Краткое содержание сумма против язычников

Обновлено: 05.07.2024

Summa против язычников ( Summa противопоказаний язычникам , сокращенно CG ) или Книга по истине католической веры против ошибок неверных является теологическим и философским трактатом по Фомы Аквинского (1224 или 1225-1274), написанной между 1258 и 1265 .

Резюме

Христианская вера и естественный разум

«Исправлять ошибки каждого человека сложно по двум причинам. Во-первых, потому что мы не настолько знакомы с кощунственными заявлениями всех, кто совершил ошибку, мы можем извлечь из них причины, чтобы опровергнуть их ошибки. [. ] Во-вторых, потому что некоторые из них, такие как мусульмане и язычники , не согласны с нами в отношении авторитета Писания, благодаря которому их можно было сбить с толку, так же, как мы можем спорить с евреями. , из Ветхого Завета , а с еретиками из Нового . Но и эти не признают. Следовательно, необходимо прибегать к естественному разуму, с которым все вынуждены соглашаться. "

Исторически сложилось так , Аквинат фактически решает две угрозы христианства в XIII - го века:

Чтобы противостоять этим угрозам, святой Фома разработает следующую тактику, которую он будет демонстрировать на Сомме против язычников ( Summa contra Gentiles ): искать общее место для обращения язычников (которые не являются христианами), потому что они не признают Раскрытая правда. Общей основой всех людей, сообществом природы является ratio naturalis , естественный разум. Однако этого обращения недостаточно, потому что в конечном итоге необходимо будет обратиться к Откровению (часть IV).

Сумма метод против язычников

Expositio : Фома Аквинский раскрывает доктрину тех, к кому он обращается. Выставки понятны и не выдают своего автора; это означает, что святой Фома хорошо знал тех, к кому обращался. [исх. нужно]
Refutatio : Фома Аквинский опровергает противоположную доктрину.
Expositio Scripturae : в конце каждой главы есть библейская цитата, чтобы показать соответствие между тем, что он считает истинами разума и библейским Откровением. Это обращение к Писанию не оправдывает, а служит иллюстрацией. [исх. нужно]

Состав суммы против язычников

Поэтому в этой цели Фома Аквинский четко отделяет факты, демонстрируемые естественным разумом философов, от открытых христианских тайн ( Троица , Воплощение , Искупление . ), которые относятся только к вере. Это объясняет первоначальную структуру Суммы против язычников , особенно если мы сравним ее с другими богословскими синтезами ее автора.

Фактически он состоит из двух основных частей; первая состоит из книг с I по III (в которых рассматриваются истины, доступные естественному разуму), и книги IV (в которой рассматриваются объекты, недоступные естественному разуму). Каждая из первых трех книг посвящена различным способам исследования естественного интеллекта человечества. Книга I рассматривает Бога как такового (его существование и его основные характеристики, его знания и его волю). Книга II имеет дело с переходным действием Бога (то есть действием, исходящим от Него), и, следовательно, с Творением и существованием мира. Книга III показывает, как все творения имеют свой конец в Боге, и, следовательно, имеет дело с этикой . Наконец, книга IV воспроизводит структуру книг с I по III, но рассматривает те же вопросы с точки зрения христианского Откровения . Кроме того, первая часть книги IV имеет дело с Богом в себе ( Троица ), затем с Богом в его переходных действиях ( воплощение и таинства ) и, наконец, с Богом как концом всего ( Воскресение ).

Сводная диаграмма Contra Gentiles :

Бог
творчество
Провиденс
Библейское Откровение, которое совпадает с первыми тремя частями

Недавние переводы

“СУММА ПРОТИВ ЯЗЫЧНИКОВ”, полное название — “Книга об истине католической веры против язычников” (Liber de veritate Catholicae fidei contra errores infidelium, seu Summa contra gentiles), именуемая также “Суммой философии” (“Summa Philosophiae”) — один из основных трудов Фомы Аквинского, написанный в Риме в 1259—64, был вызван к жизни происходящим активным интеллектуальным обменом между христианскими, мусульманскими и иудейскими мыслителями. Фома стремился здесь, исходя из философской (т. е. надконфеесиональной) позиции, защитить основоположения христианской веры. Этот обширный труд разделен на четыре книги: I. О Боге как таковом; II. О сотворении Богом различных регионов сущего; III. О Боге как о цели всех творений; IV. О Боге, как Он дан в Его Откровении.

В кн. I Фома, следуя Аристотелю, полагает, что изучать сущее — главный предмет метафизики — невозможно без раскрытия первопричины сущего, которой и является Бог. Фома начинает свой труд (гл. 1—9) с обоснования возможности исследования теологических вопросов при помощи разума и утверждает единство веры и разума. Критикуя онтологическое доказательство существования Бога (Ансельм Кентерберийский), Фома излагает знаменитые пять путей-доказательств существования Бога “от следствия”, т. е. от особенностей эмпирически познаваемого мироустройства (гл. 10—13). Далее исследуются свойства, присущие Богу, — вечность, актуальность, простота, бестелесность, совпадение сущности и существования и др.; Бог, как наивысшая истина, познает все, в т. ч. индивидуальные и случайные события (гл. 44—71), и в соответствии со своей благой и свободной волей желает сотворения мира (гл. 72—88).

Кн. II посвящена одному из центральных постулатов христианской веры — свободному сотворению мира из ничего и раскрывает всемогущество и креативность Бога (гл. 6—29). Важными темами этой части являются также опровержение постулата о вечности мира и утверждение необходимости его начала (гл.31—38), необходимости многообразия мира для его совершенства, и особенно наличие интеллектуальных субстанций, наделенных свободной волей и бессмертных (гл. 41—55). Особое внимание уделяется человеческой душе, трактуемой как форма тела, а не как сущность, пользующаяся телом, согласно платоникам и августинианцам (гл. 56—89). Полемизируя с аверроистами, Фома утверждает сотворение каждой индивидуальной души И ее бессмертие. Книга завершается учением об интеллигенциях, не связанных с телом (гл. 91-101).

Кн. III, посвященная этической проблематике, начинается с обоснования того, что каждый деятельно стремится к цеди, причем благой (гл. 2—3), поскольку зло не есть нечто самостоятельно сущее, но только лишенность блага (гл. 4—15). Наивысшим же благом является Бог, и никакие цели в земной жизни (богатство, слава) не могут дать совершенного счастья, каковым является созерцание Бога (гл. 16—63). Далее Фома обращается к земной жизни, управляемой божественным провидением, которое не исключает возможности существования вторичных причин, действующих по своей воле, в соответствии со свободным выбором (гл. 64—93), что приводит к свершению ими злых и благих деяний. Это создает необходимость в божественном законе (гл. 114—118), который направляет человека не только к праведной духовной жизни, но и к правильному использованию телесных вещей (гл. 121). Фома довольно подробно останавливается на некоторых частных проблемах, таких, как сексуальные отношения (гл. 122—126) или практика добровольной бедности (гл. 132—136), а завершает книгу учениями о различных видах благих и злых деяний и соответственно о различии воздаяния от Бога (гл. 140—147), о необходимости божественной благодати для оказания помощи человеку на пути к благу (гл. 148—161) и о божественном предопределении (гл. 162—164).

Кн. IV посвящена “истинам Откровения”, которые не могут быть выработаны в рамках естественной теологии, однако Фома считает возможным обсуждать с позиции разума и их. Таковы истины о единстве трех Лиц — Отца, Сына и Св. Духа при сохранении их различий (Фома полемизирует с еретическими взглядами ариан, манихеев и др.) (гл. 2—38), о воплощении Сына (гл. 39—55), о первородном грехе, о необходимости таинств (крещения, причащения и др.) и порядке их отправления (гл. 56—78), о воскрешении человека во плоти (гл. 79-89) и о Страшном Суде (гл. 96-97).

Во многих исследованиях и в получивших большое распространение в кон. 19 — нач. 20 в. пособиях по изучению томизма философия Фомы зачастую излагается по более знаменитой “Сумме теологии”, в то время как сравнительно рано написанная “Сумма против язычников” привлекается в качестве иллюстративного материала. Однако “Сумма против язычников” превосходит “Сумму теологии” по глубине разработки и степени проблематизации сходных вопросов — так, если многократно воспроизведенное во всех учебниках по средневековой философии изложение “пяти путей” из “Суммы теологии” зачастую не производит впечатления строгого доказательства ввиду принятия недоказанной посылки — утверждения о невозможности регресса в бесконечность, то в параллельном месте “Суммы против язычников” Фома уделяет много внимания именно доказательству этого положения.

Имеется большое число изданий “Суммы против язычников”, из которых наиболее значительные — в рамках полных собраний сочинений — в издании “Piana”, начатом в Риме, в 1570, по повелению папы Пия V, и в “Leonina” (Рим, с 1882, по повелению Льва XIII). Последнее сопровождено ставшим клас-• сическим комментарием Ф. Сильвестра, выполненным в XVI в.

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль . Под редакцией В. С. Стёпина . 2001 .

Сумма против язычников – второе большое систематическое сочинение св. Фомы Аквинского, выдающегося богослова и философа средневекового Запада. Всего Аквинат написал три работы подобного рода. Его первое систематическое изложение христианского учения о Боге и мире можно считать предварительным: это были Комментарии к Сентенциям Петра Ломбардского. Третья, самая разработанная система, осталась незаконченной: Сумма теологии. Четыре тома Суммы против язычников – цельное, завершенное и обозримое изложение всей системы богословия и философии Аквината.

В первом томе, предлагаемом сейчас читателю, содержится учение о Боге. Во втором – учение о творении: о мире и человеке. В третьем – о цели мира и человека, о Промысле, о законе и благодати, о счастье, о созерцании Бога. В терминах древней и средневековой традиции это метафизика, физика (вместе с психологией) и этика, три составные части философии. Четвертый том трактует о собственно богословских предметах: о Троице, о Боговоплощении и о таинствах Церкви.

Почему систематическое изложение учения о бытии Бога, тварного мира и человека называется Сумма против язычников7 1 Что в ней суммировано и кто эти язычники?

Второй вопрос: почему св. Фома, преподававший во вполне христианских учебных заведениях, адресовал свою первую Сумму язычникам? Где он их нашел среди своих поголовно крещеных студентов и коллег-богословов? Времена апологетики давно прошли, а эпоха миссионерства еще не наступила.

Новый, схоластический подход к богословию требовал рационального обоснования и объяснения всего содержания догматов веры, за исключением того, что может быть почерпнуто только из Откровения и выходит за пределы возможностей любого человеческого разума – превосходит самую его природу. Рациональная часть богословской системы должна строиться аналитически, снизу вверх – от следствия к причине, от эмпирической данности (индивидуального сущего) ко все более высоким духовным принципам и сущностям. Первой причины и источника бытия разумная мысль достичь не может – Бог для человека непостижим. Здесь на помощь приходит движение мысли в обратном направлении: за достоверный исходный пункт берутся непознаваемые истины, сообщенные в Откровении, и от них, путем дедукции, мы спускаемся от причин к следствиям, от Бога к земной эмпирии (это четвертая книга Суммы против язычников).

Католическая Церковь в XIII веке относилась к новым религиозным движениям и объединениям настороженно и неодобрительно. Это была эпоха религиозных брожений, расколов и даже полномасштабных войн, как, например, альбигойские. На востоке Византийская Церковь уже два столетия не вполне успешно боролась с распространявшейся из Болгарии ересью богомилов, или павликиан.

Осенью 1245 года молодой доминиканец Фома Аквинский, выбравшись, по преданию, из башни по веревке, к которой любящие сестры тайком от братьев привязали корзину, отправился в Париж учиться богословию. Еще до вступления в Доминиканский орден, с 1239 по 1242 год, Фома проходил studium artium liberalium в Неаполе, где под руководством Петра Ирландца штудировал Аристотеля, запрещенного в те времена в Париже. 12 В Париже он учится три года у Альберта Великого. В 1248 году его учитель Альберт уезжает в Кёльн, и Фома едет с ним. В 1252 году орден посылает его, уже бакалавра свободных искусств, по рекомендации Альберта в Париж преподавать на основанной доминиканцами кафедре. Два года Фома комментирует студентам Священное Писание, затем, в 1254–1256 гг. – Сентенции Петра Ломбардского. Этот комментарий – In IѴ40; libros Sententiarum Petri Lombardi – составил первое большое систематическое сочинение Фомы. В 1256 году он получает право именоваться учителем – doctor – и самостоятельно преподавать богословие – licentia docendi. Три года он читает общий курс, записанный позднее как Сумма против язычников. В 1259 г. Фому приглашают в Италию, где он преподает в папской курии до 1268 г. Затем Фому вновь отправляют в Парижский университет, где споры между крайними аристотеликами-аверроистами и католиками-традиционалистами достигают крайней степени напряженности. Четыре года Фома работает в Париже, участвуя в диспутах, затем вновь уезжает в Неаполь. 7 марта 1274 года, на пути в Лион, куда он был приглашен на Собор папой Григорием X, Фома умирает в цистерцианском монастыре Фоссануова.

Самый большой систематический труд Аквината, Сумма теологии, остался незавершенным (третья часть дописана до четвертого артикула девяностого вопроса). Но за 49 лет жизни он написал фантастически много. Его работоспособность превосходит всякое вероятие. Помимо трех систематических трудов, Фома оставил множество комментариев к отдельным книгам и посланиям Ветхого и Нового Завета, к литургическим текстам, к богословским 13 и философским 14 сочинениям. Важную часть его наследия составляют Quaestiones disputatae – обсуждения наиболее трудных вопросов, поднимавшихся на университетских занятиях и в ученых диспутах. Если в Суммах Фома ставил перед собой задачи систематические и дидактические: изложить определенную область знаний в последовательной взаимосвязи и наилучшим для усвоения образом, то в Quaestiones disputatae на первом плане сам процесс размышления и напряженный поиск истины. Важнейшие Вопросы объединены в тематические сборники: De ente et essentia-О бытии и сущности (Париж, 1252–53), De veritate – Об истине (Париж, 1256–59), De potentia – О силе (Рим, 1265–66), De malo – О зле (Рим, 1266–67), De anima – О душе (Париж, 1269), De quolibet – разные вопросы (1256–72). Помимо этого Фома оставил множество специальных богословских и полемических трактатов, проповедей, писем и стихотворений.

Широта эрудиции и интересов Аквината необычайно велика. Едва ли есть какая-либо область знания, которую он оставил бы без внимания, походя в этом на Аристотеля. Как богослов и философ, он всю жизнь исследовал Писание и Аристотеля, занимаясь экзегетикой, логикой и физикой. Ученик Альберта Великого, он живо интересовался естественными науками и новейшими эмпирическими сведениями. Судя по комментариям к Боэцию, он основательно занимался математикой. Как граф д’Аквино, он всегда был в курсе современной европейской политики, а в политике религиозной и церковной сам активно участвовал. Он изучал иудаизм и ислам, штудировал арабских аристотеликов и лично дискутировал с ними. Он серьезно интересовался астрономией и архитектурой, музыкой и зоологией, природой языка и строением веществ.

Фома Аквинский, по признанию многих, первый самостоятельный философ христианского Запада. 15

Он положил начало традиции, в которой укоренена философия Нового времени: мысль Декарта и Лейбница следует путями, которые проложил Аквинат. 16 На первый взгляд, это не вполне согласуется с уничижительным определением места философии как служанки богословия, ancilla theologiae. Но не следует забывать, что Средние века понимали служение иначе, чем мы. Добровольное подчинение более высокому не унижает, а возвышает; так служба достойному сеньору сообщает вассалу более высокое достоинство. О соотношении чисто богословского и собственно философского содержания в его трудах написано достаточно. 17 Ответ на вопрос, нужно ли и как именно различать в рассуждениях Фомы теологию и рациональную философию, слишком зависит от позиции исследователя и от понимания смысла и задач обеих дисциплин. Сам Аквинат различал их как два разнонаправленных и взаимно-дополнительных пути познания: богословие идет сверху вниз, от Откровения к опыту, философия снизу вверх, от ощущений к богопознанию. Одно можно сказать с большой долей уверенности: философскую независимость дало Фоме именно то обстоятельство, что он был в первую очередь богослов и сознавал себя таковым. Чтобы решиться принять всерьез аристотелевскую философию, как это сделал Аквинат, нужно было принять и глубоко осмыслить истину, сообщенную в Откровении: что мир – творение Божье. Для традиционного богословия до XIII века Аристотель, с его посюсторонностью и эмпиризмом, был в лучшем случае профаном, в худшем – прямой противоположностью правоверному христианскому мыслителю. И вообще, для религиозного сознания той эпохи, с его исключительным спиритуализмом, как философ был приемлем Платон, а вслед за ним платоники, как Плотин и Прокл, или платонизирующие богословы, как Августин, Дионисий Ареопагит или Бонавентура.

Человек познает сущее, в первую очередь, интуитивно: единичное существо – ощущением, бытие как таковое – умом. Но интуитивное знание невыразимо в словах. Кроме того, оно относится лишь к нижней и верхней границам сущего: первичному единству индивидуума и чистому существованию. Конкретное бытие во множестве его модификаций лежит между двумя этими границами и подлежит рациональному познанию. Именно его мы обычно и зовем знанием, а обе интуитивные способности обеспечивают его предпосылки. Аквинат, которому нужно было учить и проповедовать, в своих Суммах строит прежде всего рациональное учение о бытии, лежащем между двумя непознаваемыми для нас полюсами: материей – принципом индивидуации, и Богом – чистым простым бытием.

Если отношение разных сущих к бытию различается по степени и способу, то предикат бытия сказывается о них не однозначно и не омонимично, а по аналогии – esse analogice dicitur. Об аналогии как особом пути познания там, где бессильно мышление и ощущение, говорил еще Аристотель. Материю, т.е. чисто потенциальный субстрат становления, нельзя ни увидеть, ни помыслить, поскольку она не оформлена. Ее можно постичь лишь по аналогии, т.е. вычислить с помощью пропорции: как статуя относится к неоформленной меди, так медь относится к первовеществу, а первовещество к непостижимому субстрату, который мы назовем материей. Фома применяет принцип аналогии гораздо шире. О бытии как таковом мы вообще высказываемся преимущественно по аналогии. Кроме того, все предикаты, которые мы приписываем Богу, соотносятся с ним по аналогии. Об этом много говорится в первом томе (гл. 30–35). С одной стороны, нам непременно нужно познать Бога, чтобы достичь счастья и спасения. С другой стороны, Бог в принципе непознаваем для нас. Мы называем Бога сущим, благим, праведным, мудрым и могучим. Правильно ли это? Ясно, что он существует, благ или мудр не в том смысле, как, например, какой-то человек или законодательство. С другой стороны, нельзя считать, что Бог не существует, что он не благ и не мудр – в том числе, и в том смысле, какой мы на земле вкладываем в эти слова. (В этом случае, в частности, рухнут все абсолютные основания нашего собственного бытия, познания и системы ценностей). Мы справедливо относим к Богу наши предикаты по аналогии.

Наконец, важнейшее значение для понимания бытия сущих имеют два различения, введенные еще в аристотелевской метафизике: различение акта и потенции, и различение сущности и существования.

Аквинат различает две разновидности формы. Forma substantialis – принцип внутреннего единства и определенности, сообщающий бытие как таковое – actum essendi. Такая форма у каждого единичного сущего может быть только одна. Она делает его субстанцией, наделяя и существованием, и сущностью – quod sit et quod quid sit. Вторая, forma accidentalis, сообщает индивидууму все прочие его свойства, его esse secundum quid – относительное, обусловленное бытие. Вторая форма меняется постоянно, первая – всегда неизменна.

Аристотель определял сущее ( ούσία , substantia) как то, что ни о чем не сказывается; напротив, все предикаты сказываются о нем. Индивидуальное невыразимо, individuum est ineffabilë все, что можно о нем высказать, будет общим, а не индивидуальным, ибо такова природа нашего мышления и языка, мы мыслим общими понятиями. Мы можем понять и высказать о вещи все, кроме ее единичности, а именно как единичная она и обладает бытием. С другой стороны, ни одна вещь не могла бы существовать, а следовательно, и быть единичной, если бы не была чем-то, чем-то определенным (и выразимым в словах). Это значит, что само по себе бытие любого единичного сущего не просто. В нем наличествуют два равно необходимых, но несводимых друг к другу элемента: первый отвечает на вопрос, что есть вещь; второй констатирует, что она есть. Первый Фома, как и все его предшественники, начиная с Боэция, называет essentia, сущностью, а второй бытием, esse, или, изредка, существованием – existentia. Важнейший вопрос онтологии: в чем различие сущности и существования? И, в частности, реально ли оно? Имеем ли мы здесь distinctio realis или distinctio rationis, т.е. чисто логическое различение, которое мы производим мысленно ради анализа? Фома учит, что в Боге сущность и существование совпадают. Бог абсолютно прост и един. В ответ на вопрос, что Он собой представляет, Он сам отвечает в Откровении: ego sum qui sum, Аз есмь Сущий. Применительно к Богу различение сущности и бытия есть distinctio rationis. Но во всех сотворенных сущих, как природных, так и чисто духовных и свободных от материи, сущность и факт существования не совпадают реально: то, что эти вещи существуют, не извечная необходимость, а случайность, следствие произвольного внешнего воздействия, которое мы зовем творением. Их бытие не заключается в их сущности, в противном случае они не нуждались бы в Творце, чтобы быть, а существовали бы вечно сами по себе – sui causa.

Подлинное, совершенное бытие не знает различения сущности и существования; но бытие тварных существ несовершенно и потому разделено. Человек – тоже тварное существо, его бытие тоже не достигает совершенства простоты, сущность и существование в нем раздельны. Поэтому человек не может мыслить сущность и существование в единстве: деятельность вещи не может быть больше, чем бытие данной вещи, и наше мышление не может выйти за пределы нашего разделенного бытия. Так объясняет Фома, почему ответ на вопрос о соотношении сущности и существования, в конечном счете, превосходит способность человеческого понимания. Сформулировать его, так же, как утверждать что-либо о природе Бога, можно лишь по аналогии. 20 Человеческий разум способен лишь констатировать различие сущности и существования в бытии всего тварного, так же, как о Боге наш разум, своими силами, способен лишь доказать, что Бог есть.

На русский язык Сумма против язычников переводится впервые. Перевод представлял значительные трудности, в первую очередь, потому, что в русском языке пока не выработано языка, вполне адекватного схоластической латыни. У нас есть давняя традиция перевода греческой патристики и древней греческой философии. Кроме того, сам строй русского языка генетически родствен греческому – церковнославянский изначально воспроизводил структуру греческой грамматики, словообразования и синтаксиса. С латинской литературой дело обстоит хуже. Передать по-русски строй языка латинского автора намного труднее. Правда, Цицерона или Августина на русский язык переводят уже более ста лет, и вторые или третьи переводы оказываются уже близки к совершенству, как, например, перевод Исповеди, сделанный М.Е. Сергеенко. Но Исповедь по характеру изложения – полная противоположность схоластике: многословное, изобилующее риторическими и поэтическими красотами, эмоционально напряженное и небывало для латинской прозы искренне-задушевное. Строгое, краткое, сухое схоластическое рассуждение по-русски неизбежно утрачивает легкость, прозрачность и красоту. Предельно четкая, выверенная терминология Фомы отчасти расплывается, ибо нет однозначного перевода для таких терминов как res – вещь, дело, реальное сущее, в связи с realis; ratio – разум, рассудок, понятие, смысл, слово, способ, расчет, счет, отчет и проч.; actus (акт, действие, действительность) – в связи с agere (действовать, делать), actualis – и в оппозиции к potentia (потенция, сила, мощь, способность), posse, potentialis; ordo (порядок, иерархия, целеустремленность) в связи с ordinare (подчинять, упорядочивать, ориентировать к цели) и др. Поневоле приходится балансировать между двумя равно скверными крайностями: переводом каждого латинского термина только одним русским, отчего текст становится едва читаемым и малопонятным, и вольным пересказом, который мог бы быть удачен лишь при наличии переводчика, конгениального Фоме Аквинскому. 22 Отчасти помочь серьезному читателю и исследователю томизма призван латинский текст Суммы, помещенный параллельно русскому переводу.

Латинский текст Суммы против язычников сохранился почти целиком в автографе, поэтому расхождений в его изданиях очень мало. Настоящий перевод сделан по изданию: Thomas von Aquin. Summe gegen die Heiden. Herausgegeben und ubersetzt von K.Albert und P.Engelhardt unter Mitarbeit von L.Dumpelmann. Bd. I-II. Wissenschaftliche Buchgesellschaft, Darmstadt, 1974–1982. В этом издании текст практически не отличается от классического критического издания Editio Leonina (Thomae Aquinatis opera omnia. Romae, 1882 sqq.).

Переводчик благодарит за помощь и замечания к переводу И.И. Гайденко, В.П. Гайденко, А.В. Подосинова, Г.А. Смирнова, А.Н. Коваля, а также Е.В. Косилову и А.В. Апполонова за содействие в подготовке латинского текста.

Некоторые средневековые авторы именуют ее не Summa contra gentiles, а Summa contragentes – Сумма против языков, что, впрочем, означает то же самое.

В настоящее время мы предлагаем читателю оригинал текста двух первых книг, его перевод и комментарии. В первой книге содержится учение о Боге. Во второй — учение о творении: о мире и человеке.

Фома Аквинский - Сумма против язычников

Сумма против язычников. Книга первая. — М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2004. - 440 с.

Сумма против язычников. Книга первая. — М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2004. - 584 с.

Фома Аквинский - Сумма против язычников - Введение

Почему систематическое изложение учения о бытии Бога, тварного мира и человека называется Сумма против язычников?[1] Что в ней суммировано и кто эти язычники?

Так, Аверроэс, написавший три комментария к Аристотелю разной степени сложности, назвал самый простой, вводный, предназначенный для начинающих Суммой, или Эпитомой — что соответствует нынешнему дайджесту. Самый же подробный и трудный назывался собственно Комментарием. На протяжении XI и XII вв. слово сумма сохраняло значение краткого компендиума или резюме — singulorum brevis comprehensio или compendiosa collectio, по определению Роберта Меленского в 1150 г.

Собственно, классика высокой схоластики — это и есть две Суммы Фомы Аквината, в трудах которого, по всеобщему признанию, синтетическая сила человеческого разума достигла своего апогея. [3]

Первая же и главная задача — manifestatio, т. е. прояснение истин веры с помощью разума, требовала построения полной и самодостаточной в собственных пределах системы мысли. Эти требования полагались достижимыми потому, что сам человеческий разум мыслился как ограниченный — Откровение сообщало истины, самому разуму недоступные. Сфера разумного приобретала, таким образом, четко определенные границы и могла быть полностью охвачена и исчерпывающе систематизирована.

Первой причины и источника бытия разумная мысль достичь не может — Бог для человека непостижим. Здесь на помощь приходит движение мысли в обратном направлении: за достоверный исходный пункт берутся непознаваемые истины, сообщенные в Откровении, и от них, путем дедукции, мы спускаемся от причин к следствиям, от Бога к земной эмпирии (это четвертая книга Суммы против язычников).

Заниматься такого рода апологетикой имело бы смысл только перед язычниками, не признающими единого Бога, как делали это в первые века христианства Ориген, Климент, Тертуллиан. И Фома дает понять названием своей работы, что он пишет так, как если бы обращался к язычникам, которых нужно убедить в том, что для выросшего в христианской семье и учившего катехизис само собой разумеется.

Читайте также: