Стихи о школе вознесенский

Обновлено: 08.07.2024

Пожар в Архитектурном институте

коровники в амурах,

райклубы в рококо!

Автор философски воспринимает то, что его диплом сгорел:

Жизнь — смена пепелищ.

Мы все перегораем.

Беженка

Беги, беги, беженка,

на руках с грудным!

На снежной дорожке бежевой

не столкнись с крутым.

Греби, греби, беженка,

Беги, беги, белая

береза за окном!

Под крики: «Бей черножопых!

Кружись, полосатым крыжовником,

Бедствие! Нет убежища.

Гоним к берегам другим,

махнув, убегает Крым.

рвет нас до тошноты.

Ты — ближнее зарубежье,

и дальнее — тоже ты.

Беги, беги от группешника,

сердечка уставший ком,

несись, спотыкаясь бешено,

по снегу босиком.

Ротвеллером из лендровера

Беги, беги, родина,

Беги, беги, беженка, беги, беги, бе.

Беги, беги, чудо Божие, беги, беги, Бо.

Над лугом погибшим Бежиным,

по небу, в облаках

бежит от нас Божья беженка

с ребеночком на руках.

Чувство

Падали, хрипя до рвоты, ротные.

Чернозем остался на губе.

Эротическое чувство родины

прижимает, милая, к тебе.

И никелированная ересь,

месяцем пошедши на ущерб,

русский эрос — Эрэсэфэсэрос —

в небе молот скрещивал и серп.

Нержавейка озаряла серость

полосато вроде лунных зебр.

За границей шепчем, как молитву,

наш нецензурованный словарь.

Дворянин, судимый за Лолиту,

сквозь нее усадьбу целовал.

это не свобода сатаны,

это вопли на соборной площади

потерявшей родину страны.

Холода черемух приворотные.

Из чужих, заморских пропастей

эротическое чувство родины

тянет всех в последнюю постель.

дают на концерте цветы.

чтоб эту охапку нести.

А дома я пью твою вазу,

В тебе, запрокинувши разум,

ночной распустился цветок.

Последние семь слов Христа

Тусовок люблю разодетый вздор,

как полюбил христиан Диор.

Наш творческий поиск неутомим,

ибо не ведаем, что творим.

Медведь воспитывает Пустынника.

Пробирку медик нес на крестины.

Медведают, что творят.

А в сердце бои между Духом и био —

не сладишь с сердцем своим,

не ведаем, что творим.

В нынешнем августе крестообразно

встанут планеты в ряд.

Простишь, когда сами рабы соблазна

Идет простывшая Магдалина,

нимфетка, сквозь снегопад.

Нет окаянного кокаина!

Не ведают, что творят.

Постыдные толпы вопят до хрипа,

но снова не Тот распят.

Боже, прости им, ибо

не ведают, что творят.

Жуткий крайзис супер стар

Идет эмиссия мыслей. Поющая мисс Эмиссия снимает комиссионные с эмиссии попсы. Шуршит под ногой опущенная эмиссия компромиссов.

Андрей Вознесенский является довольно известным советским и российским поэтом и публицистом. При жизни его творчество признавалось не всеми литературными деятелями, как и творчество Ахмадулиной и Евтушенко. Недовольство творчеством выражали не только другие поэты, но также и власть, из-за чего некоторые тиражи сборников были сожжены.

Тематика стихов Андрея Вознесенского:

Благодаря своему таланту и прекрасным стихотворениям Андрей Вознесенский неоднократно ездил с выступлениями на запад, что сделало его самым популярным поэтом в США.

Многие стихи Андрея Вознесенского легли в основу песен, которые были спеты как известными исполнителями российской сцены, так и малоизвестными. Сам Андрей часто выступал в качестве поэта-песенника.

Стихотворений в базе нашего большого каталога

Видео и просто стихи, произведения современных поэтов

Все опубликованные стихи являются общественным достоянием согласно ГК РФ (статьи 1281 и 1282).

Все описания Поэтов авторов, Анализы стихотворений, структура библиотеки и дизайн сайта защищены авторским правом

Лучшие стихи Андрея Вознесенского

Вознесенский Андрей Андреевич (1933 - 2010) - русский поэт, один из самых известных поэтов-шестидесятников, прозаик, художник, архитектор. Лауреат Госсударственной премии СССР (1978).

В чьем ресторане, в чьей стране - не.
но в полночь
есть шесть мужчин, есть стол, есть Новый.
и женщина разгневанная - бьет!

Нос растет в течение всей жизни
(Из научных источников)
Вчера мой доктор произнес:
"Талант в вас, может, и возможен,

Почему два великих поэта,
проповедники вечной любви,
не мигают, как два пистолета?
Рифмы дружат, а люди — увы.

Судьба, как ракета, летит по параболе
Обычно — во мраке и реже — по радуге.
Жил огненно-рыжий художник Гоген,
Богема, а в прошлом — торговый агент.

Мальчики с финками, девочки с.
Две проводницы дремотными сфинксами.
В вагоне спят рабочие,
Вагон во власти сна,

Ты с теткой живешь. Она учит канцоны.
Чихает и носит мужские кальсоны.
Как мы ненавидим проклятую ведьму.
Мы дружим с овином, как с добрым медведем.

Стихи не пишутся - случаются,
как чувства или же закат.
Душа - слепая соучастница.
Не написал - случилось так.

Запомни этот миг. И молодой шиповник.
И на Твоем плече прививку от него.
Я - вечный Твой поэт и вечный Твой любовник.
И - больше ничего.

Я во Львове. Служу на сборах,
в красных кронах, лепных соборах.
Там столкнулся с судьбой моей
лейтенант Загорин. Андрей.

Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.

Возложите на море венки.
Есть такой человечий обычай —
в память воинов, в море погибших,
возлагают на море венки.

Париж скребут. Париж парадят.
Бьют пескоструйным аппаратом,
Матрон эпохи рококо
продраивает душ Шарко!

Он тощ, словно сучья. Небрит и мордаст.
Под ним третьи сутки
трещит мой матрац.
Чугунная тень по стене нависает.

Есть русская интеллигенция.
Вы думали — нет? Есть.
Не масса индифферентная,
а совесть страны и честь.

Сидишь беременная, бледная.
Как ты переменилась, бедная.
Сидишь, одергиваешь платьице,
И плачется тебе, и плачется.

Не придумано истинней мига,
чем раскрытые наугад -
недочитанные, как книга,-
разметавшись, любовники спят.

Ну что тебе надо еще от меня?
Чугунна ограда. Улыбка темна.
Я музыка горя, ты музыка лада,
ты яблоко ада, да не про меня!

Лик ваш серебряный, как алебарда.
Жесты легки.
В вашей гостинице аляповатой
в банке спрессованы васильки.

Для души, северянки покорной,
и не надобно лучшей из пищ.
Брось ей в небо, как рыбам подкормку,
монастырскую горсточку птиц!

Не возвращайтесь к былым возлюбленным,
былых возлюбленных на свете нет.
Есть дубликаты —
как домик убранный,

Я служил в листке дивизиона.
Польза от меня дискуссионна.
Я вел письма, правил опечатки.
Кто только в газету не писал

Ты кричишь, что я твой изувер,
и, от ненависти хорошея,
изгибаешь, как дерзкая зверь,
голубой позвоночник и шею.

Он приплыл со мной с того берега,
заблудившись в лодке моей.
Не берут его в муравейники.
С того берега муравей.

Нас несет Енисей.
Как плоты над огромной и черной водой.
Я - ничей!
Я - не твой, я - не твой, я - не твой!

Памяти жертв фашизма
Певзнер 1903, Сергеев 1934,
Лебедев 1916, Бирман 1938,
Бирман 1941, Дробот 1907.

Я не знаю, как остальные,
но я чувствую жесточайшую
не по прошлому ностальгию —
ностальгию по настоящему.

В. Шкловскому
— Мама, кто там вверху, голенастенький —
руки в стороны — и парит?
— Знать, инструктор лечебной гимнастики.

Оправдываться — не обязательно.
Не дуйся, мы не пара обезьян.
Твой разум не поймет — что объяснять ему?
Душа ж всё знает — что ей объяснять?

Есть русская интеллигенция.
Вы думали — нет? Есть.
Не масса индифферентная,
а совесть страны и честь.

Он вышел в сад. Смеркался час.
Усадьба в сумраке белела,
смущая душу, словно часть
незагорелая у тела.

Я шел вдоль берега Оби,
я селезню шел параллельно.
Я шел вдоль берега любви,
и вслед деревни мне ревели.

Загляжусь ли на поезд с осенних откосов,
забреду ли в вечернюю деревушку -
будто душу высасывают насосом,
будто тянет вытяжка или вьюшка,

Москва завалена арбузами.
Пахнуло волей без границ.
И веет силой необузданной
Оот возбужденных продавщиц.

Читайте также: