Русский крест мельников краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Ровно в полночь торопливо
Петухи прервали спор,
И изломанная ива
Перестала бить забор.
Лунный свет во тьме рассеян,
Тишина окрeст звенит,
Спит земля, и вместе с нею
Спит село Петровский Скит.
Что налево, что направо –
Ни души, ни огонька,
Лишь в тумане, как отрава,
Льётся вкрадчиво река,
Лишь мышиное гулянье
Соберётся у ворот,
Да невнятное мерцанье
Вдоль по кладбищу пройдёт.
Под покровом тихой ночи
Тени бродят без следа
И недоброе пророчат,
Будто ждёт людей беда.
Что вы, тени, расходились?
Не пугайте кратких снов:
Эти люди утомились
И от бед, и от трудов.
За лесами робко-робко
Обозначился восход,
Словно узенькая тропка,
По которой день придёт.
Разольётся день с востока,
Как из крынки молоко,
И от этого потока
Станет просто и легко.
И когда пастух крикливый
Уведёт в луга коров,
Встань, мужик, и будь счастливый,
Всё забудь и будь здоров.
А пока что среди ночи
Повздыхавши обо всём,
Сник Иван, зажмурил очи
И на миг забылся сном.
И на миг он стал спокоен,
И увидел он во сне,
Как летел Великий Воин
На невиданном коне.
Оставляя за плечами
Семицветную дугу,
Он лучами, как мечами,
Бил по страшному врагу.
В жуткой схватке всё смешалось
И исчезло, как пришло,
Только радуга осталась
Да родимое село.
К удивленью, вслед за этим
Появились у окна
Дом покинувшие дети
И покойница жена.
Хохоча, на лавку сели,
Как немало лет назад,
Как когда-то в самом деле
Всей семьёй сидели в ряд.
Хоть Иван без них негретый,
Хоть Иван без них зачах,
Дочки – ладно, дочки – где-то
При мужьях и при харчах.
Хоть ему с одной рукою
Даже ужин не сварить,
Значит, просто недостоин,
Значит, так тому и быть.
Но жена! Свиданья с нею
Долго ждал Иван Росток:
Эти руки, эту шею,
Этот выцветший платок
Он лелеял от забвенья
В изболевшейся душе,
Чтобы вымолить прощенье
Запоздалое уже…
Было ль, нет? Исчезли разом
Воин, дочки и жена,
Отогнав виденья сна,
О себе напомнил разум.
Что? Куда? К чему конкретно
Применить свой вещий сон?
Для Ивана – безответно,
Не силён в разгадках он.
От восхода до заката
Сам не свой ходил Росток,
Будто слышал зов куда-то,
А куда – понять не смог.
Выпил меру самогона –
Ни в какую не берёт,
Не берёт, и нет резона
Заливать его в живот.
С кем тоскою поделиться,
Получить в ответ совет?
Много лиц, но только – лица,
Пониманья в лицах нет.
У людей одни заботы:
Чтобы вовремя вспахать,
Чтоб колхозные работы
Со своими совмещать.
Посевная, косовица,
Жатва – круглый год страда,
И нельзя остановиться.
Льётся время, как вода.
Глава 2
Льётся время… Век двадцатый
Отплясался на стране,
И стоят всё те же хаты,
Поредевшие вдвойне.
В хатах тихо меркнут люди,
Обнищавшие втройне,
И не знают, что же будет
В их деревне, в их стране.
Войны, ссылки, труд дешёвый,
Принужденье и обман,
Как тяжёлые оковы,
Крепко спутали крестьян.
Ни вздохнуть, ни просветлиться,
На Москву – тяжёлый взгляд,
Будто враг засел в столице
И ничтожит всё подряд…
Но страшней, чем пораженье,
Хуже хаоса в стране –
Злое, тихое вторженье
В душу русскую извне.
Постепенно, год от года
Все подлее и сильней
Заражение народа
Грязью новых смутных дней!
Сколько ж это будет длиться –
Молодой, в расцвете лет,
Не нашёл опохмелиться
И покинул белый свет?
И при всём честном народе
В борозду, к земле упал.
Был ты весел, всем угоден…
Но ушёл… Сгорел… Пропал…
А вослед тебе без счёта
Души новые летят…
Что потом, в конце полета?
Что там? Рай? Иль снова ад?
Неприкаянные дети,
Без тепла и без царя
Вы помыкались на свете
И ушли. За так. Зазря.
Без креста, без покаянья,
И кому теперь нужны
Ваши мысли и страданья,
Ваши слёзы, ваши сны?
Слёз Россия не считает –
Все века в слезах живёт…
Но уже заметно тает
Несгибаемый народ.
Глава 3
Средь густых лесов посеян,
За селом Петровский Скит
Хутор деда Федосея
В одиночестве стоит.
Редко здесь бывают люди,
С давних пор заведено –
Только филин деда будит,
Только ель стучит в окно.
Нелюдимым, отрешённым,
Без зарплат и без аптек,
По другим – своим – законам
Прожил он свой долгий век.
Про него судачат много,
Языками нёбо трут:
Или очень верит в Бога,
Или он колдун и плут?
Ничего не зная толком,
Кто-то брякнул, что не раз
Дед прикидывался волком
И скулил в полночный час…
Как же глупо Федосея
В злых деяниях винить,
Если вся твоя Расея
Начинает к ночи выть!
От безвыходности постной
Бьётся в стену головой!
И несётся в чёрный космос
Тихий, скрытый, чёрный вой.
24 мая 2006 г. в г. Козельске был убит пронзительный русский поэт Николай Мельников, автор потрясающей поэмы "Русский крест", написанной с огромной верой в русский народ, надеждой и любовию.
За последнее время в России не было написано ничего сильнее по силе и духу. При чтении "Русского креста" невольно наворачиваются слезы. Это плачет душа. Поражает в самое сердце простота и глубина слова, оно зовет и вдохновляет. Россия просыпается, прозревает - поэтому плачет душа слезами покаяния.
Так примите р. Б. Николая. Он ушел, а нам оставил "Русский крест" с верой, надеждой и любовию.
Фото: ссылка
– Постановку осуществляет православный театральный коллектив с одноимённым названием, действующий при университетском храме святой мученицы Татианы, – также сообщает она. – театр работает под руководством профессионального режиссёра Ольги Сергеевны Насибуллиной. Духовник театра – настоятель храма святой мученицы Татианы протоиерей Александр Алексеев. Благодаря этой духовной поддержке актёры театра смогли в течении многих лет радовать спектаклями жителей не только нашего региона, но и многих российских городов и селений, включая Москву и Санкт-Петербург.
Когда на спектакль меня приглашает Елена Томаш и отец Александр – сомнений нет, что присутствовать я должен с женой. В пьесе поднимается проблема пьянства и терпения настоящих русский жён. Вот кому нужно ставить памятник при жизни, не сомневаюсь.
Ехать на улицу Химиков, в район Нефтяников, далеко из моего родного посёлка Южный. Да и моя супруга не в том положении – через полгода, даст Бог, родит. Но мчимся на двух автобусах. Я говорю, что обязательно должен быть Владыка, отец Александр и игумен Серафим (Николин), возглавляющий в Омске движение трезвенников и проводящий соответственно массу мероприятий.
Не зная поэта Николая Мельникова и не читая его великолепной работы, можно без опаски появиться в театре, и получить исчерпывающее представление, а наряду с этим – заряд незабываемых эмоций. Побольше бы подобных пьес православной направленности – народ бы стремился к лучшему и полагался бы на светлое.
Последние пару лет я интересуюсь православием в разных его проявлениях. Отмечаю, что только сейчас начинаю смотреть связанные с этим фильмы и читать литературу. Я – не фанатичный человек. До глубоко религиозных людей мне далеко, поскольку храм я посещаю нерегулярно и порой подвергаю сомнениям увиденное и сказанное. Но просмотренная накануне пьеса не из числа моих неверий, поверьте. Для людей, которые меня пригласили, было важно получить отзыв, потому что они также верят в меня и в моё творчество, надеются, главное, что человек я достойный. Эта вера даёт многое, подряжает на благие поступки. Елена Томаш, например, написала мне в социальной сети:
- Как вам спектакль, почему молчите?
двойной клик - редактировать изображение
Деревня и сейчас – будто старая развалина, живущая единственной надеждой. А жители её – износившийся механизм, готовый вот-вот посыпаться, как мускулатура атлета, подкачанная стероидами и вдруг прекратившая получать этот допинг. На указанное в поэме время можно не оглядываться – нет смысла. Лучше осмыслить проблему острее. Если человек не приходит к Богу в храме, то он хотя бы меняет образ жизни, мотивируясь другим. Болезненно и преодолевая трудности. Но становление новой прогрессивной личности и крепость духа – приходят не без вмешательства высшего сознания. Ну как человек вдруг поменяет образ жизни, ребята? Должно что-то случиться с ним из ряда вон, понимаете? Хоть палками по нему должны пройтись или он увидит инопланетянина, как минимум.
Чем у нас в Омске проблемы не похожи от тех, что поднимает поэт Николай Мельников? А в Москве неужто другая жизнь и легче? Одни – устраиваются неплохо и на Родине, а вторые много и долго суетятся, возвращаются обратно. Так мир ведь – в нашей душе. Если человек ты работящий и добрый, толковый и боевой – счастье будет с тобой хоть где. А если грустный и ленивый – утянешь и родню в болото.
– Вы знаете, без Бога мы ничего не можем делать, – замечает в своём приветственном слове Митрополит Омский и Таврический Владимир. – Актёр, который играл Ивана, правильно сказал, что с Богом можно идти далеко…
Я хочу Вас поблагодарить, дорогие артисты, пожелать вам мира, счастья, благополучия и еще больше подобных постановок. Спасибо большое!
Какие театральные студии нашего города могут привести в пример постановки именно на тему православия? По пальцам пересчитать. В основном это небольшие коллективы – прихожане разных храмов, которые благодаря священнослужителям занимаются театральной деятельностью в воскресных школах.
После спектакля мы с женой встречаем Владыку в фойе театре. Просим благословения вместе.
– Вы вместе что ли? – приятно удивлённо спрашивает Владыка. Он прижимает меня к сердцу так, как ни мой отец, ни дедушка, Царствие ему Небесное, никогда не делали. Знаете, я тону в облаке свежей одежды Митрополита Омского и Таврического Владимира, а у самого глаза влажные не то от радости, но то от грусти после просмотра пьесы.
– Вижу православных людей! – глядя сверху вниз (это высокий священник) добрыми глазами комментирует отец Александр. Он, кстати, возглавляет отдел молодёжи в Омской епархии. Батюшка меня тоже обнимает и благословляет.
Оптинская голгофа
Схиархимандрит Илий с книгой Николая Мельникова
– Эту поэму, – говорит он, – должны прочитать как можно больше людей.
Тогда же в Оптиной пустыни опубликовали ее тиражом 10 тыс. экз. Так заочно, можно сказать, поэт уже вышел на проповедь покаяния и проповедовал три с половиной года…
Это поэма, которая собирает народ. Ее могут читать и обсуждать и большой начальник из правительства, и простолюдин, и генерал, командующий сотнями тысяч, и человек из этих сотен тысяч. Слезы льются, сердца открываются, и уже не важно, как ты одет. Люди вспоминают, что есть Тот, Кто объединяет нас, и народ может быть уже народом. Так и начинается Русская Пасха с Русского креста.
– А мы его знаем! – сказали братья Сушенки. – Николай Мельников – наш друг!
– Да вы что?! – обрадовался Вадим. – Батюшка Илий ищет его по всему свету!
Николай, как узнал, разволновался:
– Я на коленях готов ползти.
Тут же и собрался, приехал к батюшке Илию. Стал завсегдатаем в Оптиной пустыни. Схимник даже благословил его как-то на 40 дней молчания.
Схиархимандритр Илий (Ноздрин) и Николай Мельников
– Какое же это блаженство – молчать! – скажет потом исполнивший благословение.
Так за монастырскими стенами крепла его душа. Разумеется, уже тянулась к монашеству. Перед смертью Николай уже жил в Оптиной пустыни полгода…
Россия, не стань Иудой!
Келейник схиархимандрита Илия иеродиакон Рафаил (Романов) и Николай стали близкими друзьями. Не одну песню написали вместе, многие из более ранних его стихов отец Рафаил положил на музыку.
Скольких людей просто воскресили и воскрешают к жизни эти слова:
Известно, русский человек не может без Бога, без высокого смысла, являющего Его в мир. Никакая рыночная суета не наполнит русскую душу волей к свершению и победе. А тут в песнях русскому человеку возвращалась жизнь, играющая силами и светом, святая! И слова-то могли быть самые простые, близкие каждому из нас.
Эти песни русским людям нужны! Эти песни должны услышать как можно больше людей!
А вот отец Рафаил говорит Николаю:
Трудно не согласиться, что такая песня нашей стране нужна. Друзья расстались, через 20 минут Николай звонит:
– Написал! – и прислал песню по факсу.
Столетия сжаты в этих словах, и еще на сотни лет вперед – завет русской жизни.
Песня была исполнена со сцены, и вскоре автор был убит.
Личный день победы. Набат на всю Россию
В стихах и песнях Николая Мельникова воскресает его душа и все так же не дает унывать! Вся жизнь поэта – гимн Богу, прославляемому в русском человеке. Откуда в этой уничтожаемой русской деревне, в этом угнетенном и унижаемом русском народе такая мощь и смелость слова, чистого и простого? От Бога. Талант Николая Мельникова – одно из доказательств Бога Слова, Христа, неизбывного в русской душе.
В его-то родном селе храм разрушен, как и в сотнях тысяч сел на Руси. Не от того ли и село русское вырождается? А с ним вместе пропадает и русский народ. Это станет мукой всего творческого пути Николая: покаяться, восстановить святыню, чтобы души очнулись, воскресли, спаслись.
Про Брянщину, где в родном селе Лысые поэт Николай Мельников по его завещанию похоронен, владыка Брянский и Севский Феофилакт (Моисеев) так и сказал:
Но в творчестве Николая мощь и простор всей Руси, сегодняшней и 1000-летней, – той, что до небес поднялась за Христом. В его стихах такая сила жизни – покаяние, пробуждение, жажда смысла. Это набат на всю Россию. Русские люди, проснитесь!
Искомое – вечность
Мельниковы жили скромно. Но очень дружно. Не то что сейчас соседи друг друга не знают и знать не хотят. Какая-то спесь разъедает народ, проданность и безысходность. А мог же жить на земле русский человек в простоте да с внутренним достоинством. Какой же вольностью и простором дышат воспоминания о детстве Николая.
Ребенок-то не был задрессирован: кружки, секции, репетиторы, – как это сейчас бывает. Нет. Рос спокойно и свободно. Лес, озеро, поля. С детства привычен к труду: огороды, курочки, корова. В деревянном бревенчатом доме – русская печь. Ее Николай мог натопить с шести лет. Так же как и приготовить ужин уставшим родителям, дранок нажарить – не проблема.
Хотя у Николая и была старшая сестра Валя. Большинство хлопот по хозяйству, конечно, было на ней. Но она, будучи лишь на четыре года старше, за заботливость младшего брата начала его уже с трех лет учить читать, писать, считать. Заслонка для печки служила классной доской. Маленькая ростом учительница преподавала еще более крошечному ученику. И этот дошколенок оказался способным.
– Валя, зачем ты привела брата? Ему еще рано учиться!
– А он уже все умеет, – ответила та, – и читать, и писать, и считает до 1000.
Пока учительница препиралась, начался рев. Сначала Валин, а потом и Колин. В качестве подкрепления вступилась тетя Люба, сестра отца ревущих, она тогда работала техничкой в школе и давала звонки.
– Ну, и что же ты умеешь? – приступила тогда учительница к измазанному в песке ученику.
Коля Мельников
О чем молчали старики?
Так Коля и учился, на пару лет оторвавшись от сверстников, притом что и программу знал с опережением. Весьма строгий директор школы Михаил Ильич Козырев даже доверил способному ученику ключи от библиотеки. Так что этот ключарь приносил домой за раз полный портфель книг. Читал даже ночью и при любой возможности. Однажды его недосмотрелись, а как стали искать, нашли в сундуке в чулане – рядом книга и свечка. Правда, на момент обнаружения он просто спал. То ли это игра такая в память смертную была? Спали же подвижники в сундуках-гробах.
Хотя смерть и так не раз напоминала о себе Коле еще с детства. То он спрыгнет за картузиком, упавшим в грязь, а голова его окажется как раз под колесами отцовского грузовика, когда тот трогался. То авария случится, да такая, что Коля, вылетая, вышибет лобовое стекло и, пролетев несколько метров, упадет на асфальт. Череп был пробит. После тяжелой операции по извлечению осколков Коля девять дней находился в коме. Потом всю жизнь головная боль напоминала об этом моменте близости смерти. Сломанные в той аварии ребра и пробитое легкое и отцу будут стоить – правда, через несколько лет – жизни.
Когда родители не брали детей с собой на работу, за ними присматривала мать отца, бабушка Фекла (Пёкла – так ее имя произносили в селе) и ее золовка, бабушка Наталия – монахиня в миру. Коля любил бывать у них, благо бабушка жила через дорогу. Слушал чтение церковных книг, видел, как старушки, собирающиеся в этот дом, вместе молились.
Но было нечто, о чем молчали старики. Старшее поколение, прошедшее через революцию, Гражданскую войну, красный террор, раскулачивание, коллективизацию, тюрьмы, лагеря… – было неразговорчивым.
Приношением – Русская Пасха!
Главным приношением памяти автора и будет эта Русская Пасха!
Схиархимандрит Илий (Ноздрин) о Николае Мельникове
Многие талантливые люди, поэты долго не живут. Конечно, жалко, что Николай Мельников так рано ушел из жизни. Но он очень усердно работал, ярко проявил свой талант! Память о нем живет и будет жить в народе. 10 лет прошло с его преставления к Богу, а его стихи преображают жизнь.
Он простой деревенский парень. И в этом он тоже родственен многим наших великим поэтам. Именно деревня одаривала русский народ такими самородками. Он подлинно русский человек. Выстрадавший в своей душе русскую муку этого горького периода 80-летнего безбожного плена. Кроме потрепанной телогрейки и сивухи русские люди в разоренной русской деревне и не видели ничего. Ставили им палочки трудодней и даже зарплаты не платили.
Николай Мельников наполнил свою поэму болью разбитой русской жизни. Он не побоялся сказать правду о времени. Когда весь народ по инерции еще пребывал в страхе и молчал, всего боялся, перешептывался, его голос уже гремел, как колокол, на всю Россию. Многим от этой правды становилось не по себе. Раньше же чуть что-то не так сказал или даже сказал что-то безобидное, а тебя не так поняли – тут же человека уничтожали.
Помогите восстановить храм на малой родине поэта в селе Лысые Брянской области! О его восстановлении мечтал Николай, его описывал в поэме "Русский крест". Родная сестра поэта, как и главный герой поэмы, по рублю собирает средства на храм. В память о Николае, с надеждой на спасение душ наших!
Яндекс-деньги: 410011982774756
Перевод через СБЕРБАНК:
Брянское ОСБ 8605 СБ РФ
Новозыбковское ОСБ 5580/030 г.Злынка
БИК 041501601; ИНН 7707083893;
КПП 320401001
Корр. счет 30101810400000000601
Тран.счет 30301810908000600819
Счет: 42307.810.9.0819.1701868
Шароновой Валентине Алексеевне (председателю прихода)
Перевод на карту СБ:
VISA 4276 1609 9968 3114
Шаронова Валентина Алексеевна
Читайте также: