Кочерга витгенштейна краткое содержание

Обновлено: 07.07.2024

История десятиминутного спора между двумя великими философами. Пер. с англ. Е. Канищевой. М.: Новое литературное обозрение, 2004. 352 с. Тираж 2000 экз. (Библиотека журнала “Неприкосновенный запас”)

У этой книги огромное количество достоинств и, пожалуй, всего один недостаток, который и недостатком-то можно назвать только условно.

Но сначала о достоинствах. Это удивительно легкая книга о серьезных, сложных и порой трагичных вещах. Короче говоря, замечательная книга, причем замечательная во многих отношениях: увлекательная, умная, глубокая… Ценность ее, на мой взгляд, определяется не только тем, что ее интересно и познавательно читать, но еще и тем, что после нее остается нечто, о чем хочется подумать. Это вопросы о самой книге и о ее героях. Иногда это вполне банальные вопросы, но, по-видимому, странное очарование этой книги и состоит в том, что она заставляет задумываться о вполне банальных вещах. Вообще говоря, для текста, связанного с философией, так, наверное, и должно быть.

Как часто бывает, книга в России прошла скорее незамеченной. Мне почти не попадалось рецензий и откликов на нее. На эту книгу обратил внимание лишь Лев Данилкин, опубликовав в “Афише” восторженную рецензию, а затем там же, в подведении итогов года (так называемое “Летнее чтение 2005”, то есть от отпуска до отпуска), признал ее лучшей в номинации “Биография”. Тираж книги тоже не слишком велик. Если для научной книги две тысячи экземпляров еще ничего, то для научного бестселлера маловато.

Как ни странно, трудно определить ее жанр — биография — не биография, расследование — не расследование. Чтобы не мучиться, хочется процитировать вполне удачную аннотацию, вынесенную на обложку:

“Эта книга — увлекательная смесь философии, истории, биографии и детективного расследования. Речь в ней идет о самых разных вещах — это и ассимиляция евреев в Вене эпохи fin-de-siecle, и аберрация памяти под воздействием стресса, и живописное изображение Кембриджа, и яркие портреты эксцентричных преподавателей философии, в том числе Бертрана Рассела, игравшего среди них роль третейского судьи. Но в центре книги — судьбы двух философов-титанов Людвига Витгенштейна и Карла Поппера, надменных, раздражительных и всегда готовых ринуться в бой…”

Центральным эпизодом книги является единственная встреча двух философов, произошедшая на заседании кембриджского Клуба моральных наук 25 октября 1946 года. По сути, это был еженедельный семинар студентов, аспирантов и преподавателей философии. В этот раз доклад делал Поппер, Витгенштейн, один из основателей семинара, присутствовал, возник спор, Витгенштейн взял в руки кочергу, а затем… А затем ушел с семинара, без кочерги, естественно. Короче говоря, достоверно известно, пожалуй, только это. Да еще то, что на семинаре присутствовал сам Рассел и несколько значительно менее известных людей. От этого эпизода авторы отталкиваются и в прошлое, и в будущее, рассматривая жизнь своих героев, их родителей, друзей, знакомых, в том числе таких философов, как уже названный Бертран Рассел, а также члены Венского логического кружка: Морис Шлик, Рудольф Карнап и другие. Если все же попытаться определить жанр, то можно сказать, что это контрастивная биография двух философов в широком историческом контексте. Ее основой является реконструкция упомянутой выше встречи.

“Кочерга Витгенштейна” напоминает знаменитую книгу Нормана Мейлера “Бой” (The Fight, 1974) о боксерском матче в Заире между Мохаммедом Али и Джорджем Форменом. И там, и там сталкиваются два великих специалиста в своей области (философии и боксе, соответственно), чьи характеры, мировоззрения и жизни противоположны буквально во всем, а отношения между героями напряжены до предела. Авторы медленно подводят их к решающему столкновению, своего рода моменту истины, чтобы узнать, чья возьмет.

Конечно, и разница между ситуациями большая. В одном случае философия, в другом бокс. Но, как ни странно, поначалу это кажется абсолютно неважным, поскольку речь идет в первую очередь о столкновении людей (в смысле — характеров) и их жизней, а не идей или кулаков. Читая “Кочергу”, я вообще полагал, что описания сути спора не будет, но, к счастью, ошибался. Другое ощутимое отличие состоит в масштабах столкновения. Непосредственно за боем двух боксеров следит заполненный стадион в Заире, а по телевидению еще и миллионы болельщиков. И дерутся они, как положено, за большие деньги. За совершенно же бесплатным противостоянием двух философов, происходящим в небольшой аудитории (а в то послевоенное время еще и жилой комнате), следит десяток профессионалов — студентов, аспирантов и преподавателей Кембриджа.

Конечно, и у Витгенштейна, и у Поппера уже никто не отнимет их величия, но все-таки кажется смешным, а точнее, несуразным, когда в одной комнате скандалят Витгенштейн, Поппер и Рассел. Слишком много великих мозгов на метр почти коммунальной (по накалу страстей) жилплощади. Слишком много гениев…

Среди безусловных достоинств “Кочерги” следует назвать изумительное описание Вены конца девятнадцатого века, в том числе рассказ о венских евреях и Венском кружке. Интересны рассуждения о психологии героев. Здесь надо учесть, что биографий Витгенштейна существует множество, в том числе и на русском языке, есть также биографические материалы о Поппере, среди которых надо выделить его автобиографию (Unended Quest: an Intellectual Autobiography, London: Flamingo, rev. ed., 1983). Это надо учесть в том смысле, что не нужно ждать от этой книги каких-то биографических открытий. Зато широта и разнообразие материала дают возможность новых интерпретаций уже известного, в том числе отношений героев с Расселом, Шликом и Венским кружком в целом.

Самое же удивительное в этой книге то, что авторам удалось рассказать о философских взглядах Витгенштейна и Поппера почти так же увлекательно, как и об их личных проблемах. Описания интеллектуального сражения по своему напряжению отнюдь не выпало из действия, что вызывает восхищение. Во-первых, авторы не философы, а журналисты. Во-вторых, это, конечно же, “научпоп”, но при этом научпоп, не вызывающий раздражения. Не исключено, что причина этого состоит как раз в том, что авторы не являются философами.

Как и Норман Мейлер, авторы “Кочерги” заставляют читателя переживать за исход их поединка и даже по-своему болеть за одного из участников, что осложняется по крайней мере одним обстоятельством: великие люди, как правило, необычайно несимпатичны, если судить по их биографиям. Другое дело, что быть великим человеком порой неприятно, порой просто омерзительно, и это как-то примиряет с героями и с их характером.

Как болельщик я должен признаться, что болел за Карла Поппера. Отчасти по внешним соображениям: мне более понятны и близки философские достижения Поппера (изложенные, прежде всего, в “Логике научного открытия”), чем философские метания Витгенштейна. Отчасти по внутренним (то есть исходя из описанного в книге): Поппер, судя по тексту, кажется все-таки более воспитанным. Но должен признаться, оставаясь в той же спортивной системе координат, что победил-то, кажется, Витгенштейн. И вот здесь-то мы подходим к самому интересному моменту. В той самой конкретной точечной битве — десятиминутном эпизоде с участием кочерги — победил Карл Поппер, правда, с некоторой помощью, используя боксерскую терминологию, рефери (или судьи в ринге) Бертрана Рассела. Витгенштейн бросил кочергу и в полуистерическом состоянии покинул аудиторию. Если верить автобиографии Поппера, победа была еще более убедительна. В обмене реплик Поппер кажется остроумней. Витгенштейн берет в руки кочергу и требует сформулировать моральный принцип, что Поппер немедленно и делает: “Не угрожать приглашенным докладчикам кочергой”.

Но дело как раз в том, что авторы книги — Эдмондс и Айдиноу — показывают, что свидетельству Поппера верить никак нельзя. Более того, все вообще было не так. И тут я возвращаюсь к тому единственному недостатку-достоинству, с которого начал. Этот эпизод вообще не был сражением между Поппером и Витгенштейн. Возможно, он был таковым для Поппера (напомню, что Поппер на тринадцать лет моложе, а в профессиональном статусе разрыв еще более велик). Возможно, Витгенштейн вообще ничего не заметил, ни битвы, ни противника, так, легкая перебранка с неизвестным провинциальным (недавно из Новой Зеландии) философом. Напряжение между ними если и существовало, то только с одной стороны. Получается, что центральный эпизод книги в жизни, естественно, таковым не является. Помещение его в фокусе внимания только литературный прием, который в зависимости от литературного вкуса может нравиться или не нравиться. Надо только помнить, что, не будь его, не было бы и завлекательного названия. В этом, кстати, состоит еще одно отличие от книги Мейлера. В жизни боксеров бой определенно был и значительно повлиял на их дальнейшую судьбу.

Масштаб великих философов, конечно, не определяется ни их единственной встречей, ни количеством участников семинара. Как я уже сказал, их величия у них не отнять. Тем не менее в заключении, точнее, в последней главе “И все получат призы!” (опять же не случайна спортивная лексика) авторы достаточно корректно сравнивают их место в истории. И надо признать, Витгенштейн чуть-чуть перетягивает. Замечательное объяснение дают сами авторы. Слава Поппера тускнеет, а имя постепенно забывается, и это не поражение, а неизбежное следствие успеха. Идеи Поппера становятся общепринятыми, то есть, по существу, фундаментом современной науки. А вот Витгенштейн фундаментом никак стать не может. “Суть его учения так же неуловима, как и смысл его философских изречений”, — пишут Эдмондс и Айдиноу. При этом его оценка как гениального философа неизменна. В результате опроса, проведенного в конце двадцатого века среди философов, Витгенштейн был признан пятым по значению и роли в философии (после Аристотеля, Платона, Канта, и Ницше, но перед Юмом и Декартом).

Получается, что не идеи Витгенштейна сильнее или правильнее идей Поппера, а фигура Витгенштейна, его жизнь как философский или культурный феномен ярче попперовских. Так чего же мы ждем от ученого — истины или судьбы? Еще один банальный вопрос, который остается после прочтения этой книги.

25 октября 1946 года в Кембридже в Клубе моральных наук встретились два великих философа - Людвиг Витгенштейн и Карл Поппер. Два принципиально разных человека по характеру, биографии и взгляду на философию. Витгенштейн вряд ли вообще знал кто такой Поппер, а Поппер уже давно мечтал разнести в пух и прах своего оппонента. Сутью спора был вопрос о существовании философских утверждений. Поппер считал, что таковые существуют, а вот Витгенштейн думал, что есть только языковые головоломки, которые нам приходится разбирать, дабы отличить смысл от бессмыслицы.

Ближе к концу спора вспыльчивый и почти всегда погруженный в себя Витгенштейн схватил кочергу. Далее показания расходятся. Кто-то утверждает, что он грозил ей Попперу, кто-то говорит, что он это сделал спонтанно. Но все согласны с тем, что кочерга была. Поппер описывал это так, будто Витгенштейн и правда угрожал ему. Таким образом оказывается, что Витгенштейн якобы прибег к угрозам, потому что не в силах был оспорить аргументы Поппера и защитить свои взгляды. И Поппер наносит сокрушительный удар по лингвистической философии. В ходе спора, когда дело дошло до вопросов этики, Витгенштейн потребовал привести пример морального принципа и Поппер ответил "Не угрожать приглашенным докладчикам кочергой" и Витгенштейн вышел из аудитории хлопнув дверью. Выгода Поппера в такой трактовке очевидна - он разнес оппонента в пух и прах. С другой стороны, и на это указывают другие свидетельства, Витгенштейн этого спора даже не заметил.

В действительности, эта кочерга не так уж и важна, а весь этот спор просто яркая демонстрация тектонического сдвига в философии ХХ века - лингвистического поворота. Для Витгенштейна вся философия была игрой с языком. Поппер считал, что исследование языка - подспорье, полезное исследование, которое подводит к тому, что действительно важно - к реальным проблемам и потому никак не мог согласиться со своим оппонентом, который, по его мнению, убивал философию как таковую.

Послевоенное время, 1946 год. Клуб моральных наук, кембрижское собрание студентов и преподавателей проводил очередное заседание. Среди присутствующих - три признанных специалиста в области эпистемологии: Поппер, Рассел, Витгенштейн. Казалось бы, что может пойти не так?

Именно с таким вопросом выступил Поппер. По мнению Поппера, философские проблемы реально существуют, и он даже привёл несколько ярких примеров. Витгенштейн отстаивал иную точку зрению. Философ утверждал, что в философии нет проблем, а есть только софизмы и языковые головоломки, и отстаивал свою точку зрения. с кочергой.

Что же сам Витгенштейн? Он, не упоминая кочерги, так оценивал встречу клуба:

«омерзительное собрание… на котором один осел, некто доктор Поппер из Лондона, нес такую вязкую чушь, какой я давно не слышал.

Забавно, что такие разные мнения высказали именно те люди, которые профессионально изучали основания знания. Но даже они не смогли прийти к единому представлению о том, что же тогда произошло.

Для такого яркого аргумента в пользу идеи, что философские проблемы всё-таки существуют, даже кочерга не нужна.

Статья основана на книге Эдмондса Дэвида "Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами"

Читайте также: