял, как гипнотизируют его слова, магические числа: пятая колонна, третья сила, второе пришествие…” – думает о нем Фаулер.

Той третьей силой, которая может и должна спасти Вьетнам, а заодно помочь установлению господства США в стране, по мнению О. П. и тех, кто направляет его, должна стать национальная демократия. Фаулер предупреждает О. П.: “Эта ваша третья сила – это все книжные выдумки, не больше. Генерал Тхе просто головорез с двумя-тремя тысячами солдат, никакая это не третья демократия”. Но О. П. переубедить нельзя.

Он организует взрыв на площади, и гибнут ни в чем не повинные женщины и дети, а О. П., стоящего на площади, заполненной трупами, волнует ничтожное: “Он взглянул на мокрое пятно на своем башмаке и упавшим голосом спросил: – Что это? – Кровь, – сказал я, – никогда не видели, что ли? – Надо непременно почистить, так нельзя идти к посланнику, – сказал он…” К моменту начала повествования О. П. мертв – он предстает перед нами в мыслях Фаулера: “Я подумал: “Какой смысл с ним говорить? Он так и останется праведником, а разве можно обвинять праведников – они никогда ни в чем не виноваты. Их можно только сдерживать или уничтожать.

Праведник – тоже своего рода душевнобольной”.
Томас Фаулер – английский журналист, работающий в Южном Вьетнаме в 1951-1955 гг. Усталый, душевно опустошенный человек, во многом схожий со Скоби – героем другого романа Грэма Грина – “Суть дела”. Он считает, что его долг – сообщать в газеты только факты, оценка их его не касается, он не хочет ни во что вмешиваться, стремится остаться нейтральным наблюдателем. В Сайгоне Т. Ф. уже давно, и единственное, чем он дорожит, что удерживает его там, – любовь к вьетнамской девушке Фу-онг.

Но появляется американец Олден Пайл, который уводит Фуонг. Роман начинается с убийства Пай л а и с того, что Фуонг возвращается к Т. Ф. Но дальше идет ретроспекция. Полиция ищет преступника, а параллельно с этим Т. Ф. вспоминает о Пайле: тот спас его во время нападения вьетнамских партизан, буквально отнеся в безопасное место, рискуя собственной жизнью. Как будто бы добрый поступок?

Пайл раздражает Т. Ф. своими идеями, своим безапелляционным поведением, граничащим с фанатизмом. Узнав наконец, что взрыв на площади, устроенный американцами, в результате которого погибли женщины и дети, дело рук Пайла, Т. Ф. не выдерживает и передает его в руки вьетнамских партизан: “Вы бы на него посмотрели… Он стоял там и говорил, что все это печальное недоразумение, что должен был состояться парад…

Там, на площади, у одной женщины убили ребенка… Она закрыла его соломенной шляпой”. После смерти Пайла как-то сама собой устраивается судьба Т. Ф.: он остается во Вьетнаме – “этой честной стране”, где нищета не прикрыта стыдливыми покровами; женщина, некогда легко оставившая его для Пайла, с той же естественностью выгоды легко и грустно приходит теперь назад.

Я не люблю тревог: тогда проснется воля, А действовать опаснее всего; я трепещу при мысли Стать фальшивым, сердечную обиду нанести иль беззаконье совершить – Все наши представления о долге так ужасны и нас толкают на поступки эти.
Артур Клаф .

К спасенью душ и умервщленью плоти,
Благую цель преследуя притом,

В наш век – вы сотни способов найдете.

Байрон

Тихий американец

Продолжение после рекламы:

Читайте также: