Кургузов борщ по флотски краткое содержание
Обновлено: 06.07.2024
О.Ф.Кургузов (17.12.1959-10.03.2004) родился в деревне Угрюмово Домодедовского района Московской области. Окончил дневное отделение факультета журналистики МГУ им. М.В.Ломоносова(1983). При его активном участии в Москве было создано несколько журналов для детей, благодаря которым в литературу вошло новое поколение талантливых писателей.
Член Союза журналистов и Союза писателей, член Совета по детской книге России.
2.Произведения писателя.
·“Царство людей” (Пересказ)(1994)
·“По следам Почемучки”(1995)
·“Про каплю Акву”(1996)
·“Где ты, матрац?”(2000)
·“День рождения вверх ногами: Рассказы и сказки”(2001)
·“Наш кот- инопланетянин: Рассказы маленького мальчика”(2003)
3.Обзор книг современного детского писателя.
“Рыцарь детской литературы”, “лучезарный человек”, “Самый солнечный писатель наших дней”, “тонкий лирик” - так называли Олега Кургузова коллеги по работе и критики.
“Молодой писатель” ушёл из жизни в возрасте сорока пяти лет, оставив нам произведения, наполненные теплом и светом. В его наследии детские научно-познавательные книги и рассказы и сказки.
В 1994 году О.Кургузов пересказал научно-популярную книгу немецкого учёного Ф.Готтенрота “История внешней культуры. Одежда, домашняя утварь, полевые и военные орудия народов древних и новых времён”, изданную на русском языке М.О.Вольфом в 1900 году.
Автор собрал уникальные сведения о культуре народов древних и новых времён, живших в Европе и Азии, о том, как менялся их быт, одежда, утварь, оружие, мебель, украшения, инструменты, нравы и обычаи. В новой редакции книга получила название “Царство людей. Одежда, утварь, обычаи, оружие, украшения народов древних и новых времён”.
Книжка “По следам Почемучки” впервые вышла в свет в 1995 году и с тех пор переиздавалась целых три раза. Она представлена в форме занимательных бесед мальчика с взрослыми. Самые обычные явления находят в книге самое простое объяснение.
Своеобразным продолжением “почемучек” стала выпущенная в 1996 году небольшая брошюра под названием “Про каплю Акву”. Здесь в доступной форме раскрываются все секреты воды. Читатель отправится в путешествие с царицей всех водяных капель Аквой над водой, по воде, под водой; встретится и с коварными айсбергами, и с удивительными морскими чудовищами.
Но самой главной книгой О.Кургузова, которую он писал всю жизнь, стал сборник под названием “Рассказы маленького мальчика”. Сначала была публикация трёх рассказов, потом с каждым годом появлялись всё новые и новые. Так увидела свет его книга “Солнце на потолке”. Те же рассказы, но расширенные и дополненные, составили сборник “Наш кот-инопланетянин”.
Объединяет все рассказы О.Кургузова главный персонаж- маленький мальчик, живущий в гармонии с взрослыми и со всем миром.
В рассказе “Солнце на потолке” ребёнок пытается “догнать солнечный луч”, преследуя его с предмета на предмет, желая тем самым ощутить всю его теплоту и почувствовать удовольствие. Для этого он “зависает” даже на стенке.
В рассказах О.Кургузова, как правило, в любой обыденной ситуации обязательно появляется некая “фантастическая подоплёка”. И как только она “включается”, герои начинают играть в жизнь и жить в игре. Мать и отец добровольно участвуют в таком эксперименте. Увидев, что солнышко остановилось на потолке, она предупреждает сына: “В старой рубашке на потолок не лезь!” И мальчик одевает старую, рваную… Мечтать – это когда без границ и ограничений. Мальчик выбирает мир, созданный на грани реальности и фантазий, в котором он счастлив. Ведь как здорово увидеть непостижимое и сохранить неуловимое!
Каждый новый рассказ – это “капля” мудрости, доброты, тепла. Сам писатель, обращаясь к читателям, говорил: “Попробуйте взглянуть на мои истории с разных сторон.” Мы попытаемся…Ведь даже его имя звучит по-разному: не только по-матерински - “Олег Оленча”, но и по-волшебно-таинственному- “Гело Возугрук”. Обилие звуковых словообразований,приёмы игры в слова и смыслы, сказочная реальность, добрый, лёгкий юмор –вот с чем мы встретимся на страницах его рассказов.
Нелепая, но смешная ситуация выведена в рассказе “Где ты, матрац?”. Напротив дачи мальчика на железнодорожных путях останавливается поезд. Из одного вагона виднеется непонятная штуковина, которую отец сразу окрестил “старбердан” (почему-то сразу вспоминается берданка-старое однозарядное ружьё) и приспособил для сушки двух своих матрацов. Пока рассуждали, как это здорово поместить эту конструкцию на огороде и просушить вещи, поезд тронулся. Так простились с семьёй матрацы. В итоге были слёзы и “прощальная матрацная песня”. Трудные жизненные ситуации становятся не такими уж трудными, если взять да и “обыграть” их. “Обыграть” серьёзное несерьёзно - в этом успех благополучной, счастливой семьи.
В рассказе “День рождения вверх ногами” взрослые принимают правила, предложенные сыном. Родители поздравляют его, встав на голову(в прямом смысле). “Чай с тортом все пробовали. А вот Дня рождения на голове ни у кого не было!” -с восторгом отмечает малыш. Взрослые на “одной волне” с ребёнком; понимают друг друга, поддерживают; живут одной жизнью; дают возможность почувствовать мальчику, что он особенный. А это не так уж мало.
Так и хочется разделить рассказы О.Кургузова по-особенному: не только по тематике (дружная семья, любовь, свобода), но и по видовой принадлежности: философские, реально-волшебные и юмористически-бытовые, сюжетно-словарные.
·“Душа нараспашку” всему миру, в которую “залетают” мысли и чувства, делая человека и мудрее, и сильнее. И когда он делится содержимым, то наделяет других неземной лёгкостью и возвышенностью.
·“Тепло наших чувств” можно измерить. Главное – не оставлять пустотЫ и пустОты.
·“Слова в море”, когда хорошо “просолятся”, лучше сохранятся, чем на берегу.
·“Тревожное время” не будет таким тревожным, если в доме вставить новое окно. Тогда через не затуманенное пылью стекло откроется новая, красивая, спокойная жизнь.
·“Кривой дом” Оказывается, как мало надо, чтобы увидеть “небо –небеса -нёбушко”, “облако – корабль” и любящих тебя людей.
·“Надоело летать” Иногда и спуститься не мешает…на землю. Тогда можно многое не только увидеть, но и понять.
·“Открытые двери” Не всегда надо держать двери закрытыми, иногда бывает полезно их и открыть, довериться своему чутью.
·“Сколько весит голова?”, “Мы пишем рассказ”, “Давно мы не прижимались друг к другу”…
2.Реально-волшебные и юмористически-бытовые
·“Шапка со свистом” радует, если она новая и если она твоя.
·“Батарейные куры” как особый вид выводятся в домашних условиях при наличии самих батарей, несутся, и из “батарейных яиц” вылупляются “маленькие батареи”…
·“Шкаф”, который скинули с балкона “за дело”.
·“Две лишние коробки” 6 коробок, 4 руки и 2 головы. Разгадает головоломку мама, прекратив поцелуем появившееся гудение в головах отца и сына.
·“Как мы на люстре висели” -двойной подарок для мамы, задуманный как “праздничная неожиданность”.
·“Как мы поздравляли маму” Путём сложных изысканий была выведена формула воздушного поцелуя. Сила её такова, что может человека наповал уложить, а может и поднять в воздух, даже с тяжёлыми хозяйственными сумками.
·“Папа и цыгане” Какова цена утраты какого-то костюма, если приобретена целая Песня.
·“Как мы поздравляли папу”…
·“Борщ по- флотски” будет сварен мамой для “приземлившихся” моряков.
·“Папа пишет письмо” Необычное письмо, благодаря “дрыкнутой” ручке, и ответ, наполненный миллионом “чмоков”.
·“В глубь острова” Что надо сделать, чтобы таинственное, “сладостное” не ускользало? Как почувствовать то, что невозможно понять?
·“Мы понимаем друг друга”, “Сырниковый случай”, “Во всём виноват Фарадей”, “Папа лезет в бутылку”…
“Наш кот- инопланетянин” - последняя прижизненная книга вышла в серии “Город мастеров”(2003), с посвящением сыну Паше и с подзаголовком “Рассказы маленького мальчика”.
Кот Лукьян( Лукаша) тоскует о своей планете Альфа-Кошка, уставясь задумчивыми глазами в потолок(“О чём думал кот?”); плачет, когда над ним потешаются(“И кошки храпят”); злится, когда его дразнят (“Ух,котище!”); умеет любить (“Сухопутный или морской?”)… В сказочном мире ребёнка говорящее дерево “машет ветвями”(“Мы пишем рассказ”), а говорящая селёдка летает “на швабоде”(“Селёдка на свободе!”); все люди дружат между собой, а предметы одушевляются. Таким образом, всё, что окружает мальчика, существует в едином потоке жизни и подчиняется его главному закону “круговорота любви в семье”.
И последнее. Творчество О.Кургузова можно определить как “взрослые рассказы для детей и детское повествование для их родителей”.
В одном конце нашего двора лежит толстое бревно. А в другом – длинная доска. Если положить доску на бревно, получатся качели. Мы с папой так и качались. Он вниз – я вверх. Я вниз – он вверх. Он в воздухе, я на земле. Он на земле, я в воздухе.
– Э-ге-ге, – говорит папа. – Надоело каждый раз на землю возвращаться. Давай полетаем?
– Только потом давай обратно на землю вернёмся, – говорю я.
– А куда ж мы денемся? – говорит папа. – Мама нас к обеду ждёт.
Он прыгает на свой конец доски и подбрасывает меня в воздух. Я взлетаю под облака и тихонечко руками машу, чтоб на месте удержаться. Папу дожидаюсь.
Тут подлетает ко мне папа. Он сообразил попросить какого-то дяденьку, чтобы тот его подбросил.
– Ой! – говорит папа грустно. – А парашюты мы и забыли…
– Это пустяки, – говорю я. – Представим себя снежинками и медленно опустимся на землю.
– Ничего себе – снежиночка! Во мне 80 кило, – огорчается папа.
Но огорчается он недолго. Ведь вокруг такая красота! Солнце на снег светит. Снег блестит и отражает свет обратно на небо. Даже непонятно становится, где земля, а где небо. Всё вокруг голубое! И мы с папой в чёрных пальто летим сквозь эту голубизну.
– Жаль, я свой пёстрый шарф дома забыл. Можно было бы им помахать, народ внизу поприветствовать.
Только размечтались, а с земли вдруг голос из рупора раздаётся:
– Первый-первый, я второй! Ну-ка, заходите с планёром на посадку!
Оказывается, мы пролетали над аэродромом. Аэродромщики не привыкли, что люди сами по себе летают, и приняли нас за самолеты.
– Нет, – говорит папа, – не будем садиться на их аэродром. Они нам сразу номера прилепят, придётся летать под номерами.
– Да, – соглашаюсь я. – Под номерами совсем не то. Скучно под номерами летать.
– Второй, второй! – кричит папа вниз. – Посадку произвести не могу. Шасси не выпускаются. Ухожу на запасной аэродром.
Отлетели мы с папой в сторону. И тут нам навстречу – стая ворон. И эти тоже не привыкли, что люди сами по себе в небе летают. Ка-а-ак загалдят! Как начали толкаться!
– Ой! – кричит папа. – Я иду колом!
И пошёл колом. Ну, и я вслед за ним тоже колом.
– Осторожно – земля! – кричит папа.
Хорошо, что я лёгкий. Совсем неглубоко в снег зарылся. А папа тяжёлый, головой в сугробе застрял. Папа возился, пыхтел-кряхтел и, наконец, встал на ноги. Встать-то он встал, а сугроб с головы снять не может.
– Или голову в сугробе оставить, или сугроб домой нести, – размышляет папа.
– Лучше сугроб отнесём домой, – предлагаю я. – Чем ты обед будешь есть, без головы-то?
Пришли мы домой. Папа сразу к горячей батарее прислонился. Чтоб сугроб побыстрей растаял. Ну, сугроб и растаял. Лужа получилась – о-го-го!
Борщ по-флотски
В одном конце нашего двора лежит толстое бревно. А в другом - длинная доска. Если положить доску на бревно, получатся качели. Мы с папой так и качались. Он вниз - я вверх. Я вниз - он вверх. Он в воздухе, я на земле. Он на земле, я в воздухе.
- Э-ге-ге, - говорит папа. - Надоело каждый раз на землю возвращаться. Давай полетаем?
- Только потом давай обратно на землю вернемся, - говорю я.
- А куда ж мы денемся? - говорит папа. - Мама нас к обеду ждет.
Он прыгает на свой конец доски и подбрасывает меня в воздух. Я взлетаю под облака и тихонечко руками машу, чтоб на месте удержаться. Папу дожидаюсь.
Тут подлетает ко мне папа. Он сообразил попросить какого-то дяденьку, чтобы тот его подбросил.
- Ой! - говорит папа грустно. - А парашюты мы и забыли.
- Это пустяки, - говорю я. - Представим себя снежинками и медленно опустимся на землю.
- Ничего себе - снежиночка! Во мне 80 кило, - огорчается папа.
Но огорчается он недолго. Ведь вокруг такая красота! Солнце на снег светит. Снег блестит и отражает свет обратно на небо. Даже непонятно становится, где земля, а где небо. Все вокруг голубое! И мы с папой в черных пальто летим сквозь эту голубизну.
А папа говорит:
- Жаль, я свой пестрый шарф дома забыл. Можно было бы им помахать, народ внизу поприветствовать.
И стали мы с папой мечтать, будто мы - вверху, а народ - внизу. Мы шарфом пестрым машем, а народ радуется, в затылке чешет и кричит: "Во дают. "
Только размечтались, а с земли вдруг голос из рупора раздается:
- Первый-первый, я второй! Ну-ка, заходите с планером на посадку!
Оказывается, мы пролетали над аэродромом. Аэродромщики не привыкли, что люди сами по себе летают, и приняли нас за самолеты.
- Нет, - говорит папа, - не будем садиться на их аэродром. Они нам сразу номера прилепят, придется летать под номерами.
- Да, - соглашаюсь я. - Под номерами совсем не то. Скучно под номерами летать.
- Второй, второй! - кричит папа вниз. - Посадку произвести не могу. Шасси не выпускаются. Ухожу на запасной аэродром.
Отлетели мы с папой в сторону. И тут нам навстречу - стая ворон. И эти тоже не привыкли, что люди сами по себе в небе летают. Ка-а-ак загалдят! Как начали толкаться!
- Ой! - кричит папа. - Я иду колом!
И пошел колом. Ну и я вслед за ним тоже колом.
- Осторожно - земля! - кричит папа.
И - бум.
- Вижу! - кричу я.
И бац.
Хорошо, что я легкий. Совсем неглубоко в снег зарылся. А папа тяжелый, головой в сугробе застрял. Папа возился, пыхтел-кряхтел и наконец встал на ноги. Встать-то он встал, а сугроб с головы снять не может.
- Или голову в сугробе оставить, или сугроб домой нести, - размышляет папа.
- Лучше сугроб отнесем домой, - предлагаю я. - Чем ты обед будешь есть, без головы-то?
Пришли мы домой. Папа сразу к горячей батарее прислонился. Чтоб сугроб побыстрей растаял. Ну, сугроб и растаял. Лужа получилась - о-го-го!
- Сейчас придет мама и устроит нам баню, - говорит папа.
А тут и мама пришла. Посмотрела на лужу и говорит:
- Вы моряки, что ли?
- Вот-вот, - говорим мы с папой. - Моряки мы и есть. Морские души!
- Раз вы моряки, то на обед я сварю вам борщ по-флотски, - сказала мама.
И сварила нам борщ.
Солнце на потолке
Л юблю греться на солнышке. Сядешь во дворе на скамейку и греешься. Можно еще в лес пойти или на пляж. Везде - солнце!
Это летом так хорошо. А зимой на пляже не согреешься. И в лесу снега полным-полно. Увязнешь по горлышко и. И привет!
Зимой я греюсь на солнышке дома. Жаль только, что стены мешают солнцу осветить комнату целиком. Вот луч и прорывается сквозь окно, греет комнату по кусочкам. Сначала кресло, потом пол, потом шкаф. И я догоняю солнечный луч, сижу то в кресле, то на полу, то на шкафу.
И вдруг луч ложится на стену. Как же быть?! Ведь так хочется погреться на солнышке.
- Эх!
И я забираюсь на стену!
Там тепло-тепло, даже спать хочется. Я засыпаю и не слышу, как в комнату входит мама.
- Ты зачем на стену забрался?! - спрашивает она.
- На солнышке греюсь, - говорю я, открывая глаза.
- Солнце уже на потолке, - говорит мама.
И правда, пока я лежал на стене, солнце на потолок убежало.
- В новой рубашке на потолок не лезь, - строго говорит мама. - Перепачкаешься в побелке.
- Ладно, - соглашаюсь я. И надеваю старую, рваную рубаху.
Батарейные куры
- Т ебе не надоело варить яйца в кастрюльке на плите? - спросил я папу.
- Надоело, - честно признался он. - А что ты предлагаешь?
- В Африке яйца пекут под солнцем в раскаленном песке, - говорю я и таинственно улыбаюсь.
- Но у нас же нет песка. - растерялся папа.
- Зато есть раскаленные батареи парового отопления, - подсказываю я.
Тут папа бросается мне на шею, обнимает и кричит:
- Ты Кулибин! Ты Эдисон! Ты станешь великим изобретателем!
Потом мы с папой взяли яйца и стали устраивать их на батарею парового отопления возле окна. Яйца, конечно, не могли лежать спокойно. Они все время скатывались, и нам приходилось ловить их на лету.
- А не прикрутить ли яйца веревками к батарее? - предложил папа.
Мы привязали яйца к батарее и стали ждать, когда они испекутся.
А яйца тоже чего-то ждали и не пеклись.
- Да, - сказал папа через час. - Здесь тебе не Африка.
Мы ушли из дома голодными: папа - на работу, а я - в школу.
Когда мы вернулись домой под вечер, на батарее вместо яиц сидели связанные цыплята.
- Пи-пи-пи. - щебетали они и жались к батарее. Они, наверное, принимали ее за свою маму.
- Вот тебе и Африка! - сказал удивленный папа. - Придется теперь растить цыплят. Не выгонять же их на улицу!
И мы стали растить цыплят.
Только они выросли, только стали настоящими курами - и сразу давай яйца нести!
- Теперь у нас каждый день будет яичница! - радостно говорит нам мама.
- Ну нет! - возражаем мы с папой. - Это батарейные яйца, их надо на батарее выводить.
И снова прикрутили яйца к батарее. А на следующий день из них вылупились маленькие батареи. Ноги у них - цыплячьи, головы - цыплячьи, а туловище - батарейное.
Бегают они, пищат и тепло по квартире распространяют. Скоро у нас дома стало, как в Африке. Еще бы! Ведь кроме трех чугунных батарей в квартире появилось еще восемь куриных.
Когда батарейные цыплята подросли, мы стали их на прогулку выводить. Кругом зима, мороз трещит, прохожие в шубы кутаются, а мы идем в окружении батарейных кур и от жары охаем. Папа - в пижаме, а я в одних трусах.
- Чудо! Чудо! - кричат прохожие простуженными голосами.
А папа говорит:
- И никакого чуда здесь нет! Это мой сын придумал. У него фантазия что надо!
И смотрит на меня с большой отцовской гордостью.
Душа нараспашку
В етер гнул деревья в дугу. Они наклонялись в ту сторону, где под деревьями сидел мой папа. Он был задумчивый и грустный, как пингвин в ожидании Северного сияния.
Мама взглянула в окно на папу и сказала:
- Чего это он там делает?
- Проветривается, - сказал я.
- А по-моему, он простужается, - сказала она. - Сходи за ним и приведи его домой.
Когда я подошел, папа расстегивал рубашку и подставлял свою голую грудь упругому ветру.
- Ты чего делаешь? - спросил я.
- Распахиваю душу всему миру, - ответил папа.
От удивления я даже икнул, но папа тут же все объяснил:
- Видишь: деревья, как огромные веники, гнутся в мою сторону - это они сметают из воздуха всякие чувства, мысли и вести в мою распахнутую душу. И я становлюсь мудрее!
- А если они наметут тебе всякой чепухи: глупых и злых мыслей?! - испугался я.
- Нет! - смело ответил папа. - Дурные мысли меня не коснутся. Вот!
И он показал пальцы, сложенные крест-накрест.
- Ага! - догадался я. Я-то знал, что так надо держать пальцы при встречах с ведьмами и колдуньями, чтобы они не навеяли тебе черных мыслей.
- Ну ладно, - сказал папа. - Я еще посижу тут, на ветру, а ты иди - помоги маме по дому.
Мы с мамой пропылесосили ковры в комнатах и вымыли пол на кухне. А тут и папа возвратился, светящийся от радости.
- Ну, что скажешь? - спросила мама, выжимая половую тряпку.
- Жизнь прекрасна. - завопил папа и крепко-крепко обнял нас с мамой.
От него шла такая сильная сила, что нам показалось, будто мы стали легкими-легкими и вот-вот взлетим прямо к небу. Прямо туда, откуда с огромной высоты, задумчивый и грустный, как пингвин в ожидании Северного сияния, на нас с надеждой глядит наш Боженька.
Мы понимаем друг друга
О днажды после обеда мама сказала:
- Айн кокен драй петух.
- Ого! - сказал папа. - Ты и по-иностранному умеешь!
А я ничего не сказал, потому что очень удивился. Я просто посмотрел на маму с восхищением.
- Айн кокен драй петух, - гордо повторила мама.
- А что это значит в переводе на русский? - вежливо поинтересовался папа.
- Не знаю, - говорит мама. - Немецкий я учила в детстве. Давно это было.
- Научи и нас говорить по-немецки, - попросил я.
И мама научила.
Она научила папу говорить "айн кокен", а меня - "драй петух".
А потом к нам пришли гости. Когда мы сели за стол, папа спросил меня:
- Айн кокен?
- Драй петух! - гордо ответил я.
Гости посмотрели на нас с удивлением, быстро поели и разошлись.
Мама строго сказала нам:
- Это не очень-то вежливо: разговаривать между собой на иностранном языке в присутствии тех, кто этот язык не понимает!
С тех пор мы с папой разговариваем по-немецки только между собой.
- Айн кокен? - спрашивает папа.
- Драй петух! - отвечаю я.
Мы с папой очень хорошо понимаем друг друга.
Тепло наших чувств
К огда пришло очередное письмо от папиной родни, мама сказала:
- Твоя родня совсем села нам на шею!
А папа сказал:
- Молчала бы уж! Твои-то родственнички не слезают с этой шеи который год.
А я подумал: "Хорошо еще, что у меня нет родственников, а то бы они сели на шею и маме, и папе, и мне".
- И ни капли тепла в их письмах, - горевала мама. - Сплошные просьбы: достань то, достань это. Они думают, что у нас здесь всё есть.
- Да, - согласился папа. - Они в этом уверены. Однако в письмах моих родственников наряду с просьбами содержится некоторая доля тепла.
- Ну уж! - возмутилась мама. - Если уж и есть какая-то частичка тепла, так это в письмах моей родни.
И они заспорили.
- Да! Нет! Что? А! - кричали они.
Потом папа сказал:
- Есть идея! Сейчас мы измерим теплоту их чувств.
Он притащил термометр и стал прикладывать его к письмам.
- Ага! - кричал он. - Моя тетка Марфа - восемнадцать градусов! А у твоего племяша Шурика всего пятнадцать!
Мама отбирала у него термометр и кричала:
- У! Моя сестренка - двадцать градусов, а у твоего Федюни - семнадцать.
Но тут среди кучи писем им попался затертый конверт. Термометр показал "ноль".
- Ха-ха! - сказал папа. - Наверняка весточка от твоей родни.
Мама развернула письмо и тихо сказала:
- Это написал мне ты, когда мы еще не были женаты. Какие здесь удивительные слова! Но, оказывается, в письме не было тепла ни на грош?!
- Ну что ты! - сказал папа. - Наверно, письмо просто остыло за эти годы.
Тут они оба погрустнели и совсем притихли. Им было уже не до споров. Они сидели на диване раздельно, как два каменных острова в тумане.
Тогда я тоже сел на диван и заполнил пустоту между ними.
Как мы на люстре висели
Мама с постели вскочила, нас на люстре увидела, да как обрадуется:
- Что с вами?! - кричит.
А мы как ногами замотаем, как закричим:
- Па-здра-вля-ем.
А люстра от нашего мотанья и крика хрястнула, из потолка вырвалась и вместе с нами на пол рухнула!
Шуму было, конечно, много. Но зато получилась полная праздничная неожиданность, как мы и хотели.
А мама кричит:
- Эй, вы не разбились?
- Нет! - кричим мы из-под обломков. - Не разбились, это люстра разбилась.
- Вот здорово! - кричит мама. - Она мне уже давно надоела. Я вместо нее новую купила, только боялась, что вам не понравится.
- Понравится, понравится! - закричали мы. - Вместо разбитой нам что хочешь понравится.
Тут мы перестали кричать, подарили маме цветы с духами, повесили новую люстру и сели за стол мамин праздник отмечать.
Электронные пампасы © 2001-2010
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Борщ по-флотки: краткое содержание, описание и аннотация
Олег Кургузов: другие книги автора
Кто написал Борщ по-флотки? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Борщ по-флотки — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
В одном конце нашего двора лежит толстое бревно. А в другом – длинная доска. Если положить доску на бревно, получатся качели. Мы с папой так и качались. Он вниз – я вверх. Я вниз – он вверх. Он в воздухе, я на земле. Он на земле, я в воздухе.
– Э-ге-ге, – говорит папа. – Надоело каждый раз на землю возвращаться. Давай полетаем?
– Только потом давай обратно на землю вернёмся, – говорю я.
– А куда ж мы денемся? – говорит папа. – Мама нас к обеду ждёт.
Он прыгает на свой конец доски и подбрасывает меня в воздух. Я взлетаю под облака и тихонечко руками машу, чтоб на месте удержаться. Папу дожидаюсь.
Тут подлетает ко мне папа. Он сообразил попросить какого-то дяденьку, чтобы тот его подбросил.
– Ой! – говорит папа грустно. – А парашюты мы и забыли…
– Это пустяки, – говорю я. – Представим себя снежинками и медленно опустимся на землю.
– Ничего себе – снежиночка! Во мне 80 кило, – огорчается папа.
Но огорчается он недолго. Ведь вокруг такая красота! Солнце на снег светит. Снег блестит и отражает свет обратно на небо. Даже непонятно становится, где земля, а где небо. Всё вокруг голубое! И мы с папой в чёрных пальто летим сквозь эту голубизну.
– Жаль, я свой пёстрый шарф дома забыл. Можно было бы им помахать, народ внизу поприветствовать.
Только размечтались, а с земли вдруг голос из рупора раздаётся:
– Первый-первый, я второй! Ну-ка, заходите с планёром на посадку!
Оказывается, мы пролетали над аэродромом. Аэродромщики не привыкли, что люди сами по себе летают, и приняли нас за самолеты.
– Нет, – говорит папа, – не будем садиться на их аэродром. Они нам сразу номера прилепят, придётся летать под номерами.
– Да, – соглашаюсь я. – Под номерами совсем не то. Скучно под номерами летать.
– Второй, второй! – кричит папа вниз. – Посадку произвести не могу. Шасси не выпускаются. Ухожу на запасной аэродром.
Отлетели мы с папой в сторону. И тут нам навстречу – стая ворон. И эти тоже не привыкли, что люди сами по себе в небе летают. Ка-а-ак загалдят! Как начали толкаться!
– Ой! – кричит папа. – Я иду колом!
И пошёл колом. Ну, и я вслед за ним тоже колом.
– Осторожно – земля! – кричит папа.
Хорошо, что я лёгкий. Совсем неглубоко в снег зарылся. А папа тяжёлый, головой в сугробе застрял. Папа возился, пыхтел-кряхтел и, наконец, встал на ноги. Встать-то он встал, а сугроб с головы снять не может.
– Или голову в сугробе оставить, или сугроб домой нести, – размышляет папа.
– Лучше сугроб отнесём домой, – предлагаю я. – Чем ты обед будешь есть, без головы-то?
Пришли мы домой. Папа сразу к горячей батарее прислонился. Чтоб сугроб побыстрей растаял. Ну, сугроб и растаял. Лужа получилась – о-го-го!
Читайте также: