Спокойной ночи краткое содержание
Обновлено: 02.07.2024
Финальные кадры. Красивый артхаусный дом, расположенный у кукурузного поля на живописном берегу озера, охвачен пламенем пожара. Уцелевших нет, как нет и обгоревших тел. Камера выхватывает фигуру женщины в желтом платье, которая удаляется в сторону леса.
Эпилог фильма. Братья-близнецы Элиас и Лукас бегут по кукурузному полю навстречу маме. Все трое сусально улыбаются, обнимаются и выглядят абсолютно счастливыми.
По всему хронометражу авторами картины разбросаны триггеры ‒ визуализированные сюжетные якоря, которые помогают верному восприятию происходящего на экране. Их сопоставление и анализ открывают зрителю смысл фильма.
Ключевым является понимание того, что на самом деле в доме только один ребенок ‒ Элиас. Лукас живет лишь в воображении брата-близнеца. Это поясняют кадры с игрой мальчиков в прятки на природе. Когда Элиас открыл глаза, чтобы идти искать брата, то увидел лишь круги на водной глади озера.
То, что ребёнок погиб в результате несчастного случая, подтверждают действия матери. Утром она готовит только одну смену одежды и только один завтрак, не отвечает Лукасу до тех пор, пока просьбу не озвучит его брат. Она попросту не видит второго сына, который является плодом воображения Элиаса.
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Спокойной ночи: краткое содержание, описание и аннотация
Андрей Синявский: другие книги автора
Кто написал Спокойной ночи? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Спокойной ночи — читать онлайн ознакомительный отрывок
Андрей Донатович Синявский
© Синявский А.Д., наследники, 2015
© Синявская-Розанова М.В., 2015
«Спросят когда-нибудь: кто ты? кем был? как звать.
Из гроба прошелестю: пи-пи-пи-пи-писатель…
Все же, если попытаться. Есть у меня такая любимая и не столь уж завиральная идея: коль скоро русская история ходит по кругу, в ней – как в пьесе, играемой в разных декорациях, – повторяются главные, типологические фигуры. Ну, например: один молодой поэт, живописатель сельской жизни с ее ужасной нищетой и грязью, получил рукопись молодого автора. Читал всю ночь. Пришел в восторг. Немедленно издал в своем самом прогрессивном журнале. Автор приобрел раннюю славу, но с публикатором потом поругался, а еще позже помирился. Автора больше всего интересуют еврейский и славянский вопросы, одно из самых знаменитых его произведений – документальный роман о тюрьме, где он провел несколько лет по необоснованному обвинению, а художественные его романы отличаются напряженным поиском истины и в значительной степени состоят из диалогов главных героев на общекультурные и философские темы. Один из таких диалогов – едва ли не самый известный, – происходит между агностиком Иваном и глубоко верующим Алешей.
Это я про кого? Про Достоевского и Некрасова – или Солженицына и Твардовского?
Вот то-то. Перечитайте спор Ивана Денисовича с сектантом Алешкой, параллельность которого известному диалогу о Великом инквизиторе заметил еще Владимир Лакшин.
У Солженицына, как и у Достоевского, был главный враг. В русской истории вообще есть такая фигура заигравшегося, что ли, человека: он поверил в оттепель – а оттепель, как всегда, оказалась половинчатой, и его цап! В екатерининские времена это Радищев и Новиков, при Александре II – Чернышевский и Михайлов, а в СССР 1965 года – Синявский и Даниэль.
Александр Абрамов - Спокойной ночи! краткое содержание
Спокойной ночи! - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Александр Абрамов, Сергей Абрамов
Из речи шефа Системы Всеобщего Контроля
Красный глазок над дверью мигнул и погас. Ли подвинул кресло к пульту и включил микрофон внешней связи.
– Младший блок-инспектор Ли Джексон к смене готов.
На светящихся экранах над пультом появились расплывающиеся зеленые полосы. Ли подкрутил верньер настройки. Полосы исчезли, и четкий металлический голос произнес:
– Блок номер триста семнадцать. Двадцать часов ноль минут по меридиальному времени. Восемьсот шестьдесят каналов под контролем блока. Дополнительные подключения регистрируются.
Ли довольно откинулся в кресле. Вот и началось его первое самостоятельное дежурство. В Особом отделе Системы с новичками долго не церемонятся. Краткий курс теории механического контроля сна, два сеанса гипнопедии, отведенных на заучивание библии спящего человека или Всеобщего Каталога снов, и час практической демонстрации аппаратуры. Только вчера старший инспектор Бигль показал ему весь подконтрольный им механизм аппаратной, а уже сегодня Ли сам сидит перед пультом. Конечно, обязанности блок-инспектора не так уж сложны: просматривай сны, отобранные автоконтролем как отклонения от каталогических норм, и сообщай о них по начальству. А уж кто прав и кто виноват, без него разберутся.
За спиной Ли почти бесшумно открылась дверь, но он все же услышал и обернулся.
– Привыкаешь, сынок? — спросил вошедший Бигль.
Он был высок, грузен и не очень подвижен, как бросивший спорт тяжеловес. Ему было явно жарко в его черном инспекторском мундире: он то и дело вытирал вспотевший лоб и шею большим клетчатым платком, — прогресс техники ничем не оснастил этот вид туалетного сервиса.
– Я посижу у тебя немного, ладно? — прибавил он.
Ли согласно кивнул. Ему нравился Бигль, его ободряющая улыбка и добродушная интонация в обращении. Но было чуточку обидно, что инспектор все-таки не доверяет ему. Ну что ж, пусть лишний раз убедится, что на Ли можно положиться в любую минуту дежурства.
Впрочем, Бигль как будто и не заметил этой маленькой обиды своего подчиненного. Он лениво расстегнул мундир и развязал галстук.
– Ну и жара, — сказал он, отдуваясь.
– И чего это людям не хватает? — вздохнул он. — Ложишься спать — загляни в каталог. Выбери что-нибудь по вкусу и спи на здоровье. Тебе хорошо, и нам спокойно. Хочешь из классики что-нибудь про ковбоев или про гангстеров, хочешь про супермена или про наших парней с Юпитера — пожалуйста! Хочешь стриптиз какой-нибудь или спортивную драку для полировки крови — тоже не возражаем. Хочешь музыки — только выбирай: в каталоге снов все джазы с сотворения мира подобраны. Набери индекс на сомнифере и смотри до утра. Так нет — им обязательно запретное подай!
Бигль замолчал, обмахиваясь, как веером, своим огромным платком. Ли слушал, не поворачиваясь и все время краснея: он не знал, как воспринять неожиданную откровенность начальника. А Бигль словно и не замечал смущения юноши.
– Это тот, где она все время цвет меняет? — спросил Ли.
– А где этот ваш приятель?
– В сумасшедшем доме, сынок. Насмотрелся до чертиков. — Бигль помолчал и прибавил грустно: — Тоже меру знать нужно, Головы не терять.
– Бывает, — равнодушно заметил Ли.
Бигль неожиданно рассердился.
– На что обиделся? Непонятно? Старику Биглю самому еще многое непонятно. — Его передернуло от одной мысли о досье доктора. — Сомниферы, видите ли, им не нравятся. Природу им подавай!
– Скажите, сэр… — В наступившей тишине вопрос Ли прозвучал неожиданно громко. Юноша испуганно замолчал и прибавил почти шепотом: — Как появились эти сомниферы? Откуда? Нам в школе о них не говорили. И в учебниках ничего не было.
Ли так не думал. Его вообще не волновал этот вопрос. Он вырос в обыкновенной семье, учился в обыкновенной школе, по обыкновенным учебникам, у обыкновенных учителей. Прошлое он знал, как галерею великих людей: фараоны, Ксеркс, Александр Македонский, Тимур, Наполеон, Гитлер. В Штатах были свои герои: Морган, Рокфеллер, Форд, Маккарти, Голдуотер. Свободный мир удалось отстоять от красной лавины, залившей большую половину планеты только потому, что власть вовремя взяли в свои руки творцы Системы Всеобщего Контроля. Она казалась Ли незыблемой, как солнце днем или звезды ночью. Она просвещала, воспитывала, учила, вела. Она обеспечивала работу и отдых. И сомниферы были такой же неотъемлемой ее частью, как и вытеснившие автомобили спиды, телеинформация и юниэкраны — универсальные зрелища, пришедшие на смену таким древним увеселениям, как театр, телевидение и кино. И сомневаться в полезности сомниферов было столь же бессмысленно, как не признавать реле искусственного климата.
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Александр Абрамов - Спокойной ночи! краткое содержание
Близкое будущее. Половину мира заняла коммунистическая империя, другая половина мира находится под властью тоталитарной партии, где и происходит действие рассказа. Чтобы лучше следить за своим населением и подавлять в зародыше любые повстанческие мысли, все сны были взяты под наблюдение. Существовал каталог снов, из которого можно было выбирать понравившийся сон или смотреть свои сны, но тогда наблюдение за сном будет намного тщательнее и основательнее. Главный герой как раз и начал работать в учреждении за контролем снов, и чем дальше он работал, тем больше он стал сомневаться в правильности контроля.
Спокойной ночи! читать онлайн бесплатно
Александр Абрамов, Сергей Абрамов
Из речи шефа Системы Всеобщего Контроля
Красный глазок над дверью мигнул и погас. Ли подвинул кресло к пульту и включил микрофон внешней связи.
— Младший блок-инспектор Ли Джексон к смене готов.
На светящихся экранах над пультом появились расплывающиеся зеленые полосы. Ли подкрутил верньер настройки. Полосы исчезли, и четкий металлический голос произнес:
— Блок номер триста семнадцать. Двадцать часов ноль минут по меридиальному времени. Восемьсот шестьдесят каналов под контролем блока. Дополнительные подключения регистрируются.
Ли довольно откинулся в кресле. Вот и началось его первое самостоятельное дежурство. В Особом отделе Системы с новичками долго не церемонятся. Краткий курс теории механического контроля сна, два сеанса гипнопедии, отведенных на заучивание библии спящего человека или Всеобщего Каталога снов, и час практической демонстрации аппаратуры. Только вчера старший инспектор Бигль показал ему весь подконтрольный им механизм аппаратной, а уже сегодня Ли сам сидит перед пультом. Конечно, обязанности блок-инспектора не так уж сложны: просматривай сны, отобранные автоконтролем как отклонения от каталогических норм, и сообщай о них по начальству. А уж кто прав и кто виноват, без него разберутся.
За спиной Ли почти бесшумно открылась дверь, но он все же услышал и обернулся.
— Привыкаешь, сынок? — спросил вошедший Бигль.
Он был высок, грузен и не очень подвижен, как бросивший спорт тяжеловес. Ему было явно жарко в его черном инспекторском мундире: он то и дело вытирал вспотевший лоб и шею большим клетчатым платком, — прогресс техники ничем не оснастил этот вид туалетного сервиса.
— Я посижу у тебя немного, ладно? — прибавил он.
Ли согласно кивнул. Ему нравился Бигль, его ободряющая улыбка и добродушная интонация в обращении. Но было чуточку обидно, что инспектор все-таки не доверяет ему. Ну что ж, пусть лишний раз убедится, что на Ли можно положиться в любую минуту дежурства.
Впрочем, Бигль как будто и не заметил этой маленькой обиды своего подчиненного. Он лениво расстегнул мундир и развязал галстук.
— Ну и жара, — сказал он, отдуваясь.
— И чего это людям не хватает? — вздохнул он. — Ложишься спать — загляни в каталог. Выбери что-нибудь по вкусу и спи на здоровье. Тебе хорошо, и нам спокойно. Хочешь из классики что-нибудь про ковбоев или про гангстеров, хочешь про супермена или про наших парней с Юпитера — пожалуйста! Хочешь стриптиз какой-нибудь или спортивную драку для полировки крови — тоже не возражаем. Хочешь музыки — только выбирай: в каталоге снов все джазы с сотворения мира подобраны. Набери индекс на сомнифере и смотри до утра. Так нет — им обязательно запретное подай!
Бигль замолчал, обмахиваясь, как веером, своим огромным платком. Ли слушал, не поворачиваясь и все время краснея: он не знал, как воспринять неожиданную откровенность начальника. А Бигль словно и не замечал смущения юноши.
— Это тот, где она все время цвет меняет? — спросил Ли.
— А где этот ваш приятель?
— В сумасшедшем доме, сынок. Насмотрелся до чертиков. — Бигль помолчал и прибавил грустно: — Тоже меру знать нужно, Головы не терять.
— Бывает, — равнодушно заметил Ли.
Бигль неожиданно рассердился.
— На что обиделся? Непонятно? Старику Биглю самому еще многое непонятно. — Его передернуло от одной мысли о досье доктора. — Сомниферы, видите ли, им не нравятся. Природу им подавай!
— Скажите, сэр… — В наступившей тишине вопрос Ли прозвучал неожиданно громко. Юноша испуганно замолчал и прибавил почти шепотом: — Как появились эти сомниферы? Откуда? Нам в школе о них не говорили. И в учебниках ничего не было.
Ли так не думал. Его вообще не волновал этот вопрос. Он вырос в обыкновенной семье, учился в обыкновенной школе, по обыкновенным учебникам, у обыкновенных учителей. Прошлое он знал, как галерею великих людей: фараоны, Ксеркс, Александр Македонский, Тимур, Наполеон, Гитлер. В Штатах были свои герои: Морган, Рокфеллер, Форд, Маккарти, Голдуотер. Свободный мир удалось отстоять от красной лавины, залившей большую половину планеты только потому, что власть вовремя взяли в свои руки творцы Системы Всеобщего Контроля. Она казалась Ли незыблемой, как солнце днем или звезды ночью. Она просвещала, воспитывала, учила, вела. Она обеспечивала работу и отдых. И сомниферы были такой же неотъемлемой ее частью, как и вытеснившие автомобили спиды, телеинформация и юниэкраны — универсальные зрелища, пришедшие на смену таким древним увеселениям, как театр, телевидение и кино. И сомневаться в полезности сомниферов было столь же бессмысленно, как не признавать реле искусственного климата.
В такой сложной ситуации Инио-сэнсэй находит выход: он обращается к идеалам имморализма и экзистенциализма. Реализм скрывает целый пласт субъективности и иррациональных импульсов, выдвигая на передний план социальный характер человеческих трагедий. Романтизм возвышает чувства и эмоции, однако в своём стремлении к прекрасному необдуманно гиперболизирует эстетическую красоту, забывая об ужасном, дисгармоничном, безобразном. И лишь экзистенциализм, сочетая в себе суровые сюрреалистические изображения мира и реальные переживания человека, создаёт мир в котором есть место и снам, и ночным кошмарам, и странным видениям и реальным моментам повседневной обыденности.
История Пуньпуньямы Пунпуна начинается в начальной школе, где он с первого взгляда влюбляется в новенькую по имени Танака Айко, гуляет с друзьями и ведёт жизнь нормального мальчишки, который вступает в период полового созревания.
По ходу произведения усиленными темпами нарастает напряжение, усиливается мрачная атмосфера циничного фатализма и пессимизма, происходит стирание границ между привычными образами героя и антигероя. Обильное количество постельных сцен, временная одержимость сексом главного героя изображены настолько правдоподобно и реалистично, что наоборот обостряют, а не разряжают обстановку.
У героев истории нет собственных особняков и гор денег, они далеко не лучшие ученики школы и не блещут ни умом, ни красотой, кроме Сатчан ни у кого нет таланта, и в целом у них вообще нет ничего из того, что не свойственно обычным людям. Реальные люди гораздо проще героев аниме. Они не носят дерзких причёсок, не обладают уникальным оружием, у них обычное телосложение и отнюдь не всегда их жизни имеют счастливый конец.
Кто такой Пунпун, протагонист всего произведения? Он изображён как шарж, детский рисунок, набросок, который по ходу повествования превращается в треугольник, чёрный квадрат, демона и человека. Он не говорит, но повествует свою историю. В его мире есть Бог, но он отображается в виде весёлого парня с задорной причёской в стиле афро, постоянно дающего вредные советы. Он живёт в очень необычном мире, где его возлюбленная Айко может существовать, где дети могут смеяться и созерцать звездопады. Но, тем не менее, в его мире возможны неблагополучные семьи, трусость, предательство, безнадежность, суета и скука, где в обыденной жизни нет ничего кроме горькой жалости и постоянной депрессии.
После череды трагических событий, Пунпун просто хотел жить одинокой жизнью, накапливая скорбь и оплакивая недостижимую мечту. В момент последнего диалога с Айко во сне, сквозь строчки он говорит своё истинное желание: исчезнуть из памяти у всех, с кем он был связан. Но даже этому желанию не суждено сбыться. Чудовищный трагизм окончания этой истории состоит в том, что человека, который выбирает вечный сон по своей воле в любом случае рано или поздно разбудят. Очевидно, что жизнь – это более болезненная, сложная и трудная штука, чем смерть, потому, быть обречённым на жизнь – это самый болезненный, самый неподходящий конец для главного героя.
Но, если смотреть с другой стороны – то это и есть Жизнь, трагичная и прекрасная одновременно. В манге остается надежда, что счастье можно отыскать и в обыденных вещах, только если не убегать и ценить то, что у тебя уже есть. И, возможно, следующий герой истории, который влюбится в переведённую ученицу, напишет её совсем по-другому. Ведь главный смысл всего произведения Асано Инио – это поставить очень важные вопросы на которые каждый находит свои собственные ответы. Ведь знание лучше незнания, решительность лучше нерешительности, а магия и иллюзия, какими бы прекрасными и соблазнительными они ни были, в конечном счете, ослабляют человеческий дух. Мечты и фантазии переплетаются с реальной действительностью, воспоминаниями, мифами, архетипами и культурными стереотипами нашего воспитания, обломками разбитых мечтаний, неосуществлённых желаний, болезненными амбициями – создавая уникальное существо во Вселенной – людей. Мы должны говорить о нас и наших проблемах, потому что наша жизнь, наше существование приговорены к смерти, в которую мы не хотим верить, к любви, которую мы теряем, к свободе, которой мы боимся, и к опыту, который отдаляет нас даже от самых близких друзей.
Читайте также: