Масанов кочевая цивилизация казахов краткое содержание

Обновлено: 22.07.2024

Система взаимодействия природно-географических и социально-экономических факторов, охватывающая все сферы жизнедеятельности кочевого общества, не может быть всесторонне исследована как интегральная целостность во всем своем многообразии без изучения и анализа проблемы генезиса и эволюции номадизма. Исследование закономерностей пространственно-временного возникновения и функционирования кочевничества необходимо как для изучения экологических детерминантов номадизма и процессов хозяйственного освоения человеком аридной зоны Евразии, так и для анализа динамики исторического развития народов данного региона.

При этом практически все исследователи единодушнны в том, что процесс эволюционного развития скотоводческого хозяйства древних насельников Евразии, начальной точкой отсчета которого является, по-видимому, рубеж V-IV тысяч, до н. э., привел к возникновению кочевничества на рубеже II-I тысяч, до н. э. К середине 1 тысяч, до н. э. номадизм вступает на арену мировой истории как реальное историческое явление (Хазанов, 1975; Марков, 1976 и др.). Особняком стоит точка зрения В. П. Шилова, утверждающего, что уже носители древнеямной и последующих культур в Нижнем Поволжье могут быть идентифицированы в качестве кочевников (Шилов, 1975. С. 81-91). Попытка В. П. Шилова более чем на тысячу лет удревнить возникновение номадизма не встретила поддержки в среде кочевниковедов. Таким образом, становление кочевничества, как полагает наибольшая часть исследоза-телей, произошло синхронно на всем ареале аридной зоны Евразии в начале 1 тысяч, до н. э., когда произошла смена климатов - суббореального в своей ксеротермической фазе, обеспечившей соответствующие условия для возникновения номандизма, на субатлантический, более влажный и холодный.

Среди основных факторов, которые детерминировали возникновение номадизма и обусловили историческую закономерность его становления, следует выделить прежде всего природно-климатические. Наиболее важное значение имели такие особенности среды обитания, как повышенный баланс солнечной радиации, обеспечивающий сильный перегрев поверхности земли в летнее время года, периодическую повторяемость атмосферных засух, аридность и кон-тинентальность климата, недостаточность водных, растительных и почвенных ресурсов, зональность и сезонность функционирования фитоценозов, атмосферных осадков и т. д. Все эти природно-климатические факторы практически полностью исключали возможность культивирования нескотоводческих занятий и прежде всего земледелия. Свидетельством тому является, например, то обстоятельство, что в настоящее время в Казахстане общая площадь пастбищных и сенокосных угодий составляет почти 190 млн. га (85,5% всех сельскохозяйственных угодий в республике), а продуктивность земледелия чрезвычайно низка и в среднем составляет 6-7 ц/га. Причем аналогичная ситуация имеет место и в других регионах планеты - кочевое скотоводство до сих пор сохраняет свои ведущие позиции и остается едва ли не единственным средством утилизации природных ресурсов в аридных зонах (Лусиги, Гла-зер, 1984. С. 24-35; Андрианов, 1985 и др.).

Недостаточность кормов, изреженность и низкая продуктивность растительного покрова обусловливали потребность в огромных по площади выпаса пастбищных угодьях, требовавших периодических миграций в поисках подножного корма. Минимум пастбищных ресурсов в течение года составлял для одной овцы 5-7 га в зоне степей и 12-24 га в зоне пустынь и полупустынь Казахстана (Федорович, 1973 и др.). Еще большие цифры минимального выпаса мы имеем по сахарской, субсахарской и саванно-сахельской зснам и примерно аналогичные по центральноазиатскому региону (подробнее см. далее разделы 3.1, 5.1). Другим фактором, требовавшим периодической смены пастбищ, являлась недостаточность водных ресурсов. Отсутствие развитого поверхностного стока в сочетании с высокой нормой испаряемости, малочисленностью атмосферных осадков и гидрохимическим составом водных источников также диктовали настоятельную потребность передвижений в поисках воды. Фактор континентальности природно-климатических условий обусловливал меридиональную направленность кочевания на раЕнинах и вертикальную - в горных и предгорных районах. В свою очередь, плотность и глубина снежного покрова определяли возможность организации зимнего выпаса скота, поскольку овцы, например, самостоятельно тебеневались лишь при глубине его в 10-12 см, а лошади -30-40 см. При этом наличие или отсутствие снежного покрова детерминировали стационарное состояние номадов из-за невозможности передвижений по снегу, либо, наоборот, необходимость их периодических миграций.

Динамичность экологической ниши, занятой кочевничеством, определялась прежде сезонно-зональным характером функционирования и локализации практически всех ресурсных элементов среды обитания. Зональность почв и растительного покрова, ландшафтная градация в сочетании с сезонным характером продуктивности биоценозов, выпадения атмосферных осадков и полноводности водных источников, облачности, термического режима и циркуляции воздушных масс являлись в совокупности ведущим фактором в возникновении и становлении номадизма. Особенно важную роль играл фактор посезонной продуктивности растительного покрова, в наибольшей степени побуждавший скотоводов к периодическим миграциям (Медведский, 1862. Ч. 80. Август. Отд. 2. С. 296 и др.). Высокая мобильность кочевников, таким образом, была призвана противостоять пространственно-временной изменчивости функционирования природных ресурсов среды обитания, прежде всего колебаниям в обеспечении скота кормами и водопями (Радченко, 1983. С. 136 и др.). Вследствие этого постоянно действующие стабильные экологические детерминанты номадизма прослеживаются достаточно определенно (Капо-Рей, 1958; Гумилев, 1966; Акишев, 1972; Хазанов, 1972; Он же, 1975а; Федорович, 1973; Назаревский, 1973; Клейн, 1974; Пуляркин, 1976; Артамонов, 1977; Грайворон-ский, 1979; Радченко, 1983; Андрианов, 1985 и др.).

Много споров вызывает вопрос о том, какова бкла стартовая позиция скотоводов на предшествующем кочевничеству этапе развития. В связи с широким распространением начиная с XVIII в. теории трехступенчатого развития в течение долгого времени считалось, что кочевничество как важная фаза общественного развития возникает из занятия охотой и предшествует оседло-земледельческому образу жизни и типу хозяйства (Смит, 1935; Гердер, 1977; Зибер, 1959 и др. Историографию подробнее см.: Шилов, 1975; Марков, 1976; Шнирельман, 1980; Он же, 1988 и др.). Однако исследованиями Э. Гана и последующих поколений ученых была обоснована точка зрения о том, что доместикация животных и развитие скотоводческого хозяйства базировались прежде всего на системе земледельческого производства и опыте оседлого образа жизни (Шилов, 1975; Марков, 1976; Шнирельман, 1980; Он же, 1988 и др.).

Однако такой вывод отнюдь не исключает многообразия форм перехода скотоводов к кочевому типу хозяйства. В этом смысле несомненный интерес представляет точка зрения В. Шмидта, получившая развитие в работах С. И. Вайнштейна, о возможности сложения кочевничества на базе охотничьего хозяйства древних насельников Евразии (Вайнштейн, 1973 и др.). Л. Л. Викторова предложила объединить обе гипотезы. Кочевое скотоводство на территории Центральной Азии, считает она, формировалось, во-первых, посредством перехода земледельцев к номадизму в результате ари-дизации климата в период ксеротерма и, во-вторых, посредством трансформации полуоседлого комплексного - скотоводческо-охот-ничье-земледельческого хозяйства в кочевое (Викторова, 1980. С. 104-107 и др.).

При этом исследователи в процессе генезиса номадизма выделяют различные переходные стадии развития. Так, М. П. Гряз-новым, С. И. Руденко, С. С. Черниковым, А. Н. Бернштамом, Л. П. Потаповым и другими выделяются такие переходные фазы, как придомное скотоводство, пастушество, яйлажное скотоводство И т. д. Исследователи обычно дифференцируют придомное скотоводство как специализированный выпас животных вблизи поселений, пастушество - как форму перегона скота от одного пастбищного участка к другому, яйлажное скотоводство - как отгонный тип хозяйства, когда стада на все лето отгонялись на сезонные пастбища в низкогорные и предгорные районы либо на выпас в степь (Грязнов, 1955; Он же, 1957; Черников, 1957; Он же, 1960; Потапов, 1955; Бернштам, 1957; Боголюбский, 1959; Руденко, 1961; Акншев, 1972 и др.). Всем этим хозяйственно-организационным изменениям соответствовали трансформации в видовой структуре стада, которые в сущности сводятся к постепенному возрастанию удельного веса мелкого рогатого скота и конского поголовья и снижению доли крупного рогатого скота (Массой, 1976; Кадырбаев, 1980; Хабдулина, Зданович, 1984; Зданович, 1988 и др.). Как показывают современные этнографические исследования, например, по скотоводству народов Кавказа, в зависимости от конкретно-исторических, хозяйственно-культурных и экологических условий в действительности имеет место огромное многообразие форм и типов скотоводческого хозяйства (Шамиладзе, 1979. С. 21-22, 32-36, 43-44; Ямсков, 1987. С. 9-17, 20-23 и др.). Поэтому, на наш взгляд, преждевременно пытаться классифицировать ранние формы переходных типов хозяйства.

Важное значение для исследования проблемы генезиса номадизма имеет анализ технологических аспектов, в частности таких, как всадничество, предварительно датируемое серединой II тысяч, до н. э., появление колодцев - ориентировочно в конце того же тысячелетия, железных орудий, совершенствование конского снаряжения, развитие транспортного и мясо-молочно-шерстного направления в скотоводстве, изменение структуры стада, принципов организации общественного производства, направленности и ареала передвижений и т. д. Иначе говоря, различного рода усовершенствования в технологическом арсенале и инновации в развитии материальной культуры, накопившиеся к эпохе раннего железа и составившие своего рода социокультурные механизмы перестройки системы материального производства, в совокупности с технологическими изобретениями детерминировали качественную трансформацию культур древних насельников эпохи бронзы, генезис и становление кочевничества. Видимо, в этой связи закономерно формирование скифо-сакской культурно-исторической общности на всем ареале Евразийских степей, полупустынь и пустынь уме-реннего пояса, олицетворявшей становление этнокультурной интеграции на базе кочевого хозяйственно-культурного типа (Мар-гулан и др., 1966; Литвинский, 1972; Артамонов, 1973; Акишев, 1973; Хазанов, 1975; Скифо-сибирский зверинный стиль…; Грязнов, 1980; Грач, 1980; Акишев, 1984 и др.).

Особый интерес представляют материалы по эволюции конструкции конской узды и сбруи, средств и способов передвижения древних скотоводов. В памятниках андроновской и срубной культур на территории Казахстана, Западной Сибири и Поволжья найдено множество предметов архаического способа взнуздывания лошади, в частности костяных и роговых псалиев - приспособлений, связывающих удила с ремнями оголовья. В начале 1 тысяч, до н. э. появляется новый тип узды: двусоставные бронзовые удила, который, однако, к середине того же тысячелетия вытесняется удилами с кольчатыми окончаниями, а псалии становятся двудырчатыми. При этом вместо бронзы и рога для изготовления узды начинают употреблять железо. В середине 1 тысяч, до н. э. дышловой способ запряжки животных в транспортные средства (колесницы, повозки и т. п.) вытесняется оглобельным способом (Кадырбаев, 1980. С. 50-51, 54-57; Викторова, 1980. С. 107-111 и др.).

Таким образом, существенную роль в становлении и формировании кочевого скотоводческого хозяйства сыграли разнообразные технологические усовершенствования и технические новшества в эпоху бронзы и на стадии перехода к раннему железному веку. Они, несомненно, явились одним из факторов генезиса номадизма, поскольку способствовали оптимизации системы материального производства, ее большей адаптивности и приспособленности к изменяющимся природно-климатическим условиям.

В условиях кризиса традиционного для эпохи бронзы оседло-земледельческого и в том числе развивающегося в его рамках скотоводческого хозяйства, изменения климата, давления антропогенного фактора (Марков, 1973; Он же, 1976 и др.) и целого ряда других объективных и субъективных причин в полный рост встал вопрос о необходимости освоения новой экологической ниши - степных и пустынных пространств Евразии за пределами речных долин и низкогорных районов. Несмотря на то, что в предшествующий период скотоводами в процессе различного рода перегонов и отгонов был накоплен какой-то опыт о функционировании естественно-природных явлений за пределами традиционных местообитаний, в целом достигнутый уровень знаний был явно недостаточен для экологического освоения пустынно-степных пространств. Как показывает опыт классического номадизма, для самодостаточной организации кочевого скотоводства в оптимальном режиме был необходим более значительный экологический опыт.

Вследствие этого проблема номер один для любого кочевника-скотовода - это приобретение лимита знаний о характере природно-климатических условий, об особенностях функционирования среды обитания. Только лишь с помощью этого информационного минимума могло быть обеспечено хозяйственное освоение пустынно-степной зоны. В любом ином случае человека ждал бы неминуемый летальный исход (см. в этой связи: Волович, 1983. С. 93-119 и др.). Как свидетельствует оседлый образ жизни древних насельников региона, земледельческо-скотоводческий тип хозяйства, локализация всех поселений эпохи бронзы в речных долинах и отсутствие следов пребывания человека в открытой степи и пустыне, такой объем знаний и экологический опыт о специфике функционирования и жизнедеятельности фитоценозов, природных циклов, атмосферных осадков, водных ресурсов и т. п. у них практически отсутствовал либо был весьма незначителен. Поэтому, как нам представляется, было бы наивным предполагать, что при наступлении засушливого периода и упадке земледелия скотоводы забросили свои оседлые поселения в поймах рек и ринулись сходу осваивать открытые пространства степи и пустыни. В этой связи встает вопрос о способе освоения новой экологической ниши .

На наш взгляд, именно охота стала той ступенькой, которая обеспечила переход от пастушеского скотоводства к номадизму и одновременно стала способом освоения новой экологической ниши. На важную роль охоты в генезисе кочевничества косвенно указывает то, что миграции диких парнокопытных животных аридной зоны Евразии (сайгаков, джейранов, куланов, диких лошадей и верблюдов) во многом аналогичны перекочевкам номадов (см., например: Красная книга…, 1978. С. С. 69-74 и др.). Так, в частности, сайгаки в условиях данной экосистемы движутся в меридиональном направлении, а их миграции основываются на использовании факторов зональности и посезонной продуктивности растительного покрова и зависят от наличия водных источников (Афанасьев, I960. С. 96; Жирнов, 1982. С. 15-52, 56-91; Фадеев, Слудский, 1982. С. 27-56 и др.). По-видимому, скотоводческие народы аридной зоны Евразии осваивали и познавали природные ресурсы и климат данной экологической ниши в процессе передвижения на первых порах вслед за дикими животными, совмещая в той или иной форме скотоводство с занятием охотой в виде сезонно-мигри-рующего перегонно-отгонного скотоводческого хозяйства. Тем самым обеспечивался процесс органического включения человека и его деятельности в функционирование географической среды.

В связи с этим следует высказать еще ряд соображений, во-первых, в эпоху увлажнения и сдвига природно-ландшафтных зон поголовье диких копытных животных могло существенно увеличиться и повлечь за собой возрастание значимости и роли охоты, кстати сказать, хорошо фиксируемых для Северного Казахстана (Хабдулина, Зданович, 1984. С. 154). При этом повышение удельного веса охоты может относиться к числу тех элементов материальной культуры, которые археологически слабо уловимы и почти не засвидетельствованы в выявленных памятниках.

Во- вторых, сезонно-мигрирующий охотничье-скотоводческий тип хозяйства, как исторически кратковременная и переходная стадия общественного развития, не приводил к формированию особого образа жизни, специфичного комплекса материальной культуры, не требовал вовлечения всего населения в систему сезонных миграций вслед за дикими животными и вполне мог быть обеспечен в функциональном смысле деятельностью лишь отдельных, весьма немногочисленных, групп населения. В этой связи, на наш взгляд, напрашивается аналогия с системой выпаса кочевниками табуна лошадей (коса) в зимний период года, когда небольшая группа табунщиков (3-4 человека на 1000-1500 голов) отгоняла кос за много километров, иногда до 100-300 км, от зимовки и вплоть до наступления весеннего периода выпасала его на дальних пастбищах. Да и в теплый период года система выпаса табуна лошадей существенно не отличалась от технологии выпаса в зимний период (см. параграфы 4.2 и 4.3). При этом, следует заметить, табунщики пространственно были отделены от своих семей, а их труд сопровождался особым укладом и специфическим режимом жизнедеятельности. Важно подчеркнуть, что в истории подобный сезонно-мигрирующий тип охотничье-скотоводческого хозяйства хорошо известен и многократно зафиксирован в разнообразных письменных и этнографических источниках. Сложение одной из форм номадизма, например, у североамериканских индейцев, уже в новое время происходило на основе весьма своеобразного симбиоза охоты на бизонов и коневодства (Аверкиева, 1970. С. 10-36; Велтфиш, 1978. С. 198; Оплер, 1978. С. 268, 270, 272; Шнирельман, 1980. С. 196-202 и др.).

Другим свидетельством возможности подобной интерпретации проблемы является особое, порою ритуальное, значение облавных охот в жизни всех кочевников Евразии (см.: Меховский, 1936. С. 60; Левшин, 1832. Ч. 3. С. 207; Петров, 1961. С. 81-82; Вайнштейн, 1972. С. 202-205; Ларичев, Тюрюмина, 1975. С. 101; Султанов, 1982. С. 60-61 и др.). Особенно значительной была роль облавных охот у монголов эпохи сложения грандиозной империи Чингиз-хана, ей придавали военно-политическое и порою даже сакральное значение (Владимирцов, 1934. С. 40 и др.). Небезынтересно отметить, что обряд усыновления Тэмучжина Ван-ханом и обряд братания последнего с Есугеем включал в себя помимо всего прочего произнесение следующего ритуализированного выражения:

КНИГИ 419186 АВТОРЫ 128103 СЕРИИ 43306 ЖАНРЫ 504 ГОРОДА 1139 ИЗДАТЕЛЬСТВА 16466 ТЕГИ 336272 СТАТЬИ 612

В монографии на основе изучения большого круга оригинальных источников исследуются основные особенности функционирования и жизнедеятельности кочевого общества казахов, в частности система природопользования, хозяйство, социальная организация и социально-экономические отношения. Анализируются процессы адаптации номадов к специфическим ресурсам аридных экосистем, социально-экономическая дисперсность и концентрация, община, разнообразные формы собственности. Вместо заключения дается оригинальная концепция этногенеза и этнической истории казахов. Все это создает целостное представление о специфике кочевой цивилизации казахов. Книга предназначена для всех интересующихся историей и культурой кочевых народов и прежде всего для специалистов по дореволюционной истории Казахстана.

Посвящается светлой памяти моего отца

МАСАНОВА ЭДИГЕ АЙДАРБЕКОВИЧА (1926-1965).

ВВЕДЕНИЕ

Всесторонний анализ пространственно-временных закономерностей развертывания всемирно-исторического процесса, реально определяющих динамику историко-культурного развития различных обществ, является актуальной задачей научных поисков, связанных с изучением стадиальных и цивилизационных особенностей истории человечества. Характер и направленность процессов эволюции и трансформации различных обществ, уровень их цивилиза-ционного развития определяются прежде всего процессом взаимодействия экологических и социально-экономических факторов, когда географическая среда влияет на основные параметры жизнедеятельности общества, а система материального производства, в свою очередь, посредством совершенствования техники и технологии, аккумуляции информации и как следствие внутреннего преобразования самого способа производства, воздействует на среду обитания и изменяет ее. Поэтому перед исследователями стоит задача объективного изучения как тех природных факторов, которые детерминировали пространственные закономерности функционирования человеческого общества, так и тех процессов трансформации географической среды, которые определялись деятельностью человека (см.: Природа и общество, 1968; Взаимодействие природы и общества, 1973; Человек и среда обитания, 1974; Человек и природа, 1980; Общество и природа, 1981; Анучин, 1982; Козлов, 1983; Роль географического фактора в истории…, 1984; Ретеюм, 1988 и Др.).

Большой научный интерес представляет исследование проблемы кочевничества как одного из наиболее рациональных в доинду-стриальный период способов природопользования и утилизации скудных ресурсов засушливых регионов, занимающих почти четверть всей земной поверхности (Андрианов, 1985. С. 242). И поскольку кочевничество было вплетено в живую ткань естественно-природных процессов и имело место лишь в определенных пространственно-временных границах с известной амплитудой условий жизнедеятельности, то его следует, на наш взгляд, понимать прежде всего как форму взаимодействия и динамического равновесия естественно-природных и социально-экономических процессов, как специфическую форму адаптации человека в особых условиях среды обитания, как способ социального функционирования в определенных экологических нишах посредством кочевого скотоводческого хозяйства и соответствующего способа производства. Вследствие этого несомненно огромное эвристическое значение всестороннего исследования данного культурно-исторического

Научная значимость темы исследования во многом обусловливается тем, что и поныне более чем в 30 странах мира продолжает существовать кочевое скотоводческое хозяйство, охватывающее около 40 млн. чел. (Вайнштейн, 1989. С. 72. См. также: Андрианов, 1985. С. 241-242). Изучение процесса взаимодействия природно-географических и социально-экономических факторов в среде номадов приобретает в данном случае несомненный практический интерес в связи с необходимостью приспособления современных кочевников к реалиям высокоразвитого индустриально-урбанизированного общества и определения путей и способов интеграции номадов в структуру современной цивилизации. Совершенно очевидно, что выработка эффективной стратегии интеграционных процессов невозможна без детального исследования всех элементов системы материального производства, общественных отношений, психологии и духовной культуры кочевников-скотоводов.

Особенный интерес вызывает изучение проблемы кочевничества в связи с важностью углубления и уточнения таких принципиальных вопросов теории всемирно-исторического процесса, как методология исследования

Содержание

ЧАСТЬ I. СИСТЕМА МАТЕРИАЛЬНОГО ПРОИЗВОДСТВА
Глава I. Кочевничество и среда обитания
1.1. Типология местообитаний кочевников .21
1.2. Генезис и эволюция кочевничества 27
Глава II. Природа и кочевое население Казахстана
2.1. Природно-климатические условия 47
2.2. Кочевое население Казахстана 55
Глава III. Сфера материального производства
3.1. Структура традиционного хозяйства 64
3.2. Типология кочевого хозяйства 77
Глава IV. Производственный цикл 86
4.1. Выпас скота в зимний период года 88
4.2. Выпас скота в теплое время года .102
Глава V. Закономерности организации процесса производства
5.1. Закономерность дисперсной организации системы материального
производства и образа жизни номадов .114
5.2. Закономерность концентрации общественного производства .123

ЧАСТЬ II. СИСТЕМА ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИИ
Глава VI. Социальная организация 131
6.1. Община и территориально-общинная организация 133
6.2. Патронимическая и социально-потестарная организация .144
Глава VII. Производственные отношения
7.1. Отношения собственности на средства производства: обычноправовой аспект 1Ь0
7.2. Отношения собственности на землю в процессе производства 169
7.3. Отношения собственности на скот 177
Глава VIII. Социальная структура общества и формы эксплуатации зависимого населения
8.1. Формы эксплуатации 188
8.2. Социально-экономическая структура 199
Глава IX. Стадиальная идентификация кочевого общества
9.1. Формационная характеристика кочевого общества: проблема и метод 213
9.2. Кочевое общество казахов в составе Российского государства 224

ЭКОЛОГИЯ И ЭТНИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КОЧЕВНИКОВ-КАЗАХОВ (Вместо заключения) 238
Таблицы 248
Список литературы 262
Список сокращений 317
Оглавление 319

Нурбулат Масанов - Кочевая цивилизация казахов [Основы жизнедеятельности номадного общества] краткое содержание

В монографии на основе изучения большого круга оригинальных источников исследуются основные особенности функционирования и жизнедеятельности ко¬чевого общества казахов, в частности система природопользования, хозяйство, социальная организация и социально-экономические отношения. Анализируются процессы адаптации номадов к специфическим ресурсам аридных экосистем, со¬циально-экономическая дисперсность и концентрация, община, разнообразные формы собственности. Вместо заключения дается оригинальная концепция этно¬генеза и этнической истории казахов. Все это создает целостное представление о специфике кочевой цивилизации казахов. Книга предназначена для всех инте¬ресующихся историей и культурой кочевых народов и прежде всего для специа-листов по дореволюционной истории Казахстана.

Кочевая цивилизация казахов [Основы жизнедеятельности номадного общества] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Кочевая цивилизация казахов [Основы жизнедеятельности номадного общества] - читать книгу онлайн бесплатно, автор Нурбулат Масанов

Дискуссионным остается вопрос о характере более частных климатических трансформаций. По мнению одних исследователей, в Евразии такие колебания климата были цикличными. Широкой известностью, например, пользуется гипотеза Петерсона-Шнитни-коза о 1800-1900-летних циклах колебания климата. В свою очередь, пишет А. В. Шнитников, этот ритм подразделяется на фазы. Во-первых, на прохладно-влажную фазу в 300-500 лет, характеризующуюся увеличением стока рек, повышением уровня озер, возрастанием общей увлажненности климата. Следующей фазой была стадия сухого и теплого климата продолжительностью в 1000 лет, сопровождающаяся отступлением оледенения, усыханием болот и торфянников, уменьшением стока рек, понижением уровня озер, общей аридизацией климата. Между каждой из этих фаз, по мысли автора, существовали некоторые переходные периоды продолжительностью в 100-300 лет (Шнитников, 1957. С. 283-284). При этом, отмечают исследователи, наиболее чувствительной к изменениям климата является переходная от одного ландшафта к другому зона. Вследствие этого и, повидимому, в зависимости от изменения климата - увлажнения или усыхания, похолодания или потепления - маргинальные зоны могли поглощаться ареалами, а из ареалов могли выделяться по периферии новые маргинальные зоны (см. в этой связи: Гумилев, 1966; Он же, 1966а; Он же, 1971; Косарев, 1981;Он же, 1984; Вереш, 1979 и др.).

Вместе с тем многие исследователи отрицают цикличность климатических трансформаций и признают непериодические флуктации климата, которые также обусловливали изменение характера атмосферных осадков и приводили к передвижкам природно-ландшафт-ных зон (Ле Руа Ладюри, 1971 и др.). В этой связи было обращено внимание на то, что между VI и II тысяч, до н. э. во всем Афро-Азиатском регионе происходила общая аридизация природно-климатических условий, что совпало по времени с возникновением земледелия и скотоводства (Природа и ресурсы, 1984. № 1. С. 4-5 и др.). Как бы то ни было, расходясь в конкретных оценках и взглядах, исследователи в принципе признают разнообразные колебания природно-климатических условий, их изменение во времени.

Несомненно, что такого рода климатические трансформации оказывали существенное влияние на характер хозяйственно-культурной деятельности человека и требовали от него каждый раз соответствующей перестройки всей системы жизнедеятельности. На наш взгляд, флуктуации климата особенно сказывались на системе материального производства в маргинальных зонах и могли приводить к постепенному отказу от многоцелевой структуры хозяйства в тех случаях, когда эти районы поглощались ареалами, либо, наоборот, при выделении новой маргинальной зоны моноструктура хозяйства могла трансформироваться в полиструктуру и т. д. Такого рода процессы, обусловленные, в частности, многолетним периодом засух в Северной Африке, происходили в саванно-сахельской зоне в 60-80-х гг. нашего столетия. Аридизация климата способствовала опустыниванию данной зоны и последующему вытеснению земледелия из структуры хозяйственных занятий, массовой миграции оседлого и полукочевого населения в города, изменению образа жизни и рациона питания значительной части населения (Скури, 1984 и др.).

Таким образом, в результате флуктуации климата в маргинальных зонах имели место преимущественно преобразования структуры хозяйственных занятий, тогда как в кочевых ареалах происходили качественно иные процессы. Изменения климата в ареалах в самках стабильной территории приводило, на наш взгляд, к полной пеэестройке внутрихозяйственной структуры, т. е. трансформации доминирующего типа хозяйства. Иначе говоря, если колебания климата в маргинальных зонах обусловливали как бы вымывание одних типов хозяйства и повышение удельного веса других, то в ареалах - детерминировали внутриотраслевую перестройку и нередко- возникновение качественно новых типов хозяйства. Вместе с тем именно в ареалах прослеживается наибольшая консервативность хозяйственно-культурных типов, обусловленная жесткой экологической детерминированностью системы материального производства, тогда как в маргинальных зонах имеет место большая пластичность и гибкость хозяйственной адаптации как к природной, так и социальной среде.

1.2. ГЕНЕЗИС И ЭВОЛЮЦИЯ КОЧЕВНИЧЕСТВА

Читайте также: