Лист кисти ниггля краткое содержание
Обновлено: 30.06.2024
Leaf by Niggle (в разных переводах Лист кисти Ниггля, Лист работы Мелкина) — рассказ Джона Р. Р. Толкина. Это философская нравоучительная сказка, которая содержит множество религиозных и моральных аллегорий.
Сюжет
Ниггль (от англ. niggle — ничтожный) — маленький человек, который пытается нарисовать большую картину. Однажды он нашел очень красивый опавший лист, и так залюбовался им, что решил нарисовать. Лист разросся в дерево, дерево — в пейзаж целой страны, и Картина становилась поистине огромной. Но Нигглю все время мешал работать его сосед, эгоистичный и ленивый мистер Пэрриш. Он все время просил у Ниггля помощи в том, что ленился сделать сам: починить крышу, вызвать доктора для своей жены, и т.п. Ниггль сердился на Пэрриша, но никогда не отказывал соседу в помощи. Из-за этого он не успел закончить свою картину.
Пришла пора Нигглю отправляться в путешествие. Суровые исполнители забрали его из дому почти без вещей, а Картину пустили на брезент. Ниггль был помещен в работный дом, где трудился на износ, до потери сознания. Однажды, лежа в изнеможении, он услышал два голоса, обсуждающих его судьбу. Один голос был строг к нему за его грехи, другой защищал беднягу и просил для него милости. Суровый голос пошел на уступки, и действительно: положение Ниггля улучшилось, и вскоре его отпустили.
На поезде он поехал дальше, и вскоре прибыл в страну, в которой с изумлением узнал собственную картину. Ему был знаком каждый листок, ведь он сам все это придумал. Здесь же оказался и Пэрриш, которого чудесная страна исцелила от подагры, ворчливости и лени, и он стал хорошим другом Нигглю. Теперь в придуманную Нигглем чудо-страну начали направлять другие заблудшие души, которые обретали там исцеление.
История создания
Жил да был маленький человек по имени Ниггль, которому предстояло совершить далекое путешествие. Но ехать ему было неохота. По правде сказать, ему сама мысль об этом путешествии претила. Но изменить он ничего не мог. Ниггль знал, что когда?нибудь пуститься в дорогу все же придется. Однако чемоданы укладывать не спешил.
Ниггль был художник. Правда, он не слишком?то преуспевал, отчасти потому, что его постоянно отвлекали другие дела. Сам он считал эти дела по большей части докучными и обременительными, но, если уклониться от них не удавалось, а не удавалось, по его мнению, почти всегда, выполнял он их более или менее добросовестно.[160]
Здесь мы встречаемся с художником, как творцом. Этот творец — не достигший, как он и сам полагает, особых высот — наделен добрым сердцем и отзывчивостью. Но вместе с тем, у него множество недостатков, и как у человека (лень) и как у художника (избыточный перфекционизм и внимание к деталям), делающих его несовершенным. С точки зрения прагматичных соседей, его творчество не имеет никакого значения — во–первых, оно несовершенно, а во- вторых, их и вообще не занимает творчество. Имеют ли значение эти оценки? Имеет ли ценность это незавершенное творчество? Простительны ли эти недостатки, не позволяющие художнику ни стать в полноте художником, ни исполнить свои иные обязанности: все эти вопросы, касающиеся Ниггля, конечно не могли не вставать и перед Толкином.[161]
Дерево. Это было его Дерево. Дорисованное. Живое — если можно так сказать о дереве: листья уже начинали распускаться, настоящие живые ветви раскачивались на ветру, — Ниггль часто чувствовал или догадывался, что так оно и должно было выглядеть, но ему слишком редко удавалось перенести свои чувства на холст! Он смотрел на Дерево, не отводя глаз. Потом медленно поднял и распростер руки.
— Это — дар! — молвил он. Это слово могло означать сразу многое: оно могло относиться и к таланту, и к плоду этого таланта… Ниггль, однако, использовал слово в прямом смысле.[165]
Трудились они вместе, и скоро стало ясно, что теперь Ниггль лучше Пэриша умеет распоряжаться своим временем. Работа у него спорилась. Как ни странно, именно Ниггль больше увлекся домом и садом, а Пэриш часто бродил по округе, разглядывая деревья, особенно Большое Дерево[167].
Лист XIV
Лист XIV Мій любий Шашеню!Найбільшу тривогу після твого останнього звіту про підопічного в мене викликає те, що він не приймає жодного з тих упевнених рішень, які приймав під час свого первісного навернення до віри. Немає вже більше щедрих обіцянок дотримуватися до кінця
4. И истлеет все небесное воинство; и небеса свернутся, как свиток книжный; и все воинство их падет, как спадает лист с виноградной лозы, и как увядший лист — со смоковницы.
4. И истлеет все небесное воинство; и небеса свернутся, как свиток книжный; и все воинство их падет, как спадает лист с виноградной лозы, и как увядший лист — со смоковницы. Небесное воинство ига звезды истлеет как тлеет от жара огня бумага или материя.Небеса свернутся. Небо
8. Так говорит Господь: когда в виноградной кисти находится сок, тогда говорят: "не повреди ее, ибо в ней благословение"; то же сделаю Я и ради рабов Моих, чтобы не всех погубить.
8. Так говорит Господь: когда в виноградной кисти находится сок, тогда говорят: "не повреди ее, ибо в ней благословение"; то же сделаю Я и ради рабов Моих, чтобы не всех погубить. С 8 по 10 ст., как это обычно у пророка Исаии и характерно для него, картина резко меняется: вслед за
Рассказов, как известно, у Толкиена немного. Кроме того, они менее известны, нежели нашумевшие эпические произведения писателя. Эти тихие, задумчивые и странные истории, напоминающие притчи, не могут оставить равнодушным ни ребенка, ни взрослого.
Рассказ, как и всякую притчу, следует рассматривать как развернутую метафору, открывающую нам шаг за шагом истинный смысл произведения. Поначалу читатель пребывает в неведении относительно того, о чем собственно идет речь. События разыгрываются в безымянной местности.
С первых же строк мы сталкиваемся с традиционным для произведений Толкиена мотивом пути, дороги, странствия. Большая часть героев произведений Толкиена всегда находятся в пути, собираются в дорогу или возвращаются из дальнего странствия. Перед глазами читателя движутся целые народы, исторические циклы, эпохи. Движение в пространстве и времени становится для автора главным стержневым фактором развития сюжетной линии произведения. Такая художественная особенность сюжетостроения неслучайна: она отсылает нас непосредственно к философским размышлениям писатели о роли архетипического образа пути в духовной истории человечества.
По мнению Толкиена, одной из самых характерных функциональных черт человеческого существа является его способность к историческому становлению. Человек по самой своей природе есть движущееся, меняющееся, ищущее существо. Оно не может довольствоваться тем, что у него есть в наличии. Человек стремится к обретению большего, однако, не в силу собственной алчности, но в силу неполноты и некоторой ущербности своего существования.
По этой причине дорога как способ существования для Толкиена становится символом, своеобразным метафорическим кодом всего художественного мира. Понять Толкиена возможно при единственном условии: если сам читатель со всей остротой переживет близость и значимость самой идеи бесконечного странствия человеческой души в поисках вечной истины.
Со всей полнотой рвения и творческой жажды Ниггль стремится закончить свою последнюю картину, которая, как назло, все разрасталась и разрасталась. Пейзаж, в центре которого было изображено великолепное дерево на фоне чарующего леса и белоснежных гор, постоянно требовал к себе все большего внимания. Ниггль понимает, что для того, чтобы успеть выполнить работу к сроку, ему придется расстаться с внешним миром и полностью уйти в себя.
Ниггль, проклиная все на свете, не в силах отказать соседу, которого, по правде говоря, он временами недолюбливал. Несмотря на непогоду, художник садится на велосипед и добирается до города. Доктор приезжает на следующий день. Однако сам Ниггль, к своему несчастию, тяжело заболевает, и в тот момент, когда болезнь, казалось бы, совсем оставляет его и самое время заняться творчеством, за Нигглем приезжает человек (Возничий) и сообщает, что пришло время собираться в дорогу. Картина остается незаконченной и ей в качестве защиты от дождя воспользуется все тот же Пэриш.
На этом история не заканчивается. Хотел Ниггль отправится в дальний путь или не хотел, но законы той страны, в которой проживал герой, требовали от граждан именно этого, причем маршрут путешествия у каждого был особый. Так, к примеру, Ниггля высаживают из поезда на совершенно незнакомой станции, где впоследствии и определяют на лечение в довольно странной больнице (последствия болезни требовали незамедлительного медицинского вмешательства).
Лечение осуществлялось нетривиальным способом: каждый день Ниггля держали в полной темноте и время от времени выпускали для физического труда. Ниггль копал землю, плотничал, изготавливал различные подручные мелочи. Поначалу ему было сложно заниматься непривычной работой, но впоследствии он привыкает и к ней, постепенно забывая о своей прежней жизни.
Спустя некоторое время (Нигглю казалось, что прошли многие годы) медицинский консилиум определяет его на более мягкое лечение. В результате, художник отправляется в дальнейшее путешествие. Добравшись до места назначения Ниггль обнаруживает, что находится на огромном лугу потрясающей красоты и тут же понимает, что попал в свою собственную картину, ту самую, которую так и не успел закончить.
Такова событийная канва произведения.
Можно предположить, что к середине повествования читатель начинает путаться в попытках прояснить истинное значение некоторых событий рассказа. Со временем мы все-таки догадываемся, что мир, сотканный фантазией автора, не имеет ничего общего с реалистическим методом изображения событий.
Перед нами рассказ-загадка, символическое полотно, где каждый образ укрывает под своим покровом бездонные ряды смыслов, уходящие своими корнями в немыслимое, а лишь предощущаемое и едва угадываемое.
Действительно, история Ниггля есть история неустанного восхождения. Но Ниггль – это каждый из нас, обобщенный образ отдельно взятого человека со всеми своими мелкими недостатками и преимуществами. Однако в сердце каждого обычного человека присутствует дар, который превращает героя в творца. У Ниггля этот дар – талант художника.
Давайте же проследим историю восхождения души человеческой, как она представлялась творческому гению самого Толкиена. Важно при этом заметить, что земная участь человека (или повседневная жизнь каждого из нас) еще не есть сам путь, но лишь подготовка к нему. Подготовка длиною в земную жизнь. К сожалению, отмечал Толкиен, далеко не всякий из живущих с предельной ясностью осознает, что наша жизнь представляет собой исключительно подготовку, духовное собирание в дорогу. Многие, очень многие рассматривают земной удел свой как единственную цель жизни. И последнее становится роковым фактором в дальнейшей судьбе человека. Поистине, замечал Толкиен, у человека слишком мало времени, чтобы накапливать земные богатства. Вместо этого следовало бы приобретать богатства духовные, ибо только их и можно будет взять в дорогу, когда придет время уходить.
Но что представляют собой духовные богатства? Что именно нуждается в пестовании и совершенствовании в течение всей жизни человеческой? На примере истории Ниггля это нетрудно заметить. Всю свою жизнь наш герой мечтал об одном: чтобы когда-нибудь из его рук мир принял нечто поистине прекрасное, родившееся в его душе. Он трудился день ото дня, пренебрегая сном, отдыхом, развлечениями. Он творил красоту. Ниггль – настоящий художник по своему характеру, по духу трудолюбия и волевой стойкости. Он знает, что с каждым годом, месяцем, часом время утекает у него меж пальцев, словно песок, а работы еще очень и очень много, картина растет, и чем большие духовные силы прилагает он для ее завершения, тем с большей очевидностью сознает невозможность исполнения своей мечты.
Нетрудно догадаться, что по характеру и эстетическому идеалу Ниггль максимально близок самому Толкиену, посвятившему жизнь все той же картине, полотну, разросшемуся до размеров целого мира. Важно понять, что история Ниггля – не просто аллегорическое воплощение истории человечества, но в не меньшей степени – эстетическая декларация автора, объясняющего нам самого себя, рассказывающего о том, в чем смысл и общечеловеческая задача поэта, художника, писателя, какую миссию выполняет творец, неся прекрасное людям.
Спасение души, или духовная работа над собой, состоит, по мнению автора, в том, чтобы всякую секунду жизни отдавать себя другим как в творчестве, так и в обыденной жизни. Способен ли на это человек? Хотелось бы верить. Однако Ниггль, несмотря на свою врожденную доброту, подобно многим из нас, зачастую пренебрегал вниманием к окружающим, будучи полностью поглощен искусством. Здесь важно не упустить один момент, который особо подчеркивает Толкиен: человеку свойственно ставить свои интересы, какими бы прекрасными и добродетельными они не были, выше интересов окружающих. От этого не застраховано даже чистое сердце Ниггля:
«– Возница? Возница? – забормотал он. – Чей возница?
Путешествие начинается с вокзала. Ниггль садится в поезд и огромный состав несется прямиком в сумрачный туннель. Духовное состояние Ниггля - растерянное и унылое. Он лишился всего, ради чего жил. Что впереди и что позади? К сожалению, о смысле жизни и значении последнего путешествия наш герой не задумывался ни разу. Картина заслонила от него горизонт событий, отдельные детали мешали всерьез увидеть истинную причину как творчества, так и жизни. Неслучайно Толкиен подчеркивал такую занимательную черту творчества Ниггля:
Вот отчего Ниггль за всю свою жизнь так и не смог подготовиться к исходу. Последний факт вызывает недоумение и удивление Носильщика, когда художника высаживают на одной из станций:
Больница Работного дома – так именовалось это странное учреждение, куда помещают несчастного и безутешного Ниггля. Каково же назначение этой больницы? В чем состоит лечение? Да и какова болезнь? Работный дом – остановка на пути души. Остановка вынужденная, но необходимая. На протяжении долгих лет Ниггль занимается бессмысленным трудом, но труд этот, как оказалось впоследствии, преследовал единственную цель – освобождение души от пленения земными страстями. Год за годом Ниггль скорбит и все острее понимает собственную вину перед Пэришом и его женой.
Как видим, земное постепенно совлекается с оболочки души, на смену тоске и раскаянию приходит внутренний мир, сосредоточенность и духовная отрешенность от суетных проблем повседневности. Отныне наш герой способен без устали выполнять любую работу.
Ниггль впервые узнает, в чем он провинился и что безвозвратно упустил в своей жизни:
И все-таки второй голос находит много больше положительного в душе героя, и это решает участь последнего:
«Он по своей природе был художником. Конечно, не из великих, и все же Лист Ниггля по-своему привлекателен. Он очень упорно работал над листьями, но никогда не думал, что от этого станет большой фигурой…
… он откликнулся на многие Просьбы…
И вот еще что: никогда он не надеялся на Воздаяние, как это называют многие люди, вроде него. У нас здесь есть дело Пэриша, оно прибыло позже. Пэриш был соседом Ниггля, ни разу пальцем для него не пошевелил и даже благодарил редко. Но в Записях нет ни слова о том, чтобы Ниггль ожидал от Пэриша благодарности. Судя по всему, он вообще об этом не думал.
Толкиен неслучайно рассматривает историю восхождения души к своему духовному источнику через мотив болезни и излечения, вернее – исцеления как восполнения утраченного, обретения себя целостного. Перемещение от одной ступени лечения к другой есть, по сути, освобождение души от власти греха и его последствий. Сначала человек должен очиститься от последствий пороков (суровое исцеление в Работном доме) и лишь затем получает право осуществить все то лучшее и прекрасное, что не успел при жизни (мягкое лечение, картина Ниггля).
Не забудем и о том, что, спасаясь сам, Ниггль от чистого сердца обращается к своему Спасителю с просьбой о милосердии к Пэришу, которого, как ему показалось, ждут не менее трудные испытания в пути:
Этими словами Ниггль спасает Пэриша, чем в очередной раз подтверждает глубоко христианскую мысль о том, что молитва за другого человека никогда не останется не услышанной. Более того, именно такая молитва способна в самой казалось бы безнадежной ситуации освободить человека из плена внутренней духовной слепоты.
На следующий день мир вокруг Ниггля преобразился. Впервые из тьмы он вышел на свет. Чистый солнечный свет разливался по всей комнате сквозь распахнутые ставни. Отныне мотив света будет сопровождать героя вплоть до финала притчи.
Следующий пункт назначения в путешествии Ниггля – картина, написанная им самим. Перед художником – самая настоящая картина, не та, которая была изображена на холсте, но та самая картина, которую он рисовал в своем воображении долгие годы, со всеми деталями и мельчайшими подробностями.
Но задача Ниггля совсем непроста. Картина, в которой он оказался, была предложена ему вовсе не для того, чтобы он остался в ней навсегда. Исцеление души предполагает ее полное исполнение, а значит картина должна сыграть в его жизни какую-то свою, таинственную и особую роль на пути к духовному освобождению и счастью. Как мы помним, картина была не закончена, и теперь было самое время завершить начатое, когда страсти и тоскливые мысли окончательно растаяли в душе главного героя и ничто уже не могло отвлечь его от чистого творчества.
Завершить картину – значит превратить ее в совершенство, в целостный и законченный мир, в абсолютную красоту. Способен ли на это Ниггль? Теперь, без сомнения, способен, но не в одиночестве. Здесь мы приближаемся к заветной мысли Толкиена, связанной с тайной творчества, с назначением человеческого искусства, эстетической деятельности. По мысли писателя, явственно прослеживающейся в его рассказе, художник не должен творить для себя, ради себя и своего удовольствия. Истинное призвание художника – дарение красоты миру, бескорыстный подарок другим людям, нуждающимся в прекрасном.
Всякое истинное произведение искусства (а значит истинная красота, совершенство формы и содержания, данное в целостном образе-лике) служит спасению души человека, указывает и самому художнику, и зрителю, и читателю единственно верный путь к осуществлению своего призвания. Нет, не каждый в мире людей способен быть талантливым творцом красоты. Тем большая ответственность лежит на плечах художника, осмелившегося посвятить свою жизнь созиданию совершенства. Таким образом, мы приходим к выводу, что само представление Толкиена о смысле художественного творчества исполнено глубоким христианским человеколюбием и осознаванием особой миссии художника в мире, сближающего его с пророческим призванием. Вот почему Ниггль не может удовлетвориться одиноким пребыванием в собственной картине. Она не нужна ему, если он один.
И он вновь вспоминает о Пэрише, призывая его к себе:
«Нельзя, чтобы здесь кроме меня никого не было: ведь это же не частный парк. Мне нужна помощь и добрый совет, – давно пора было об этом подумать.
Соседи ни слова не сказали друг другу, только кивнули, как раньше, когда сталкивались на улице. Но на этот раз они пошли дальше вместе, рука об руку. Без слов Ниггль и Пэриш согласились, где поставить маленький домик и разбить сад, без которых было не обойтись.
Мы наблюдаем, как значительно изменился Пэриш. Прежде его внимание никогда не останавливалось на картинах соседа, и только теперь, здесь, под этим волшебным солнцем, чудо, порожденное фантазией художника, предстало перед ним во всей своей невероятной красоте. И значит, даже Пэриш не был лишен эстетического чувства, значит, и он нуждался в утраченном совершенстве. И неслучайна, не напрасна была работа всей жизни Ниггля. Весь вопрос лишь в том, чтобы научиться видеть эту красоту, которую так трудно рассмотреть порою на полотне художника. С каждым днем Пэриш все больше и больше погружается в картину Ниггля, все внимательнее и серьезнее относится к ее содержанию, всматривается в линию гор на горизонте.
Наконец, их совместная работа, труд зрителя и художника, подходит к концу, картина приобретает окончательные черты, хотя это вовсе не значит, что жизнь ее замерла навсегда. Каждый новый зритель, каждая новая душа сможет что-то добавить от себя, что-то приложить к уже ставшему и завершенному.
И только теперь, после разъяснений Пастыря, Пэриш понимает, что все это время он находился в той самой картине, которой залатал свою протекающую крышу.
«– Но тогда все это было совсем не похоже, не настоящее, – пробормотал Пэриш.
После возвышенного пафоса финала притчи автор вновь возвращает нас на землю, в царство повседневности и суеты, предлагая ознакомиться читателю со своего рода эпилогом рассказа. Здесь, внизу, все как всегда. Бывшие приятели Ниггля ловко завладели опустевшим домом бедного художника и в ходе беседы без зазрения совести осыпают последнего градом насмешек:
На земле, в мире дольнем, где правят деньги, а вовсе не вечная красота, от картины Ниггля остался один-единственный обрывок холста с изображением листа, который и был сохранен в городской галерее.
1. Мотив дороги и его значение в произведениях Толкиена. Дорога как жизнь, как путешествие души, как поиск истинной человеческой природы. Истории как путешествие всего человечества в поисках Творца. Отдельная жизнь как путешествие человеческой души к поисках духовной родины.
2. Характер Ниггля, смысл его жизни до и после начала путешествия, взаимоотношения с соседом.
3. Символическое значение путешествия Ниггля. Смысл финала притчи.
4. Два голоса как проявление Божественной воли. Первый суд как суд не окончательный, дающий возможность духовного исправления и восстановления образа Божия в человеке.
5. Эстетическая декларация автора рассказа. Художник, его место и роль в человеческом обществе. Значение произведения искусства в духовной жизни человека. Искусство как способ спасения души, отблеск божественной истины, добра и красоты в дольнем мире.
6. Символика гор – стержневой образ-символ рассказа. Мир горний и мир дольний как основа пространственной организации произведения.
[1] Флоренский, П. А. У водоразделов мысли / П. А. Флоренский. – М.: Правда, 1990. – С. 263, 269.
[2] Гумбольдт, В. фон. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества / В. фон Гумбольдт // Гумбольдт В. фон. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию; пер. с нем. под ред. Г. В. Рамишвили. - М.: Прогресс, 1984. – С. 75.
[3] Каверин В. Диккенс / В. Каверин // Пирсон Х. Диккенс; пер. с англ. М. Канн. – М.: Молодая гвардия, 1963.
[4] Лосев, А. Ф. Диалектика мифа / А. Ф. Лосев // Лосев А. Ф. Самое само: Сочинения. – М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999. – С. 358.
[5] Преподобный Иоанн, игумен Синайской горы. Лествица / Преп. Иоанн. – М.: Моск. подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2002. – С. 281.
[7] Амонашвили Ш. А. В чаше ребенка сияет зародыш зерна культуры [Электронный ресурс].
[9] Ср. колебания Лены перед признанием: "Это. - я решилась сама назвать его имя, раз он не мог, - сделал. " И замолчала, хотя понимала, что для отступления уже все дороги отрезаны. Но у меня дыхание перехватило, никак я не могла назвать Димкино имя.
[11] "Нет, нет, нет! Права Маргарита: я жалкий, последний трус! Ты говоришь, я сознался Маргарите. А знаешь, почему? Потому что я хотел себе доказать, что ничего не боюсь. А я боюсь, боюсь. Подраться с кем-нибудь мне не страшно, а вот сказать всем правду я не могу. Подумал: скажу Маргарите, а в кино все выложу ребятам и докажу себе, что я не трус. А когда увидел их, чего-то вдруг испугался. Ну, успокоил себя, утром скажу, в школе. Сразу перед всеми ребятами и перед Маргаритой. И не буду ловчить и выкручиваться. А утром - приказ директора. И я опять струсил. Потом после приказа директора дождался, когда Маргарита ушла, и снова собрался. Нет, не смог. И потом, когда тебе бойкот объявили, тоже перетрухнул. А вечером с этой медвежьей мордой. Пришел к ребятам, чтобы им все рассказать и. Нет, я подлец!"
[12] Брянчанинов, И. Беседа старца с учеником о молитве Иисусовой / Святитель Игнатий Брянчанинов. – М.:УНИК, 1999. – С. 41.
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Лист кисти Ниггля: краткое содержание, описание и аннотация
Джон Толкиен: другие книги автора
Кто написал Лист кисти Ниггля? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Лист кисти Ниггля — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Джон Рональд Роэл
Лист кисти Ниггля
Ниггль был художником. Не очень преуспевающим, отчасти потому что вечно находились посторонние дела, и хотя многие из них его просто раздражали, делал он их добросовестно, если не удавалось совсем увильнуть (не удавалось, по его мнению, чересчур часто). Там, где он жил, законы были строгие. И другие помехи были. Во-первых, временами на него нападала лень, тогда он вообще ничего не делал. Во-вторых, он был по-своему добр. Знаете, бывают такие добряки: от доброты ему становилось неловко, но чаще он все равно ни за что не брался, а если и брался, то это не мешало ему ворчать, выходить из себя и даже браниться (обычно не вслух). Однако получалось, что для хромого соседа, которого звали господин Париш[2], он делал довольно много, а иногда помогал и более дальним соседям, если те сами приходили и просили. Наконец, время от времени он вспоминал о предстоящем пути и начинал укладываться, разумеется, без толку, а при этом тоже не много нарисуешь.
У него набралось порядочно начатых картин; большинство из них были для него великоваты и задуманы не по возможностям. Он ведь был из тех художников, кому листья удаются лучше, чем деревья. Мог долго корпеть над отдельным листочком, стараясь уловить и запечатлеть его форму, глянец, искрящиеся капельки росы по краям. А хотелось ему изобразить целое дерево, со всеми листьями, такими разными и вместе с тем в одном стиле.
Одна картина особенно не давала ему покоя. Сначала был только лист на ветру; потом из листа получилось дерево; оно росло, выпускало бесчисленные ветви, протягивало самые причудливые корни. Прилетали неведомые птицы, усаживались на сучья, и надо было заниматься ими. Потом вокруг Дерева и за ним в просветах меж ветвей стала прорисовываться земля, вдали зашагал лес и выступили горы со снежными вершинами. У Ниггля пропал интерес к другим своим вещам: он их бросал или брал и прибивал по краям к большой картине. Скоро полотно стало таким громадным, что пришлось обзавестись лестницей, и он лазал по ней вверх-вниз, кладя отдельные мазки и процарапывая отдельные места. Когда к Нигглю приходили гости, он был в меру вежлив, только перекладывал на столе карандаши и, выслушивая то, что ему говорили, продолжал думать о большом холсте в высоком сарае, специально для него построенном в огороде (на участке, где раньше росла картошка).
Но никакой государственной пенсии не было. И одно он знал наверняка: чтобы кончить картину, даже если она перестанет увеличиваться в размерах, надо сосредоточиться и работать, работать упорно и без перерывов. Он закатал рукава и начал сосредоточиваться. Несколько дней подряд он старался ни о чем постороннем не думать. А потом навалилась куча хлопот и пришлось то и дело отвлекаться: дома все пошло из рук вон плохо; понадобилось съездить в город на заседание суда присяжных; заболел дальний приятель; слег с прострелом господин Париш; и от гостей отбою не стало. Была весна, всем хотелось попить чайку на даче, а у Ниггля был премилый домик на приличном расстоянии от города.
Читайте также: