Шиллер водолаз краткое содержание

Обновлено: 05.07.2024

Перевод Л. Гинсбурга

Тут все засуетились торопливо, И стар и млад поспешно поднялся. Взял землепашец золотую ниву, Охотник — темные леса,

А в поздний час издалека явился, Потупив взор, задумчивый поэт. Все роздано. Раздел земли свершился, И для поэта места нет.

Перевод В. Жуковского

И он подступает к наклону скалы И взор устремил в глубину… Из чрева пучины бежали валы, Шумя и гремя, в вышину; И волны спирались, и пена кипела: Как будто гроза, наступая, ревела.

И воет, и свищет, и бьет, и шипит, Как влага, мешаясь с огнем, Волна за волною; и к небу летит Дымящимся пена столбом; Пучина бунтует, пучина клокочет… Не море ль из моря извергнуться хочет?

И вдруг, успокоясь, волненье легло; И грозно из пены седой Разинулось черною щелью жерло; И воды обратно толпой Помчались во глубь истощенного чрева; И глубь застонала от грома и рева.

И он, упредя разъяренный прилив, Спасителя-бога призвал… И дрогнули зрители, все возопив, — Уж юноша в бездне пропал. И бездна таинственно зев свой закрыла: Его не спасет никакая уж сила.

И воет, и свищет, и бьет, и шипит, Как влага, мешаясь с огнем, Волна за волною; и к небу летит Дымящимся пена столбом… И брызнул поток с оглушительным ревом, Извергнутый бездны зияющим зевом.

Вдруг… что-то сквозь пену седой глубины Мелькнуло живой белизной… Мелькнула рука и плечо из волны… И борется, спорит с волной… И видят — весь берег потрясся от клича — Он левою правит, а в правой добыча.

Эта статья посвящена балладе Фридриха Шиллера; для художественного фильма Гюнтера Швайгера см. Der Taucher (2019) .

Баллада водолаз писал Фридрих Шиллер в балладах года 1797 , для которых он отредактированных Муз Альманаха для 1798 . В нем описывается отвага благородного мальчика, который погружается в морской водоворот, известный как пропасть Харибды , чтобы выиграть золотую чашу, которую бросил в нее его царь. Ему удается вернуть чашу, и он подробно рассказывает об ужасах глубин, которые он пережил, однако, не достигнув морского дна ( Счастлив тот, кто дышит розовым светом. / Но человек не пытается боги . ). Король обещает ему драгоценное кольцо с чашей, если он снова попытается спуститься, и принесет ему известие о самом глубоком морском дне . Дочь короля умоляет отца позволить жестокой игре хватить. Но король снова бросает чашу в водоворот и обещает юноше не только сделать из него превосходнейшего рыцаря , но и подарить ему в жены его дочь. Молодежь не может устоять перед этим искушением. Он снова бросается к жизни и смерти , но на этот раз прибой не возвращает его на поверхность.

Начало текста

Кто посмел, Риттерсманн или Кнапп,
нырнуть в это ущелье?
Я бросаю золотую чашу,
черный рот ее уже поглотил .
Кто может снова показать мне чашу,
тот может оставить ее себе, она его собственная. Сказал

царь и бросил с высоты
скалы, круто и круто висящей
в бесконечном море,
Чашу в Харибде завыл.
Я снова спрашиваю, кто смелее
нырнуть в эту глубину?

К истории мотива

Судя по всему, имя ныряльщика отсутствует только в этой версии и в балладе Шиллера. В противном случае его называют Николаус или Никола Писцис или Пеше ( Николаус или Никлас Фиш), Кола (Клаус) Пеше или что-то подобное (из сицилийской легенды о Колапесче ). Однако это имя было совершенно чуждо Шиллеру, поскольку он писал Гете 7 августа 1797 года: « Гердер теперь также вернул мне наши баллады, которые я ему передал; но какое впечатление они произвели, я не могу узнать из его письма. С другой стороны, я узнал из этого, что в ныряльщике я только усовершенствовал некоего Николая Пеше, который, должно быть, либо рассказал, либо спел о той же истории. Вы знаете этого Ник. Пеше, с кем я так неожиданно состязался? "

Ввиду этого печатная модель Шиллера могла быть только детской книгой Гёзе. Конечно, это не исключает, что Шиллер мог натолкнуться на материал через устное повествование, например Гете, который не назвал дайвера имени.

Кристиан Готлиб Göz, в свою очередь, использовал книгу Полезная Allerley по Кведлинбургский пастор Иоганн Огаст Эфраим Гоиз (1731-1793), в которой дайвер Cola Пеше и Никлас Fisch упоминается, как источник.

Настройки

Текст положил на музыку Иоганн Генрих Карл Борнхардт († 1843) для фортепиано и гитарного сопровождения.

Повторное использование

Хайнц Эрхард использовал эту тему в своем смысле.

Индивидуальные доказательства

литература

веб ссылки

Эта страница последний раз была отредактирована 25 января 2021 в 09:34.

ВОДОЛАЗЪ. (Изъ Шиллера.) "Удалый ли витязь иль отрокъ отважный Обрушится въ бездну съ обрывистыхъ скалъ? Я въ черныя челюсти пропасти влажной Бросаю изъ чистаго злата бокалъ. Кто царскую волю исполнитъ мою -- Тому я въ награду бокалъ отдаю. " Такъ царь говоритъ: и бокалъ свой бросаетъ Съ угрюмой, надъ моремъ нависшей скалы, Въ глубь грозной харибды -- и онъ исчезаетъ Въ свинцовой пучинъ зіяющей мглы. "Безстрашные сердцемъ, послушные мнѣ! Отъищетъ ли кто мои бокалъ въ глубинѣ. " И витязь и отрокъ, отъ страха нѣмѣя, Въ глубокомъ смущеньи стоятъ вкругъ царя, Ввѣряться гремучимъ обваламъ несмѣя. Они содрогнулись, взоръ въ море вперя. И царь обращается въ третій къ нимъ разъ: "Уже ли не съищется смѣлый изъ васъ?" Но все, какъ и прежде,-- нѣмое молчанье. И вотъ молодой щитоносецъ идетъ: Онъ поступью гордой раздвинулъ собранье, Сорвалъ онъ свой поясъ и плащь скидаетъ; Смутилось собранье,-- въ немъ жалость не спитъ Боязнь и надежда на сердцѣ кипитъ. Вотъ онъ но уступамъ на скаты восходитъ И въ бездну съ подмытыхъ навѣсовъ глядитъ: Тамъ влага, какъ омутъ надъ омутомъ бродитъ Харибда, какъ боръ въ непогоду,-- гудитъ И словно далекой раскатъ громовой Вздымаясь дробитъ свой напѣвъ роковой. Бунтуетъ, клокочетъ, визжитъ, завываетъ, Какъ-будто вся влага смѣшалась съ огнемъ; Въ-пыль-стертые брызги къ звѣздамъ отбиваетъ И полны тѣснятся какъ холмъ надъ холмомъ. Сшибается глухо съ грядою гряда И рвется, какъ море, изъ моря вода. Но вотъ улеглась одичалая сила, И грозно, чернѣя межь пѣны сѣдой, Расщелина алчную пасть растворила Бездонную, словно самъ адъ подъ водой. И видно, какъ зѣвъ, за волною волну, Глотая, вбираетъ въ свою глубину. И быстро, пока не вскипѣли приливы, Младой щитоносецъ въ пучину нырнулъ И замерли въ воздухѣ стоновъ отзывы: Адъ черный струистую ткань развернулъ; Подернулась гранью суровая мгла, И бездна надъ отрокомъ челюсть свела. Умолкла гроза надъ Харибдой ужасной; Лишь въ сумрачныхъ нѣдрахъ уныло реветъ, И слышны воззванья: "о витязь прекрасный, Кто къ жизни изъ бездны тебя воззоветъ?" Чу! въ дальнихъ обвалахъ неясно-слышна Все глуше и глуше гудитъ глубина. И если ты бросишь вѣнецъ свой въ пучину И скажешь: кто мнѣ мой вѣнецъ возвратить -- Тотъ будетъ мнѣ равенъ,-- я самъ твой отрину Меня блескъ награды земной не прельститъ: Что скрыто отъ насъ въ глубинѣ роковой, Того не разскажетъ никто намъ живой,-- И даже суда водокруто кругами Объятыя мчатся ко дну, какъ стрѣла, И бревна и мачты всплываютъ щепами Растертыя дикою силой жерла. Но воть ужь слышнѣе, какъ бури полетъ Все ближе и ближе гроза тамъ реветъ. Бунтуетъ, клокочетъ, визжитъ, завываетъ Какъ-будто вся влага смѣшалась съ огнемъ, Въ-пыль-стертые брызги къ звѣздамъ отбиваетъ И волны тѣснятся, какъ холмъ надъ холмомъ -- И словно далекій раскатъ громовой Вздымаясь, дробитъ- свой напѣвъ роковой. И вотъ, изъ клокочащей, черной стихіи, Сквозь пѣну, лебяжьей блестя бѣлизной, Свѣтлѣютъ плеча и округлости выи И борется тѣло съ холодной водой. То онъ! вотъ онъ поднялъ высоко бокалъ И тихо доплылъ до уступистыхъ скалъ. Глубоко и тяжко онъ духъ переводитъ, Небесный привѣтствуя радостно свѣтъ, И громко изъ устъ вѣсть въ уста переходитъ: Онъ живъ, онъ спасенъ, подъ нимъ пропасти нѣтъ. Изъ гроба, изъ алчныхъ клокочащихъ волнъ Онъ выплылъ безвреденъ, отважности волнъ!-- Идетъ онъ, его ужъ толпа окружаетъ, Предъ сильнымъ безстрашный колѣна склонилъ И кротко бокалъ свой царю онъ вручаетъ. Царь къ дочери радостный взоръ обратилъ -- И льется въ бокалъ, какъ янтарь съ жемчугомъ, Живое вино,-- и всѣ смолкли кругомъ! "Да здравствуетъ царь и созданья блаженны, Привыкшія въ солнечномъ свѣтѣ дышать! Въ той пропасти ужасъ, судьбой заключенный, И смертный безсмертныхъ страшись искушать. И нѣтъ, не срывай ты съ тѣхъ мѣстъ пелены, Гдѣ тайны туманомъ и мглой затканы. Я молній быстрѣе ко дну опускался, Гамъ зміемъ скользя изъ расщелины скалъ, Въ холодныя кольца протокъ извивался И тщетно я волны во мглѣ разсѣкалъ, Скрученъ и заверченъ въ кругахъ винтовыхъ Невольно подумалъ -- не быть мнѣ въ живыхъ. Но, въ часъ сокрушеній, Богъ внемлетъ моленью, Онъ длань съ высоты на спасенье послалъ, И волны меня принесли къ возвышенью Глубоко внѣдренныхъ въ пучинѣ той скалъ: Во мглѣ, на кораллѣ висѣлъ мой бокалъ И счастье, что онъ въ глубину не упалъ. Тамъ страшная пропасть была подо мною, Въ багровомъ туманѣ не видѣлъ я дна; Хоть мертвою занятъ былъ слухъ тишиною, Но взорамъ мелькала сквозь мракъ глубина, Какъ туча на тучѣ, на гадѣ тамъ гадъ, И бездна чернѣла какъ сумрачный адъ. Чудовища бродятъ въ смѣшеньи неясномъ, Свиваясь въ безвидные мрака клубки, Зубъ съ колкою рашплей на скатѣ ужасномъ Подъ ними стадами кипятъ молотки. И страшно о скалы тамъ зубы точилъ Чешуйчатоногій морской крокодилъ. И тамъ я висѣлъ и боролся съ бѣдою, И былъ я отъ помощи вашей далёкъ, Одинъ, межъ чудовищъ подъ хладной водою, О жизни я болѣе думать не могъ. Глубоко, подъ звуками вашихъ рѣчей, Съ суровыхъ пучинъ не сводилъ я очей. И съ трепетомъ вижу: ко мнѣ подползаетъ Страшилище, двигая тысячью ногъ, И вотъ -- кровожадную пасть разверзаетъ. Я бросилъ кораллъ -- и какъ трупъ, изнемогъ. Меня обхватила въ порывахъ струя,-- И вдругъ очутился надъ бездною я. " И царь, изумленный ужаснымъ разсказомъ, Ему говоритъ: "Вотъ бокалъ дорогой! Но слушай! Кольцо золотое съ алмазомъ Гебѣ я назначилъ за подвигъ другой: Отважься еще разъ. и скажешь ты мнѣ,-- Что скрыто въ бездонной морской глубинѣ." То слышала дочь и, со вздохомъ глубокимъ, Устами умильными молитъ отца: "Довольно, родитель, потѣхамъ жестокимъ Уже ли не будетъ сегодня конца? И если желаніи нельзя отклонить То рыцари могутъ его замѣнить." Царь снова беретъ тотъ бокалъ драгоцѣнный И въ бездну пускаетъ съ крутой вышины. "Отвѣдай еще разъ, ты, Богомъ спасенный! Достань мнѣ бокалъ свой со дна глубины, Развѣдай въ жерлѣ томъ закрытую ночь,-- Съ тобой обвѣнчается царская дочь!" Его окрилила небесная сила, Отвагою гордой сверкнули глаза. Онъ смотритъ: она томный взоръ опустила, Блѣдна, и дрожитъ на ресницахъ слеза. И онъ, ободренный высокой цѣной, Ударившись въ море, исчезъ подъ волной. То взроетъ всю бездну, то снова сравняетъ, Приливамъ предшествуетъ гулъ громовой Умильно толпа взоръ въ пучину склоняетъ, Дымясь, истощается зѣвъ роковой; Бунтуя, летитъ за волною волна Но отрока вверхъ не несетъ ни одна. АЛЕКСѢЕВЪ.

Читайте также: