Горновухина крестница краткое содержание для читательского дневника
Обновлено: 04.07.2024
Раздел доступен только после регистрации и оценивания нескольких произведений.
-
выходит регулярно, сюда пишут и сами издательства персональная рубрика персональная рубрика персональная рубрика персональная рубрика регулярные сводки по новинкам от одного из админов сайта тут всё о новшествах сайта, в т.ч. технических
Авторы по алфавиту:
24 февраля 2022 г.
22 февраля 2022 г.
20 февраля 2022 г.
18 февраля 2022 г.
17 февраля 2022 г.
| 2021 | 2019 | 2016 |
Рейтинг: 8.28 (124)
Каждая девушка мечтает о любви. И вот появляется молодой человек, который дал тебе эту любовь! Вы погрузились в это прекрасное чувство с головой! Вот только он женат, да и девушка - замужем.. Да и любовь односторонняя! Ведь Китти оказалась очередной. >>
Черепанов, С. И. Горновухина крестница // Хрестоматия по литературе родного края. 1-4 кл. / сост. А. Б. Горская, Н. А. Капитонова и др. - Челябинск: ООО "Издательский центр "Взгляд"", 2002. - С. 203-215
П режде в семействе Филатовых не бывало умельца, который мог бы своим мастерством людей удивить.
Наторели они коней ковать, сабаны и бороны чинить, ну и в междуделье занимались разными поделушками для домашнего обихода, без коих печь не истопить, щей не сварить, дров не нарубить.
А у брательников жёны, как сговорились, начали только девок рожать.
Остался Макар один. Сам горно разжигал, сам железо калил, сам молотом бил. На ходу ел, одним глазом спал, белого свету не видел.
Родовое ремесло, однако, не бросил.
В скором времени Агафья опять ему девчонку родила, третью по счёту.
Ремесло давало мало доходу, зато деревня не могла без кузнеца обойтись. Перед каждой вешной мужики обступали: "Уж ты, Макарушко, помоги-пособи, надобно ведь пахать-боронить, хлебушко сеять!". У одного сабан затупился, у другого прицеп развалился, у третьего ободья с колёс телеги слетают. Работёшка мелочная, кропотливая, но ведь и её приходилось делать по совести, с пониманием чужой нужды,
Поначалу Макар подумал, вот-де, как ухлестался, аж бл^знит2! И сам себе не поверил бы, мало ли чего в эту пору может привидеться, кабы давнее поверье не всплыло в уме.
Подошёл поближе к горну, вгляделся: это же сама Горновуха.
Ещё в молодости наслышан он был от отца про неё. Горновуха нарочито приставлена батюшкой Уралом к кузнечному ремеслу. Велено ей славным мастерам потакать, нерадивых наказывать, чтобы худой славы про наш край они не чинили.
Испугался Макар. Неужто, мол, он согрешил, где-то совестью попустился и тем прогневил Горновуху?
Поклонился в пояс:
Оставила ему в руке колечко-перстенёк, сама вмиг исчезла.
Хотел Макар рассмотреть, каков перстенёк, дорог ли он, да дрёма одолела и сон сморил.
Окольцевали девчонку и, как велено было, Чеканой назвали. Агафья сначала заохала, имечко-де не деревенское, люди на смех подымут, а потом уступила.
Полюбилась Макару младшенькая пуще других дочерей. Те двое, Парунька и Дунька, постоянно возле материного подола, ей помощницы и послушницы, а Чекана с
малых лет к отцу прилепилась. Прибежит, бывало, сядет у наковальни, с поковок глазёнки не сводит: одно ей покажи, про другое расскажи, третье дай руками потрогать.
Годам к семнадцати взросла она бойкой, проворной и востроглазой. Нередко становил её Макар к наковальне. Чуял, находится в ней большая способность. На иную поковку надо бы семь потов пролить, раз десять её в горне подержать, а Чекана примерится глазом, найдёт верное место и в два-три приёма сготовит.
Много женихов сваталось, она каждому напрочь отказывала.
Макар её не неволил. Паруньку и Дуньку замуж выдал, а о Чекане Агафье сказал:
Повлекло девку на искусные безделушки. Наловчилась по листовому железу картинки выбивать. Чудно у неё получалось! Первую картинку домой принесла, в простенок повесила. Родное ведь место; спереди отцова изба, рядом тополь, дальше плетень и колодец и везде зимний куржак. Другая картинка ещё краше: осенний лес с прогалинками, в небе косяк журавлей.
Избегал Макар эти картинки нахваливать, а от сомнения не мог удержаться:
Но она так ответила:
Не торопилась задумки свои выдавать. Вскоре, на именины матери, поднесла ей в подарок брошку-застёжку.
Да и Макар с толку сбился: немыслимый труд! Надо же было как-то приладиться: без станка, без оснастки вытянуть железную проволоку тоньше конского волоса, сплести её, как кружево, из узора в узор, подставить под плетево ещё что-то, кое простым глазом не видно, хотя искрит оно там, будто угли в горне.
Бакалейщик Анпадист навеливал Макару за неё два пуда муки, фунт сахару, четвертинку чаю и три аршина сукна.
По тем временам шибко была дорогая цена.
Шире-дале расходилась молва про Чекану.
Добрая слава родилась, но вслед за ней злая зависть явилась.
Призвал поп Макара к себе.
У кадила донышко прогорело, на крышке дыра.
На ту пору Чекана пришла. Так и эдак осмотрела попову утварь, ногтем поковыряла и, слова не говоря, бросила в кучу ржавого железа.
Ну, и верно, не зря понадеялся. Заново сработала кадило Чекана. Из простого железа поделка, а под стать чистому серебру. Вдобавок чашечка для углей изукрашена разными завитушками, коваными листочками и цветками.
Надо бы мастерицу-умелицу похвалить, по-отцовски за нее погордиться, но Макар почуял беду:
Схватил поп поделку Чеканы.
У Макара чуть не сорвалось с языка: "К тому, кто робит, Бог на помощь не ходит!". Но вовремя спохватился.
Вскоре Чекана опять занялась какой-то поделкой. Отцу ничего не показывала. В кузне на ночь одна оставалась.
Агафья приставала к Макару:
Дён через двадцать после того утром раненько засобирался Макар в кузню. И как раз в эту пору в открытые створки окошек донеслось кукушкино кукование.
Доносилось кукование с берега озера, с того места, где кузня. Всполошился Макар: ведь Чекана опять там ночь провела, не беда ли с ней приключилась? Бегом побежал.
В проулке перед кузней толпа мужиков собралась. Смеются, дивуются: вот потеха, вот невидаль!
Тем временем в проулок, на всём скаку, влетела тройка вороных коней с бубенцами, а в повозке барин какой-то, на пуховых подушках. Наголо бритый, щёки надул, нижнюю губу спесиво отвесил, брюхо шёлковым кушаком опоясано. Позадь его, на приступке, два охранника, лицом черны, по виду волкодавы на привязи.
Вздыбил кучер подле кузни коней, чуть не потоптал мужиков и зычно скомандовал:
Чекана сняла кукушку с плетня, издали барину ее показала и под кофту с глаз убрала.
Иной бы хоть подобру обошёлся, чем своевольство выказывать.
А заезжий барин разгневался.
Мужики в проулке заволновались, загалдели, дескать, не дозволим мастерицу похитить.
Покуда охранники с приступка соскакивали, Чекана забросила кукушку в горно. Без поддува пыхнул огонь, поделушку мигом расплавил.
Завязалась в проулке драка. Мужики с кольями на охранников, те принялись из ружей палить. Скрутили всё же Чекану, в повозку забросили, кучер по коням кнутом полоснул, сорвались они с места, вскачь понеслись.
Неближний был путь. Два дня и две ночи с малыми остановками ехали. Сначала стояли вдоль пути густые леса, тайга дикая, дальше начались горы каменные, шиханы1, ущелья тёмные и распадки2, в понизовьях река, на быстрине шумливая, по берегу в белой пене.
Тут и стоял барский дом за железной оградой.
Барские слуги притащили и сложили на него листовое золото, шкатулку с алмазами и передали приказ: приступать к делу немедля!
Призадумалась Чекана, когда осталась одна. По золоту ещё никогда не рабатывала. Хотелось попробовать, но только без барской указки. Сколь красоты можно было бы на свет выставить! Смотрите, мол, люди, дивуйтесь, чем богаты горы Ураловы. Золото и дорогие каменья ведь сами-то по себе не живые, блестят, но не греют, а коснётся их
Барские слуги часто за ней в окошко подглядывали и барину доносили: "Робит девка! Старается! Даже по ночам от верстака не отходит".
Подошёл срок, барин сам отправился проверять: готова ли чаша?
Тот схватил молот, хотел всю её работу порушить, а молот из его рук выпал, самого барина огнём опалило. Каменный сарай развалился.
Из горна Горновуха сошла и Чекану ободрила:
Подняла она с верстака Чеканину горку.
Если верить молве, то с той давней поры и повелись на Урале чеканщики, великие мастера-умельцы, слава о коих далеко-далеко разошлась.
На данной странице Вы сможете найти все краткие содержания для читательского дневника по произведениям, которые проходят в школе с 1 по 11 класс. Краткие содержания дополнены информацией об авторе, дате написания, персонажах и выводом.
268 077
Пилот самолета вынужден осуществить экстренную посадку в пустыне Сахара. Там он встречает Маленького принца, который является инопланетянином. Тот рассказывает летчику о своих путешествиях, жизни дома.
265 980
В поместье Покровское обитают двое друзей - бывший генерал Троекуров и отставной поручик Дубровский. Кирила Петрович славится своим жестоким нравом и порой для развлечения закрывает гостей в комнате с голодным медведем.
253 896
Десятилетний мальчик Николенька Иртенев живет в дворянской семье. Отец принял решение забрать их с братом в Москву. Папа хотел дать своим детям лучшее образование. Перед отъездом семья вышла на охоту, того попросили дети.
238 006
В небольшой рыбацкой деревне Каперне живет старый моряк Лонгрен с дочкой Ассоль. Мать девочки умерла, когда малышка только родилась. Однажды Ассоль играла корабликом с алыми парусами у лесного ручья. Там она встретила старика Эгля.
233 896
Митрофан — шестнадцатилетний сын Простаковых, тот самый недоросль. Мать наняла ему учителей, но сама же мешает проводить уроки и часто отпускает сына порезвиться.
197 166
Отец главного героя решает, что его сыну на 17 году жизни пора повзрослеть и стать на службу в армию. Он отправляется в Белогорскую крепость, близ Оренбурга. В тяжелой дороге помощь оказывает Пугачев, которого отблагодарили заячим тулупом.
191 843
В 1948 году мальчик отправился в 5 класс райцентровской школы для продолжения образования. Он был старшим ребенком в большой семье, отец его не вернулся с фронта, а мать много трудилась, стараясь прокормить троих детей.
187 610
186 560
Будучи с визитом в Англии Александр I увидел блоху, умеющую танцевать. Он ее купил. Когда на трон взошел Николай I, блоха была найдена в вещах покойного. Платов объяснил государю, что это за блоха.
175 537
Городничий небольшого уездного города получил известие, что из Петербурга к ним едет ревизор - инкогнито. Он сам и все чиновники сильно напуганы этим известием, поскольку каждый из них нечист на руку и нарушают законы на своей службе.
167 376
Настя и Митраша стали сиротами. Их мама умерла от болезни, а папа погиб под пулями на войне. Дети остались сами жить в родительском доме. Сразу вести хозяйство помогали соседи, но со временем они стали все делать сами.
163 759
У маленького Алеши от холеры умирает отец. Это случилось в Астрахане. Бабушка решает забрать его с новорождённым братом к себе в Нижний Новгород. Там живет вся семья, главой которой является дед Алеши, владеющий красильной мастерской.
154 698
Том – сирота, его воспитывает сестра матери, она старается сделать из него достойного члена общества. Но Том – озорной и веселый мальчик, он не слишком охотно ходит в школу, зато любит проводить время на реке или в лесу со своим другом Геком Фином.
150 899
К Тарасу Бульбе приезжают двое сыновей - Остап и Андрий. Они являются выпускниками Киевской семинарии. Отец решил научить их уму разуму на Запорожской сечи. Они отправляются туда втроем. Жизнь на сечи отличается разгулом.
150 431
Мерцалов заболел брюшным тифом. На лечение пошли все сбережения. Из-за этого, работу управляющего домом барин отдал другому. Несчастья просто окружили семью. Дети стали болеть. Умерла одна девочка, а грудная Маша тяжело заболела.
140 605
Каштанка – это собачка помесь таксы и дворняжки. Как-то раз, она потеряла своего хозяина – Луку Александрыча, столяра. Поиски не давали результата, так что бедняжка уснула просто под незнакомым подъездом. Тогда один человек предоставил ночлег.
138 101
Русские военные, проходя через горы Кавказа, оставили маленького мальчика в старом монастыре, так как он был обузой. Мальчика назвали Мцыри и воспитывали монахи.
137 664
Новые знакомые разрешили рассказчику заночевать возле их костра. Мальчишки возобновили свой разговор лишь когда решили, что их взрослый гость заснул. Друзей было пятеро, их звали: Павлик, Федя, Ваня, Илюша и Костя.
137 181
Очумелов проходя через рыночную площадь наблюдает мастера по золоту, который пытается догнать борзую собаку. Животное укусило Хрюкина за палец. Из-за травмы на несколько недель может остановиться работа, проблема серьезная.
132 874
В дачном поселке под Москвой ребята организовали тайную помощь семьям военнослужащих, командиром у них является Тимур, племянник капитана Гараева.
Новый сборник сказов и сказок старейшего уральского писателя.
ПРО ЛЮДЕЙ ХОРОШИХ, ЛИЦОМ ПРИГОЖИХ, УМЕЛЫХ И СМЕЛЫХ — БЫЛЬ С НЕБЫЛЬЮ ВМЕСТЕ
ЗЕМЛИ ПОВЕЛЕНИЕ
Без хлебушка на столе обед — не обед, ужин — не ужин. Хоть щи с мясом духовиты-наваристы, а без хлебушка досыта не поешь, вдоволь чаю с сахаром не попьешь. Не зря старые люди говаривали: хлеб — батюшка, вода — матушка, а родительница у них — земля.
Мужик-хлебороб корочку хлеба на пол не бросит, всякое зернышко подберет. Не от скупости-глупости. Уж он-то знает, сколь трудов надобно положить, ночей недоспать, а в иной год на холодном ветру да в слякоть и грязь на поле поробить, покуда скажется урожай-то свежим калачиком, шанежкой, пирожком, сдобной булкой или пряником.
Прежде, годов, поди, тому семьдесят, проживал у нас тут мужик Заруба Иван. Был он работящий, а без толку. Часто задумывался. Однажды в чужой лес заехал дрова рубить, зря поставил поленницу в две сажени длиной. Случалось, в бане вместо веника парился помелом. Надумал жениться на Маньке Огурцовой, ему она приглянулась, а высватал Феклу Каурову, такую же, как он, распустеху.
Овечки у них не водились, гуси не плодились, в огороде, кроме картошки, ничего не росло, и в поле, на пашне — тоска: росток от ростка на три вершка, всякий колосок с ноготок.
Рядом, через межу, были пашни Сидора Толстова, по прозвищу Давай. Там хлеба урождались густые и наливные, умолот с них Давай возами возил.
Сам он ни к пахоте, ни к посеву, ни к жатве своих рук не прикладывал. Все деревенские мужики, его должники, батрачили на него в отработку с вёшны до осени. Хоть не для себя, но робили они по совести на земле, вот и не скупилась она.
Худо-плохо жилось Ивану Зарубе, а он, однако, на поклон к Даваю не хаживал, ни муки, ни денег в долг не выпрашивал.
Выпал им случай встретиться в поле. Принялся Давай насмехаться: ты, дескать, Иван, неумеха, попусту толкошишься и маешься. И давай, покуда я не раздумал, мне свою землю продай, уж так и быть, сделаю для тебя снисхождение.
— Земля моя непродажна! — отрезал Заруба. — Она меня вспоила-вскормила, а ты чужой для нее!
Обозвал его Давай голодранцем и нищетой. Изобидел. Ну, Иван-то, не глядя, что Сидор ему неровня, схватил за грудки, и подрались бы они, да на ту пору подошел к ним дедушко Калистрат со своим посошком и разнял.
— Не ко времени ссору затеяли! Все изменится-переменится.
Давай и на него накричал, но как дедушко-то нахмурился да посошком погрозил, сразу унялся — и с поля долой.
— А ты, дедко, откудова тут появился? — спросил Заруба.
— Куда шел — не скажу, зачем шел — промолчу, — уклонился тот. — Мне пути никуда не заказаны. Зря ты, Иван, с Даваем поаркался. Не драчкой надо дело решать, а умом и терпеньем. Вот твои Гринька вырастет, сменит тебя в поле, и тогда кончится Даваева благодать.
Заруба не понял.
— С чего же кончаться ей? У Давая на пашнях-то везде чернозем, а у меня солонцы и орешник, кои росту хлебам не дают.
— На Гриньку надейся!
Сказал это дед Калистрат, посошком взмахнул и так-то ли ходко покопотил по дороге, Заруба аж позавидовал: сам он отродясь столь скоро не хаживал.
Ну, а потом и задумался: неужто парнишко станет удачливее? И какие есть приметы на это? Перво- наперво, примета хорошая: родился Гринька в поле, в страду, и покуда родители жали да снопы вязали, всю неделю спеленатый под телегой провел. И вот случилось тогда, что у него в ручонке откуда-то пшеничное зернышко взялось. То ли сама Фекла могла то зернышко в пазухе нечаянно занести, а парнишко схватил его, то ли дед Калистрат ему нарочито подсунул? Чего-то он тогда тут неподалеку от телеги похаживал. Прибрал Иван это зернышко по-хозяйски, в тряпицу завернул, в сундук положил. На счастье, на удачу! Как-де, мол, знать: велико или мало его назначение? Но была и другая примета. Неспроста парнишку Григорьем назвали, по имени покойного прадеда. Из старого поверья известно: только так, из уважения к фамильному корню можно свою семью упрочить и ко двору удачу приманить!
С годами Иван Заруба про ссору с Даваем забыл да и наказ Калистрата запамятовал. А годы-то без остановки бежали и бежали, будто дальняя дорога под ногами коня.
Повзрослел Гринька, справным парнишком стал, только не в пример другим ребятишкам не бегал по улицам, не озоровал, не галдел. Чуть свет наскоро того-сего пожует, квасом запьет, сунет кусок хлеба за пазуху — и айда в поле, на пашню.
Просто диво, сколь он был охочий все вызнать: где какая птица гнездышко вьет, какие яички кладет, как поет или вскрикивает, чем одна трава от другой отличается, с каких цветов пчелы взятки берут, а уж от хлебной полосы хоть кнутиком отгоняй.
Не всякому, даже деревенскому, удается почуять теплый запах земли ранним утром или поздним вечером, в глухую пору. Уж чего-чего, казалось бы, не приходилось нюхом испробовать, начиная от парного молока, свежих шанег и калачей, вынутых из печи, а все равно чудное дыхание земли духовитее, слаще и здоровее!
Оставался Гринька в поле ночевать. Заберется на пашне в борозду, угреется от земли — ни полатей, ни печи не надо.
КНИГИ 419186 АВТОРЫ 128103 СЕРИИ 43306 ЖАНРЫ 504 ГОРОДА 1139 ИЗДАТЕЛЬСТВА 16491 ТЕГИ 336272 СТАТЬИ 612
сохатого, который в нашем краю объявился, выследить. За золотой рог и за рог из камней самоцветных можно выручить денег полный кошель, на весь век хватит пить-гулять и в роскоши жить.
Деревенские мужики им не верили: у них-де языки без костей и умом-то оба не шибко далеки. Коли глянется, пусть болтают. А они взаправду стали на охоту готовиться: ружья начистили, дробью и порохом запаслись, бабы им лепешек и калачиков напекли.
Подследил за ними Луконя и надумал не дать окаянным злое дело свершить. Понадеялся обхитрить их, а коли случится первым сохатого встретить, предупредить: пусть подальше в горы, в тайгу убегает. Вдобавок, того пуще желанье припало с сохатым ближе сойтись.
Вскоре раным-рано, еле утренняя заря занялась, Касьян и Куприян ушли из деревни. Луконя — ружье на плечо, котомку с припасами за спину и — айда — следом за ними. Все время шел скрытно. Вот повернули они с прямой дороги в ту сторону, где меж холмами и лесами течет Исеть-река. Тут и сказал Луконя:
— Не бывать тому, что затеяно! Пусть достанется варнакам маята, раззор и убыток!
Ну и дальше их мирова не брала. Ни о чем не могли сговориться. Пернатая дичь при виде их улетала. Даже в одном котелке кашу сварить не могли: одному каша казалась недосоленной, другому пересоленной.
Два дня этак-то маялись, а на третий в разные стороны, разошлись.
Луконя своей дорогой пошел. До Исети-реки путь уже оставался недолгий. К исходу дня, перед солнцезакатом, только миновал ложбину, а она, Исеть-то, вот вся на виду: вода течет мирно, нигде не шумит и не плещется, по обоим берегам красный лес и кустарники, в глубине темные, а спереди словно позолоченные и всякими цветными красками обрызганные. Чуть подальше — крутая излучина, каменное отгорье и тут же, как раз над излучиной, поднялся утес-голик. Вгляделся в него Луконя: на середине голика пещера, в точности, как была она старухой описана, с тремя входами-выходами.
При солнцезакате-то шибко она ему поглянулась: от подножья до вершины весь камень казался красным, над входами-выходами, как звезды, сверкали осколки какие-то, а выше, за взгорьем, уже начинало темнеть небо и стояло там красное облако.
Вброд и вплавь перебрался Луконя на другой берег реки, хоть и с трудом, но взошел на вершину утеса, окинул взглядом всю местность. Тихо, мирно кругом. Касьян и Куприян заблудились, наверно, сюда пути не нашли. Потом Луконя спустился к пещере. Внутри она круглая, размером невелика, людских следов не было в ней, а зато отпечатки копыт и белые перья. Они и навели на догадку: сохатый и орлан здесь бывают, на заветном-то месте.
Ну, задумано-сделано! Вышел Луконя из пещеры, встал на приступок и два раза подряд из ружья вверх пальнул. Вдоль реки и по окрестным лесам как гром прокатился.
А мало времени погодя, когда все утихло, услышал: вот где-то на другом берегу сохатый начал в ответ громко трубить, с вышины, от красного облака и орлан свой голос подал. Выбежал сохатый к реке, с берега на берег одним махом к пещере перескочил. Орлан с поднебесья спустился сюда же.
Закатное солнышко осветило их своим последним лучом и погасло, но в сумерках, когда уже и река потемнела и с понизовья ночь подступила, вдруг вдалеке зарницы заполыхали, а вся земля будто качнулась. Это старый батюшко Урал чуток приподнялся, чтобы на побратимов взглянуть да увериться, что завет его не нарушен.
ГОРНОВУХИНА КРЕСТНИЦА
Прежде в семействе Филатовых не бывало умельца, который мог бы своим мастерством людей удивить.
Кузенка была у них старая. Еще прадед Захар ее ставил. На угорке у озера вырыл яму, плетнем огородил, дерновой крышей накрыл — вот и все заведенье.
Наторели они коней ковать, сабаны [2] и бороны чинить, ну и в междуделье занимались разными поделушками для домашнего обихода, без коих печь не истопить, щей не сварить, дров не нарубить.
От ночи до ночи, бывало, по наковальне молотами стучат, в дыму, в гари возле горна, но придет светлый праздник — у них нет ничего: ни на себя надеть, ни на стол подать.
А у брательников жены, как сговорились, начали только девок рожать.
Остался Макар один. Сам горно разжигал, сам железо калил, сам молотом бил. На ходу ел, одним глазом спал, белого свету не видел.
Родовое ремесло, однако, не бросил.
В скором времени Агафья опять ему девчонку родила, третью по счету.
— Ладно уж! — согласился он. — Пусть растет. Девка не парень, отцу не помощница, но, может, и она хлеб-соль оправдает
В ту вешну, когда родилась девчонка, набралось такой работы невпроворот. Не удавалось к озеру выйти и там раздышаться. Только одна услада была у Макара — в бане попариться, отмыться от копоти, всласть квасу напиться да без заботы на полатях поспать.
А один раз сосед Аникей упросил в субботу тележонку ему починить. Вот и проканителился с ней Макар до полуночи. Кончил дело, присел на чурбак, достал кисет с табаком, протянул руку к горну от уголька прикурить, а в горне-то огонь сам собой пыхнул до потолка. Но это еще не диво, а то диво, что посередь огня босая женщина стоит — не горит, от огня не отмахивается, будто не чует каленых
Читайте также: