Сомерсет моэм неудавшееся бегство краткое содержание
Обновлено: 06.07.2024
Я всегда был убеждён, что, если женщина задумала выйти замуж, ничто, кроме немедленного побега, не может спасти мужчину. Хотя и не всегда. Однажды мой друг, увидев неизбежную угрозу, неотвратимо надвигающуюся на него, взял билет на пароход (с одной только зубной щёткой в багаже, так сильно осознавал он опасность и необходимость немедленно действовать) и провёл год, путешествуя вокруг мира. Но когда, полагая себя в безопасности (он говорил, что женщины непостоянны и через двенадцать месяцев она вовсе забудет обо мне), он высадился в том самом порту, первым человеком, кого он увидел, весело машущей ему рукой на пристани, была маленькая леди, от которой он сбежал. Я знал только одного мужчину, кто в таких обстоятельствах сумел выпутаться. Его звали Роджер Чаринг.
Когда Роджер сказал, что наконец-то уговорил её пожениться, я пожелал ему счастья.
- Я надеюсь, мы останемся добрыми друзьями, - сказал он. - Она малость побаивается тебя, знаешь ли; она думает, что ты бессердечный.
- Понятия не имею, почему она так думает.
- Она же тебе нравится, не так ли?
- Она пережила тяжёлые времена, бедняжка. Мне так её жалко.
Я не мог бы сказать меньше. Я знал, что она глупа, и я думал, что она интриганка. Я был убеждён, что она крепка, как скала.
Впервые, когда я встретил её, мы вместе играли в бридж, и, хотя она была моим партнёром, она дважды побила мои лучшие карты. Я вёл себя, как ангел, но я думал, что если из чьих-то глаз и суждено политься слезам, то это скорее будут мои, нежели её. А затем, к концу вечера проиграв мне значительную сумму, она пообещала прислать чек, чего никогда так и не сделала, так что я не мог не думать, что это у меня, а не у неё должно было быть жалостливое выражение лица, когда мы встретились следующий раз.
Роджер представил её своим друзьям. Он покупал ей прелестные драгоценности. Он вывозил её повсюду. Было объявлено, что их женитьба состоится в скором будущем. Роджер был очень счастлив. Он делал доброе дело и в то же время нечто, что очень хотел сделать. Это была необычная ситуация и не удивительно, что он был больше доволен собой, чем приличествовало.
Внезапно он разлюбил. Не знаю, почему. Едва ли он устал от её разговоров, скорее, её жалостливый вид перестал терзать струны его сердца. Его глаза открылись и он стал даже проницательней, чем был раньше. Он стал беспокоиться, что Рут Барлоу вознамерилась выйти за него замуж, и он поклялся торжественной клятвой, что ничто не сможет заставить его жениться на Рут Барлоу. Но он был в затруднении. Сейчас, когда он снова властвовал над собой, он ясно видел, с какого сорта женщиной имеет дело и беспокоился, что, если он попросит её освободить его, она (в своей трогательной манере) оценит свои раненые чувства в чрезмерно высокую цифру. С другой стороны, для мужчины всегда неловко увлечь и обмануть женщину. Люди склонны думать, что такой мужчина поступает плохо.
- Если ты вскорости не найдёшь дома, - сказала она, - я изменю своё решение. Если ты продолжишь в том же духе, мы никогда не поженимся.
- Не говори так, - отвечал он, - Я умоляю тебя потерпеть. Я только что получил несколько новых списков от агентов, о которых я недавно услышал. В них должно быть не меньше шестидесяти домов.
Они вновь принялись охотится. Они осматривали всё больше и больше домов. В течение двух лет они осматривали дома. Рут стала молчаливой и насмешливой, её трогательные прекрасные глаза преисполнились почти зловещим выражением. У миссис Барлоу было терпение ангела, но наконец она взорвалась.
- Так ты хочешь или нет жениться на мне? – спросила она.
В её голосе была необыкновенная твёрдость, но она ничуть не повлияла на мягкость его ответа.
- Конечно, хочу. Мы поженимся, как только найдём дом. Кстати, я только что услышал о доме, который может нам подойти.
- Я чувствую себя недостаточно хорошо, чтобы осматривать какие-то дома.
- Бедняжка, я боюсь, ты выглядишь усталой.
Рут Барлоу вернулась к себе. Она не могла видеть Роджера, и ему пришлось довольствоваться звонками в её жилище, чтобы навести справки, и посылкой ей цветов. Он был неутомим и галантен. Каждый день он писал ей и рассказывал, что слышал о том или другом доме, который им надо осмотреть. Прошла неделя и он получил следующее письмо:
Он послал свой ответ специальной почтой:
Изучайте английский язык с помощью параллельного текста книги "Неудавшееся бегство". Метод интервальных повторений для пополнения словарного запаса английских слов. Встроенный словарь. Аналог метода Ильи Франка по изучению английского языка. Всего 814 книг и 2580 познавательных видеороликов в бесплатном доступе.
-
- 30 октября, 2020 - 30 октября, 2020 - 19 апреля, 2019 - 19 апреля, 2019 - 19 апреля, 2019 - 19 апреля, 2019 - 19 апреля, 2019 - 19 апреля, 2019 - 19 апреля, 2019 - 19 апреля, 2019 - 19 апреля, 2019 - 13 мая, 2018
страница 1 из 7 ←предыдущая следующая→ .
Then I went down to the lower deck crowded with passengers, Malays, Chinese and Dyaks, and made my way to the ladder.
Затем я спустился на нижнюю палубу, где толпились пассажиры: малайцы, китайцы, даяки, и пробрался к трапу.
It was a large, clumsy-looking craft, with a great square sail of bamboo matting, and it was crammed full of gesticulating natives.
Это было довольно большое, топорное на вид суденышко с большим квадратным парусом из плетеной бамбуковой циновки, битком набитое бурно жестикулировавшими туземцами.
As we drew near I saw that the coconut trees in a green abundance grew to the water’s edge and among them I saw the brown roofs of the village.
Когда лодка подплыла ближе к берегу, я заметил там купы кокосовых пальм, росших чуть ли не у самой кромки воды; среди них виднелись коричневые крыши домов — это была деревушка, куда я направлялся.
A Chinese who spoke English pointed out to me a white bungalow as the residence of the District Officer.
Китаец знавший английский язык, указал мне на белую хижину и сказал, что это резиденция управляющего округом.
Though he did not know it, it was with him that I was going to stay.
I had a letter of introduction to him in my pocket.
Он не знал, что именно там я и намеревался остановиться — в моем кармане лежало рекомендательное письмо к хозяину дома.
Я почувствовал себя крайне одиноким, когда вышел на берег и рядом со мной поставили на сверкающий песок мои чемоданы.
This was a remote spot to find myself in, this little town on the north coast of Borneo, and I felt a trifle shy at the thought of presenting myself to a total stranger with the announcement that I was going to sleep under his roof, eat his food and drink his whisky, till another boat came in to take me to the port for which I was bound.
Деревушка на северной оконечности острова Борнео, где я оказался, была поистине забытым Богом местом.
Я ощутил какую-то неуверенность при мысли о том, что придется представляться совершенно незнакомому мне человеку и заявить ему, что я собираюсь спать под его крышей, делить с ним еду и пить его виски, пока не придет другое суденышко, чтобы отвезти меня в порт, в который я направлялся.
But I might have spared myself these misgivings, for the moment I reached the bungalow and sent in my letter he came out, a sturdy, ruddy, jovial man, of thirty-five perhaps, and greeted me with heartiness.
Однако опасения мои оказались напрасными: когда я добрался до хижины и попросил передать хозяину письмо, из дома вышел веселый румяный крепыш лет тридцати пяти и сердечно меня приветствовал.
Пожав мне руку, он крикнул одному мальчику-слуге, чтобы тот принес нам выпить, а другому — чтобы позаботился о моем багаже.
Сомерсет Моэм - Неудавшееся бегство - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Неудавшееся бегство - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Неудавшееся бегство - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Сомерсет Моэм
(Пер. А. Кудрявицкий)
Пообедал я в вокзальном ресторане. Там было полно народа, и я сел за маленький столик, за которым расположился лишь один человек, чье лицо меня заинтересовало. Он был русский, этот высокий мужчина; меня поразила его полнота — он отрастил такое пузо, что вынужден был сидеть далеко от стола. Кисти рук его были сравнительно невелики, но над ними нависали не предплечья, а прямо-таки окорока. Длинные тонкие волосы этого человека были аккуратно зачесаны поперек макушки, чтобы скрыть лысину; его широкое, желтоватое, чисто выбритое лицо с массивным двойным подбородком казалось непристойно голым. Нос был мал и походил на крошечную смешную кнопочку, затерявшуюся среди изобилия плоти; черные блестящие глаза также не отличались величиной, однако рот был большой, чувственный, с красными губами. Одет этот мужчина был более или менее сносно: на нем был черный костюм, не поношенный, но какой-то неопрятный — казалось, с момента покупки его не касались ни щеткой, ни утюгом.
Обслуживали в ресторане плохо — привлечь внимание официанта было почти невозможно. Вскоре мы с соседом по столу разговорились. Он неплохо и довольно бегло говорил по-английски. Акцент был ощутим, но не утомлял слух. Собеседник мой засыпал меня вопросами о том, кто я такой, каковы мои планы на будущее и так далее и тому подобное. Мой род занятий в те времена заставлял меня держаться настороже, так что ответы мои только казались откровенными, на самом же деле искренности им не хватало. Я сказал соседу по столу, что я журналист. Он спросил, приходилось ли мне писать что-нибудь беллетристическое. В ответ я сознался, что порою балуюсь этим на досуге. Тогда он заговорил о современных русских романистах. Говорил он как интеллигентный человек. Не было сомнений, что он получил хорошее образование.
В это время мы упросили официанта принести нам по тарелке щей. Мой новый знакомый извлек из кармана небольшую бутылку водки и предложил мне ее с ним распить. Не знаю, водка или природная разговорчивость этого человека была тому причиной, но он вскоре начал откровенничать и рассказал многое о себе, хотя я ни о чем его не спрашивал. Происходил он, кажется, из дворян, по профессии был юрист, а по убеждениям — радикал. Какие-то неприятности с властями заставила его долгое время жить за границей, однако сейчас он возвращался домой. Дела задержали его во Владивостоке, но через неделю он намеревался отбыть в Москву; мне он сказал, что, если я соберусь приехать в этот город, он рад будет со мною повидаться.
— Вы женаты? — спросил он меня.
Я не совсем понял, какое ему до этого дело, но ответил, что женат. Он тихонько вздохнул:
— А я вдовец. Когда-то я женился на уроженке Швейцарии; ее родной город — Женева. Очень развитая была женщина. Прекрасно говорила по-английски, так же хорошо знала немецкий и итальянский, ну а французский, само собой, был ее родным языком. По-русски она говорила гораздо лучше, чем большинство иностранцев, — акцент был едва ощутим.
Он окликнул официанта, шествовавшего мимо нашего столика с полным подносом всякой снеди, и, насколько я понял — ведь русских слов я почти не знаю, — спросил его, долго ли еще нам придется ждать. Официант издал короткое, но, очевидно, ободряющее восклицание и ускорил шаги. Мой собеседник вздохнул:
— После Февральской революции обслуживание в ресторане стало кошмарное.
Он закурил очередную, едва ли не двадцатую по счету сигарету, а я, взглянув на часы, задумался, где бы мне все-таки поплотнее поесть, перед тем как сесть в поезд.
— Необычная женщина была моя жена, — продолжал русский. — Она преподавала музыку в лучших петроградских пансионах для благородных девиц. Долгие годы мы жили с ней в добром согласии. Однако она была ревнива по натуре и, к несчастью, до безумия меня любила.
Мне с трудом удалось сохранить на лице серьезную мину. Мой собеседник был одним из самых уродливых людей, каких я только встречал. Иногда румяные и веселые толстяки бывают обаятельны, но тучность этого мрачного человека казалась отталкивающей.
— Конечно, я не утверждаю, что всегда хранил ей верность. Она была уже немолода, когда мы поженились, да и брак наш длился целых десять лет. Она была маленькая, худенькая и к тому же плохо сложена. Зато язычок у нее был острый. Меня она считала своей собственностью и приходила в ярость, когда я нравился кому-то другому. Она ревновала меня не только к женщинам, с которыми я был знаком, но и к моим друзьям, книгам, даже к моему коту. Как-то раз в мое отсутствие она отдала кому-то мое любимое пальто только потому, что оно нравилось мне больше других. Но я человек довольно уравновешенный. Не могу отрицать, что она меня раздражала, но я привык к ее язвительности — это свойство ведь было заложено в нее от природы — и не собирался восставать против жены, как не восстают люди против плохой погоды или насморка. Я отвергал ее обвинения, пока можно было отпираться, а когда это уже становилось невозможным, пожимал плечами и закуривал сигарету.
Постоянные сцены, которые она мне закатывала, почти на меня не действовали. Я жил своей жизнью. Иногда, правда, я задумывался, питает ли жена ко мне страстную любовь или страстную ненависть. Впрочем, эти две вещи ведь неразрывно связаны.
Мы могли бы продолжать так жить до конца наших дней, если бы однажды ночью не произошел один весьма странный случай. Меня разбудил пронзительный вопль жены. Вздрогнув, я спросил ее, в чем дело. Она сказала, что видела страшный сон: ей приснилось, что я пытался ее убить. Жили мы на верхнем этаже большого дома; лестничная клетка там была с широкими пролетами, в центре же зиял глубокий колодец. Жене приснилось, что, как только мы поднялись с нею на верхний этаж, я обхватил ее руками и попытался перебросить через перила. Внизу был каменный пол, и такое падение означало верную смерть.
Она явно была потрясена, и я сделал все возможное, чтобы ее успокоить. Однако и на следующее утро, и через день, и через два она то и дело заговаривала об этом, и, как я ни высмеивал ее фантазии, очевидно было, что они крепко засели в ее голове. Я тоже не мог об этом не думать — ее сон открыл мне нечто, о чем я и не подозревал. Жене казалось, что я ее ненавижу, что я был бы рад от нее избавиться. Она, очевидно, понимала, что часто бывала невыносимой, и порою, должно быть, ей приходило в голову, что я способен ее убить. Пути мысли человеческой неисповедимы; иной раз у нас возникают соображения, признаться в которых кому-нибудь было бы стыдно. Иногда мне хотелось, чтобы моя жена завела любовника и сбежала с ним, иногда — чтобы внезапная и легкая смерть этой женщины дала мне свободу, но никогда, ни единого раза не посещала меня мысль о том, что я мог бы сам, своими руками избавить себя от тяжкого бремени.
Сон этот произвел большое впечатление на нас обоих. Мою жену он напугал; она стала сдерживать свой язычок и проявлять уступчивость. Но когда я поднимался по лестнице в свою квартиру, то не мог не перегибаться через перила и не думать о том, как легко было бы совершить то, что видела во сне жена. Перила были опасно низки. Одно быстрое движение — и дело сделано. Трудно было избавиться от этой навязчивой мысли.
Прошло несколько месяцев, и жена как-то разбудила меня среди ночи. Я очень устал и был раздражен. Она побледнела как мел и вся дрожала. Ей снова привиделся тот же сон. Разразившись рыданиями, она спросила, действительно ли я ее ненавижу. Я поклялся всеми святыми, какие только упомянуты в святцах, что люблю ее. Наконец она заснула опять. Я сделал все, что мог. Потом я лежал без сна. Мне казалось, я вижу, как она падает в колодец лестницы, слышу ее вопль и звук удара ее тела о каменный пол. Невольно я содрогнулся.
Читайте также: