Легенды о мастере тычке краткое содержание
Обновлено: 07.07.2024
А коли так, не буду дальше терять время, а прямо приступлю к рассказам о необыкновенном мастере Тычке, который без слов, одними руками, мог рассмешить целый город, а ежели ему приходила нужда вымолвить слово, он мог вбить его, как гвоздь, не только в башку человека, а даже в обух топора.
Невозможно остановиться. Что ни предложение – шедевр, словно сам Тычка, который не любит лишних слов, писал. Есть ли у нас другие литературные произведения, которые бы столь ярко, точно, и без дешевого пафоса воспевали наш с вами город. Много ли их вообще – книг о Туле, которые хочется не только читать, но и перечитывать.
Увы, Панькину не дали той премии. Но куда большая несправедливость, что после смерти автора книжка эта вообще не переиздавалась, и новое поколение молодых туляков о ней даже не знает. Нет у нас памятника Тычке, нет улицы имени Ивана Панькина, или даже имени все того же мастера Тычки. В Варшаве, например, не постеснялись назвать улицу в честь Винни-Пуха. И люди, которые на ней живут, по определению улыбаются куда чаще, чем те, у которых в прописке значится улица имени убийцы Халтурина или палача Марата, зарезанного женщиной в ванне.
Вот и улица имени Тычки дала бы повод немного больше гордиться тем, что мы туляки и живем в городе удивительных мастеров.
Ну и еще немного…
«— Это ли великий тульский мастер?— спрашивает Петр.— Как тебя звать?
— Тычкой,— отвечает мужик,— но только я совсем не великий, а всего-навсего ученик Парфена Зычки, который учился у Никишки Дички, а тот у Прошки Лычки.
Воеводу от слов Тычки прямо в пот бросило. Толкает его в бок, чтобы он замолчал, а Тычка видит, что царь разговаривает с ним по-простому, еще больше разошелся, даже государя стал называть Лексеичем.
Петр ему говорит:
— Сможешь ли починить эту штуку?
И подает ему сломанный пистолет, сделанный каким-то английским мастером.
— А что же не попробовать — можно и попробовать,— отвечает Тычка.— Сроду мне не приходилось гнуть дуги, а летось попробовал и не хуже, чем у ярославских мужиков вышло.
Вздохнул тяжко Петр, но ничего не сказал Тычке, проводил его до дверей и не взял у него обратно пистолет. Пока царь разговаривал с Тычкой, все чиновники навытяжку, будто свечи, стояли, а когда Тычка скрылся из виду, сразу зашевелились.
Оказывается, никто не спросил, где он живет, а царю об этом нельзя сказать. Три дня и три ночи искали Тычку, а на четвертый он сам пришел. Пришел и не торопясь из-за пазухи вытащил пистолет и передал царю. Потрогал Петр пистолет, пощелкал — работает.
Вот если бы вы все умели не только чинить, но и делать такие чудесные вещи, тогда бы вас и на руках можно носить,— говорит Петр.
— Так чего же их не делать,— отвечает Тычка.— Такие пистолеты у нас подмастерья чуть ли не слюнями клеют.
Петр был горячий человек, не любил хорошую работу хаять, даже если она сделана руками иноземцев.
Поэтому, когда услышал от Тычки такие слова, даже усики у него от злости запрыгали. Потом царь поднял кулак и ударил Тычку.
— За что же, государь?— говорит Тычка.
— За тот пистолет, который ты хаял.
— Если только за тот, так забери его, он мне даром не нужен.
И возвращает он ему тот самый пистолет, который Петр давал для починки. Оказывается, Тычка за три дня не только починил английский пистолет, но и сделал новый, как две капли воды похожий на английский.
Петр глядит то на один пистолет, то на другой, головой от восторженности крутит да работой Тычки восхищается. Потом совсем растрогался и говорит:
— Ну, братец мой, ты уж прости, что забидел тебя.
А Тычка был мужик с норовом, сбычил голову и даже не глядит на царя. А государь опять ему:
— Ну если так не можешь простить, тогда уж и ты ударь меня.
— Да оно, может, так и следовало бы по правилу-то, да вишь, рука у меня мужицкая, как бы греха не натворить. Но если уж очень просишь — так тому и быть!
И так жахнул царя — тот чуть к стенке не прилип.
Когда царь пришел в себя и посмотрел на вельмож, ему неловко стало, что мужик его ударил. А как снова поглядел на Тычку и его могучие плечи, просиял и гордость его охватила за таких людей.
Обнял он тогда самопального мастера и вымолвил:
— Да пусть на плечах этих людей здесь вырастет русский ружейный завод!
— Кто у вас самый лучший ружейный мастер?
Воевода назвал всех пожиточных людей, которые промышляли самопальными делами. А Петр недовольно дернул щекой и опять к воеводе:
— Пожиточные люди не стоят у наковален, я спрашиваю о скудных. Кто из скудных людей считается лучшим мастером?
Воевода тут и стал в тупик. Ружейниками кишит вся кузнечная слобода, а кто из них лучший — этого-то он не ведал.
— Через пять минут чтобы привели мне самого лучшего мастера!
Ничего не оставалось воеводе, как только сказать:
Вызвал воевода к себе какого-то там своего помощника и говорит:
— Найти самого лучшего ружейного мастера и через четыре минуты привести сюда!
Помощник воеводы вызвал своего помощника и приказал привести мастера через три минуты. А тот помощник своему помощнику приказал мастера привести через две минуты. А тот вызвал служилого по сыскным делам и уже дает приказ привести мастера через одну минуту. А до кузнечной слободы только на коляске нужно ехать более четверти часа, — как же он может за такой срок найти мастера, да еще привести в воеводский дом?!
Почесал затылок служилый и заместо кузнечной завернул на базар. Смотрит, какой-то мужик носится с фузеей — с кремневым ружьем.
Схватил служилый мужика за шиворот и приволок к воеводе. Воевода не успел с ним перемолвиться словом, как из другой комнаты вышел царь.
— Это ли великий тульский мастер? — спрашивает Петр. — Как тебя звать?
— Тычкой, — отвечает мужик, — но только я совсем не великий, а всего-навсего ученик Парфена Зычки, который учился у Никишки Дички, а тот у Прошки Лычки.
Воеводу от слов Тычки прямо в пот бросило. Толкает его в бок, чтобы он замолчал, а Тычка видит, что царь разговаривает с ним по-простому, еще больше разошелся, даже государя стал называть Лексеичем.
Петр ему говорит:
— Сможешь ли починить эту штуку?
И подает ему сломанный пистолет, сделанный каким-то английским мастером.
— А что же не попробовать — можно и попробовать,- отвечает Тычка. — Сроду мне не приходилось гнуть дуги, а летось попробовал и не хуже, чем у ярославских мужиков вышло.
Вздохнул тяжко Петр, но ничего не сказал Тычке, проводил его до дверей и не взял у него обратно пистолет.
Пока царь разговаривал с Тычкой, все чиновники навытяжку, будто свечи, стояли, а когда Тычка скрылся из виду, сразу зашевелились.
Оказывается, никто не спросил, где он живет, а царю об этом нельзя сказать.
Три дня и три ночи искали Тычку, а на четвертый он сам пришел. Пришел и не торопясь из-за пазухи вытащил пистолет и передал царю.
Потрогал Петр пистолет, пощелкал — работает.
— Вот если бы вы все умели не только чинить, но и делать такие чудесные вещи, тогда бы вас и на руках можно носить, — говорит Петр.
— Так чего же их не делать, — отвечает Тычка. — Такие пистолеты у нас подмастерья чуть ли не слюнями клеют.
Петр был горячий человек, не любил хорошую работу хаять, даже если она сделана руками иноземцев.
Поэтому, когда услышал от Тычки такие слова, даже усики у него от злости запрыгали. Потом царь поднял кулак и ударил Тычку.
— За что же, государь? — говорит Тычка.
— За тот пистолет, который ты хаял.
— Если только за тот, так забери его, он мне даром не нужен.
И возвращает он ему тот самый пистолет, который Петр давал для починки.
Оказывается, Тычка за три дня не только починил английский пистолет, но и сделал новый, как две капли воды похожий на английский.
Петр глядит то на один пистолет, то на другой, головой от восторженности крутит да работой Тычки восхищается. Потом совсем растрогался и говорит:
— Ну, братец мой, ты уж прости, что забндел тебя.
А Тычка был мужик с норовом, сбычил голову и даже не глядит на царя. А государь опять ему:
— Ну если так не можешь простить, тогда уж и ты ударь меня.
— Да оно, может, так и следовало бы по правилу-то, да вишь, рука у меня мужицкая, как бы греха не натворить. Но если уж очень просишь — так тому и быть!
И так жахнул царя — тот чуть к стенке не прилип.
Когда царь пришел в себя и посмотрел на вельмож, ему неловко стало, что мужик его ударил. А как снова поглядел на Тычку и его могучие плечи, просиял и гордость его охватила за таких людей.
Обнял он тогда самопального мастера и вымолвил:
— Да пусть на плечах этих людей здесь вырастет русский ружейный завод!
И правда, вскоре у кузнечной слободы вырос ружейный завод, который потом и назвали именем Петра.
Может царь Петр в своих бумагах про этот случай написал совсем по-другому, но мужики сказывают так. Мужики напрасно не скажут.
И еще говорят, что Петр I тогда приказал наградить Тычку самой высшей российской наградой. И зареченские мастера для него выковали золотую медаль с изображением сказочной женщины-богатыря с колчаном на боку. И это недаром. По преданиям мужиков березового края, одна женщина-богатырь с давних пор и по сей день в своем колчане носит вместо стрел целый город с мастеровыми людьми. Женщину зовут Россией, а город — Тулой, где придерживаются такого завета: "Если стрелы о себе говорят в полете, то мастера — только творением рук".
КНИГИ 419186 АВТОРЫ 128103 СЕРИИ 43306 ЖАНРЫ 504 ГОРОДА 1139 ИЗДАТЕЛЬСТВА 16491 ТЕГИ 336272 СТАТЬИ 612
Когда родился Тычка, про то никто толком не знает. Одни говорят — с первым ударом кузнечного молота о наковальню, другие — позже. Но когда бы он ни появился на свет, а приметили его при Петре I. И с тех пор его имя не сходило с уст и пожиточных и скудных людей. После Петра, какие бы цари ни садились на российский престол, каждый из них прежде всего старался Тычку запрятать в Сибирь. По триста Тычек ссылали туда, но только настоящий всегда оставался в Туле.
Но вернемся к тому времени, когда впервые приметили Тычку.
Сказывают, что управители российских городов и губерний не испытывали столько волнений и страхов при других царях, как при Петре I. Вишь ли, Петр-то был человек очень любознательный и беспокойный. Куда бы ни заехал — подай ему что-нибудь новое и удивительное. А если он ничего нового не видал, то на него нападала тоска и тогда уж от него добра не жди. Не посмотрит, что ты воевода или кто еще в этом роде. Может так разнести, только черепки от тебя полетят.
Поэтому, когда Петру приходилось разъезжать по России, каждый воевода или градоначальник молили Бога, чтобы царя пронесло мимо.
Как-то Петр совсем неожиданно нагрянул в Тулу. Приехал он с думкой: испытать самопальных мастеров, на что они способны, и решить, можно ли в Туле основать российский ружейный завод.
Только слуги успели вытащить из кареты всякую кладь, как Петр сразу к воеводе с вопросом:
— Кто у вас самый лучший ружейный мастер?
Воевода назвал всех пожиточных людей, которые промышляли самопальными делами. А Петр недовольно дернул щекой и опять к воеводе:
— Пожиточные люди не стоят у наковален, я спрашиваю о скудных. Кто из скудных людей считается лучшим мастером?
Воевода тут и стал в тупик. Ружейниками кишит вся кузнечная слобода, а кто из них лучший — этого-то он не ведал.
— Через пять минут чтобы привели мне самого лучшего мастера!
Ничего не оставалось делать воеводе, как только сказать:
Вызвал воевода к себе какого-то там своего помощника и говорит:
— Найти самого лучшего ружейного мастера и через четыре минуты привести сюда!
Помощник воеводы вызвал своего помощника и приказал привести мастера через три минуты. А тот помощник своему помощнику приказал мастера привести через две минуты. А тот вызвал служилого по сыскным делам и уже дает приказ привести мастера через одну минуту. А до кузнечной слободы только на коляске нужно ехать более четверти часа, как же он может за такой срок найти мастера да еще привести в воеводский дом?!
Почесал затылок служилый и заместо кузнечной завернул на базар.
Смотрит, какой-то мужик носится с фузеей — с кремневым ружьем. Схватил служилый мужика за шиворот и приволок к воеводе.
Воевода не успел с ним перемолвиться словом, как из другой комнаты вышел царь.
— Это ли великий тульский мастер? — спрашивает Петр. — Как тебя звать?
— Тычкой, — отвечает мужик, — но только я совсем не великий, а всего-навсего ученик Парфена Зычки, который учился у Никишки Дички, а тот у Прошки Лычки.
Воеводу от слов Тычки прямо в пот бросило. Толкает его в бок, чтобы он замолчал, а Тычка видит, что царь разговаривает с ним по-простому, еще больше разошелся, даже государя стал называть Лексеичем.
Петр ему говорит:
— Сможешь ли починить эту штуку?
И подает ему сломанный пистолет, сделанный каким-то английским мастером.
— А что же не попробовать, — можно и попробовать, — отвечает Тычка. — Сроду мне не приходилось гнуть дуги, а летось попробовал — и не хуже, чем у ярославских мужиков вышло.
Вздохнул тяжко Петр, но ничего не сказал Тычке, проводил его до дверей и не взял у него обратно пистолет.
Пока царь разговаривал с Тычкой, все чиновники навытяжку, будто свечи, стояли, а когда Тычка скрылся из виду, сразу зашевелились. Оказывается, никто не спросил, где он живет, а царю об этом нельзя сказать.
Три дня и три ночи искали Тычку, а на четвертый он сам пришел. Пришел и, не торопясь, из-за пазухи вытащил пистолет и передал царю.
Потрогал Петр пистолет, пощелкал — работает.
— Вот если бы все умели не только чинить, но и делать такие чудесные вещи, тогда бы вас и на руках можно носить, — говорит Петр.
— Так чего же их не делать? — отвечает Тычка. — Такие пистолеты у нас подмастерья чуть ли не слюнями клеят.
Петр был горячий человек, не любил хорошую работу хаять, даже если она сделана руками иноземцев.
Поэтому, когда услышал от Тычки такие слова, даже усики у него от злости запрыгали.
Есть только одно счастье - любить и быть любимым.
"Наша история началась немного раньше, чем я зарегистрировалась на этом сайте. Олег в это время и не помышлял о нашей встрече, а я служила Богу - пела на клиросе, пекла просфоры, писала и.
Новые участники
Дни рождения
Именинники
Дневники
Панькин, И. Легенды о мастере Тычке
Хотела поделиться одной из любимых книг для совместного прочтения с детьми 6-8 лет, для самостоятелъного прочтения детям от 8 и старше.
Рассказы дают просто мощнейший заряд положительных эмоций, неприменно дадут толчёк для развития фантазии и творческого потенциала, помогут оценить значение труда и
стремление быть мастером своего дела. Девочек то-же не обошли вниманием, там есть совершенно замечательные легенды-рассказы о любви. они подскажут девочке о роли женщины в семье. Рассказы "Тулянка" и "Золотошвейка" дочь вспоминает и персказывает любовью
Тычка-то за три дня не только починил царский пистолет, но и новый сделал, похожий на него, как две капли воды. С того времени Петр I поверил в тульских мастеров и велел строить здесь завод…
1 декабря 2021 года исполнилось 100 лет со дня рождения Почётного гражданина Тулы, заслуженного работника культуры РФ, лауреата премий имени Сергия Радонежского и Н.Лескова, писателя Ивана Фёдоровича Панькина, подарившего нам множество замечательных книг.
Иван Панькин родился в селе Пылково Лопатинского района Пензенской области в крестьянской семье обрусевшего мордвина из племени эрзя.
В детстве остался сиротой. Беспризорничал. Потом работал гимнастом в цирке и юнгой на флоте. В годы Великой Отечественной войны Панькин сражался в войсках морской пехоты, перенёс контузию, после тяжёлого ранения стал инвалидом. За ратные подвиги был награжден орденом Красной Звезды и боевыми медалями.
Учившийся вместе с ним известный писатель Виктор Астафьев так вспоминал об этом периоде:
Эта характеристика, данная Ивану Фёдоровичу человеком в чем-то схожей судьбы, отражает как нельзя лучше облик Панькина – писателя и Панькина – человека.
Главная книга
В 1961 году, уже автором нескольких детских книг Иван Фёдорович Панькин неожиданно оказался в Туле. Он был одним из организаторов создания Тульского отделения Союза писателей России. Работал в Туле литсотрудником в областной газете, редактором художественной и детской литературы в Приокском книжном издательстве. И собирал материал для своей главной книги о Туле и её славной, причудливой истории.
Тула помогла раскрыться творческому потенциалу писателя. Здесь он нашёл своего главного литературного героя – оружейного мастера и, что самое главное, освоил простонародный сказовый язык, с помощью которого создал свои лучшие произведения и ещё при жизни стал классиком русской литературы.
Произведения Панькина стали включать во всесоюзные радиопередачи и в репертуар эстрадных программ. По мотивам сказов писателя были написаны пьесы для академических и кукольных театров.
Вобрал лучшее
Тульский мастер Тычка вобрал в себя лучшие черты, присущие тульскому оружейнику – он талантлив и держит себя с достоинством; по-житейски мудр, одухотворен отношением к труду, что позволяет преодолевать любые трудности.
Есть в Туле у машзавода памятник Левше. Легендарный оружейник запечатлен скульптором в момент творчества, когда с гордостью, с нескрываемым удовлетворением, но, в то же время, и с придирчивостью разглядывает готовую работу – подкованную им блоху. Зритель сразу понимает: это не просто замечательный мастер, а и своего рода художник, творец, созидатель.
Тычка - не просто мастер, а учитель тульских мастеров, в том числе и Левши. Создавая легенды об этом персонаже, Панькин несколько лет собирал материалы в знаменитой Оружейной слободе, изучал быт, привычки и фольклор тульских мастеров. Поэтому образ Тычки получился у него для туляков знакомым и узнаваемым, и этот образ прижился в Туле, наравне с Левшой.
Панькин так объяснял лесковского Левшу:
Творчество Ивана Панькина, замеченное и по достоинству оцененное ещё в советское время, позволило известной писательнице Агнии Барто на III съезде российских писателей 24 марта 1970 года с высокой трибуны назвать в числе городов, где есть профессиональные сильные писатели, пишущие для подрастающего поколения, и Тулу.
Читайте также: