Возвращение чорба набоков краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Сборник рассказов и стихотворений, опубликованных ранее в различных эмигрантских изданиях, был подготовлен Набоковым в июне 1929 г.; вышел из печати в декабре того же года.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
ВОЗВРАЩЕНИЕ Чужое небо будет так же ясно, Когда, себе и мертвым изменив, Я вдруг пойму, что жил вдали напрасно От лубочно-прекрасных сел и нив. И я решу торжественно и просто, Что мне один остался путь — назад, Туда, где слышно в тишине погоста Мычанье возвращающихся
Возвращение Крысолова
Возвращение Крысолова История Хаммельнского Крысолова вдохновила не одно поколение прозаиков и поэтов — от Грина, Браунинга и Бродского до безвестных тружеников сетевой литературы. Мне тоже всегда нравился этот миф: он настраивал меня на романтический лад. Можно было
M. ЦЕТЛИН В. Сирин. Возвращение Чорба. Рассказы и стихи
Г.X. Рец.: Возвращение Чорба. Берлин: Слово, 1930
С. Нальянч Рец.: Возвращение Чорба. Берлин: Слово, 1930
С. Нальянч Рец.: Возвращение Чорба. Берлин: Слово, 1930 Лет семь тому назад Сирин выпустил несколько небольших сборников стихотворений. В этих стихах чувствуется значительное влияние Фета; они не блещут оригинальностью, не богаты глубиной, интересными образами,
Возвращение усов
Возвращение усов Недавно один саратовский художник отстоял свободу самовыражения и победил того, кто этой самой свободе активно препятствовал. Художника зовут Алексей Лень (это настоящая фамилия, не псевдоним). Как сообщили местные информагентства, ссылаясь на рассказ
Возвращение к реальности
Возвращение к запретам
6. Возвращение
6. Возвращение Стояли как перед витриной, Почти запрудив тротуар, Носилки втолкнули в машину. В кабину вскочил санитар. И скорая помощь, минуя Панели, подъезды, зевак, Сумятицу улиц ночную, Нырнула огнями во мрак. Милиция, улицы, лица Мелькали в свету фонаря, Покачивалась
Эмигрант и литератор женится на дочери состоятельных родителей. Во время свадебного путешествия его жена погибает. Муж возвращается, и родители жены застают его с проституткой.
Супруги Келлер возвратились из театра и кабачка во втором часу ночи. Келлера, старого немца с большим, несколько обезьяним лицом, и его жену Варвару Климовну в прихожей встретила горничная и сообщила о посещении Чорба. Он сказал, что его жена, дочь Келлеров, больна, и они остановились в той же гостинице.
На самом деле, Чорб вернулся из-за границы один. Его жена погибла на шоссе под Ниццей, коснувшись необесточенного провода у поваленного бурей столба. В Ницце её должны были похоронить. Чорб внезапно, не дождавшись похорон, поехал обратно в Германию через те же места, где они побывали вдвоём во время свадебного путешествия. Он вспоминал её маленькое лицо в веснушках, бледно-зелёные глаза, лёгкие руки. Ему казалось, что если удастся воссоздать их недавнее прошлое, то её образ станет бессмертным, заменит её навсегда. Но по ночам её мнимое присутствие становилось страшным. Он почти не спал в течение трёхнедельного возвращения в тихий город, где он встретился и венчался с ней, откуда прошлой осенью они вместе уехали.
В переулке, за углом городской оперы, была старая гостиница с дурной репутацией. Ему дали тот самый номер, где он провёл с женой первую ночь. Он тогда только поцеловал её, больше ничего. Ей всё казалось забавным - то, что они выбрали такую дрянную гостиницу, что они скрылись из дома. Сразу же по приезде из церкви, она поднялась к себе переодеться, пока гости собирались к ужину. Келлер сам подавал шнапсы, а Варвара Климовна водила близких друзей осматривать спальню для новобрачных. Когда гостей позвали к столу, Чорб с женой мгновенно договорились и бежали с чёрного хода. Только на следующее утро, за полчаса до отхода поезда, они явились в дом за вещами. Варвара Климовна всю ночь рыдала. Её муж, для которого Чорб был нищим эмигрантом и литератором, проклинал выбор дочери, расходы, полицию, которая ничего не могла сделать.
Тогда стояла осень, теперь весна, цвели каштаны. Чорб вышел из гостиницы, ходил по бульвару и вдруг понял, что, несмотря на усталость, он не заснёт один в той комнате. Он вернулся в гостиницу с проституткой, дал ей деньги, разделся, лёг и сразу уснул. Среди ночи он проснулся, повернулся на бок и увидел свою жену, лежавшую рядом. Он громко крикнул, это был страшный истошный вопль. Потом Чорб узнал женщину. Она торопливо оделась. В этот момент в коридоре зазвучали голоса и шаги. В дверь постучали. Женщина схватила со стола сумочку и открыла дверь. Перед ней стояли старик Келлер, заплаканная Варвара Климовна, а сзади бледный лакей, делавший женщине выразительные знаки. Женщина поняла его и проскочила в коридор. Келлеры вошли в номер, дверь закрылась, Женщина и лакей остались в коридоре и прислушивались, но из комнаты не доносилось ни единого звука.
Супруги Келлер возвратились из театра и кабачка во втором часу ночи. Келлера, старого немца с большим, несколько обезьяним лицом, и его жену Варвару Климовну в прихожей встретила горничная и сообщила о посещении Чорба. Он сказал, что его жена, дочь Келлеров, больна, и они остановились в той же гостинице.
На самом деле, Чорб вернулся из-за границы один. Его жена погибла на шоссе под Ниццей, коснувшись необесточенного провода у поваленного бурей столба. В Ницце её должны были похоронить. Чорб внезапно, не дождавшись похорон, поехал обратно в Германию через те же места, где они побывали вдвоём во время свадебного путешествия. Он вспоминал её маленькое лицо в веснушках, бледно-зелёные глаза, лёгкие руки. Ему казалось, что если удастся воссоздать их недавнее прошлое, то её образ станет бессмертным, заменит её навсегда. Но по ночам её мнимое присутствие становилось страшным. Он почти не спал в течение трёхнедельного возвращения в тихий город, где он встретился и венчался с ней, откуда прошлой осенью они вместе уехали.
В переулке, за углом городской оперы, была старая гостиница с дурной репутацией. Ему дали тот самый номер, где он провёл с женой первую ночь. Он тогда только поцеловал её, больше ничего. Ей всё казалось забавным - то, что они выбрали такую дрянную гостиницу, что они скрылись из дома. Сразу же по приезде из церкви, она поднялась к себе переодеться, пока гости собирались к ужину. Келлер сам подавал шнапсы, а Варвара Климовна водила близких друзей осматривать спальню для новобрачных. Когда гостей позвали к столу, Чорб с женой мгновенно договорились и бежали с чёрного хода. Только на следующее утро, за полчаса до отхода поезда, они явились в дом за вещами. Варвара Климовна всю ночь рыдала. Её муж, для которого Чорб был нищим эмигрантом и литератором, проклинал выбор дочери, расходы, полицию, которая ничего не могла сделать.
Тогда стояла осень, теперь весна, цвели каштаны. Чорб вышел из гостиницы, ходил по бульвару и вдруг понял, что, несмотря на усталость, он не заснёт один в той комнате. Он вернулся в гостиницу с проституткой, дал ей деньги, разделся, лёг и сразу уснул. Среди ночи он проснулся, повернулся на бок и увидел свою жену, лежавшую рядом. Он громко крикнул, это был страшный истошный вопль. Потом Чорб узнал женщину. Она торопливо оделась. В этот момент в коридоре зазвучали голоса и шаги. В дверь постучали. Женщина схватила со стола сумочку и открыла дверь. Перед ней стояли старик Келлер, заплаканная Варвара Климовна, а сзади бледный лакей, делавший женщине выразительные знаки. Женщина поняла его и проскочила в коридор. Келлеры вошли в номер, дверь закрылась, Женщина и лакей остались в коридоре и прислушивались, но из комнаты не доносилось ни единого звука.
Что действительно прекрасно в этом маленьком произведении, так это авторский слог: красивый, изящный, я бы даже сказала изысканный. Сам же рассказ мне показался несколько странным. Сейчас объясню почему, хотя это сложно сделать без спойлеров.
В город возвращается Чорб после полугода отсутствия. Цель его приезда весьма трагична. Он должен сообщить родителям своей жены о её смерти. Придя к ним, он не застает их дома, когда же тесть с тещей приходят к нему, то застают его в весьма пикантной ситуации.
Разговор зятя с родителями жены мы не узнаем, это по сути основное событие остаётся за кадром. За то узнаем подробности их свадьбы, о том, как погибла его жена, о его страданиях, которые он лелеял, о его горе, которое он ни с кем не хотел делить. Начинаешь жалеть Чорба и сочувствовать ему. Но последующая сцена в проституткой ломает картину. Возможно я старомодна, но мне кажется, что это оскорбляет память жены и в голове крутится: любил ли он её или свои чувства к ней? И может ли любовь быть настолько эгоистичной, что человек не хочет ни с кем делить ни своё счастье (побег со свадебного банкета), ни своё горе (не сообщил родителям о смерти их дочери)?
очень неоднозначная история! хотя что у Набокова однозначноое?
"Ему казалось, что вот так, как пахнут вялые листья, пахнет само счастье" (с)
Вот теперь я начинаю переживать за свою психику (на самом деле нет, но звучит красиво). Потому что я, оказывается, способен понимать чувства набоковских психов. И если с Гумбертом Гумбертом все было более-менее просто, ну раздвоение личности - с кем не бывает, то здесь, этот сложнодвинутый гер Чорб.
Если говорить о прямолинейном сюжете, то ничего особенного. Вдовец приезжает в родной город покойной жены, чтобы сообщить ее родителям о гибели. Набоков буквально парой предложений рисует отношения между тестем/тещей и зятем, следовательно, нам становится ясно почему Чорб совершенно не торопится и вообще максимально оттягивает данную беседу. За что и получит по полной программе, разумеется. Но только в конце рассказа.
А пока он предается любовным мукам по усопшей, пытается воссоздать их дуэт всеми возможными и невозможными способами.
Короче говоря, якобы рассказ о непростых человеческих натурах.
А теперь начинаем смотреть ширше и немножко проследим за мыслями Чорба.
"Ему сдавалось, что ее смерть - редчайший, почти неслыханный случай".
Жена умерла, а для мужа это не потеря близкого человека, а "неслыханный случай". Может быть из-за возведения дамы в ранг Богини - очень может быть и к этому еще вернемся. Однако лично мне больше ложится другая версия - для Чорба жена великолепна потому что она ЕГО жена:
"Мертвое тело ее, которое он нес на руках до ближайшей деревни, уже казалось ему чем-то чужим и ненужным".
Так что вот так - метафорически господин любит себя в театре. И ненавидит театр без себя.
Кстати, родителей супруги он воспринимает прямо противоположно - теща "толстой ногой лезет из автомобиля" и тесть с "обезьяньим лицом". И как у таких гоблинов такая богиня получилась? Ответ прост - обычная девушка и обычные родители, никаких богинь и обезьян, просто кто-то чорбнутый немножко.
Тем не менее, пусть даже искаженное восприятием одиночество все равно остается одиночеством. И Чорб делает то, что делать нельзя при таких обстоятельствах. Возвращается к месту первой брачной ночи и там делает то же, что делал в ту брачную ночь.
Почему нельзя было этого делать? Потому что память о человеке подменяется памятью о вещах и деталях. А это конкретно и однозначно не одно и то же. И как раз подпитывает любовь "себя в театре", т.к. подчеркивает причастность себя любимого. И кроме того приводит к тому, к чему и привило - к подмене жизни фантазией и последующему ужасу осмысления: незаменимых не бывает. Хотя бывают неповторимые. Но до этой мысли еще нужно дойти.
В общем сложный психиатрический дядя.
Однако еще более интересно при чтении рассказа убедиться: почти в каждой детали мы утыкаемся в сплошную мифологию.
1.
"У Чорба был ручной чемодан и большой желтый сундук".
Позднее мы узнаем, что находится в сундуке. И в совокупности с нервным расстройством нашего главного героя мне представляется возможным передать привет госпоже Пандоре. С ее ящиком, выпущенными наружу несчастьями и оставшейся на дне надеждой.
2.
"Чорб помнил, что та, которую он никогда не называл по имени, любила ездить на извозчиках."
Я обещал вернуться к вопросу Богини. Вот оно. То ли Чорб свою возлюбленную возносит до какого-то непревзойденного идеала, то ли именно воспринимает как Богиню, потому что даже не решается произносить земного имени. Ну и извозчики - красиво сюда приплести богиню зари Аврору. Хорошо образ ложится на фантазии Чорба.
3.
"Тот же черный пудель с равнодушными глазами поднимал тонкую лапу у рекламной тумбы прямо на красные буквы афиши: Парсифаль."
В мифологии Парсифаль был из простого сословия, но прыгнул как мог высоко и даже отправился искать Чашу Грааля, т.е. пытался приблизиться к божеству. Вполне допустима ассоциация нищего иммигранта Чорба с этим средневековым персонажем.
Черный пудель - это один из обликов Мефистофеля. Между прочим легенды о Фаусте и Парсифале затрагивают относительно одну эпоху.
Ну и суммарно - все идеалически-честолюбивые чувства Чобра оказываются под струей приспешника Люцефера. Вполне символично, я считаю.
4.
"Ему казалось, что если он соберет все мелочи, которые они вместе заметили, если он воссоздаст это близкое прошлое, - ее образ станет бессмертным и ему заменит ее навсегда".
Это не прямое напоминание, но если сложить все действия Чорба и наложить мотивацию из данной цитаты, то получается миф об Орфее и Эвридике. Т.е. спасение возлюбленной из царства мертвых.
5.
"Тень калитки ломаным решетом хлынула к нему с панели, опутала ему ноги."
А вот Орфей как раз и спускается в Ад. С опутыванием ног и всем прочим.
6.
"В ту ночь он только поцеловал ее в душку, - больше ничего."
Куда-куда он ее поцеловал? А прямо в fossa jugularis, т.е. в ту самую ямочку в нижней части шеи. Это настолько интимный поцелуй, который по законодательствам многих стран считается сексуальным домогательством. Да и вообще - очень эротичная ласка и назвать ее "больше ничего" как-то удивительно.
В контексте мифологии нас интересует еще одна прекрасная представительница пантеона по имени Юнона, у которой, в отличие от всех ее "коллег" обнаженными были только лицо и шея. Т.е. если притягивать именно этот момент, то целовал Чорб в самое интимное из доступных мест самой недоступной богини.
7,
"Это крикнул Чорб. Он проснулся среди ночи, повернулся на бок и увидел жену свою, лежавшую с ним рядом."
Здесь можно опять же вспомнить как Орфей не смог совладать с искушением, оглянулся на Эвридику и тем самым ее погубил, вернув в царство теней. Где остался и сам - навсегда. Но уже добровольно.
Подходит, правда?
Также можно рассмотреть и другой вариант - тот, где Психея посмотрела на лицо Амура и тем убила все счастье, а себя обрекла на вечное скитание.
В любом случае - вопел Чорб не просто так, именно тот вечерний поступок разрушил всю добрую память и мизерный, но шанс разделить свое горе с другими людьми. А теперь его ждут только понос истерики и если не вечные, то очень затяжные муки совести. Не просто так для этого человека счастье пахнет гниением, что отражено в цитате-эпиграфе.
Читайте также: