Ущелье вверхтормашки краткое содержание

Обновлено: 07.07.2024

Но смеется он не только над малостью Швейцарии (Швейцария для меня не проблема, а удобное место жительства). Столь же язвительно и громко он смеется и над великими империями, и даже над невообразимо громадной Вселенной, созвездия и галактики которой со скрипом вертятся, как детали кофемолки, когда библейский Бог (с бородой) задумывает ублажить себя чашечкой кофе. Он смеется над своими причудливыми, гротескными персонажами, среди которых незадачливый проповедник довольно странной негативной теологии Моисей Мелькер (что значит доильщик или, в переносном смысле, обирала) — садист и богач, всю жизнь посвятивший прославлению прелестей нищеты; бургомистр Претандер, несокрушимый демократ, любящий приблудного пса Мани больше, чем свою пятнадцатилетнюю дочь Эльзи; жуликоватые владельцы подпольной адвокатской конторы в Цюрихе Рафаэль, Рафаэль и Рафаэль; высокопоставленный гангстер рейхсграф фон Куксен, выдающий и продающий оригиналы картин великих мастеров за подделки, а подделки за оригиналы; Великий Старец (без бороды), обер-мафиози, правящий миром с помощью своего заместителя Иеремии Велиала, подпольного торговца коврами из Бухары, носящего имя библейского дьявола.

И вот этот-то Великий Старец, о котором ходят слухи, что он и Велиал — одно и то же лицо, совершенно неожиданно — совсем как булгаковский Воланд в Москве — появляется в захолустной швейцарской деревушке, описанной с какой-то бурлескной достоверностью. Жители деревушки кормятся от расположенного рядом захудалого курорта, куда они поставляют продукты. Появление на курорте таинственного незнакомца, страдающего диабетом, сердечной недостаточностью и расстройством пищеварения, приводит в движение запутанную махину сюжета, причем генератором действия выступает не дьявольская сила, а легальное Швейцарское общество борьбы за нравственность. Правда, позднее выяснится, что это филиал такого же общества в Бостоне, за благостной вывеской которого скрывается международный преступный синдикат, опутавший своими щупальцами весь мир.

Итак, с появлением в деревне международных гангстеров роман с бурлескно-бытового уровня переходит на уровень гротескно-детективный. Отныне в некогда тихой долине преступление становится обычным делом. Один из бандитов, Джимми-Верзила, со скуки выслеживает и насилует Эльзи, которая ежедневно привозит таинственным обитателям курзала молоко в тележке, запряженной псом Мани. Пес впивается зубами в нижнюю часть тела другого гангстера, Джека-Марихуану, пытавшегося из добрых побуждений (и ради сохранения тайны притона) оттащить своего дружка-соперника от жертвы. Заметая следы, руководители синдиката проделывают жестокую операцию над одним из служащих, выдают его за жертву кровожадного пса и требуют возмездия. Начинается расследование, в ходе которого Дюрренматт от души потешается и над горе-детективом Люстенвилером, и вообще над Швейцарией, в которой якобы тоже царят хаос, сумбур и полнейшая неразбериха. Один высокий чиновник, уговаривая Претандера не ввязываться в бесполезную борьбу за справедливость, называет Швейцарию самой непроницаемой страной в мире: Никто не знает, кому она принадлежит и кто с кем ведет игру, кто держит карты в руках, а кто их путает. Нам нравится делать вид, что мы свободная нация, но при этом у нас даже нет уверенности, что мы принадлежим самим себе. И действительно, несмотря на усилия упрямого демократа Претандера, все предпочитают не замечать очевидного, отмахиваются от участившихся преступлений и закрывают глаза — до поры до времени — на присутствие в долине громил и головорезов. Виновником случившегося объявляется пес Мани, уничтожить которого берется сперва вахмистр Люстенвилер, затем отряд полицейских, который ловко обводит вокруг пальца расчетливая Эльзи, и, наконец, целая войсковая часть. Но все напрасно: умный, загадочный пес, чем-то (не внешне, разумеется, а функционально) напоминающий булгаковского кота Бегемота, остается цел и невредим, от пушечных выстрелов разлетается в щепки его муляж, изготовленный умельцем-бургомистром. Более того. Мани становится орудием мщения — не без его помощи в курзале вспыхивает пожар, в пламени которого погибают не только гангстеры, но и все обитатели деревни.

Сцена бушующего пожара — апофеоз романа, покидающего благодаря ей уровень детектива и поднимающегося до уровня философского осмысления жизни и смерти. Огонь несет не только гибель правым и виноватым, но и прозрение Моисею Мелькеру, дольше других сопротивляющемуся языкам пламени в Восточной башне курзала. Человек неутоленной чувственности, от соотносит свою жажду богатства и наслаждений с идеей Бога, получающего удовольствие как от процесса творения, так и от уничтожения сотворенного. На излете земной жизни Мелькер осмысливает и осуждает свой путь к богатству через преступления (он убил трех своих жен, чтобы завладеть их состоянием). В его воспаленном сознании мелькает мысль, что человеку нужен человек, а не Бог, только человек способен понять человека. Теология заманивает человека в лабиринт, из которого нет выхода. Умирающий грешник не только Бога, но и весь мир воспринимает как плод своего воображения. Бог нужен, чтобы объяснить существование человека в лабиринте, в долине Хаоса, воспарившему над лабиринтом — пусть даже в клубах пламени — он ни к чему.

Роман закаливается на богоборческой, отнюдь не пессимистической ноте. Это подчеркнуто в заключительном абзаце книги: Перед домом бургомистра лежал пес, рядом с ним стояла Эльзи. Она смотрела на горящий лес, на пылающую огненную стену по ту сторону ущелья, поглотившую и все еще поглощающую жителей деревни. Она улыбалась. Рождество, — прошептала она. Ребенок в ее чреве запрыгал от радости.

Родится новый человек, он создаст себе нового Бога — и все начнется сначала: радость творения, страдания жизни и муки смерти. Человек может и должен страдать, считает Дюрренматт — сын эмментальского священника и убежденный атеист, В чем его отличие не только от робота, от машины, но и от Бога, предпочитающего, чтобы ради него страдали другие.

Он был похож на Бога из Ветхого Завета, только без бороды. Когда девочка его заметила, он сидел на каменной кладке, ограждавшей от осыпей дорогу, поднимающуюся по ущелью вверх, к пансионату. Девочка окликом остановила пса.

Ее огромный пес – больше сенбернара, короткошерстый, черной масти с белой грудью – тащил вверх по дороге тележку с молочным бидоном, позади которого и стояла девочка. Ей было четырнадцать лет. Она сняла с бидона крышку, зачерпнула половником молока и пошла к нему. Сама не зная, зачем. Безбородый Бог взял половник и выпил молоко. Вдруг девочка перепугалась. Закрыв бидон, она повесила на его край половник, махнула рукой Мани, и тот помчался к пансионату с такой скоростью, словно тоже перепугался.

Никакое правительство, никакая полиция не пытались его схватить, слишком много нитей сходилось к нему. Кому только банки, принадлежащие ему, равно как и банки, связанные с ним, не открывали номерных счетов, в каких только транснациональных компаниях он не владел контрольным пакетом акций и в каких только крупномасштабных спекуляциях оружием не принимал участия, какое правительство не подкупал и какой папа Римский не просил у него аудиенции?

Его происхождение терялось во мраке неизвестности. О нем ходили легенды.

Официанты автоматически принялись обслуживать его и Габриэля. Решили, что он – один из обычных постояльцев, то же самое подумали и портье, и директор Гебели, которому принадлежал пансионат. На старика никто не обратил особого внимания, и когда он вновь исчез, все тут же забыли о нем. Он был для них просто одним из гостей. Не в лучшей форме: какие-то нелады с пищеварением, сердце тоже не тянет, да и возрастной диабет дает о себе знать. Ему явно пошли на пользу здешние тихие леса, пешие прогулки к целебному источнику – всегда в сопровождении Габриэля – и три стакана целебной воды каждое утро, равно как и ежедневный концерт преимущественно классической музыки в четыре часа пополудни.

Его теология представлялась автору узкими мостками над пропастью. Но поскольку из пропасти поднимался запах пота, вызванный борьбой между его необычайным уродством и его же чудовищной чувственностью, ему понадобились еще одни мостки: обожествление двух покойных жен – Эмилии Лаубер и Оттилии Ройхлин, а также ныне живущей супруги Цецилии Ройхлин, сестры покойной Оттилии, обожествление, напоминающее почитание Девы Марии Римскими Папами.

Мостки теологии моментально перекрыли пропасть, едва он решился на поступок.

Он нырнул к ней в постель и в свой третий брак.

Окон в самолете не оказалось, попасть в кабину пилота было нереально, к тому же при наборе высоты к шампанскому подмешали снотворное, хотя стюард не появлялся. Ухабистая взлетно-посадочная полоса, на которую самолет в этот раз сел, граничила с площадкой для гольфа. Выйдя из самолета, адвокат оказался на зеленой лужайке. Кругом валялись биты для гольфа, многие уже покрытые ржавчиной, а также шары. Солнце стояло низко над горизонтом, видимо, день клонился к вечеру. В конце лужайки виднелось белое длинное здание, которое благодаря куполу, возвышавшемуся над одним из его флигелей, слегка смахивало на нечто ватиканообразное. Стояло оно на самом краю крутого обрыва, и вид у него был необычайно заброшенный, все окна выбиты. Видимо, здание это некогда служило гостиницей, но, очевидно, очень давно, ибо пустые помещения были густо оплетены паутиной, а из гнезд, прилепившихся над оконными и дверными проемами, вылетали птицы. В одном из коридоров по полу бродил огромный паук величиной с ладонь. Туалет носил следы былой роскошной отделки, но загажен до предела. Под куполом располагался парадный зал с огромной буфетной стойкой, очевидно не использовавшейся в течение многих месяцев: вся она была покрыта плесенью и засижена мухами. Вода в Тихом (или Атлантическом) океане ближе к горизонту казалась более светлой. По фуникулеру к кромке воды со скрипом и скрежетом спускалась кабина, навстречу ей – с таким же скрипом и скрежетом – двигалась другая, пустая, а на пляже лежал босой мужчина с грудью, заросшей густой седой шерстью, облаченный лишь в поношенные брюки от вечернего костюма. Лицо мужчины прикрывала широкополая соломенная шляпа. Возможно, то был Великий Старец, а возможно, и кто-то другой. Он спал на тюфяке, сквозь дыры которого вываливался конский волос.

Фридрих Дюрренматт - Ущелье Вверхтормашки краткое содержание

Ущелье Вверхтормашки слушать онлайн бесплатно

Ущелье Вверхтормашки - слушать аудиокнигу онлайн бесплатно, автор Фридрих Дюрренматт, исполнитель Евгений Терновский

Фридрих Дюрренматт слушать все книги автора по порядку

Фридрих Дюрренматт - Ущелье Вверхтормашки отзывы

Отзывы слушателей о книге Ущелье Вверхтормашки, исполнитель: Евгений Терновский. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.

1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Новые комментарии

Читая книги о войне, всегда стараешься понять, как обычные люди пережили эти ужасы, как матери переносили смерть своих детей, что они чувствовали? Лизе Чайкиной было 23 года, когда она отдала свою жизнь за Родину За этот подвиг она бала награждена орденом Ленина и ей было присвоено звание Героя Советского Союза. О ней написал книгу Николай Бирюков, будучи прикованным к кровати, Единственное, что он мог, это двигать руками, писать. Ему помогала его жена, простая сельская учительница. Среди многочисленных писем фронтовиков, благодаривших писателя за эту книгу, есть письма артиллеристов, штурмовавших Берлин, которые сообщали, что на снарядах, выпущенных по фашистскому логову, они писали: "За нашу Чайку". В 1945 г. комсорг 705-го полка Николай Беляев написал на стене Рейхстага "Наша Лиза" в память о Лизе Чайкиной, с которой он был знаком до войны. В Москве улица в её честь находится рядом с улицей Зои и Александра Космодемьянских. И это символично. Ей посвятила свою поэму Мария Комиссарова, а поэт Михаил Светлов цикл стихотворений. Композитор Маргарита Кусс написала поэму для симфонического оркестра. Жаль, что подвиг советского народа забывается и такие книги мало кто читает, а ведь они делают из нас настоящих людей.

Дюрренматт не раз повторял, что он наследник европейского Просвещения. Но это был странный просветитель. Он хотел объяснить мир, но объяснить не до конца. Дух человеческий требует загадок неразрешимых, требует секретов и тайн.

Рецензии

"Ущелье Вверхтормашки" отзывы

Отзывы читателей о книге Ущелье Вверхтормашки, автор: Дюрренматт Фридрих. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.

Читайте также: