Искандер дедушка краткое содержание
Обновлено: 04.07.2024
"Первое дело" не помню. "Запретный плод" - в семье главного героя (Искандер пишет о себе) по религиозным мотивам нельзя было есть свинину. Рядом жили соседи, к которым любил наведываться главный герой, когда был ребенком, и его старшая сестра. Однажды соседи угостили салом, которое они умели вкусно готовить. Фазиль отказался, а сестра с удовольствием съела. Фазиль счел это предательством, его нутро горело и он только ждал убобного случая, чтобы отомстить ей. Случай не заставил себя долго ждать. Вечером, когда собралась семья, он "в тему" рассказал об этом всем. Но, вопреки ожиданиям, гнев отца был направлен на него самого. Отец крепко оттягал его за уши и, со словами "только предателя мне в доме не хватает" вышел, хлопнув дверью. Мальчик извлек для себя урок, что подлость не может быть оправдана какими бы то ни было мотивами. "Рассказ о море" - потрясающий рассказ о мальчишке, влюбленном в море. Он думал, что на дне моря лежат монеты, и до бессилия нырял за ними. На деле это оказались пробки от бутылок. Так море пошутило над ним. В другой раз он переоценил свои силы, заплыл далеко и стал тонуть. До этого он видел на берегу девушку и парня, который тщетно силился обратить на себе ее внимание. Девушка была из гордых и демонстрировала парню свое безразличие. Парень был одет как дэнди. Увидев тонущего мальчику, парень бросился в море и спас его. Мальчик думал, что парень убъет его за промокшую одежду, но тот, наоборот, вел себя скромно, как будто ничего не произошло. Потом мальчик увидел, как с пляжа уходит тот парень, а рядом с ним идет девушка, с восторгом глядя ему в глаза и говоря что-то. По всему было видно, что парень ничуть не расстроен, что ему пришлось вымокнуть, что удивило мальчика. Это происшествие сблизило мальчика и море еще больше, а парня, судя по всему, сблизило с девушкой. Невероятно теплый и добрый рассказ, как и все произведения Фазиля Искандера. ЧИТАТЬ ОБЯЗАТЕЛЬНО. Если нет такой возможности, то, хотя бы, скачайте его повесть "Сюжет существования" в АУДИО формате, куда входят эти рассказы, если нет времени читать, то послушайте.
Мальчик, от лица которого ведется повествование, помогает своему дедушке в заготовке ореховых веток. Точнее, это дедушка, изловчившись, отсекает ветки, используя маленький топорик – цангу. А мальчишка собирает их в пучки.
Ему давно наскучило это занятие, надоели кусачие комары. Мальчик развлекает себя тем, что отлавливает их. Или смотрит, как комар напивается его, мальчишкиной кровью, а потом прихлопывает насекомое. Он со злорадным интересом ждет, что дедушке не удастся дотянуться до ветки. Однако дед сноровист, он неутомимо продолжает рубить.
Дедушка рассказывает внуку, как один человек лежал в кровати, потому что враги прострелили ему ногу. Когда Аслан увидел это, он сказал, что лежать по такому незначительному поводу просто позор.
Мальчик расспрашивает дедушку про абреков. Тот говорит, что не любит их. Мальчик удивляется, он считает их героями. Оказывается, дедушкина семья когда-то спрятала абреков, а когда те ушли, то сожгли сарай, в котором перед этим укрывались.
По морю плывут военные корабли, мальчик провожает их взглядом. Дедушка рассказывает, как плыл на корабле в Турцию. Судно, перевозившее выходцев из Абхазии, было гораздо больше тех, что они видят сейчас. Абхазцы, приехав на турецкую землю, были удивлены тем, что в этой стране нет инжирных деревьев. А так же сахар там не выкапывали из земли, как они представляли.
Дедушка недолго прожил в Турции – ему там не нравилось. Поэтому он решил вернуться в Батум.
Еще дедушка вспомнил о письме, в котором абхазцы просили русского царя устроить для них Сибирь в Абхазии. Они писали, что должны проведывать родственников, находящихся в заключении. Но Сибирь так далеко, что невозможно довезти гостинцы – все съедается в пути.
Вот орешник нарублен, и ветки разделены на две кучи. Перед тем, как возвращаться домой, дед с внуком досыта едят чернику, а потом собирают ягоды, чтобы отнести своим родным. С вязанками прутьев на плечах они отправляются к дому.
Дома их встречает тетушка и ее дети. Ребята с радостью едят чернику. Бабушка, видя что ноги мальчика все изрезаны и кровоточат, обмывает их и корит дедушку.
На обед приходит дядя мальчика. Он бригадир. Мальчик относится к дяде с уважением, но когда тот пренебрежительно относится к дедушке, мальчик обижается. Ему невдомек: почему все ворчат на дедушку и делают ему замечания.
Этот рассказ учит относиться к состарившимся родственникам с уважением и любовью.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
Искандер. Все произведения
Дедушка. Картинка к рассказу
Сейчас читают
Однажды по сибирской реке плыла лодка. В ней находилось два человека. Один из них, рассказчик, увидел небольшой огонёк. Он вспыхнул совсем близко и был таким ярким. В темноте казалось, что огонек совсем рядом
В осеннюю пору я гулял с ружьем по полю. Небольшой прохладный дождь вынудил на поиски какого-либо жилища. У пожилого старца, сторожившего поле с горохом, узнал, где находится село. Я дошел до него, и увидел каменную церковь.
Автор данного произведения неизвестен. Точнее его скорей всего нет, потому что раньше все передавалось из уст в уста. Рассказ начинается с того, что показывается красота русских земель.
Сюжетное повествование романа описывает события, происходящие в начале двадцатого столетия в Санкт-Петербурге в богемном кружке
Мальчик, от лица которого ведется повествование, помогает своему дедушке в заготовке ореховых веток. Точнее, это дедушка, изловчившись, отсекает ветки, используя маленький топорик – цангу. А мальчишка собирает их в пучки.
Ему давно наскучило это занятие, надоели кусачие комары. Мальчик развлекает себя тем, что отлавливает их. Или смотрит, как комар напивается его, мальчишкиной кровью, а потом прихлопывает насекомое. Он со злорадным интересом ждет, что дедушке не удастся дотянуться до ветки. Однако дед сноровист, он неутомимо продолжает рубить.
Дедушка рассказывает внуку, как один человек лежал в кровати, потому что враги прострелили ему ногу. Когда Аслан увидел это, он сказал, что лежать по такому незначительному поводу просто позор.
Мальчик расспрашивает дедушку про абреков. Тот говорит, что не любит их. Мальчик удивляется, он считает их героями. Оказывается, дедушкина семья когда-то спрятала абреков, а когда те ушли, то сожгли сарай, в котором перед этим укрывались.
По морю плывут военные корабли, мальчик провожает их взглядом. Дедушка рассказывает, как плыл на корабле в Турцию. Судно, перевозившее выходцев из Абхазии, было гораздо больше тех, что они видят сейчас. Абхазцы, приехав на турецкую землю, были удивлены тем, что в этой стране нет инжирных деревьев. А так же сахар там не выкапывали из земли, как они представляли.
Дедушка недолго прожил в Турции – ему там не нравилось. Поэтому он решил вернуться в Батум.
Еще дедушка вспомнил о письме, в котором абхазцы просили русского царя устроить для них Сибирь в Абхазии. Они писали, что должны проведывать родственников, находящихся в заключении. Но Сибирь так далеко, что невозможно довезти гостинцы – все съедается в пути.
Вот орешник нарублен, и ветки разделены на две кучи. Перед тем, как возвращаться домой, дед с внуком досыта едят чернику, а потом собирают ягоды, чтобы отнести своим родным. С вязанками прутьев на плечах они отправляются к дому.
Дома их встречает тетушка и ее дети. Ребята с радостью едят чернику. Бабушка, видя что ноги мальчика все изрезаны и кровоточат, обмывает их и корит дедушку.
На обед приходит дядя мальчика. Он бригадир. Мальчик относится к дяде с уважением, но когда тот пренебрежительно относится к дедушке, мальчик обижается. Ему невдомек: почему все ворчат на дедушку и делают ему замечания.
Этот рассказ учит относиться к состарившимся родственникам с уважением и любовью.
Фазиль Искандер - Дедушка краткое содержание
Дедушка - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Мы с дедушкой на лесистом гребне горы. Жаркий летний день, но здесь тенисто, прохладно. Земля покрыта толстым, слабо пружинящим слоем прошлогодней листвы. Тут и там разбросаны сморщенные ежики кожуры буковых орешков. Обычно они пустые, но иногда попадаются и с орешками. Вокруг, куда ни посмотришь, мощные серебряные стволы буков, редкие кряжистые каштаны.
В просвете между деревьями, в дальней глубине – голубой призрак Колхидской долины, огражденной стеной моря, вернее, куском стены, потому что все остальное прикрывает лес.
Дедушка стоит на обрывистом склоне и рубит цалдой, остроносым топориком, ореховый молодняк – то ли для плетня, то ли для новых виноградных корзин. Время от времени он забрасывает наверх подрубленные стволики, я их вытягиваю на тропу и собираю в кучу.
Воздух леса пронизан беспрерывным щебетом птиц. Голоса их сначала кажутся пеньем, а потом начинаешь чувствовать, что они переговариваются, перекликаются, переругиваются, пересмеиваются, а то и просто перемигиваются.
Иногда со стороны моря доносится какой-то случайный порыв ветра, и тогда тени на земле дробятся, расходятся, между ними пробегают солнечные пятна, а птичий щебет усиливается, словно порыв ветра стряхивает его с деревьев, как дождинки.
Но все это мне скучно, неинтересно. Я стою и жду дедушку. В руке у меня его палка, самодельный посох. Странный он какой-то, мой дедушка. Интерес к нему у меня время от времени вспыхивает, но тут же гаснет. Таинственные следы его долгой-предолгой жизни в самый тот миг, когда, как я надеюсь, они должны привести к военной тропе абрека, неожиданно сворачивают в вонючий козлиный загон или на пахотное поле. Но что-то в нем есть такое, что вынуждает окружающих уважать его, и это уважение мешает им жить так, как они хотят, и они за это его часто ругают.
Все это я вижу и улавливаю детским чутьем, хотя, конечно, объяснить и понять не могу.
Сейчас мы в лесу. Он рубит ореховые прутья, а я смотрю. Рубить ему неудобно, потому что он стоит на обрывистом склоне, а заросли лесного ореха, обвитые густыми плетями ежевики, пониже, до них трудно дотянуться. Иногда, чтобы дотянуть топорик, нужно перерубить целое проволочное заграждение ежевичных плетей. И он перерубает.
Каждый раз, когда он берется за новое препятствие, мне хочется, чтобы у него не получилось. Это потому, что мне скучно и мне хочется посмотреть, что дедушка будет делать, если у него не получится. Но не только это. Я чувствую, что окружающим не хватает примеров дедушкиного посрамления. Я чувствую, что, будь их побольше, многие, пожалуй, решились бы относиться к нему без всякого уважения, и уж тогда им ничего не мешало бы жить так, как они хотят. Я чувствую, что и мне было бы полезно иметь при себе такой примерчик, потому что дедушка и меня заставляет иногда делать что-нибудь такое, чего я не хочу делать, да и взрослым, я чувствую, если при случае бросить в копилочку такую находку, будет приятно. Это все равно, что я подымусь до их уровня, докарабкаюсь, да еще не с голыми руками, а с похвальным примерчиком дедушкиного посрамления, зажатым в старательном кулаке.
Дедушка приканчивает ближайшие заросли и теперь дотягивается до новых, но дотянуться трудно, потому что склон крутой, сыпучий и ногу негде поставить.
Дедушка озирается. Не выпуская из руки топорика, утирает пот с покрасневшего лица, неожиданно пригибается и всей пятерней левой руки ухватывается за одинокий куст рододендрона. Обхватив клешнятыми пальцами все ветки, он натягивает их в кулаке, как натягивают поводья, и теперь уверенно свешивается в сторону свежих зарослей. Небольшого роста, гибкий, сейчас он похож на ладного подростка, решившего побаловаться над обрывом.
Прежде чем добраться до зарослей, ему нужно перерубить толщиной с веревку ежевичную плеть. Я всем телом чувствую, до чего ему неудобно стоять, свесившись на одной руке, и вытянутой другой, едва доставая, тюкать по упругой ежевичной плети. Топорик все время отскакивает, да и удар не тот.
– Дедушка, не перерубливается, – говорю я ему сверху, давая ему возможность почетного отступления.
Дедушка молча продолжает бить по пружинящей плети, а потом говорит, сообразуя свой ответ с ударами топорика:
– Перерубится… Куда ей деться? Перерубится…
И снова тюкает топорик. Я смотрю и начинаю понимать, что в самом деле некуда ей деться. Если б она могла куда-нибудь деться, может быть, дедушка и не угнался бы за ней. А так ей некуда деться. А раз некуда деться, он так и будет ее рубить целый день, а то и два, а то и больше. Мне представляется, как я ему сюда ношу обед, ужин, завтрак, а он все рубит и рубит, потому что деться-то ей некуда.
И ежевичная плеть, кажется, тоже начинает понимать, что она напрасно сопротивлялась. С каждым ударом она все меньше и меньше пружинит, все безвольней опадает под топориком, следы от лезвия все глубже входят в нее. Сейчас она распадется. А дедушка все рубит и рубит. Теперь я надеюсь, что дедушка, не рассчитав последнего удара, шлепнется сам или хотя бы врежет лезвие топорика в каменистую землю. Но плеть распадается, дедушка не падает сам и топорик успевает остановить.
Мне скучно, а тут еще комары заедают. Я босой и в коротких штанах, так что они мне все ноги обкусали. Время от времени я до крови расчесываю укусы или бью по ногам хлесткой веткой ореха. Ветка обжигает ноги. Я хлещу и хлещу их с каким-то остервенелым наслаждением.
Потом я забываюсь и начинаю выслеживать отдельных комаров. Вот один сел мне на руку. Слегка поерзал, прилаживаясь к местности, высунул хоботок и стал просовывать его между порами. Хоботок сначала даже слегка загнулся – видно, не туда попал, но потом дошел до крови и тоненькой болью притронулся к ней.
И вот он сидит на моей руке и посасывает мою кровь, а я все терплю, сдерживаю раздражение и смотрю, как постепенно у него живот розовеет от моей крови, раздувается, раздувается и делается багровым. Но вот он с трудом вытаскивает свой хоботок, растопыривает крылья, словно сыто потягивается, готовясь улететь, но тут я его – хлоп! На месте зудящей боли кровавое пятнышко. Вот он, сладостный бальзам мести! Я размазываю, я втираю труп врага в рану, нанесенную им.
Но иногда, стараясь сделать бальзам мести еще сладостнее, я слишком запаздываю с ударом, и комар преспокойно улетает. И тогда в ярости я хватаю ветку и изо всех сил нахлестываю свои ноги – пропадите вы пропадом, паразиты!
Дедушка замечает, как я отбиваюсь от комаров, и я чувствую, что на губах у него промелькнула презрительная усмешка.
– Знаешь, как больно, – говорю я ему, уязвленный этой усмешкой, – тебе хорошо, ты в брюках…
Читайте также: