Пелагия и красный петух краткое содержание
Обновлено: 24.07.2024
Лингвистический анализ текста:
Приблизительно страниц: 358
Активный словарный запас: очень высокий (3273 уникальных слова на 10000 слов текста)
Средняя длина предложения: 61 знак — на редкость ниже среднего (81)!
Доля диалогов в тексте: 33%, что близко к среднему (37%)
Издания на иностранных языках:
Доступность в электронном виде:
Tarvalon, 21 января 2021 г.
Приятное завершение трилогии о Пелегии, прочитала на одном дыхании. По ощущениям, история бойкой монашки напоминает повести Булгакова — сюжет немного мистический, ГГ живой и экспрессивный. Если в историях о сыщике Фандорине привлекает в первую очередь детективная логика, то здесь интересны персонажи — Пелагия, Митрофаний, Мануйла. После прочтения осталось чувство, что мир не такой как кажется.
lammik, 19 сентября 2021 г.
Пещера как очевидный символ женского начала выставлена местом неоднозначным. С одной стороны в ней можно спастись от неминуемой гибели, с другой — оказаться чёрте где, и там всё равно погибнешь.
tolstyi1010, 8 мая 2019 г.
Жаль времени потраченного на данное произведение. Плюс только один — читается легко. Поэтому если вам все равно, что читать, можете потратить свое время, но я бы рекомендовал остановиться на первых двух книгах.
amlobin, 26 августа 2016 г.
Вполне обычная акунинская книга: немного детектива, немного мистики и приключения с наемным убийцей.
Финальная сверхидея в жанре криптоистории — вместо христа распяли его ученика, а сам он через пещерку с хронодырой поала в 19 век, поом вернулся обратно, чем и объясняются видимо слухи о его воскрешении.
Слава Дэну Брауну, его полку прибыло.
Сам по себе детктив очень линейный — Пелагия разгадывает загадки и как гончая идет по следу от волги до иерусалима. Кроме того, это хороший дорожный путеводитель о сектах.
перечитывать не стоит.
Nitta, 25 января 2014 г.
Честно говоря — не особо понравилось, хотя хорошего о книге можно сказать немало.
Фирменный акунинский язык, интересные ремарки, легкая читаемость, историчность и т.д. и т.п., за что многие книги этого автора искренне люблю.
Но, многое не понравилось и не понравилось отчетливо. Во-первых и в главных, это присутствие мистики. Ничего против нее не имею, но в предыдущих детективах автор, хоть и часто играл на том, что подоплека тех или иных событий — мистическая, все же в конце давал рациональное объяснение событий. И это был, действительно, исторический детектив. Самый настоящий.
Провинциальный детектив оказался разрушен, мистический (христианский детектив. ) — так и не родился. Рассуждения на тему жизни и религии, которые смотрелись вполне мило и уместно в первых книгах, тут стали уже слегка (а местами — и не слегка) раздражать. На мой вкус их многовато.
sergej210477, 25 октября 2015 г.
Даже не знаю,понравился мне роман,или нет.
А ещё мне не понравилось описание огромного количества сект и религиозных течений в России в конце XIX века. Тут и всевозможные еврейские организации, гомосексуальные общины, палестинские арабы , черкесы , кого только нет! Надоедает читать про всех этих раввинов,цадиков, переводить сноски с иврита и идиша.
Но несмотря на все эти, как мне кажется недостатки, книга получилась интересная!
Мне было интересно узнать о дальнейшей судьбе полюбившихся главных героев. Динамичные приключения не дают заскучать читателю ни на минуту. Ну, конечно и яркий и лёгкий язык автора. Приятное и развлекательное чтение,хотя по-моему мнению, третья книга все-таки получилась слабее двух первых.
Yazewa, 7 ноября 2013 г.
Занятное чтение. К тому же порадовавшее неожиданным окончанием.
Не скажу, что читалось на одном дыхании. Есть здесь неоправданные длинноты, в которых действие провисает, и читателю приходится с досадой торопливо их пробегать. Но никуда не деться — стиль традиционно хорош, и действие снова затягивает в себя.
Хроноистория с Эммануилом мне понравилась. Понятно, что верующие должны тут негодовать и возмущаться, а мне показалось, что ход очень интересный. А слова, вложенные в уста этого персонажа (то есть слова, собственно говоря, самого автора), мне просто-таки симпатичны. (А вот и еще одна версия личности Иуды. Как хорошо было у АБС про дрисливого гусенка. а тут совершенно иное!).
Интересный. роман. И чудесный финал для завершения всего цикла: удивительный вариант христовой невесты.
d-gon, 1 сентября 2010 г.
С одной стороны, у меня язык не поворачивается назвать эту книгу плохой — ведь я уже второй день хожу под впечатлением и даже решил оставить отзыв, чем обычно не грешу.
Здесь же у меня полное ощущение, что от селедки отрубили хвост, пришили к курице и предлагают полюбоваться, как красиво получилось.
Но в обоих случаях конец оставил острое разочарование. В первом — потому что ну никак логически и психологически не сочетается с двумя первыми книгами, во втором — потом что в таком случае все кончилось ничем: зло восторжествовало и продолжит торжествовать дальше.
Да, прекрасный язык, меткие замечания, интересные характеры и рассуждения о христианстве. Ощущения как от коряво построенной беседки, красиво задрапированной вьюнками.
mario1205, 8 июля 2015 г.
Пелагия и красный петух.
Сразу скажу-не понравилось. Дочитывал книгу с зубным скрежетом.
выстрелив в 1914г. в связанного Фандорина, наплевав, что в 1920 году у него должен родится сын от некоей Елизаветы.
Владыка Митрофаний из мудрого и грамотного пастыря превратился в какого-то религиозного фанатика, брюзжащего о вере и несущий малопонятный бред. Про Пелагию вообще говорить не хочется-такое ощущение что Б.А. перестали нравится его персонажи и он решил по быстрому с ними чик-чик.
Ну и концовка соответственно-
deti, 21 мая 2013 г.
Десять лет книга стояла на полке, прочел за 1 день! Это невероятный роман. Насколько я люблю Акунина, но подобную вещь вряд ли с каким из его произведений можно сравнить. Настолько многогранен этот философско — приключенческий роман. А читается так легко, как родник струится. Феноменальная книга! Поставил бы больше если бы смог.
Almeg, 8 октября 2011 г.
И перепрыгнул ведь.
Правда, для этого пришлось поменять жанр.
Как детектив — книга интерес представляет не большой.
Но вот как литературное произведение — Акунин превзошел здесь самого себя.
А Акунину — ничего, он же развлекательное чтиво пишет.
Volot, 3 июня 2010 г.
GerD, 13 февраля 2009 г.
И при том получили развитие линии второстепенных персонажей. Закрутилась очередная церковная интрига. Произошло много интересных событий.
sanbar, 19 сентября 2010 г.
Акунин этой книгой явно хотел сказать, что то для себя очень важное. И разорвался между детективной историей и околорелигиозными рассуждениями. В результате посредственно вышло и то и другое. Ни хрена себе провинциальный детектив:
Просто панк опера какая то получается. Не хочется рубить с плеча, но думается, что Акунин почему то устал от этой своей серии и решил ее так эффектно завершить. И завершил, но читать всю серию под одной обложкой слабонервным не рекомендуется. Уж больно разные и о разном получились книги.
alex33, 25 января 2009 г.
Уверен, что автор допустил кучу исторических неточностей и искажений, но для художественной литературы это не порок. Главное как автор создаёт атмосферу своего книжного мира, а Акунин делает это замечательно! Читатель погружается, то в профессиональный мир речных щепаче, то в дикой мир российской глуши, то в религиозную среду ортодоксальных евреев, а ещё ужасную атмосферу маньяка-аристократа и т.д. Особо отмечу исторические привязки — с чего начиналась история нового Израиля, что предвещало ведущую роль Штатов, как расшатывались основы Российской империи. возможно, все эти мысли автора очень субъективны, но читаются с интересом.
"Леди Пелагия Заволжского уезда"
На Руси "красный петух" - символ народных волнений, смут и пожаров. Говоря о времени действия романа, заметим, что в этом смысле в заголовке по-видимому содержится определенный скрытый смысл, ибо автор пишет о России как раз в преддверии такого рода событий, и в тексте в связи с этим содержится определенная завязка. Но значение этого понятия применительно к роману, двояко. О первом из них, хотя это всего лишь догадка, мы только что сказали. Второе, согласно преданиям, вычитанным Пелагией в старых книгах, заключается в том, что красный петух обязательно присутствует при неких, очень специальных событиях, связывающих нынешний и потусторонний миры с помощью специфического канала - так называемых "особых пещер".
В основе книги лежит крамольная, но вполне вероятная гипотеза автора о том, что настоящего Христа в свое время вовсе не распяли, а подменили похожим на него человеком, возможно, одним из родственников. "Кого же распяли? -спросила Пелагия и ответ её собеседника, возможно новоявленного Христа, звучит так. Я не знаю. Может быть Дидима, а может быть Ехуду Таддая. С тех пор как я понял, что там произошло, я все пытаюсь угадать, кого убили. Дидим - вылитый я, его потому так и прозвали, по-гречески это слово значит "близнец". И Ехуда Таддай тоже на меня похож, ведь он мой брат."… Любопытная и смелая гипотеза, не правда ли? Может быть именно поэтому в свое время состоялось чудесное воскрешение Христа? Но на этом чудеса не кончаются. И вот 2000 лет спустя Христос возвращается к людям через одну из "особых пещер". Кажется, настало время второго пришествия, но Христос ли это?
По воле автора и странному совпадению, новоявленный Христос (он же в романе - Эммануил-Мануйла) в начале появляется в России и лишь после этого направляется на свою прародину в Иерусалим. Поясняя причину этого, автор вспоминает "ленинские" слова о России того времени, как наиболее "слабом звене" в мировой политико-экономической системе (кстати, Мануйла даже картавит, как Ленин; зачем бы эта небольшая и ни на что не влияющая в книге деталь вдруг понадобилась автору?).
За действиями Мануйлы тщательно следит фактический руководитель тогдашней России, "серый кардинал" и глава Синода, всесильный Победин (ещё один исторический символ, воплощение реакции и царской охранки). Он понимает неординарность Мануйлы, но убежден, что это - никакой не Христос, а напротив - Антихрист. Победин предвидит, что вскоре после его появления, в России произойдут драматические разрушительные события (вот он, и проявится красный петух в его первом значении). Цель Победина - попытаться эти события предотвратить, ради этого он готов даже положить свою жизнь.
Личность монашки Пелагии, дотоле скромной расследовательницы на любительском уровне уездных преступлений в духе романов Агаты Кристи, случайно попадающей в центр описываемых событий, неожиданно, в силу имеющейся у ней информации о Мануйле, приобретает общегосударственное, и даже более высокое, значения.
Другие персонажи вместе с Пелагией, при всей их приверженности к прошлому, в чем-то, начиная с подбора действующих лиц по национальному составу, выглядят вполне современно. Один из них - архиерей, заволжский владыка, человек высокого интеллекта и принципов покровительствует Пелагии. Его рассуждения о развитии экономики в уезде, описанные в предыдущих романах, делают честь автору и не потеряли своего значения и сегодня. Другой персонаж - Матвей Бенционович Бердичевский, человек близкий к архиерею, благородный и исключительно порядочный уездный прокурор Заволжска. По национальности еврей, выкрест, умница, отец обширного семейства из 13 детей. Бердичевский тайно и безнадежно влюблен в Пелагию. Он ведет размеренную упорядоченную жизнь и наверное так никогда и не раскрыл бы своих чувств и максимум на что он решается - подвозить ее в своем экипаже до дверей дома. Но вот Пелагия попадает в беду, её преследуют, за ней начинается настоящая охота, и она едва не погибает. И в характере Бердичевского происходят резкие изменения. Неожиданно для себя осознав охватившее его чувство, подстрекаемый грозящей ей опасностью, он вдруг кардинально меняет образ жизни, пытается спасти Пелагию, и начинаются его собственные приключения и скитания по России.
Не скрою, что начав читать роман после нескольких первых глав и разделов составил, как потом оказалось, превратное впечатление, что действие романа недостаточно логично, даже вычурно. Полагал, что в попытке "раскрутить" сюжет и сделать его более острым, Акунин, опубликовавший уже много книг, "исписался". Хотел даже отложить романа в сторону на "потом". Не сделал это и правильно поступил. Вскоре автор - признанный мастер приключенческого жанра, "берет свое". Последующими пояснениями и штрихами логика восстанавливается, и вот уже читатель, оказавшись в водовороте событий, не в силах оторваться ни от сюжетной линии, ни от романа.
Интуиция, аналитические способности, "господин случай" и автор позволяют Пелагие проникнуть в тайну "особых пещер". Пытаясь отыскать Мануйлу, она буквально "вычисляет" сроки и место его появления. В результате отлично знает, где его следует искать, и в конце концов встречается с ним. Более того именно она раскрывает самому Мануйле смысл (второй, в нашем понимании) красного петуха, о котором тот "забыл". Но по её пятам, как за опытной ищейкой, следуют шпионы из охранки - охотники за Мануйлой, а одновременно и самой Пелагией. И не напрасно. Во время встречи их настигают. Казалось бы Мануйла близок к смерти. Интересно, что бы она здесь означала и мыслима ли вообще, как не мыслима у вечного жида? Но читатель этого из книги не узнает. Потому что до стрельбы и борьбы дело просто не доходит. Следует неожиданный, чисто "акунинский" поворот, и вот уже потенциальный убийца Мануйлы едва ли ни в мгновение ока превращается в бескорыстного и преданного телохранителя.
Ну а теперь мы подходим к философской завязке романа. И Акунин - философ лишний раз демонстрирует свой калибр не только в качестве искусного автора и описателя жанровых сюжетов и сцен. Он выходит со своей философской концепцией. Придумать же такое, оказывается Христа не распяли! Подменили, как порой случается в иных родильных домах. Все, мол, бывает, мало ли и ныне эпизодов с двойниками разного рода высоких деятелей, включая Гитлера и Саддама Хусейна? Что же здесь, сатанинская ересь или объяснение некоторым дотоле непонятным фактам? А вдруг и русского царя не расстреляли, а подменили. А может и принцесса Анастасия жива?
И ещё такой неординарный момент: Христос и Антихрист в разных оценках объединены в романе в одном человеке. Кто же он на самом деле? Как говорится у философов: "единство и борьба противоположностей". Две стороны одной медали. Короче, ответ состоит в том, кто и как это понимает, и здесь опять сказывается манера автора - читателю дается право додумывать самому. Интеллигентный Антихрист Воланд у Булгакова не похож на простоватого странника в рубище Мануйлу. Последний гораздо более мирской. Ближе к людям. Почти такой же и не такой. А насчет грядущих событий Победин оказывается прав, впрочем ведь это только роман. Никакого Победина не было. Да и с Эммануилом-Мануйлой даже Пелагие не все ясно. Пишет владыке: "Обманул. Решил избавиться от прилипчивой бабы, потому что любит ходить по земле один. Просто сказать "уйди от меня, женщина" не захотел - он же добрый. Оставил мне на память возможность чуда и пошел себе странствовать по земле… И ведь что самое поразительное: доказать и проверить что-либо в этой истории невозможно, как это всегда бывает в вопросах веры"… Или, как у Горького: "так был ли мальчик, может мальчика-то и не было?". Зато в разное время были свои Аракчеевы и Бенкендорфы. Был и Столыпин. А еще мужик и пророк Распутин, российский мессия. И другие позднее.
Мешанина какая-то. Отзыв скорее отрицательный, чем положительный.
Начала читать. Что-то скучновато и вяловато, но ладно, посмотрим, что будет дальше. Читаю, читаю, а интерес все не просыпается, герои не западают в душу, события не вызывают никакого интереса. Когда книга интересная, я обычно читаю ее запоем, меня надо буквально отрывать от нее насильно. В данном случае я могла прочитать главу-другую и отложить книгу на пару дней. Потом еще вымучаю пару глав. В общем, читала примерно месяц. Но осилила до конца.
Аннотация кричала о том, что этот роман заканчивается как-то очень уж нетривиально. Разумеется,я ожидала чего-то ахового. Но нет, конец не впечатлил, не удивил, не зацепил. Даже на душе потеплело от того, что теперь можно со спокойной совестью взяться за что-то более захватывающее.
К плюсам этого романа Акунина могу отнести как всегда красивый, необычный, с налетом старины, язык. И парочку-тройку заинтересовавших героев. Особенно порадовали и запомнились польский граф нетрадиционной ориентации Чарнокуцкий. С удовольствием читала описание его замка, окруженного рвом,в котором по слухам обитает огромная змея, охраняя покой этого неоднозначного персонажа. А какая замечательная и пугающая у него коллекция!
Другой заинтересовавший персонаж - умелый и безжалостный киллер Яков Михайлович. Главы с его участием проглатывала залпом. При этом очень злилась на Пелагию, которая в этом романе прямо таки ангел смерти, встреча с которым не сулит ничего хорошего.
Перейду к минусам. Это вышеупомянутая Пелагия, которая непонятно зачем неслась всю книгу куда-то (вернее, куда она неслась, как раз понятно, а вот в какой именно момент она так прониклась своей идеей, для меня загадка). Ее мотивы описаны крайне невразумительно, да и вообще на мой взгляд сюжет какой-то притянутый за уши. Намешано там много чего: и разные виды еврейской веры, и люди нетрадиционной ориентации, и тайные организации, и даже реально существовавший Константин Победин. Но в итоге для меня все это так и осталось невкусным винегретом.
Поработать над романом Акунину пришлось наверное немало, но результат этой работы меня вообще не впечатлил. Если бы я начала знакомство с творчеством этого автора с данного романа, то на этом, наверное, это знакомство и закончилось бы. Но так как роман "Пелагия и черный монах" стал одним из моих любимых, то дам автору еще пару шансов, прочитаю другие его произведения. Вдруг какое-то из них также покорит мое сердце, как и черный монах.
Никита Елисеев
7 апреля 2003, 00:00
Борис Акунин уверен: Россия избавилась бы от многих бед, если бы здесь во времена Достоевского привился остросюжетный детектив, а не психологический роман преступления
Кажется, Акунин завершил "пелагианский" цикл. В отличие от "фандоринского", "эрастианского" цикла, разомкнутого в прошлое (Екатерининская эпоха) и будущее (наше время), "пелагианский", "лисицынский" цикл останется трилогией, составленной из трех самых ярких цветов: Белое ("Пелагия и белый бульдог"), Черное ("Пелагия и черный монах"), Красное ("Пелагия и красный петух"). Что еще можно добавить к белому, черному, красному? Желтое ("Пелагия и желтое солнце")? Синее ("Пелагия и синее небо")?
Обманка заглавия
Не то чтобы совсем уж обманку помещает Борис Акунин в заглавие своего нового романа про Пелагию Лисицыну, но. по крайней мере, не совсем верный ориентир. Ведь понятно, что означает "красный петух" в сознании россиян: бунт на плечах голытьбы, пожары усадеб - словом, то, что не приведи Бог увидеть, бессмысленное и беспощадное; то, к чему призывал почти однофамилец Б.Акунина - Бакунин. А вот и нет, а вот и ошиблись! - словно бы радуется удавшемуся фокусу автор. Красный петух в романе оказывается связан не с бедой и гибелью, а со спасением. Благодаря красному петуху Пелагия выбирается из смертоносной пещеры, и сама смертоносная пещера благодаря все той же алой горластой птице становится источником другой жизни, переходом из одного времени в другое.
Одна из задач ученого-япониста Григория Чхартишвили, ставшего российским детективщиком Борисом Акуниным, - поменять кое-какие стереотипы в сознании сограждан. Бакунин ассоциируется у нас с безгосударственностью, стихией народного восстания? Так вот будет у нас и Б.Акунин - государственник, умеренный консерватор, никогда не существовавший в русской традиции ироничный викторианец. Красный петух у нас - непременно опасный огонь, пламя? Так вот не лучше ли, чтобы красный петух ассоциировался с уютным рассветом, с началом жизни, а не с ее концом, с домом, а не с поджогом дома.
Нарушения правил
Но. назвался Бакуниным - пусть даже и Б.Акуниным - полезай в кузов нарушения всех и всяческих правил. А если еще к Б.Акунину добавится "красный петух", получится и вовсе взрывоопасная смесь, может быть, вопреки желанию автора. Историю Б.Акунин всегда преобразовывал в соответствии со своими идеологическими и эстетическими задачами, но "Пелагия и красный петух" побивает в этом отношении все рекорды.
Валентин Пикуль и Александр Дюма-старший скромно курят, наблюдая, как в конце XIX века в России гомосексуалист, одетый в женское платье, спокойно растолковывает естественность своих склонностей православной провинциальной монахине. Бред-с. В императорской России содомия была уголовным преступлением, и из того, что эта милая особенность была широко распространена в великосветской среде, вовсе не следует возможность свободной пропаганды однополой любви на волжском пароходе невинной, хоть и остроумной монахине.
И таких "мелочей" в историческом романе Б.Акунина наберется - ой-ёй-ёй сколько! "Христовы опричники" (прообраз "черной сотни") не могли появиться в России в 90-х годах XIX века, да еще пользоваться покровительством обер-прокурора Синода! На все это у Б.Акунина готово возражение: "Ну и что, ведь и обер-прокурор Синода в России в конце позапрошлого века был не Константин Петрович Победин, но Константин Петрович Победоносцев. Похоже, но не то же".
Другая страна
Дело в том, что Борис Акунин, кроме правил исторического романа, нарушает еще и правило детективного жанра. Есть, представьте себе, несколько правил детективного жанра, за несоблюдение одного из которых Агату Кристи исключили из Лиги авторов детективов. "Детектив не может быть написан от лица убийцы" - такое правило не соблюла бывшая медсестра в лучшем своем романе "Преступление Роджера Экройда".
Борис Акунин в "Пелагии и красном петухе" нарушает другое правило: "В детективе не должно быть никаких сверхъестественных объяснений происходящего. Все тайны должны быть объяснены рационально". Если по болотам носится светящееся, обло, озорно, острозевно чудище, то в детективе никакое это не чудище - просто хитрый мерзавец перемазал дога фосфором.
Правило это вполне объяснимо. Детектив и научная фантастика родились из исчерпанности романтической, мистической литературы. Когда всевозможные литературные чудеса, привидения, вампиры, вурдалаки стали клише и штампами, тогда, ломая их, в литературе появились рациональные, если угодно - естественнонаучные, объяснения чудес. Недаром первые детективы были написаны романтиками, почувствовавшими исчерпанность романтизма, - Гофманом ("Мадемуазель Скюдери") и Эдгаром По ("Убийство на улице Морг"). По-видимому, Борис Акунин (и не один он) также почувствовал литературную исчерпанность рационального объяснения чудесного, таинственного, непонятного, как в начале XIX века почувствовал литературную исчерпанность чудес Эдгар По.
"Сверхъестественное", чудо в последнем детективе Б.Акунина превосходно объясняет все исторические неточности этого романа. Ну, конечно, в 90-х годах XIX века в России не могло быть и не было "христовых опричников", и главой Синода был Победоносцев, а не Победин, и многое другое, неточное и неверное, но вся штука, весь фокус в том, что, как выясняется в финале "Пелагии и красного петуха", Борис Акунин описывал в "пелагианском" цикле не совсем Россию. Другую страну, такую, какой бы она была, если бы Христос не был распят, а целым и невредимым транспортирован с красным петухом под мышкой в будущее через особенную такую пещеру.
"Легенда о Великом инквизиторе"
У американского фантаста Рэя Бредбери был рассказ про машину времени, в котором человек случайно давит в далеком прошлом бабочку и возвращается в будущее, оказывающееся совсем не таким, каким он его покинул. У Бориса Акунина речь идет не о бабочке, ой не о бабочке. Очутившись в России конца позапрошлого века (не исторической России, а такой. немножечко альтернативной), б.акунинский Христос ищет возможность воротиться в Иерусалим, оккупированный римлянами. Неудобно как-то получается: за Него гибли и гибнут, а Он целехонек.
Разумеется, за Ним и в России идет охота. Борис Акунин недаром эпиграф для своего романа взял из "Братьев Карамазовых". В последнем романе Достоевского помещена "Легенда о Великом инквизиторе", готовом сжечь вновь появившегося на Земле Христа. Эту-то легенду Акунин и преобразует в мистический детектив, прикинувшийся историческим романом.
Результат такого нарушения правил - ошарашивает. "Легенда о Великом инквизиторе", преобразованная в детектив, с картавящим по-ленински и по-зощенковски не к месту употребляющим иностранные ученые слова Христом; со вполне анархистской мыслью о том, что земные власти всегда будут преследовать Христа, поскольку все земные власти верят в то, что "Бог на стороне больших батальонов", а Христос на стороне маленьких батальонов, которые, погибая, просят огня, - все это означает шарахнуть таким красным петухом под крыши таких традиций, что. что никакие "Льды" никаких сорокиных не сравнятся. Подумаешь: в грудь лупят ледяным молотом, выискивая среди людей голубоглазых и белокурых не-людей!
Честертон и провокация
". Мы убьем кого-нибудь из почтенных сановников. И выдадим за начало революционного террора. Будет мало убийства министра или генерал-губернатора - устроим взрывы на вокзалах, в жилых домах. С множеством невинных жертв", - говорит в романе у Акунина Константин Петрович Победин, растолковывая известный принцип: бить врага его же оружием.
Разумеется, перед читателем вопиющее нарушение правил исторического жанра. Не то что Константин Петрович Победин (вроде бы Победоносцев) не мог бы так говорить (и делать), но самый прожженный, самый циничный и самый фанатичный полицейский провокатор не стал бы так говорить в XIX-то веке.
Это - почерк, тон, интонация другого времени. Любимая мысль Б.Акунина: "За каждым удавшимся терактом реет тень полицейской провокации" - мысль человека, наделенного историческим опытом ХХ века. Во всяком случае, в эпиграфы ко всем романам Акунина хочется поставить рассуждение писателя ХХ, а не ХIX века - Владимира Набокова: ". русскую историю можно рассматривать с двух точек зрения: во-первых, как своеобразную эволюцию полиции (странно безличной и как бы даже отвлеченной силы), иногда работающей в пустоте, иногда беспомощной, а иногда превосходящей и правительство, и преступников в зверствах; во-вторых, как развитие изумительной, вольнолюбивой культуры".
Жутковатый исторический опыт полицейской провокации толкает Б.Акунина на возражение писателю, которого можно считать чуть ли не образцом для акунинской прозы, - Гилберту Кийту Честертону. "Пелагия и красный петух" при внимательном чтении оказывается чуть ли не пародией на честертоновского "Человека, который был Четвергом".
Помните? Полицейский агент внедряется в революционную организацию и по ходу дела выясняет, что вся эта организация состоит из внедренных полицейских агентов. Но это вовсе не разоблачительный роман, это символический, аллегорический роман об истине. Дескать, истине в нашем грубом жестоком мире приходится прикидываться ложью - иначе не выжить, не уцелеть, а представителям истины приходится порой враждовать друг с другом, чтобы в конце концов воссиял свет единой и неделимой. Так пишет образованный англичанин в начале ХХ века, а образованный российский интеллигент, мечтающий, чтобы Россия хоть чуточку больше чуточки походила на Англию, пишет немного по-другому. Пути "человека, который был Четвергом", распадаются у Бориса Акунина на два маршрута - российский и палестинский.
В России Матвей Бердичевский идет по следам преступников и приходит. к представителям власти (но они все равно преступники). В Палестине Пелагия идет по следу несчастного бродяги, которого надо спасти от могучих врагов, и приходит. к Богу (но Его все равно надо спасти). Вроде бы и похоже на честертоновские тропки, да не то же.
Акунин Б. Пелагия и красный петух. Роман в 2 т. - М.: ООО "Издательство АСТ", 2003.
Читайте также: