Хиросима джона херси краткое содержание
Обновлено: 03.07.2024
Мы всегда рады честным, конструктивным рецензиям. Лабиринт приветствует дружелюбную дискуссию ценителей и не приветствует перепалки и оскорбления.
Истории шести выживших, изложенные последовательно и без эмоций, в стиле национального японского характера. Вроде как, ну было и было. До прочтения "Хиросима" Джона Херси у меня было совершенно иное представление о том, что происходило в Хиросиме после бомбардировки. Мне казалось, что после атомного удара в городе не осталось ни одного живого существа, только мертвецы лежачие и ходячие. Я не думала, что после облучения такой мощности можно не просто выжить, но еще и прожить несколько лет. Каждый из шести выживших находился на расстоянии от эпицентра взрыва от 1 250 м. до 3 200 м. Каждый из них занимал разное социальное положение в обществе. У каждого в тот день были свои дела, планы, задачи. И каждый из них выжил. С разной степенью поражения облучения радиацией, но выжил. Работа Джона Херси раскрывает историю Хиросимы, так сказать, изнутри, читатель становится не наблюдателем, а уже, как бы, участников. Но поразили меня не истории выживших, а американское ток-шоу, темой которого была ядерная бомбардировка Хиросимы. Тема была определена неверно. "Американское лицемерие" - вот правильное название темы того вечера шоу.
Американский журналист Джон Херси родился в Китае, в семье миссионеров, знал китайский и всю жизнь оставался привязан к восточной культуре. Он учился в Йеле и Кембридже, мечтал стать иностранным корреспондентом Time, и так оно и случилось: во время Второй мировой войны Херси освещал для Time, а затем и для Life и The New Yorker театр боевых действий на Сицилии, а затем на Дальнем Востоке. Весной 1946 года журнал New Yorker заказал ему статью о последствиях бомбардировки Хиросимы. Херси отправился в оккупированную Японию, взял множество интервью, но решил остановиться на судьбах шести обыкновенных людей, жертв бомбежек. Ему важно было, как говорил он сам, рассказать историю людей, а не зданий. Репортаж Херси разросся так, что его планировалось публиковать в нескольких частях, но в журнале решили иначе и отдали под репортаж весь номер, не считая афиши нью-йоркских развлечений. Это легендарная журнальная статья навсегда перевернула отношение людей не только к сводкам о бомбардировках, но и к журналистике в целом. Херси был первым, кто показал — а затем за ним повторили все новые журналисты, от Тома Вулфа до Трумена Капоте, — что единственная история, которую имеет смысл рассказывать, это история человека, которую можно примерить на себя.
Таких героев в статье Херси шесть: молодой хирург, немецкий священник-иезуит, вдова, оставшаяся с тремя детьми, служащая отдела кадров, владелец частной клиники, пастор методистской церкви. Херси начинает повествование за секунду до взрыва: хирург идет по коридору с пробиркой крови, девушка обернулась поговорить с соседкой, вдова стоит у окна и смотрит, как сосед сносит собственный дом по приказу властей, владелец клиники только устроился с газетой на террасе. Их всех объединяет одно — когда через минуту небо озарит белая вспышка, они останутся в живых и отправятся в путешествие к выживанию. Хирург, единственный уцелевший врач в больнице, будет перевязывать раны, священники — подносить воду раненым и утешать сердца, вдова — выкапывать детей из завалов.
Нельзя сказать, что книга Херси не страшная. Она такая буднично страшная, что ее ужасы невозможно пережить изнутри. Вот герой хочет вынуть женщину из завала — но когда он берет ее за руки, кожа слезает с них, как перчатки. Вот стоят двадцать солдат с обожженными лицами, жидкость течет из пустых глазниц — очевидно, зенитчики, которые, когда грянул взрыв, смотрели в небо. Вот школьницы присели отдохнуть под забор, и он обвалился на них от силы взрыва — они умирают, держась за руки и распевая национальный гимн.
Но гораздо важнее страхов здесь будничность происходящего. Это абсолютный учебник журналистики в смысле способности автора выдерживать одну и ту же интонацию, рассказывать только то, что видит и слышит, и ни на секунду не сбиться с пережитого его героями. Не важно, что гордо заявляют в США, что творится в Токио, как реагирует мир. Важно, что происходит прямо сейчас вот с этими людьми, которые ждут и никогда не дождутся обещанного корабля с гуманитарной помощью, и чудовищные раны от неизведанной прежде бомбы им придется лечить йодом.
В 1985 году Херси написал главу о том, что случилось с героями дальше. В Японии, рассказывал он, выживших называли хибакуся. Их долго притесняли — не брали на работу, потому что сил работать вполную у них не было, им не полагалось ни социальной помощи, ни медицинской страховки. И все-таки дальнейшая судьба его героев — история скорее про невидимый миру свет, про возможность наслаждаться жизнью вопреки всему: каждый из них чего-то добился, все они привели мир к какой-то перемене. И хотя он написал историю людей, а не зданий, еще больше изменилась сама Хиросима — теперь это миллионный город с садами и небоскребами.
Перевод с английского Михаила Казиника и Никиты Смирнова
Кажется, что текст Херси совсем не про политику, на самом деле он именно что про политику — про то, что мы не можем не выбирать сторон и единственной верной стороной может быть сострадание. Это выбор, который совершают герои его репортажа, даже в самые тяжелые для себя моменты помогающие другим. Это выбор, который должен совершить и его читатель.
В день, когда упала бомба, госпожа Тосико Сасаки, служащая Восточноазиатского завода жестяных изделий… встала в три часа ночи. У нее было много домашних дел. Одиннадцатимесячный брат Акио накануне заболел серьезным расстройством желудка; мать отвезла его в Детскую больницу Тамура и осталась с ним. На госпоже Сасаки, которой тогда было около двадцати лет, осталось приготовление завтрака для отца, брата, сестры и себя и еды на целый день для матери и малыша: в военное время клиника не могла обеспечить пациентов питанием. Все это успеть следовало до того, как отец, который служил на заводе по производству резиновых ушных затычек для артиллеристов, уйдет на работу: тогда бы он смог занести еду в больницу. Когда девушка закончила готовить, помыла и убрала кухонные принадлежности, было уже почти семь утра. Семья жила в пригороде Кои, и дорога до завода, который располагался в районе Каннон-мати, занимала у госпожи Сасаки 45 минут. На работе она заведовала кадровым учетом. Она вышла из дома в семь и, как только добралась до завода, вместе с другими девушками из своего отдела отправилась в актовый зал. Накануне бывший сотрудник завода, известный в округе человек, военный моряк, покончил с собой, бросившись под поезд, — и эту смерть признали достаточно благородной, чтобы устроить церемонию прощания. Ее назначили на десять утра. Госпожа Сасаки вместе с коллегами подготовила зал к церемонии. На это ушло около 20 минут.
Госпожа Сасаки вернулась в свой кабинет и села за стол. Ее рабочее место было довольно далеко от окон: они располагались слева, а позади стояли высокие шкафы с книгами заводской библиотеки, открытой отделом кадров. Она устроилась за столом, убрала кое-какие вещи в ящик и перебрала бумаги. Она подумала, что, прежде чем начать работать со списками новых, уволенных и призванных в армию сотрудников, можно немного поболтать с девушкой, сидевшей справа. Как только она повернулась, комнату заполнил ослепительный свет. Ее парализовал страх, и она долгое время (на самом деле — мгновение) сидела совершенно неподвижно (завод был в 1550 метрах от центра взрыва).
Тосико Сасаки The New York Public Library
Все рухнуло, и госпожа Сасаки потеряла сознание. Обвалился потолок, и деревянный пол верхнего этажа рассыпался в щепки, и вниз упали люди, и крыша над ними обрушилась; но главное — книжные шкафы, которые стояли за ее спиной, подались вперед, их содержимое вывалилось на нее, и она упала, чудовищно вывернув и сломав левую ногу. Там, на заводе жестяных изделий, в первый миг атомной эры человек был раздавлен книгами.
Некоторое время спустя она снова услышала, как прошел у нее над головой, а затем отошел немного в сторону и начал раскапывать завал. Спасатель освободил нескольких человек, в том числе соседку-школьницу, которая обнаружила, что позвоночник у нее цел, и смогла вылезти наружу. Госпожа Сасаки позвала спасателя, и он направился к ней. Он раскидал огромную груду книг и проделал небольшой туннель. Она увидела его вспотевшее лицо; он сказал ей:
— Я не могу пошевелиться, — пожаловалась она.
Мужчина немного расширил туннель и сказал ей, чтобы она собрала все силы и попробовала выбраться. Но книги давили ей на бедра, и мужчина наконец увидел, что поверх книг лежит шкаф, а на него давит большая балка.
— Подождите, — сказал он. — Я принесу лом.
Мужчины не было довольно долго, а когда он вернулся, то был очень зол, будто она сама виновата в своем бедственном положении.
— У нас нет людей, чтобы вам помочь! — крикнул он в туннель. — Вам придется выбираться самой.
— Но это невозможно, — сказала она. — Моя левая нога…
Выжившие женщины на фоне руин Хиросимы. 1945 год Encyclopædia Britannica
Перевод Михаила Казиника и Никиты Смирнова. Редакторы — Дмитрий Голубовский и Феликс Сандалов.
6 августа в издательстве Individuum и на сервисе Bookmate выйдет книга американского журналиста Джона Херси "Хиросима". Она написана в 1946 году, получила Пулитцеровскую премию, разошлась тиражом более 3 млн экземпляров - и со временем стала считаться основой для всего жанра нон-фикшн.
Военный репортер на задании
В мае 1946 года 32-летний военный репортер Джон Херси на несколько месяцев приехал в Японию - написать серию текстов о восстановлении страны после Второй мировой войны.
К тому времени Херси уже был журналистом с именем и большим опытом. Он освещал войну сначала на Филиппинах, потом в Италии. Написал книгу "Колокол Адано" - про операцию американской армии на Сицилии; в 1944 году получил за нее Пулитцеровскую премию. Книга и репортажи проходили через военную цензуру, ставший за годы войны убежденным антимилитаристом Херси был вынужден мириться с этим.
Поездка в Японию стала первой, когда цензоры были больше не нужны. Журнал The New Yorker попросил Херси написать о Хиросиме, где после атомной бомбардировки 6 августа 1945 года погибли 135 тысяч человек при населении города около 350 тысяч.
Речь шла о тексте, возможно, о серии текстов. В июле Херси вернулся в Америку и отдал в The New Yorker четыре репортажа - 31 тысячу слов. Прочитав их, редакция журнала решила, что издавать эти тексты надо только вместе. Августовский выпуск состоял только из них. Ни до, ни после в истории The New Yorker, который формировал культуру целых поколений, такого больше не было.
"Журнал поступает так, поскольку убежден, что очень немногие из нас пока осознают разрушительную мощь этого оружия, и всем нам следует подумать о том, к каким чудовищным последствиям приводит его использование", - говорилось в коротком редакционном комментарии.
Автор фото, Hulton Archive
"Хиросима" стала главной работой Джона Херси
Получившаяся таким образом книга "Хиросима" разошлась тиражом больше 3 млн экземпляров. По итогам 1946 года Херси получил свою вторую Пулитцеровскую премию - и это было меньшим из его достижений. Уже в 1960-е Херси начнут считать одним из основателей американской "новой журналистики" и жанра нон-фикшн, а дети будут писать по "Хиросиме" школьные сочинения.
В 1999-2000 годах многие подводили итоги ХХ века, публикуя рейтинги самого главного, что было в той или иной сфере. "Хиросиму" назвали главной журналистской работой столетия.
Священники, врачи, швея, служащая
"Ровно в четверть девятого по местному времени, утром 6 августа 1945 года, когда атомная бомба вспыхнула над Хиросимой, Тосико Сасаки, служащая отдела кадров Восточноазиатского завода жестяных изделий, села за рабочее место и обернулась, чтобы поговорить с девушкой за соседним столом", - так начинается "Хиросима". И так до Херси не писал никто.
Автор фото, Getty Images
Атомный взрыв в книге Джона Херси обсуждают шестеро выживших
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
Конец истории Подкаст
Он убрал из этой истории свое собственное "я" и свое отношение к происходящему - хотя многие его коллеги-современники строили свои тексты именно на этом. Он убрал из повествования любую эмоциональность. Он полностью отдал право рассказывать своим героям - об увиденном, о своих поступках и чувствах. Очень редко Херси появлялся в книге сам - и лишь для того, чтобы добавить контекст к словам своих персонажей.
Наконец, он тщательно подбирал слова и достиг эффекта, которого современные независимые журналисты добиваются и сейчас: вот история со всеми фактами, а дальше сами решайте, как к ним относиться.
В "Хиросиме" шестеро героев, и здесь Херси немного повезло. Дело в том, что он родился в Китае в семье американских христианских проповедников. Эта часть жизни была ему хорошо знакома, поэтому, оказавшись в Хиросиме, он и вышел на пастора-немца из миссии иезуитов. Через него получилось найти и остальных рассказчиков.
Ими стали служащая, два врача - молодой и поопытнее, швея, пастор и молодой священник. Все они рассказали одно и то же: что они делали накануне взрыва и прямо перед ним; что с ними произошло в момент взрыва и сразу после него; что они делали в ближайшие часы и дни.
О примененном в боевых условиях - впервые в истории - атомном оружии рассказали те, кто от него пострадал.
Кликните Мемориал Мира ("Купол Гэмбаку") - бывший Выставочный центр Торгово-промышленной палаты Хиросимы
Август 2015
Август 1945
"Последствия"
Метод, примененный Херси, сейчас считается одним из первых примеров "новой журналистики", а использованные им техники повествования и сейчас в основе любой нон-фикшн книги. Практически каждый текст-лонгрид сделан по правилам повествования "Хиросимы" - даже если и современные авторы не читали эту книгу.
В 1998 году в России огромным тиражом был издан роман "Подземка" Харуки Мураками. Это документальная книга воспоминаний о теракте в метро Токио - последователи секты "Аум Синрике" (запрещена в России как террористическая организация) распылили там отравляющий газ зарин. События того дня Мураками воссоздал исключительно по воспоминаниям людей, находившихся в подземке. Разница с произведением Херси только в том, что у Мураками герои говорят от первого лица.
Сам же Херси написал два десятка художественных и документальных романов, уже без такого успеха. В 1985 году он вернулся к своим японским героям, их близким и родственникам - и они рассказали ему о том, как прожили все эти годы.
Так у "Хиросимы" появилась последняя, пятая глава: "Последствия".
В современной Хиросиме живет уже больше 1,2 млн людей - и этот город давно отстроен заново
Она более эмоциональная, в ней чувствуются настроение и симпатии автора, но иначе, наверное, было сложно завершить эту книгу - выбранные в 1946 году герои прожили удивительную жизнь. Немецкий пастор взял себе японское имя и на всю жизнь остался в этой стране. Работавший с ним священник занялся правозащитой по всему миру - и однажды в американской телестудии столкнулся с пилотом, который сбросил на Хиросиму атомную бомбу. Один из врачей построил образцовую карьеру, а второй всем сердцем полюбил Америку.
Девушка-служащая в транспортной компании ушла в монастырь и всю жизнь помогала тяжело больным людям проводить их последние дни. В жизни швеи не произошло ничего великого - она просто пережила ядерный взрыв, а потом все медленно и постепенно налаживалось.
В 1970 году отрывки из нескольких глав "Хиросимы" публиковал советский журнал "Знамя". 6 августа 2020-го книга впервые полностью будет издана на русском языке.
Читайте также: