Хитровка гиляровский краткое содержание
Обновлено: 04.07.2024
Хитровка - место в Москве, которое в начале 20 века притягивало к себе воров, убийц, беглых каторжников и другой лихой люд. Вырваться отсюда к нормальной жизни было уже сложно. Границы Хитровки примерны, района с таким названием на карте нет. Она ограничена улицей Солянкой и Покровским бульваром и включает в себя переулки Басманного и Таганского районов и, конечно, центр Хитровки - Хитровскую площадь.
Как и для многих людей, для меня знакомство с районом Хитровки началось с произведений В.А.Гиляровского и Б. Акунина. Но приехать сюда почему-то долго не получалось. Ниже расскажу о своих впечатлениях от экскурсии, на которой я побывала на днях.
Территория будущей Хитровки являлась частью Белого города. В 17 веке здесь располагались дворцы царских сановников и подворье Крутицких митрополитов. В 18 веке и до пожара 1812 года тут находились дворянские усадьбы, в том числе усадьба Лопухиных-Волконских-Кирьяковых, в флигеле которой родился выдающийся композитор А.Н. Скрябин.
В 1824 году генерал-майор Н.З. Хитрово, флигель-адъютант Павла I, выкупил эту территорию с целью обустройства и передачи городу рынка, где горожане смогли бы закупать мясо и зелень. Была сформирована площадь, на которой разместились торговые ряды, фонари, будка городового, места для извозчиков, а также были высажены деревья. В связи с тем, что в 1827 году Н.З. Хитрово умер, не все планы по устройству площади были реализованы, но рынок открылся и стал популярным у торговцев и горожан.
До нас дошел дом, который в 1822 году был выкуплен и перестроен Н.З. Хитрово. Сейчас он известен как дом Хитрово, или, по имени предыдущей владелицы, главный дом усадьбы Н. С. Щербатовой. При Хитрово фасад был перестроен в стиле ампир, украшен шестиколонным портиком, а на фронтоне появился родовой герб, который можно увидеть и сейчас.
Рядом с главным домом находилась церковь, которая была снесена в связи со строительством жилого дома Военно-инженерной академии им. В.В. Куйбышева по проекту архитектора И.А. Голосова (он же дом с фигурами или дом со скульптурами).
Литературное наследие Гиляровского тесно связано с Москвой, сердцем России. И мне, как жителю современной столицы, очень интересен взгляд писателя из прошлого. Как на самом деле жили москвичи на рубеже XIX-XX веков? Что волновало читателей, и какие затрагивались проблемы?
Тематика, проблематика и основная идея очерка
Как автор относился к Хитровке?
Достоверность содержания очерка не вызывает сомнений, поскольку Гиляровский опирается на личные впечатления о Хитровке. Автор стремился открыть глаза читателям на то, что увидеть удается не каждому. Он виртуозно справился со своей задачей, ярко и образно, очень точно рассказав о горькой жизни людей, оказавшихся вне общества. Их быт, нравы заставляют нас задуматься о поломанных судьбах и справедливости жизни…
Владимир Гиляровский - На Хитровке краткое содержание
На Хитровке - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Рисунок В. А. Симова напомнил мне эпизод в ночлежке, населенной людьми театра.
В начале восьмидесятых годов в Москве были только две театральные библиотеки. Одна – небольшая, скромно помещавшаяся в меблирашках в доме Васильева, в Столешниковом переулке, а другая, большая – на Тверской.
Первую содержал С. И. Напойкин, а вторую – С. Ф. Рассохин. Первая обслуживала главным образом московских любителей и немногих провинциальных антрепренеров, а вторая широко развернула свое дело по всей провинции, включительно до Сибири и Кавказа. Печатных пьес, кроме классических (да и те редко попадались), тогда не было: они или переписывались, или литографировались. Этим специально занимался Рассохин. От него театры получали все пьесы вместе с расписанными ролями.
За расписывание ролей они получали по тридцать пять копеек с акта, а акты бывали и в семь листов и в десять. Работа каторжная, в день можно написать шесть-семь листов, не больше. Заработок в день выходил от двадцати до тридцати копеек, а при самых выгодных условиях, то есть при малых актах, можно было написать копеек на сорок.
– Если пишем с листа, – рассказывал хитрован, бывший суфлер, – то получаем по пять копеек за лист, и тоже более восьми листов не напишешь. Эту работу мы считаем выгодною и очень рады, когда она нам попадается, но это бывает редко. Вся беда в том, что работа у нас не постоянная – нынче, завтра кое-что, а там дня два ничего нет. Куда хуже нищих! Они в другой половине нашей квартиры живут. Не житье им, а малина. Раза три в день пьяны бывают, выспятся и опять лопают. И кусочки им подают с купеческого стола, и одеты тепло – даром, что с виду лохмотья. День гуляют, а ночью дрыхнут так, что писать нам нельзя, – от воздуха лампа гаснет. А мы сидим босые и полуголодные и никак на одежонку не соберем… И покупать уж не стараешься – все равно пропьем. Я только что вырвался оттуда, дядя вчера нашел меня там босым, в одной рубашке, сводил в баню, постриг, как видишь. Послезавтра еду с ним в Казань – он меня в театр опять пристроит. Там суфлер плохой.
– Может быть, ты меня сведешь? – спросил я его.
– Никак нельзя… Как попаду, опять застряну. Оттуда выхода нет: придется все пропить, там не выпустят… Со мной уже это бывало. А ты обязательно сходи. Придешь, увидишь, за столом сидят, или пишут, или водку пьют. Прямо к ним. Спроси там старшего, Ивана Артемьевича, скажи, что тебя из библиотеки прислали, просят работишку дать тебе… Да оденься как можно похуже. Иван Артемьвич у нас выборный, потрезвее других. Библиотека ему сдает на руки работу, ему и деньги уплачивает, а он уж рассчитывается с нами: все деньги делим поровну, а ему сорок копеек за ходьбу с каждой получки даем, кроме заработанной доли.
На другой день, в воскресенье, я пошел на Хитровку под вечер. Отыскал дом Степанова, нашел квартиру номер шесть, только что отворил туда дверь, как на меня пахнуло каким-то отвратительным, смешанным с копотью и табачным дымом, гнилым воздухом. Вследствие тусклого освещения я сразу ничего не мог paзобрать: шум, спор, ругань, хохот и пение – все это смешалось в один общий гул и настолько меня поразило, что я не мог понять, каким образом мой приятель суфлер попал в такую ужасную трущобу.
Мой приход никого не удивил, и никто не полюбопытствовал о цели моего появления. Я стал осматриваться: это была огромная квадратная комната в пять окон; вокруг стен были сплошные нары, и на них в самых непринужденных позах кто сидел, кто лежал; некоторые чинили свои отрепья. Соседняя ночлежка, нищенская, была еще хуже. Там под нарами, на разостланных на полу грязных рогожах, ютились преимущественно женщины; тут же, на протянутых над нарами веревочках, сушились грязные тряпицы, юбки и другие принадлежности женского туалета. Пол был отвратительно грязен и блестел от мокроты. Нога ступала в мокрую грязь так же мягко, как на улице. Посреди комнаты за большим столом, под висячей лампой, сидело человек шесть, и казалось, они очень спешили сшивать какие-то тетради. Я подошел к столу и спросил об Иване Артемьевиче.
– Он болен, – усмехнувшись, ответил мне маленький рыженький человечек с быстрыми плутовскими глазками. – Нынче он не выходил из своих апартаментов, но труп его можете узреть вон там налево, под нарами, откуда – слышите? – раздается богатырский храп.
– Он справляет байрам, – пояснил мне другой, сидевший в темной рубашке с оторванным по локоть рукавом, – и если он вам нужен и вы в состоянии поднести ему стаканчик жизненного эликсиру, то он сейчас же явится к вам.
– Я послан к нему из библиотеки, – объяснил я, – и желал бы узнать относительно условий переписки.
– Ну, насчет этого вы сегодня вряд ли что узнаете, потому что Иван Артемьевич, говоря откровенно, нынче пьян; да и вообще, судя по вашему обличью – костюму, – вы не согласитесь работать с нами.
В это время подошел к столу высокий мужчина с усами, с лицом безжизненного цвета, одетый в коротенькую, не по росту, грязную донельзя рубашку, в таких же грязных кальсонах и босиком. Волосы его были растрепаны, глаза еле глядели из-под опухших красных век. Видно было, что он со страшного похмелья и только что встал от сна.
– Кто пришел из библиотеки? – спросил он хриплым голосом. – Деньги принесли? У кого деньги? Давайте порционные!
Между сидевшими за столом раздался смех. Высокий человек направился ко мне. Я в нерешительности хотел было отступить, но он, обходя стол, поскользнулся и, падая, задел меня.
Против обычных способов ведения повествования начнем сразу же со скелета в шкафу.
В 1824 году генерал-майор Николай Захарович Хитрово благоустраивает (после последствий пожара 1812 года) и дарит городу площадь в Мясницкой части Москвы.
Площадь впоследствии и называют по имени ее создателя и благотворителя. Вот и весь секрет.
Сохранился главный дом усадьбы Хитрово, нынешний облик которого сформировался к 1823 году.
Как часто бывает, владельцы дома сменялись. В последнем десятилетии XIX века там была устроена Орловская лечебница для бедных.
Ныне в этом здании располагается Медицинский колледж имени Клары Цеткин (Клара Цеткин в свое время устроила в Орловской лечебнице фельдшерскую школу).
Местные обитатели строго следят за приходящими прямо у входа. Но вроде бы мы их не рассердили.
А чуть дальше, на самой площади, тоже снимали какое-то кино – уже более масштабно. А вообще очень уж там хорошая натура, недаром этот дворик произвел на меня такое впечатление. На Хитровке постоянно снимают видео, делают фотосессии. Не эстетики и музыкальной паузы ради, но чисто для примера – клипец другой группы, снятый в этих дворах:
Передохнули? Пойдем дальше?
Церковь Николая Чудотворца в Подкопаях (основана в XV веке).
Я гуляла аккурат перед Яблочным Спасом и проходила во время службы, окна были открыты –слышалось пение и легко пахло ладаном…
Нежно люблю надписи на стенах.
Лихо заворачивает с Хитровской площади Певческий переулок.
В 1925 году дом надстроен двумя этажами по проекту архитектора И. П. Машкова.
Петропавловский переулок. Вдали виднеется Храм Троицы Живоначальной в Серебряниках.
Палаты были построены в середине 17 века придворным (стольником) Алексея Михайловича Емельяном Бутурлиным.
Войдем во двор. Вообще-то там сейчас стоит кодовый замок. Но ведь первый раз я ходила с экскурсией – вот с этой. И во двор мы все-таки попали.
Без это путешествие, наверное, было бы не полным – иначе как бы мы увидели классический вид Хитровки?
Стараниями жильцов сейчас тут совсем не страшно.
Когда-то это были богато украшенные двухэтажные палаты с видом на Кремль. Нынешние обитатели двора совершенно справедливо этим гордятся.
Но тот, кто хочет атмосферы Хитровки Гиляровского, тот тоже это получит:
Ну, пора покидать гостеприимный дворик.
Хотите погулять со мной по Хитровке дальше?
У меня есть еще фотографий и историй.
Сначала не хотела публиковать эту прогулку в сообществе, т. к. Хитровку уже кто только и в каких только ракурсах не фотографировал, уж каждый дом тщательно отснят и описан.
Тем более, что это вторая часть прогулки, а первую я здесь не публиковала.
Но потом решила, что, может быть, кому-нибудь поднимет настроение вид солнечных летних московских дворов в эти серые ноябрьские дни. Тем более, что сегодня пятница.
Всем хорошего настроения! И у кого есть время и соответствующий настрой, приглашаю прогуляться со мной и Гиляровским :)
Напомню, что в прошлый раз мы распрощались, выйдя из двора дома Ярошенко, в котором располагались ночлежка и трактир "Каторга". С этого же места мы и продолжим прогулку.
Вот как оно выглядело в начале века.
А вот как выглядит сейчас. Вас может смутить форма окон, но окна и двери прорубались тут произвольно, закладывались кирпичом, прорубались снова, менялись местами - в общем, жили своей отдельной жизнью, сообразуясь с потребностями жильцов.
И если уж речь зашла о старых фотографиях, то вот как выглядела вся Хитровская площадь в первом десятилетии XX века.
А сейчас (пока не застроили и не реконструировали) вот так.
Но пройдем, наконец, дальше. Дом № 3/1 стр. 4 по Хитровскому переулку. Бизнес-центр в историческом здании.
Обернемся назад. С площади видна одна из сталинских высоток - жилой дом на Котельнической набережной.
Но дальше, дальше - и зайдем в следующий двор через этот живописный проход. Ворота и ограда усадьбы Лопухиных-Волконских-Кирьяковых являются объектом культурного наследия РФ.
Вот как усадебные ворота выглядели в 1920-х годах. Кадр из фильма "Стачка" С. Эйзенштейна. На первом плане - не то свинка, не то упитанная собака.
А вот мы уже во дворе. Не совсем разобралась, что это за дом - но, судя по нумерации, тоже относится к усадьбе.
В XVIII веке усадьба принадлежала Лопухиным и Волконским, а в 1792 году перешла к богатому купцу Афанасию Кирьякову. Позже здесь находилось доходное владение Буниных, по фамилии этих домовладельцев и называли во времена, которые описывает Гиляровский, располагавшиеся здесь ночлежки.
Почему-то экскурсовод, с которым я ходила первый раз по этим местам, именно в этом дворе рассказывала о происходившем на Хитровке разврате, подчеркивала, что, вот, буквально здесь. Когда я пошла гулять и фотографировать сама, то нашла этому метафизическое подтверждение.
Однако, как мы видим из приведенной выше цитаты, "коты" со своими подчиненными, в основном, тусовались в "Каторге", о которой я рассказывала в прошлом посте, и в других злачных местах. У Бунина было более-менее прилично, насколько это могло быть на Хитровке.
Да уж, теперь эти дворики больше похожи на какой-нибудь южный городок, все красиво и уютно, время будто замерло в летнем солнце.
Но покинем и этот гостеприимный двор и пройдем дальше. Удивительно среди обстановки современной Москвы смотрится храм Трех Святителей на Кулишках.
Здесь был крещён композитор А. Н. Скрябин, здесь же крестили сестру поэта Ф. И. Тютчева.
В этой церкви венчался известный защитник московской старины Петр Барановский (1892—1984).
Впрочем, у хитрованцев были свои "священнослужители".
Хитровка как она есть.
Особенно умиляет QR-код над мусоркой.
Переулок, уходящий налево, называется Малым Трехсвятительским - по церкви, которую мы уже видели. Если пройти немного вперед, то можно увидеть Московскую центральную церковь евангельских христиан-баптистов.
Здание церкви было перестроено в 1865 году архитектором Германом фон Ниссеном из жилого дома XVIII века и предназначалось для реформатской церкви.
И тут я обнаружила, что совершенно не фотографировала дом, где жил писатель Н. Д. Телешов, и, значит, не могу рассказать вам про телешовские среды. Но, впрочем, вполне логично - ведь это тема для отдельного поста.
А с Хитровкой мы прощаемся - но, конечно же, только до новых встреч. Потому что о ней не написал и ее не сфотографировал только ленивый, и если вы захотите узнать побольше, то читать вам - не перечитать. А мне там просто понравилось, буду захаживать. Авось, как-нибудь встретимся :)
P. S. Напомню, что комментарии В. А. Гиляровского взяты из очерка "Хитровка" (цикл "Москва и москвичи").
Читайте также: