Негри и хардт множество краткое содержание
Обновлено: 07.07.2024
2. СПИНОЗА ПРОТИВ ГЕГЕЛЯ
Отталкиваясь от прочтения Спинозы Альтюссером и Делёзом, Негри усиливает, концептуализирует три важных для него момента.
3. ИММАНЕНЦИЯ И СУВЕРЕНИТЕТ
4. КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ СТРУКТУРА
5. МНОЖЕСТВО И ИМПЕРИЯ
6. МЕРЦАЮЩИЕ КОНЦЕПТЫ, ОПАСНЫЕ СИЛЫ
[3] См.: Андерсон П. Западный марксизм, с. 65.
[9]AlthusserL Reading Capital. L, 1977, p. 102.
[11]Делёз Ж. Критическая философия Канта: учение о способностях. Бергсонизм. Спиноза. М, 2000, с. 193.
[12] Стоит ли напоминать, что желание (cupiditas) – по крайней мере в современных трактовках – является одним из наиболее важных понятий спинозизма.
[13] Наряду с Маурицио Лазаратто (MaurizioLazzarato) Вирно принадлежит к последнему поколению итальянских политических философов-марксистов, в диалоге с Негри разворачивающих анализ современного состояния труда и форм его субъективности. См.: Vimo P. and Hardt M. (eds.). Radical Thought in Italy. Minneapolis, 1996.
[17] Вспомним об автономистском политическом ангажементе Негри.
[18]NegriA.,HardtM. Empire. L, 2001, p. 73.
[22]См.-. Negri A. Approximations: Towards an Ontological Definition of the Multitude. – In: N/E, February 2004.
[26]NegriA. Approximations…, p. 13.
[28]Немецкий более акцентирован – dasKommune (коммуна; обычно ис-льзуется с артиклем женского или среднего рода).
[29]NegriA. A Time for Revolution, pp. 190-193.
[32]NancyJ.-L The Inoperative Community. L, 1991, p. 4.
[36] В этом смысле, замечают авторы, культ различия в современной постмодернистской теории легитимирует практику различий в условиях глобального капитализма.
Майкл Хардт, Антонио Негри. Множество: война и демократия в эпоху империи / Пер. с англ. под ред. В.Л.Иноземцева. – М.: Культурная революция, 2006, 559 с.
Александр Бузгалин, Андрей Колганов
А дальше начинаются вопросы, сомнения и прямая полемика.
Любую оппозиционную теоретическую работу и доныне в большинстве случаев сопоставляют с марксистским наследием. И это не случайно, ибо другой столь же масштабной теории, предлагающей философские, социально-экономические, идейно-политические альтернативы нынешнему мэйнстриму, как не было, так и нет.
Многие зарубежные авторитеты поспешили назвать эти книги новым словом в марксизме. Однако дело не только в том, что авторы не вполне марксисты. Это в конечном итоге не так важно. Можно быть марксистом в некоторых аспектах, примерно так, как эти два автора, которые что-то берут из марксизма, но в главном они постмодернисты. Важно, насколько постмодернистская парадигма (господствующая ныне среди как левых, так и правых теоретиков) позволяет Хардту и Негри решить поставленные в книгах проблемы.
Дело в том, что сочетание марксизма и постмодернизма мешает авторам в теоретическом исследовании. Ведь марксизм представляет собой комплексную обществоведческую концепцию, а постмодернизм – нет. И поэтому, когда мы пользуемся марксизмом лишь наполовину, то постмодернизм вторую половину компенсировать не может. Как это проявилось в книгах?
И дело даже не в том, что какие-то их позиции противоречат, на наш взгляд, каким-то фактам, а в том, что авторы к фактам почти не прибегают. Место фактов занимают разрозненные примеры и готовые мнения, свои или чужие. Для книг Негри и Хардта очень характерно обильное цитирование постмодернистской философской литературы.
Есть ли альтернатива империи?
Нужно четко уяснить себе, в какой мере новый тип социальной общности стал уже реальностью, а в какой – остается проектом. И, соответственно, необходимо обратиться к анализу необходимых предпосылок реализации этого проекта. Конечно, основная негативная предпосылка уже развивается на наших глазах (на чем авторы концентрируют внимание) – это общее подчинение глобальной власти капитала и, соответственно, общее противостояние ему. Но и с этой точки зрения различные социально-профессиональные группы подчинены механизму эксплуатации глобального капитала неодинаковым образом и в разной мере.
Работы Хардта и Негри выделяют в принципе действительно существующие (и в большинстве своем известные) тенденции и процессы усиления власти капитала над человеком и изменения природы этой власти, формирования новых оппозиционных сил. Однако вопрос в другом: как они их интерпретируют и к каким выводам подталкивает эта интерпретация? Именно здесь лежат наши разногласия.
Есть империя как контроль. Все подвергается эксплуатации анонимной сетевой властью капитала. Альтернатива этому так же аморфна и неопределенна, это – multitude. Обобщенное название явлениям дано. Проблемы сняты. Такой взгляд становится на удивление адекватен современному интеллигенту с его фрагментарным, постмодернистским видением мира, априорным отторжением сложного, системного, развивающегося, исторически-заостренного знания. Современный интеллигент мечтал о такой работе, которая позволила бы ему понять этот мир в целом, понять так, чтобы его обрывочные сведения об этом мире уложились в единую корзину – все равно, в каком порядке, только чтобы можно было легко перетрясать; дала бы возможность почувствовать себя практически всезнающим, не утруждаясь сложной системой представления об этом мире, его противоречиях, открытости, развитии.
Александр Владимирович Бузгалин – доктор экономических наук, профессор МГУ.
Андрей Иванович Колганов – доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник МГУ.
Книга, которая взрывает все стереотипы
Свою рецензию я составил в виде глоссария важнейших терминов этой мужественной работы, сопроводив их краткими комментариями.
Продолжая традицию марксистского анализа, Хардт и Негри предельно радикализируют марксизм, полностью выкорчевывая из него всякую метафизику, которая изначально присутствовала в нем в виде гегелевской диалектики. Французские постмодернисты крайне негативно относились к диалектике, справедливо полагая, что именно ее гипертрофия сталинизмом привела к тоталитарной диктатуре в СССР. Диалектика чудовищно антагонизировала противоречия, присущие раннему социализму, она расколола социальную ткань на непримиримые оппозиции и вместо интеграции их в новую целостность послужила идеологическим оправданием сталинской деспотии.
Смерть и ее дериват война стали главным регулятором жизни. Ей авторы противопоставляют радость и любовь – две предельные антитонатогенные силы.
Биополитика. По Фуко – это власть давать жизнь или предавать смерти. С проявлением экономического либерализма биологическое (здоровье, гигиена, евгеника, сексуальность, рождаемость, дисциплинарные практики: от тюрьмы и школы до войны и высшей меры) превращается в эффективный способ политического контроля над населением. Биополитика преодолевает дихотомию Государство/Общество в пользу прямого политического администрирования жизни в форме биовласти.
Хардт и Негри поняли бы это, если бы приняли во внимание, что пишут представители господствующего капитала. Немыслимо, но этого они так и не сделали. Однако, значительная часть американского истэблишмента (демократы и республиканцы) не скрывают целей своих планов: монополизировать доступ к природным ресурсам планеты, чтобы продолжать свой расточительный образ жизни, даже во вред остальным народам; предотвратить появление любой крупной или средней силы, которая смогла бы сопротивляться порядкам, навязываемым Вашингтоном; достигнуть этих целей путем военного контроля планеты.
Индивидуалистская основа либеральной идеологии рассматривает индивида как субъекта истории. Это утверждение ложно как для ранних систем (которые, как утверждает Просвещение, не знали индивида), так и для истории капитализма, системы, основанной на конфликте между классами, которые и являются настоящими субъектами в этой главе истории. Но индивид сможет стать субъектом истории в социалистическом будущем.
Перевод Юрия Дергунова
2. Для Самира Амина характерно близкое к структуралистскому понимание понятия формации, означающее конкретное существующее общество, и противопоставляемое понятию способа производства, как общих черт, которыми характеризуются общества с определенным типом экономических отношений. В данной терминологии конкретная социальная формация может объединять в себе черты разных способов производства, в частности, сочетание особенностей капитализма и докапиталистических укладов является характерной чертой периферийных капиталистических формаций. – Прим. пер.
2. У власти Империи нет пространственных и территориальных границ. Это глобальная всеобъемлющая власть.
3. Империя стирает различия между государствами, упраздняя понятие государства через мировой рынок.
4. Империя обладает силой вездесущего проникновения, подобно тому как вода просачивается сквозь песок, так и Империя проникает во все слои общества
6. Империя - это лишенный центра и привязки к определенной территории, аппарат управления, который постепенно включает все глобальное пространство в свои открытые и расширяющиеся границы
7. Империя управляет смешанными, гибридными идентичностями, гибкими иерархиями и множественными обменами посредством модулирования командных сетей. Различные цвета на карте мира сливаются времен традиционного импереализма сливаются в радугу глобальной империи.
8. Раньше считалось, что мировой порядок устанавливают Британцы, в 21 веке эта роль отдается США. Но это не так. Империализм ушел в прошлое. Ни Соединенные Штаты, ни, на самом деле, какое бы то ни было национальное государство на сегодняшний день не способны стать центром империалистического проекта. Ни одна нация отныне не станет мировым лидером в том смысле, в каком им являлись народы Европы для периода современности. (США просто занимают в империи привилегированное положение – там власть также эффективно распределена по сетевому принципу).
9. Экономический центр представляет собой мировой рынок, организационная структура – всемирные сети (компьютерные сети позволяют вести наблюдение)
Структура (пирамида) Империи:
Первый ярус
Первый уровень. На вершине пирамиды находится единственная сверхдержава, США, удерживающая гегемонию в использовании силы в глобальном масштабе, — сверхдержава, которая может действовать самостоятельно, но предпочитает выступать совместно с другими государствами в рамках Организации Объединенных Наций.
Второй уровень. На втором уровне несколько национальных государств контролируют важнейшие рычаги мировой̆ финансовой̆ системы и имеют, таким образом, возможность управлять процессами глобального обмена. Эти государства объединены в ряд организаций - Большая Семерка (G7), Парижский и Лондонский клубы, Давосский экономический форум и т. д.
Третий уровень.Здесь находятся разнородные объединения (с участием примерно того же круга государств, что доминируют в военной̆ и финансовой̆ областях), обладающие властью в вопросах культуры и биополитики в глобальном масштабе.
Второй Ярус
Ярус, власть в котором не собрана воедино, а распределяется по всему миру. Структура этого яруса определяется в основном сетевыми структурами, созданными транснациональными корпорациями на мировом рынке: это сети движения капитала, технологий, миграций населения и т. п. Эти производственные структуры, формирующие и питающие рынки, пронизывают весь мир благодаря защите и гарантиям со стороны центральной̆ власти, составляющей̆ первый̆ уровень глобальной̆ системы.
На втором ярусе располагается основная масса суверенных национальных государств, объединенных в региональные организации по территориальному признаку. Эти государства выполняют различные функции, такие как хозяйственная деятельность с учетом интересов транснациональных корпораций и перераспределение доходов в соответствии с биополитическими потребностями на своей ограниченной территории. Национальные государства контролируют и регулируют перемещение богатств к центру мировой власти и в обратном направлении, а также насаждают дисциплину среди собственного населения, насколько это еще возможно.
Третий Ярус
Третий, наиболее широкий ярус пирамиды состоит из различных групп, представляющих интересы населения в системе мировой власти. Кто представляет Народ в системе мирового устройства? Во многих случаях эту роль принимают на себя национальные государства, особенно когда речь идет о зависимых или малых государствах. Например, в рамках Генеральной Ассамблеи ООН малые государства, численно составляющие большинство, но по своему влиянию являющиеся абсолютным меньшинством, выступают, по крайней мере, как символический противовес и одновременно средство легитимации политики ведущих держав. В этом смысле все население мира представлено на заседаниях Генеральной Ассамблеи и на всех остальных общемировых форумах. Таким образом, поскольку сами национальные государства выступают как выразители воли Народа, их представительство в глобальном масштабе может претендовать лишь на опосредованное выражение воли народа через два уровня: государство представляет Народ, который, в свою очередь, представляет массы.
Осуществление контроля в Империи:
Имперский контрольосуществляется при помощи трех глобальных и абсолютных средств: ядерной бомбы, денег и эфира.
1. Ядерное оружие. Защитные возможности термоядерного оружия, сосредоточенные на вершине пирамиды Империи, представляют собой постоянную угрозу уничтожения самой жизни на Земле. Развитие ядерных технологий и их концентрация в руках Империи ограничили суверенитет большинства стран мира таким образом, что они лишились возможности самостоятельно решать вопросы войны и мира, являвшейся главным элементом тради- ционной концепции суверенитета. Более того, устрашающая сила ядерной бомбы, находящейся в руках Империи, передала любой военный конфликт в исключительную компетенцию административной и полицейской власти. Империя, в конечном счете, определя- ется здесь как носитель абсолютной разрушительной силы. Империя, таким образом, является высшей формой биовласти в том смысле, что она представляет собой абсолютную противоположность силы жизни.
2. Деньги являются вторым глобальном средством абсолютного контроля. По мере того, как национальные финансовые системы утрачивают последние черты самостоятельности, сквозь них постепенно проступают контуры финансовой ретерриториализации, сосредоточенной вокруг политических и финансовых центров Империи, глобальных мегаполисов. Этот процесс не является созданием единого кредитно-денежного режима на базе отдельных новых центров производства, новых сфер обращения и создания стоимости, а напротив, в его основании лежат исключительно политические потребности Империи. Деньги выполняют в Империи функцию универсального арбитра, но, как и в случае с имперской ядерной мощью, этот арбитр не имеет ни определенного местоположения, ни трансендентного статуса.
3. Эфир является третьим и последним из важнейших средств имперского контроля. Нынешние системы коммуникации не подчиняются суверенитету, напротив, суверенитет, как кажется, подчинен им — суверенитет выражается посредством систем коммуникации. Возможности детерриториализации, которыми обладает коммуникация, уникальны: коммуникация не просто ограничивает и ослабляет суверенитет эпохи современности с его привязкой к определенной территории; она подрывает саму возможность связи порядка и пространства. Она навязывает постоянное и неограниченное обращение знаков. Детерриториализация является основной действующей силой, а обращение знаков — формой проявления социальной коммуникации. В этом отношении и в этом эфире языки становятся функциями обращения и служат для разрушения любых форм суверенитета.
Контр - империя
Еще одна отличительная особенность Империи заключается в том, созидательные силы масс, что придают жизненную энергию Империи, способны самостоятельно создать контр Империю – альтернативную политическую организацию глобальных потоков и обменов.
Вопрос в том, как действия масс становятся направленными против Империи?
Третье требование масс - это право на обретение средств производства. В новых условиях, это свободный доступ и контроль над знанием, информацией и коммуникацией.
Главных представителей современного автономизма, анархо-коммунизма и альтерглобализма Антонио Негри и Майкла Хардта трудно отделить друг от друга. Как Маркса от Энгельса, а Чипа — от Дейла.
Текст: Сергей Степанищев
Католики, кибуц и убийство Альдо Моро
Антонио Негри родился в 1933 году в Падуе. В 1950-м стал в пику отцу-коммунисту активным членом милитаризованной организации Римской католической церкви Gioventú Italiana di Azione Cattolica (GIAC). В 1953-м из католика превратился в коммуниста, провёл год в кибуце, основатели которого исповедовали идеи сионистского социализма. Из Израиля вернулся в родной город и очень быстро стал профессором политической философии Падуанского университета.
Франция, преподавание, письмо и сотрудничество с Гваттари
Мэриленд, Пенсильвания и альтернативные источники энергии
Субординация, империя и разворачивание силы — это искажённые и не имеющие реального существования отражения организации, республики и совместного действия.
Радость любви и политики
Светлая и тёмная стороны силы
Империя, мера и бесконечные интенсивности
Действия, осуществляемые империей, — внешние, регулятивные, лишь пытающиеся расставить в каком-то порядке уже сделанное, а потому они всегда негативны. Империя осуществляет их при помощи трёх средств: монополии на атомное оружие, на эфир и на печать денег.
Непосредственность политики, нейтрализация трансцендентального воображения и ценность за пределами меры
Регулятивное и конститутивное, или Бомба, деньги и эфир
Исход из третьего мира
Воля быть против нуждается в таком теле, которое будет совершенно неподвластно принуждению. Ей нужно тело, неспособное привыкнуть к семейной жизни, фабричной дисциплине, правилам традиционной половой жизни и так далее.
Читайте также: