Погодин янтарное ожерелье краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Под утро ей приснились цветы, но… бумажные. По привычке разговаривать с мертвой природой она тут же сказала им, что они глупые, жалкие, хоть и привлекают своими нежными красками и гофрированной бумагой. Этот памятный сон не тянулся, как другие сны, путаными картинами, а приснился целиком и сразу пропал. Она и в жизни терпеть не могла бумажных цветов и даже ссорилась из–за этого с теткой Ниной Петровной.
Еще не просыпаясь, она почувствовала великое счастье в душе: сегодня предстоял переезд на новую квартиру. Новую до восторга, до невероятности! Что же касается сновидений, то даже жуткие сны не отягощали ее поутру. Может быть, потому, что ей не было еще двадцати лет.
Она всегда об этом помнила. Пусть она, Ирина Полынкова, по паспорту человек уже совершеннолетний, и все же ей девятнадцать, а не двадцать…
Он обладал светлой красотой, был мужественно–великолепен, изящно одевался, умел хорошо вести себя в обществе… Его смутный образ часто являлся ей в мечтах и был не человеком, а скорей каким–то неопределенным и голубым туманом. Но она не хотела думать об этом и с нетерпением ждала, когда же герой явится ей на самом деле, а не только в мечтах.
В жизни Ирочки был один след, огромный, вечный: в первый год Отечественной войны она потеряла мать и отца. После этого страшного удара что–то в ней осталось навсегда. Внимательный и чуткий взгляд заметил бы это в ее всегда чуть сдвинутых бровях, в зрачках, которые иногда останавливались и леденели, в улыбке, всегда появлявшейся медленно и точно после борьбы. Но для того, чтобы это заметить, требовался очень внимательный и чуткий взгляд…
Наконец Ирочка проснулась. Ленясь повернуть голову, она скосила глаза и увидела на полу огромный, туго стянутый узел. Да, они сегодня действительно переезжали! Ирочка беззвучно засмеялась.
Из своего угла, загороженного выцветшей репсовой ширмой, дядя Иван Егорович хрипло спросил:
— Чего смеешься, Ирка?
Его душил тяжелый утренний кашель закоренелого курильщика, но слышал он удивительно.
— Так просто… от радости, — ответила она тоном, каким отвечают близким людям, понимающим все с полуслова.
— Вот тебе и раз!. . Сегодня, кажется, переезжаем.
— А… — почти безразлично откликнулся Иван Егорович и снова погрузился в свой кашель.
Будь дома жена, она непременно выгнала бы его кашлять на кухню. Но Нина Петровна была в больнице, на дежурстве, и Ивану Егоровичу было раздолье жить, как хочется: кашлять, курить, разговаривать с Ирочкой, не вставая с постели…
Николай Погодин
Собрание сочинений в четырех томах
Янтарное ожерелье
Роман
Статьи
Составление, подготовка текста и примечания А. Волгаря
Оформление художника В. Валериуса
ЯНТАРНОЕ ОЖЕРЕЛЬЕ
Глава первая
Знаменательный сон
Под утро ей приснились цветы, но… бумажные. По привычке разговаривать с мертвой природой она тут же сказала им, что они глупые, жалкие, хоть и привлекают своими нежными красками и гофрированной бумагой. Этот памятный сон не тянулся, как другие сны, путаными картинами, а приснился целиком и сразу пропал. Она и в жизни терпеть не могла бумажных цветов и даже ссорилась из–за этого с теткой Ниной Петровной.
Еще не просыпаясь, она почувствовала великое счастье в душе: сегодня предстоял переезд на новую квартиру. Новую до восторга, до невероятности! Что же касается сновидений, то даже жуткие сны не отягощали ее поутру. Может быть, потому, что ей не было еще двадцати лет.
Она всегда об этом помнила. Пусть она, Ирина Полынкова, по паспорту человек уже совершеннолетний, и все же ей девятнадцать, а не двадцать…
В жизни Ирочки был один след, огромный, вечный: в первый год Отечественной войны она потеряла мать и отца. После этого страшного удара что–то в ней осталось навсегда. Внимательный и чуткий взгляд заметил бы это в ее всегда чуть сдвинутых бровях, в зрачках, которые иногда останавливались и леденели, в улыбке, всегда появлявшейся медленно и точно после борьбы. Но для того, чтобы это заметить, требовался очень внимательный и чуткий взгляд…
Наконец Ирочка проснулась. Ленясь повернуть голову, она скосила глаза и увидела на полу огромный, туго стянутый узел. Да, они сегодня действительно переезжали! Ирочка беззвучно засмеялась.
Из своего угла, загороженного выцветшей репсовой ширмой, дядя Иван Егорович хрипло спросил:
— Чего смеешься, Ирка?
Его душил тяжелый утренний кашель закоренелого курильщика, но слышал он удивительно.
— Так просто… от радости, — ответила она тоном, каким отвечают близким людям, понимающим все с полуслова.
— Вот тебе и раз. Сегодня, кажется, переезжаем.
— А… — почти безразлично откликнулся Иван Егорович и снова погрузился в свой кашель.
Будь дома жена, она непременно выгнала бы его кашлять на кухню. Но Нина Петровна была в больнице, на дежурстве, и Ивану Егоровичу было раздолье жить, как хочется: кашлять, курить, разговаривать с Ирочкой, не вставая с постели…
Иван Егорович приходился Ирочке дядей только благодаря своей супруге. Нина Петровна и покойная мать Ирочки были родными сестрами. О том, что Ирочке куплено ожерелье, тетка не должна была знать. Не потому, что она была злым гением семьи, и не потому, что ожерелье стоило двести пятьдесят рублей. Оно могло стоить в два раза дороже или в десять раз дешевле. Это ничего не меняло. Просто у Нины Петровны были свои взгляды на жизнь. Покупка ожерелья не соответствовала этим взглядам.
Ирочка лежала и молча ждала, когда Иван Егорович перестанет кашлять. Она смотрела на мутный, закопченный потолок и прощалась с ним. Прощалась она и с ветхим абажуром, расползавшимся от легкого прикосновения. В последний раз она слушала привычные утренние звуки родной ее сердцу старинной московской улицы. Но вдруг до нее донеслось что–то новое. Ирочка прислушалась. Внизу — а они жили на пятом этаже — звучали незнакомые голоса. Временами кто–то начинал петь — лихо и даже с присвистом. Странно. Может быть, уже приехали новые жильцы? Но ведь квартира нуждалась в капитальном ремонте.
Надо было прощаться с утренними разговорами, которые она вела с дядей в те дни, когда тетка бывала на дежурстве. Разговоры эти доставляли им обоим огромное удовольствие. С давних пор Иван Егорович прививал Ирочке свои собственные человеческие качества. А Ирочке и в голову не приходило, будто Иван Егорович ее поучает, как это часто и надоедливо делала тетка.
Да, с утренними разговорами надо прощаться. В новой квартире Иван Егорович с теткой поместятся в главной, большой комнате, а Ирочка будет жить отдельно.
Ирочке надоело молчание. Деланно зевнув, точно только что проснувшись, она сказала:
— Иван Егорович, ты там живой?
— Ну, конечно… Я думаю.
— О чем, не секрет?
— Как буду жить на даче.
— На даче… Тоже мне дача, — передразнила Ирочка.
— А что? — Иван Егорович даже чуть рассердился. — Превосходно! Я буду курить там сколько хочу.
Ирочка тихо засмеялась.
— А что? Хоть покурить вдосталь, не как бесу изгнанному…
Ирочке сделалось смешно и в то же время жалко Ивана Егоровича.
— На твоем месте я бросила бы курить, — сказала она.
— Вот еще… — спокойно проворчал Иван Егорович.
— Или развелась бы с Ниной Петровной.
Эти слова, по–видимому, ужаснули его.
— Бесстыдница! — воскликнул он и напустился на Ирочку: — Как ты могла сказать такую ересь?! Развестись… С кем? Ты подумай. Она мне родная жена! Мы с ней всю жизнь провели.
— Ты же всю жизнь не мог накуриться… Она тебя гоняла, как беса. Сам сказал.
— Как можно?! — кричал между тем Иван Егорович. — Она есть жена, супруга. Ты понимаешь эти слова или не понимаешь?! В них корень человеческой жизни. Я тебя за родную дочь считаю… А ты что?! Разведись! Будто не в нашей семье живешь! Стыд!
Янтарное ожерелье, Николай Погодин - рейтинг книги по отзывам читателей, краткое содержание
Автор:
Категория:
Классическая и современная проза
О книге
Краткое содержание
Окончив школу, девушка Ира хотела поступать в институт, но встреча с молодым строителем Володей привела ее на стройку. Прямота и добросовестное отношение девушки к работе не совсем нравились бригадиру Бляхину. Начались конфликты, за которыми последовали и ее трудные отношения с любимым.
С собакой ляжешь – с блохами встанешь.
Куда иголка, туда и нитка.
С дурной рожи, да еще и нос долой.
И собака на того не лает, чей хлеб ест.
Не учи хромать, у кого ноги болят (или: и так ноги болят).
Николай Погодин. Янтарное ожерелье (1960)
О кончив школу, девушка Ира хотела поступать в институт, но встреча с молодым строителем Володей привела ее на стройку. Прямота и добросовестное отношение девушки к работе не совсем нравились бригадиру Бляхину. Начались конфликты, за которыми последовали и ее трудные отношения с любимым.
Постановка: Дмитрий Вурос.
Действующие лица и исполнители:
От автора - Леонид Заславский
Володя - Александр Лазарев
Ирочка - Констанция Роек
Дуся - Татьяна Карпова
Иван Егорыч - Иван Любезнов
Нина Петровна - Варвара Обухова
Шофёр - Павел Попов
Толстый - Виктор Головин
Соседка - Ольга Чуваева
Чувилин - Виталий Игаров
Стражников - Юрий Лауфер
Прямиков - Пётр Полев
Бригадир - Геннадий Сергеев
Женщина - Клавдия Половикова
Елена Васильевна - Клавдия Половикова
Соня - Нателла Шарашидзе
Клава - Ольга Егорова
Римма - Серафима Морозова
Ростик - Анатолий Торопов
Лифтёрша - Елена Кузнецова
Соседка - Людмила Ершова.
Композитор - Николай Сидельников.
Эстрадный оркестр Всесоюзного радио и телевидения п/у Юрия Силантьева.
Год выпуска: 1960
Формат: MP3
Продолжительность: 02:58:40
Битрейт аудио: 128 kbps
Размер: 163 Mb
Если ссылка устарела, пишите - постараемся восстановить.
Добавить комментарий
Сегодня по календарю
Читайте также: