Остаемся куда же нам деваться краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
Ситуация непонятная, ходят разные слухи. Мужчин с 18 до 55 призывают в армию. Парней с 16 лет в срочном порядке ставят на учёт. Образовательный и рабочий процесс приостановлены, работают только министерства, медики и полиция. Магазины работают, продукты есть без дефицита. Постоянно слышна артиллерия, особенно ночью. Стрельба доносится с окраин, причем выстрелы направлены сразу с двух сторон. Ощущается, как гудит земля, — прилеты, и как летит ответка. Но выезжать я не собираюсь: отца просто не выпустят, а бабушка очень больна. Жаль, что в доме нет подвала: при обстреле придется бежать через три дома, поэтому для нас безопаснее всего находиться дома.
Все становится похожим на боевые действия, которые проходили в 2014–2015 годах. Мы не знаем, постановка это или нет, но всем очень страшно, и мы готовимся к худшему. Мои знакомые все остались — это семей 15. Никто не хочет бросать мужей. Все стараются держаться друг за друга, и эти кадры с эвакуацией, которые транслируют по телевизору, — только отчасти являются правдой, остаться дома решили многие.
Мне страшно. У нас постоянно понемногу стреляют, выстрелы доносятся в основном с окраин. Хорошо, что сохраняется связь и пока работает интернет. Вы не представляете, какое это ощущение — просыпаться каждый день и видеть, что ты вернулся в 2014 год. Я тогда тоже не уезжала, но не хотела бы проходить через это снова. У нас в войну стараются не верить, больше склоняются к мысли, что это все невзаправду — просто борьба политических сил.
У нас всегда были нормальные отношения с Украиной и Россией. Можно было спокойно видеться с родственниками, живущими там. Когда началась пандемия, закрыли блокпосты и выезжать можно было только по разрешению штаба ДНР, но как бы это ни было сложно, мы уезжали. А теперь что — разлука с семьей? Мужчин не отпускают, и большинство женщин из-за этого не хотят покидать дом. У меня много знакомых, которые остались. А как ты бросишь мужа или сына?
То, что сейчас происходит, напоминает мне 2014 год, только спокойнее. Я привык к стрельбе и взрывам, и меня этим уже не удивишь. В тот год я уезжал, но на данный момент не вижу в этом никакого смысла. Это просто паника, которую спровоцировали власти, объявив о необходимости эвакуации. Куда нам бежать? Да и зачем? Нас в России никто не ждет. Я не думаю, что все это говорит о войне. Те, кто у власти, просто меряются своими амбициями и хотят набить карманы потолще.
Я не хочу воевать. Поймите, война в 21 веке — это что-то кощунственное. К тому же за кого воевать — за Пушилина, который в 2010 году у бабушек деньги отбирал? Сейчас нет такого лидера, за которого я бы хотел пойти на фронт или бежать сломя голову по повестке. Многим моим знакомым, кстати, принесли повестку прямо на дом, мне пытались всучить на улице, но я ее потом просто выбросил. Сейчас не 45-й. Армия уже не та, и война совсем другая. Я, как и многие, воспринимаю ее как очередной способ заработка и не более.
Женщин только и детей жалко, которые сейчас вынуждены жить в постоянном страхе. Они еще не забыли о бомбежках 2014-го. У меня дочка до сих пор по ночам плачет, когда ей снится, что мы укрываемся в подвале. Она боится даже лая собак, потому что, когда у нас гремела первая сирена, громко залаяла наша собака. Мне не хочется, чтобы моя семья проходила через это снова, поэтому я отправил их в Россию. И это была паника и слезы. Будет война или нет, но я не забуду того, что Пушилин вновь заставил моего ребенка плакать.
Еще позавчера объявили всеобщую мобилизацию. Многим моим знакомым вчера пришли повестки просто массовой рассылкой, кому-то вручали прямо на улицах. Но в данный момент творится что-то невообразимое: мужчин призывного возраста хватают прямо на улицах и запихивают в автобусы силой. Мне буквально за полчаса до вашего звонка написала подруга со словами, что так забрали ее отца.
Никто ничего не объясняет, мужчины начинают просто не возвращаться домой, и мы должны смириться. Но я не понимаю, почему. Почему именно сейчас? Просто ситуация становится чем-то похожей на боевые действия в 2014 году. Тогда наша семья не уезжала, а сейчас я жалею, что мы остались. У меня сын призывного возраста, и если начнется война, я не хочу даже думать, что может быть… Несмотря ни на что, хочется быть рядом, пока есть эта возможность. Хотя у меня дочке всего годик недавно исполнился, и я не знаю, как она будет находится в такой обстановке.
У всех сейчас начинается паника. Мы не знаем, что хочет правительство, но никто точно не хочет повторения того, что было. Это просто ужасно. Меня коробит от звона этих сирен, от этих выстрелов. Нет, перестрелок конкретно возле нашего дома нет, но мы слышим, как стреляют на окраинах. Родственники, которые живут в Шахтерске, рассказывают, что и у них происходит то же самое. В Макеевке — тоже.
Что-то происходит повсюду, но мы не знаем что и не знаем, как с этим жить. Вроде бы все подбадривают и говорят, что за многие годы мы ко многому привыкли и многого натерпелись, но по большому счету как можно привыкнуть к войне? К шуму артиллерии? Это невозможно. Как бы мы ни готовились к худшему, нам все равно страшно. И было страшно 16-го числа. Все ждали нападения России, были в жутком напряжении, наши друзья в Одессе вообще не находили себе места. Но ничего не случилось. Зато теперь нам говорят ждать нападения Украины, и все превращается в какой-то грустный и глупый спектакль, которому нет конца.
Если говорить о Донецке, то здесь особо ничего и не происходит пока что. Ситуацию нагнетает только то, что раз в 15 минут проезжает машина и объявляет об эвакуации. Я сама по образованию журналист, поэтому больше доверяю собственным глазам, чем тому, что я читаю. Уехать отсюда мне бы хотелось, но дело даже не в том, что сейчас происходит, а в том, что это происходит буквально каждые полгода, все очень устали от этой нестабильности и неспокойствия. Конечно, я боюсь того, что здесь будет обострение, но у нас война по сути продолжается уже 8 лет, стреляют беспрерывно. Мои родители никуда уезжать не планируют — здесь их работа, их дом, их жизнь. Из моих знакомых не уехал никто, и знакомые знакомых, которые уезжали недавно, спустя несколько дней вернулись. В магазинах сейчас ажиотаж, люди делают запасы, скупают крупы, туалетную бумагу. Километровые очереди у банкоматов, банки даже установили лимит — не более 10000 в день на человека. Массово скупают бензин, на некоторых заправках он за пару часов заканчивается.
Постоянно мониторю соцсети и удивляюсь, сколько дезинформации кругом. Находятся еще и те, кто говорит, что мы сами виноваты и надо было еще 8 лет назад в 2014-м уезжать. Хочется ответить этим умникам — вы бы бросили все и уехали бы в одиночестве в незнакомый город или даже страну? А теперь представьте, сколько надо денег, чтобы спокойно переехать, перевезти все вещи и родственников. У нас минимальная зарплата 7000, скопить что-то было невозможно за все эти 8 лет. Мы не сами выбрали жизнь себе и своим детям в войне, просто у многих из нас нет выбора. Поэтому мы остаемся здесь.
Вам, как и мне, очень многое на телевидении сегодня не нравится, и это для меня аргумент в споре с теми телевизионщиками, которые упрекают меня и моих коллег-критиков в предвзятости и оторванности от простого народа.
Вас, как и меня, ужасает концентрация насилия и крови на телеэкране, и не только в информационных сюжетах (такова жизнь!), но во множестве художественных фильмов, которые смотрят дети.
Вам, как и мне, неприятно, когда в присутствии наших детей на экране говорят пошлости и даже матерятся. Когда бездарные безголосые юнцы с большими деньгами вытесняют настоящих мастеров настоящей культуры.
Но все-таки по-настоящему талантливых, полезных, интересных, любимых программ - наперечет. И эта из года в год увеличивающаяся диспропорция между тем, что необходимо зрителю (и обществу), и тем, что выгодно самому телевидению, более всего тревожит всех мало-мальски думающих людей.
(Известия. 1996. 28 дек.)
Упражнение 357(повторительное). Дайте оценку употреблению лексико-грамматических средств в приведенных главах из научно-популярной книги о растениях. Укажите замеченные речевые ошибки, классифицируйте их и исправьте.
Дмитрий Глуховский - Куда деваться краткое содержание
Рассказ Дмитрия Глуховского о том, как творческий кризис самого главного Сисадмина чуть было не поставил под угрозу организацию хитроумной политической интриги и зрелищность яростных предвыборных дебатов…
Куда деваться - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Пенился горный ручей, подобострастно облизывая его ноги в очень мужских сапогах. Гордое тувинское небо покорно приняло цвет его глаз и хмурилось созвучно его мыслям. Лысые старые горы громоздились подобно его дельтовидным мышцам.
Торс героя был обнажен, словно не существовало одежды, способной вместить его первозданную мощь и любые одеяния расходились бы немедля по швам, лишь только покусившись на его суровую наготу. Вирильно бугрились мускулы под гладкой кожей, а рельеф предплечий и трицепсов указывал недоброжелателям внутри страны и за ее пределами на то, что Русь эти руки будут удерживать еще долго.
Пальцы его сжимали охотничий карабин с оптическим прицелом — символ политической прозорливости и атрибут верховной власти, шутливый намек и на снайперскую винтовку в руках Сталина на семнадцатом съезде ВКП(б), и на молнии в руках Зевеса, и многообещающее подмигивание (все еще будет!) Антон Палычу с его известной сентенцией о том, что ружье, висящее на сцене в первом акте, непременно должно выстрелить в третьем.
За его широкою спиной бдительно прядал ушами верный гнедой конь, как бы помещая героя в некий собирательный вестерн или вовсе в античный миф, разом превращая его в черно-белого голливудского ковбоя и в беломраморного греческого демиурга — в общем, в лицо, неподвластное УПК и Конституции и в любой ситуации правое по определению.
В этот образ нельзя было не влюбиться. Увидев героя, женщины должны были немедленно возжелать героя, а мужчины — пылко искать его дружбы, хотя бы их жены и отдавались герою тут же, прямо при них, тоже не в силах совладать с собою.
И пусть в портрете хватало фотошопа, но ведь была тут и поэзия!
Да этот снимок, вроде бы репортажный и небрежно сделанный, весь был одно стихотворение — немое и прекрасное, лаконичней любых хокку и величавей любой оды. Обходясь без слов, оно как стеллс-радары миновало все фильтры рационального мышления. Оно было предназначено не для ума, но для души.
Системный администратор обмахнул пыль с тонкой рамки и еще раз вгляделся в портрет Национального лидера на каникулах в Туве. Вроде бы придирчиво, но на деле — ласково, будто старый тренер на трехкратного чемпиона России по дзюдо.
Такой портрет висел в кабинетах многих чиновников, и везде его почитали как чудотворную икону.
Иконописцу трудно благоговеть перед святым ликом: он-то знает, что небесное сияние нимба — просто сусальное золото, земной и грязный металл.
И однако же даже ему было непросто противостоять поднимающемуся в душе порыву.
Он притронулся к застекленной бумаге, словно надеялся проникнуть через стекло — в эту Внутреннюю Туву, оказаться там с Ним и пойти рядом с Ним прямо по воде.
И может быть, смог бы — но тут запел селектор.
— Вас ждут в Кремле на совещании по Ритуалу, — послышался мелодичный девичий голос. — Только вас. Вы уже на десять минут опаздываете.
— Знаю! — буркнул Сисадмин. — Знаю!
Минута — и он уже был в Кремле.
Совещание проходило в одном из потаенных покоев, которые полипами наросли на окаменелой кулуарной кишке. Сисадмин остановился под дверью, никак не мог собраться зайти — все мялся на пороге, прислушиваясь…
— Меньше года осталось… — бубнил кто-то обеспокоенно. — Мы же так народ не можем бросить…
— Что нас в двенадцатом году ждет… — сипел другой.
— Все в неведении… Тревожность растет… — вторил ему третий.
— Ничего… Он все устроит, — уверенно оборвал этот нервный шелест высокий голос. — У него уже готов план. Сейчас и послушаем…
Сисадмин узнал этот голос, и его лоб покрыла испарина. Стиснув зубы, он потянул дверную ручку.
Большой прямоугольный стол был облеплен суровыми людьми со среднестатистическими лицами, в хороших костюмах. Деревянная мимика, волосатые уши, кулаки со стесанными костяшками. Прозрачные глаза с каплей русского серо-голубого — словно благородный отсвет проблесковых маячков.
Топором по березе вытесанные челюсти, белые носки. Очень серьезные люди.
— А вот и вы, Владислав Юрьевич, — холодно улыбнулся Сисадмину Национальный лидер.
— Станислав Юрьевич, — автоматически откликнулся Сисадмин.
— Как вам угодно, — пожал плечами Национальный лидер. — Не будем больше терять времени, у нас у всех тут серьезные дела. С бумагами надо работать. Как вы знаете, меньше чем через год нашей стране предстоит пройти через Ритуал. По вашей просьбе мы долго откладывали обсуждение предстоящего Ритуала, но дальше откладывать нельзя. Мы с коллегами, — он обвел указательным пальцем ближний круг, — заждались ваших мыслей.
— Да, конечно, — кивнул Сисадмин. — Разумеется.
А сам думал о том, насколько же удался ему тувинский шедевр. Он был и ярче, и правдивей, и живей изображенного на нем человека, словно это Национальный лидер был плоской выцветающей от времени репродукцией, а его тувинский портрет — наоборот, оригиналом. Думал так, запрещал себе так думать, и все равно продолжал.
— Мы ждем, — нетерпеливо сморкнулся кто-то волосатый.
— Да… Да, — Сисадмин собрался. — Разумеется, для становления новой России огромное значение будут иметь следующие, предстоящие нам в 2012 году выборы…
— Станислав Юрьевич, — негромко возразил Сисадмин.
— Не вижу разницы, если честно, — прекрасно расслышал его Национальный лидер. — Продолжайте.
— А какова будет главная предвыборная интрига, Ярослав Юрьевич? — прервал его Национальный лидер. — Что нас ждет? Кто бросит вызов Партии? Кто взбудоражит общественность? Кто схлестнется с нами в жестокой, бескомпромиссной борьбе?
Десятки глаз стеклянными шарами были выкачены на Сисадмина, и в шарах этих вызревала грозовая буря.
— Может, мы? — вдруг раздался робкий басок. — Мы могли бы…
Стеклянные шары перекатились в угол — на звук. В дальнем краю зала, на приставленной к стене деревянной скамье, в почтительном отдалении от стола с серьезными людьми сидели предводители прочих партий. Жирные их шеи были надежно схвачены электронными ошейниками. Один из сидящих на скамье смиренно тянул розовую холеную руку, несанкционированно оторвав откормленный зад от полированного дерева.
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Куда деваться: краткое содержание, описание и аннотация
Рассказ Дмитрия Глуховского о том, как творческий кризис самого главного Сисадмина чуть было не поставил под угрозу организацию хитроумной политической интриги и зрелищность яростных предвыборных дебатов…
Дмитрий Глуховский: другие книги автора
Кто написал Куда деваться? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Куда деваться — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Пенился горный ручей, подобострастно облизывая его ноги в очень мужских сапогах. Гордое тувинское небо покорно приняло цвет его глаз и хмурилось созвучно его мыслям. Лысые старые горы громоздились подобно его дельтовидным мышцам.
Торс героя был обнажен, словно не существовало одежды, способной вместить его первозданную мощь и любые одеяния расходились бы немедля по швам, лишь только покусившись на его суровую наготу. Вирильно бугрились мускулы под гладкой кожей, а рельеф предплечий и трицепсов указывал недоброжелателям внутри страны и за ее пределами на то, что Русь эти руки будут удерживать еще долго.
Пальцы его сжимали охотничий карабин с оптическим прицелом — символ политической прозорливости и атрибут верховной власти, шутливый намек и на снайперскую винтовку в руках Сталина на семнадцатом съезде ВКП(б), и на молнии в руках Зевеса, и многообещающее подмигивание (все еще будет!) Антон Палычу с его известной сентенцией о том, что ружье, висящее на сцене в первом акте, непременно должно выстрелить в третьем.
За его широкою спиной бдительно прядал ушами верный гнедой конь, как бы помещая героя в некий собирательный вестерн или вовсе в античный миф, разом превращая его в черно-белого голливудского ковбоя и в беломраморного греческого демиурга — в общем, в лицо, неподвластное УПК и Конституции и в любой ситуации правое по определению.
В этот образ нельзя было не влюбиться. Увидев героя, женщины должны были немедленно возжелать героя, а мужчины — пылко искать его дружбы, хотя бы их жены и отдавались герою тут же, прямо при них, тоже не в силах совладать с собою.
И пусть в портрете хватало фотошопа, но ведь была тут и поэзия!
Да этот снимок, вроде бы репортажный и небрежно сделанный, весь был одно стихотворение — немое и прекрасное, лаконичней любых хокку и величавей любой оды. Обходясь без слов, оно как стеллс-радары миновало все фильтры рационального мышления. Оно было предназначено не для ума, но для души.
Системный администратор обмахнул пыль с тонкой рамки и еще раз вгляделся в портрет Национального лидера на каникулах в Туве. Вроде бы придирчиво, но на деле — ласково, будто старый тренер на трехкратного чемпиона России по дзюдо.
Такой портрет висел в кабинетах многих чиновников, и везде его почитали как чудотворную икону.
Иконописцу трудно благоговеть перед святым ликом: он-то знает, что небесное сияние нимба — просто сусальное золото, земной и грязный металл.
И однако же даже ему было непросто противостоять поднимающемуся в душе порыву.
Он притронулся к застекленной бумаге, словно надеялся проникнуть через стекло — в эту Внутреннюю Туву, оказаться там с Ним и пойти рядом с Ним прямо по воде.
И может быть, смог бы — но тут запел селектор.
— Вас ждут в Кремле на совещании по Ритуалу, — послышался мелодичный девичий голос. — Только вас. Вы уже на десять минут опаздываете.
— Знаю! — буркнул Сисадмин. — Знаю!
Минута — и он уже был в Кремле.
Совещание проходило в одном из потаенных покоев, которые полипами наросли на окаменелой кулуарной кишке. Сисадмин остановился под дверью, никак не мог собраться зайти — все мялся на пороге, прислушиваясь…
— Меньше года осталось… — бубнил кто-то обеспокоенно. — Мы же так народ не можем бросить…
— Что нас в двенадцатом году ждет… — сипел другой.
— Все в неведении… Тревожность растет… — вторил ему третий.
— Ничего… Он все устроит, — уверенно оборвал этот нервный шелест высокий голос. — У него уже готов план. Сейчас и послушаем…
Сисадмин узнал этот голос, и его лоб покрыла испарина. Стиснув зубы, он потянул дверную ручку.
Большой прямоугольный стол был облеплен суровыми людьми со среднестатистическими лицами, в хороших костюмах. Деревянная мимика, волосатые уши, кулаки со стесанными костяшками. Прозрачные глаза с каплей русского серо-голубого — словно благородный отсвет проблесковых маячков.
Топором по березе вытесанные челюсти, белые носки. Очень серьезные люди.
— А вот и вы, Владислав Юрьевич, — холодно улыбнулся Сисадмину Национальный лидер.
99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.
Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Куда деваться"
Описание и краткое содержание "Куда деваться" читать бесплатно онлайн.
Рассказ Дмитрия Глуховского о том, как творческий кризис самого главного Сисадмина чуть было не поставил под угрозу организацию хитроумной политической интриги и зрелищность яростных предвыборных дебатов…
Пенился горный ручей, подобострастно облизывая его ноги в очень мужских сапогах. Гордое тувинское небо покорно приняло цвет его глаз и хмурилось созвучно его мыслям. Лысые старые горы громоздились подобно его дельтовидным мышцам.
Торс героя был обнажен, словно не существовало одежды, способной вместить его первозданную мощь и любые одеяния расходились бы немедля по швам, лишь только покусившись на его суровую наготу. Вирильно бугрились мускулы под гладкой кожей, а рельеф предплечий и трицепсов указывал недоброжелателям внутри страны и за ее пределами на то, что Русь эти руки будут удерживать еще долго.
Пальцы его сжимали охотничий карабин с оптическим прицелом — символ политической прозорливости и атрибут верховной власти, шутливый намек и на снайперскую винтовку в руках Сталина на семнадцатом съезде ВКП(б), и на молнии в руках Зевеса, и многообещающее подмигивание (все еще будет!) Антон Палычу с его известной сентенцией о том, что ружье, висящее на сцене в первом акте, непременно должно выстрелить в третьем.
За его широкою спиной бдительно прядал ушами верный гнедой конь, как бы помещая героя в некий собирательный вестерн или вовсе в античный миф, разом превращая его в черно-белого голливудского ковбоя и в беломраморного греческого демиурга — в общем, в лицо, неподвластное УПК и Конституции и в любой ситуации правое по определению.
В этот образ нельзя было не влюбиться. Увидев героя, женщины должны были немедленно возжелать героя, а мужчины — пылко искать его дружбы, хотя бы их жены и отдавались герою тут же, прямо при них, тоже не в силах совладать с собою.
И пусть в портрете хватало фотошопа, но ведь была тут и поэзия!
Да этот снимок, вроде бы репортажный и небрежно сделанный, весь был одно стихотворение — немое и прекрасное, лаконичней любых хокку и величавей любой оды. Обходясь без слов, оно как стеллс-радары миновало все фильтры рационального мышления. Оно было предназначено не для ума, но для души.
Системный администратор обмахнул пыль с тонкой рамки и еще раз вгляделся в портрет Национального лидера на каникулах в Туве. Вроде бы придирчиво, но на деле — ласково, будто старый тренер на трехкратного чемпиона России по дзюдо.
Такой портрет висел в кабинетах многих чиновников, и везде его почитали как чудотворную икону.
Иконописцу трудно благоговеть перед святым ликом: он-то знает, что небесное сияние нимба — просто сусальное золото, земной и грязный металл.
И однако же даже ему было непросто противостоять поднимающемуся в душе порыву.
Он притронулся к застекленной бумаге, словно надеялся проникнуть через стекло — в эту Внутреннюю Туву, оказаться там с Ним и пойти рядом с Ним прямо по воде.
И может быть, смог бы — но тут запел селектор.
— Вас ждут в Кремле на совещании по Ритуалу, — послышался мелодичный девичий голос. — Только вас. Вы уже на десять минут опаздываете.
— Знаю! — буркнул Сисадмин. — Знаю!
Минута — и он уже был в Кремле.
Совещание проходило в одном из потаенных покоев, которые полипами наросли на окаменелой кулуарной кишке. Сисадмин остановился под дверью, никак не мог собраться зайти — все мялся на пороге, прислушиваясь…
— Меньше года осталось… — бубнил кто-то обеспокоенно. — Мы же так народ не можем бросить…
— Что нас в двенадцатом году ждет… — сипел другой.
— Все в неведении… Тревожность растет… — вторил ему третий.
— Ничего… Он все устроит, — уверенно оборвал этот нервный шелест высокий голос. — У него уже готов план. Сейчас и послушаем…
Сисадмин узнал этот голос, и его лоб покрыла испарина. Стиснув зубы, он потянул дверную ручку.
Большой прямоугольный стол был облеплен суровыми людьми со среднестатистическими лицами, в хороших костюмах. Деревянная мимика, волосатые уши, кулаки со стесанными костяшками. Прозрачные глаза с каплей русского серо-голубого — словно благородный отсвет проблесковых маячков.
Топором по березе вытесанные челюсти, белые носки. Очень серьезные люди.
— А вот и вы, Владислав Юрьевич, — холодно улыбнулся Сисадмину Национальный лидер.
— Станислав Юрьевич, — автоматически откликнулся Сисадмин.
— Как вам угодно, — пожал плечами Национальный лидер. — Не будем больше терять времени, у нас у всех тут серьезные дела. С бумагами надо работать. Как вы знаете, меньше чем через год нашей стране предстоит пройти через Ритуал. По вашей просьбе мы долго откладывали обсуждение предстоящего Ритуала, но дальше откладывать нельзя. Мы с коллегами, — он обвел указательным пальцем ближний круг, — заждались ваших мыслей.
— Да, конечно, — кивнул Сисадмин. — Разумеется.
А сам думал о том, насколько же удался ему тувинский шедевр. Он был и ярче, и правдивей, и живей изображенного на нем человека, словно это Национальный лидер был плоской выцветающей от времени репродукцией, а его тувинский портрет — наоборот, оригиналом. Думал так, запрещал себе так думать, и все равно продолжал.
— Мы ждем, — нетерпеливо сморкнулся кто-то волосатый.
— Да… Да, — Сисадмин собрался. — Разумеется, для становления новой России огромное значение будут иметь следующие, предстоящие нам в 2012 году выборы…
— Станислав Юрьевич, — негромко возразил Сисадмин.
— Не вижу разницы, если честно, — прекрасно расслышал его Национальный лидер. — Продолжайте.
— А какова будет главная предвыборная интрига, Ярослав Юрьевич? — прервал его Национальный лидер. — Что нас ждет? Кто бросит вызов Партии? Кто взбудоражит общественность? Кто схлестнется с нами в жестокой, бескомпромиссной борьбе?
Десятки глаз стеклянными шарами были выкачены на Сисадмина, и в шарах этих вызревала грозовая буря.
— Может, мы? — вдруг раздался робкий басок. — Мы могли бы…
Стеклянные шары перекатились в угол — на звук. В дальнем краю зала, на приставленной к стене деревянной скамье, в почтительном отдалении от стола с серьезными людьми сидели предводители прочих партий. Жирные их шеи были надежно схвачены электронными ошейниками. Один из сидящих на скамье смиренно тянул розовую холеную руку, несанкционированно оторвав откормленный зад от полированного дерева.
— Ж…е слова не давали, — нехорошо посмотрев на воспарившего политика, отчеканил один из своих легендарных афоризмов Национальный лидер. — Вячеслав Юрьевич, у вас что же тут, бунт в театре Образцова?
Политик, уколотый льдинкой лидерского взгляда, съежился и примерз обратно к скамье.
— Ну так мы просто… — сдуваясь, прошипел он.
На деревянной скамье взволнованно зашуршали.
Национальный лидер улыбнулся так, что присутствующим захотелось сделаться маленькими-маленькими и спрятаться в щелях кремлевского паркета.
Сисадмин почувствовал, что ситуация начинает совсем уже выходить из-под контроля.
— Место! — гаркнул он на политиков, выхватывая из кармана пульт управления ошейниками. — А ну, кому тока захотелось?! Место, я сказал!
Политики заскулили, сбились в кучку и уставились побито на Сисадмина.
— А мы уже решили было, что парламентская жизнь выходит из-под вашей опеки, Ростислав Юрьевич, — довольно протянул Национальный лидер.
— Нет… Нет, конечно. Мы тесно сотрудничаем, — рефлекторно поглаживая пульт, заверил Лидера Сисадмин.
На несколько долгих секунд в старинном покое повисла тишина.
— Вы же понимаете, что именно на взаимодействии и балансе ветвей власти зиждется наша государственность, — наконец пошутил Национальный лидер.
За столом вежливо засмеялись. Кажется, гроза миновала.
— Мстислав Юрьевич, — дав подданным выразить чувства, через паузу продолжил Национальный лидер.
— Станислав… — решив, что ветер вроде поменялся, взялся за свое Сисадмин.
— Это вы дома у себя можете называться, как хотите, — одним взмахом брови поставил его на место Национальный лидер. — А тут вы на работе. Так вот, Мстислав Юрьевич. У меня сложилось впечатление, что вы не подготовились к сегодняшней встрече.
— А время уходит. Вы же понимаете, как нам важно провести Ритуал по всем правилам. Понимаете, что это должно быть красивое, яркое действо. Чтобы китайцы со своим открытием Олимпиады нервно курили опиум в сторонке. Понимаете значение Ритуала для будущего нашей страны? Мне ведь не надо вам его объяснять, Мечислав Юрьевич?
На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Куда деваться"
Книги похожие на "Куда деваться" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Читайте также: