Горький дачники краткое содержание

Обновлено: 05.07.2024

Варвара Михайловна. Почему-то мне вспомнилась одна грустная песенка… Ее, бывало, пели прачки в заведении моей матери… Я тогда была маленькая, училась в гимназии. Помню, придешь домой, прачешная полна серого, удушливого пара… в нем качаются полуодетые женщины и негромко, устало поют: Ты, родная моя матушка,

Пожалей меня, несчастную,

Тяжело мне у чужих людей,

В злой неволе сердце высохло.

Калерия. Ты скучно говоришь, Варя! Скучно, как Марья Львовна. ..

Юлия Филипповна. Милые мои женщины, плохо мы живем!

Калерия (брезгливо, с досадой). Почему ты не бросишь мужа? Это такой пошляк, он тебе совершенно лишний…

(Варвара Михайловна с недоумением смотрит на Калерию.)

Калерия (настойчиво). Брось его и уходи куда-нибудь… учиться иди… влюбись… только уйди!

Варвара Михайловна (встает, с досадой). Как это грубо…

Калерия. Ты можешь: у тебя нет отвращения к грязному, тебе нравятся прачки… ты везде можешь жить…

Юлия Филипповна. Вы очень мило говорите о своем брате…

Калерия (спокойно). Да. Хотите, я скажу вам что-нибудь такое же о вашем муже?

Юлия Филипповна (усмехаясь). Скажите! Вероятно, я не обижусь. Я сама часто говорю ему кое-что, от чего он бесится… Он мне платит тем же… Еще недавно он сказал в лицо мне, что я — развратна…

Варвара Михайловна. И вы… Что же вы?

Юлия Филипповна. Я не возражала. Не знаю: не знаю я, что такое разврат, но я очень любопытна. Скверное такое, острое любопытство к мужчине есть у меня. (Варвара Михайловна встает, отходит шага на три в сторону.) Я красива — вот мое несчастие. Уже в шестом классе гимназии учителя смотрели на меня такими глазами, что я чего-то стыдилась и краснела, а им это доставляло удовольствие, и они вкусно улыбались, как обжоры перед гастрономической лавкой.

Калерия (вздрагивая). Брр… Какая гадость!

Юлия Филипповна. Да. Потом меня просвещали замужние подруги… Но больше всех — я обязана мужу. Это он изуродовал мое воображение… он привил мне чувство любопытства к мужчине. (Смеется. От группы мужчин отделяется Шалимов и медленно идет к женщинам.) А я уродую ему жизнь. Есть такая пословица: взявши лычко — отдай ремешок.

Шалимов (подходя). Славная пословица! Несомненно, ее создал щедрый и добрый человек… Варвара Михайловна, не хотите ли пройтись к реке?

Варвара Михайловна. Пожалуй… пойдемте…

Шалимов. Позволите предложить вам руку?

Варвара Михайловна. Нет, спасибо… я не люблю.

Шалимов. Какое у вас грустное лицо. Вы не похожи на вашего брата… он весельчак. Забавный юноша…

Калерия. Среди нас — нет людей, довольных жизнью. Вот вы… такая всегда веселая, а между тем…

Юлия Филипповна. Вам нравится этот господин? В нем для меня есть что-то нечистое! Должно быть, холодный, как лягушка… Пойдемте и мы к реке.

Калерия (вставая). Пойдемте! все равно.

Юлия Филипповна. Он, должно быть, немножко увлекается ею. А действительно, какая она чужая всем! И так странно-пытливо смотрит на всех… Что она хочет видеть? Я ее люблю… но боюсь… Она — строгая… чистая…

Замыслов. Живее, черт тебя возьми! Слышишь — должно быть, несчастие, а ты… рожа! (Убегает.)

Пустобайка (идет вслед ему и ворчит). Кабы несчастье, небойсь, не так бы завопили…Тоже… герой. Поскакал…

Марья Львовна (возбужденно, но негромко). Оставьте это, слышите? Я не хочу. Не смейте говорить со мной так! Разве я дала вам право.

Влас. Я буду говорить! Буду!

Марья Львовна (протягивая руки вперед, как бы желая оттолкнуть Власа). Я требую уважения к себе!

Влас. Я вас люблю… люблю вас! Безумно, всей душой люблю ваше сердце… ваш ум люблю… и эту строгую прядь седых волос… ваши глаза и речь…

Марья Львовна. Молчите! Не смейте!

Влас. Я не могу жить… вы нужны мне, как воздух, как огонь!

Марья Львовна. О боже мой… разве нельзя без этого. Нельзя?

Влас (схватив руками свою голову). Вы подняли меня в моих глазах… Я блуждал где-то в сумраке… без дороги и цели… вы научили меня верить в свои силы…

Марья Львовна. Уйдите, не надо мучить меня! Голубчик! Не надо мучить меня!

Влас (на коленях). Вы уже много дали мне — этого еще мало все-таки! Будьте щедры, будьте великодушны! Я хочу верить, хочу знать, что я стою не только внимания вашего, но и любви! Я умоляю вас — не отталкивайте меня.

Марья Львовна. Нет, это я вас умоляю! Уйдите! Потом… После я отвечу вам… не сейчас… И — встаньте! Встаньте, я вас прошу!

Влас (встает). Поверьте — мне необходима ваша любовь. Я так запачкал свое сердце среди всех этих жалких людей… мне нужен огонь, который выжег бы всю грязь и ржавчину моей души.

Марья Львовна. Имейте хоть немного уважения ко мне. Ведь я старуха! Вы это видите! Мне нужно, чтобы вы ушли теперь… Уйдите!

Влас. Хорошо. Я ухожу… Но потом, после — вы скажете мне…

Марья Львовна. Да… да… потом… идите!

(Влас быстро идет в лес направо и сталкивается с сестрой.)

Варвара Михайловна. Тише. Что с тобой.

Влас. Это… ты. Прости.

Марья Львовна (протягивая руки навстречу Варваре Михайловне). Дорогая моя! Идите ко мне.

Варвара Михайловна. Что с вами? Он вас оскорбил?

Марья Львовна. Нет… то есть да… оскорбил. я ничего, ничего не понимаю!

Варвара Михайловна. Вы сядьте… Что случилось?

Марья Львовна. Он сказал мне. (Смеется, растерянно глядя в лицо Варваре Михайловне.) Он… сказал мне… что любит меня! А у меня седые волосы… и зубы вставлены… три зуба! О друг мой, я старуха! Разве он не видит этого? Моей дочери восемнадцать лет! Это невозможно. Это ненужно.

Варвара Михайловна (волнуясь). Милая моя! Славная! Вы не волнуйтесь. расскажите… вы такая…

Марья Львовна. Я никакая! Как все мы… Я несчастная баба! Помогите мне! Его надо оттолкнуть от меня… Я не могу этого сделать… я — уеду.

Варвара Михайловна. Я вас понимаю… Вам жалко его… он вам не нравится… Бедный Власик!

Марья Львовна. Ах! Я все лгу вам! Мне не его жалко… Мне себя жалко.

Варвара Михайловна (быстро). Нет… Почему?

(Соня выходит из леса и стоит несколько секунд за копной. В руках у нее цветы, она хочет осыпать ими мать и Варвару Михайловну. Слышит слова матери, делает движение к ней и, повернувшись, неслышно уходит.)

Марья Львовна. Я его люблю. Вам это смешно? Ну, да… я люблю… Волосы седые… а жить хочется! Ведь я — голодная! Я не жила еще… Мое замужество было трехлетней пыткой… Я не любила никогда! И вот теперь… мне стыдно сознаться… я так хочу ласки! нежной, сильной ласки, — я знаю поздно! Поздно! Я прошу вас, родная моя, помогите мне! Убедите его, что он ошибается, не любит. Я уже была несчастна… я много страдала… довольно!

Варвара Михайловна. Славная вы моя! Я не понимаю вашего страха! Если вы любите его и он любит вас — что же? Вы боитесь будущего страдания, но ведь, может быть, это страдание далеко впереди!

Марья Львовна. Вы думаете, это возможно? А моя дочь? Соня моя? А годы? Проклятые годы мои? И эти седые волосы? Ведь он страшно молод! Пройдет год — и он бросит меня… о, нет, я не хочу унижений…

Варвара Михайловна. Зачем взвешивать-рассчитывать. Как мы все боимся жить! Что это значит, скажите, что это значит? Как мы все жалеем себя! Я не знаю, что говорю… Может быть, это дурно и нужно не так говорить… Но я… я не понимаю. Я бьюсь, как большая, глупая муха бьется о стекло… желая свободы… Мне больно за вас… Я хотела бы хоть немножко радости вам… И мне жалко брата! Вы могли бы сделать ему много доброго! У него не было матери… Он так много видел горя, унижений… вы были бы матерью ему…

Марья Львовна (опуская голову). Матерью… да! Только матерью… я понимаю вас… Спасибо!

Варвара Михайловна (торопливо). Нет… вы не поняли… я не говорила…

(Рюмин выходит из леса с правой стороны, видит женщин, останавливается, кашляет. Они его не слышат — он подходит ближе.)

Марья Львовна. Вы не хотели сказать — и невольно сказали простую, трезвую правду… Матерью я должна быть для него… да! Другом! Хорошая вы моя… мне плакать хочется… я уйду! Вон, смотрите, стоит Рюмин. У меня, должно быть, глупое лицо… растерялась старушка!

(Тихо, устало идет в лес.)

Варвара Михайловна. Я иду с вами.

Рюмин (быстро). Варвара Михайловна! Могу я попросить вас остаться? Я не задержу вас долго.

Варвара Михайловна. Я догоню вас, Марья Львовна, идите к сторожке. Что вы хотите сказать, Павел Сергеевич?

Рюмин (оглядываясь). Сейчас… я скажу… (Опускает голову и молчит.)

Варвара Михайловна. Почему вы так таинственно оглядываетесь? Что такое?

Рюмин. Я начну сразу… Вы давно знаете меня…

Варвара Михайловна. Четыре года. Но что с вами?

Рюмин. Я волнуюсь немножко… мне страшно! Я не могу решиться сказать эти слова… Я хотел, бы… чтоб вы…

Варвара Михайловна. Не понимаю! Что мне нужно сделать?

Рюмин. Догадаться… Только догадаться.

Варвара Михайловна. О чем? Вы говорите проще…

Рюмин (тихо). О том, что я давно уже… давно хочу сказать вам… Теперь… вы поняли?

(Пауза. Варвара Михайловна, сдвинув брови, сурово смотрит на Рюмина и медленно отходит в сторону от него.)

Варвара Михайловна (невольно). Какой странный день!

Рюмин (негромко). Мне кажется, всю жизнь я любил вас… не видя еще, не зная — любил! Вы были женщиной моей мечты… тем дивным образом, который создается в юности… Потом его ищут всю жизнь иногда — и не находят… А я вот встретил вас… мечту мою…

Варвара Михайловна (спокойно). Павел Сергеевич! Не надо об этом говорить: я не люблю вас, нет!

Рюмин. Но… может быть… Позвольте мне сказать…

Варвара Михайловна. Что? Зачем?

Рюмин. Ну, что же делать? Что делать?

(Тихо смеется.) Вот и кончено! Как это просто все… Я соби- рался так долго… сказать вам это… и мне было приятно и жутко думать о часе, когда я скажу вам, что люблю… И вот — сказал.

Варвара Михайловна. Но, Павел Сергеевич… что же я могу сделать?

Рюмин. Да… да… конечно… я понимаю! Знаете, на вас, на ваше отношение ко мне я возложил все мои надежды… а вот теперь нет их — и нет жизни для меня…

Варвара Михайловна. Не надо говорить так! Не надо делать мне больно… Разве я виновата?

Рюмин. А мне как больно! Надо мной тяготеет и давит меня неисполненное обещание… В юности моей я дал клятву себе и другим… я поклялся, что всю жизнь мою посвящу борьбе за все, что тогда казалось мне хорошим, честным. И вот я прожил лучшие годы мои — и ничего не сделал, ничего! Сначала я все собирался, выжидал, примеривался — и, незаметно для себя, привык жить покойно, стал ценить этот покой, бояться за него… Вы видите, как искренно я говорю? Не лишайте меня радости быть искренним! Мне стыдно говорить… но в этом стыде есть острая сладость… исповеди…

Варвара Михайловна. Но что же… что я могу сделать для вас?

Рюмин. Не любви прошу — жалости! Жизнь пугает меня настойчивостью своих требований, а я осторожно обхожу их и прячусь за ширмы разных теорий, — вы понимаете это, я знаю… Я встретил вас, — и вдруг сердце мое вспыхнуло прекрасной, яркой надеждой, что… вы поможете мне исполнить мои обещания, вы дадите мне силу и желание работать… для блага жизни!

Варвара Михайловна (горячо, с тоской и досадой). Я не могу! Поймите вы — я не могу! Я сама — нищая… Я сама в недоумении перед жизнью… Я ищу смысла в ней — и не нахожу! Разве это жизнь? Разве можно так жить, как мы живем? Яркой, красивой жизни хочет душа, а вокруг нас — проклятая суета безделья… Противно, тошно, стыдно жить так! Все боятся чего-то и хватаются друг за друга, и просят помощи, стонут, кричат…

Рюмин. И я прошу помощи! Теперь я слабый, нерешительный человек. Но если бы вы захотели.

Варвара Михайловна (сильно). Неправда! Не верю я вам! Все это только жалобные слова! Ведь не могу же я переложить свое сердце в вашу грудь… если я сильный человек! Я не верю, что где-то вне человека существует сила, которая может перерождать его. Или она в нем, или ее нет! Я не буду больше говорить… в душе моей растет вражда…

Рюмин. Ко мне? За что?

Варвара Михайловна. О, нет, не к вам… ко всем! Мы живем на земле чужие всему… мы не умеем быть нужными для жизни людьми. И мне кажется, что скоро, завтра, придут какие-то другие, сильные, смелые люди и сметут нас с земли, как сор… В душе моей растет вражда ко лжи, к обманам…

Все отзывы о спектаклеДачники

Основная часть. По делу наконец-то. О спектакле, собственно

Мужские персонажи Заняты стремлением к совокуплению, в основном. Сцена с писателем, совершающим омовение в тесном, но стеклянном, прозрачном деревенском душе (Андрей Харенко) – не стала завершенной Эпатаж надо бы довести до конца, и развернуться к зрительному залу всем, чем природа наградила. Или нет? Увидели мы не все, такая недоговоренность..это к чему? Дамы вытянули шеи, и вытащили из сумочки бинокли, и что же?

И – в целом – выручили текст Горького мощными силами своего актерского дарования. Музыку не могу не отметить к спектаклю. Современная и очень классная. Спасибо, что не очи черные и другой тлен. И песня в исполнении Эдиты Пьехи – бомба просто, очень иронично и свежо.

Чуть не забыла. Горничная – Алина Рыжова Важно. Потому что странная тенденция театральная– не в первый раз вижу- на роль персонажей сервильных берут актеров с благородными лицами. Этой горничной, с таким профилем и осанкой, мазуркой бы бал высокомерно, и холопов таскать за чубы, а она с подносом по сцене мыкается, или жалкую историю рассказывает о себе (без темы педофильской у Горького тоже не обходится зачастую)

Дачники. А. П. Чехов

Главная → А. П. Чехов → Дачники

Дачная платформа

По дачной платформе взад и вперед прогуливалась парочка недавно поженившихся супругов. Он держал ее за талию, а она жалась к нему, и оба были счастливы. Из-за облачных обрывков глядела на них луна и хмурилась: вероятно, ей было завидно и досадно на свое скучное, никому не нужное девство. Неподвижный воздух был густо насыщен запахом сирени и черемухи. Где-то, по ту сторону рельсов, кричал коростель…

— Как хорошо, Саша, как хорошо! — говорила жена. — Право, можно подумать, что всё это снится. Ты посмотри, как уютно и ласково глядит этот лесок! Как милы эти солидные, молчаливые телеграфные столбы! Они, Саша, оживляют ландшафт и говорят, что там, где-то, есть люди… цивилизация… А разве тебе не нравится, когда до твоего слуха ветер слабо доносит шум идущего поезда?

— Да… Какие, однако, у тебя руки горячие! Это оттого, что ты волнуешься, Варя… Что у нас сегодня к ужину готовили?

— Окрошку и цыпленка… Цыпленка нам на двоих довольно. Тебе из города привезли сардины и балык.

Луна, точно табаку понюхала, спряталась за облако. Людское счастье напомнило ей об ее одиночестве, одинокой постели за лесами и долами…

— Поезд идет! — сказала Варя. — Как хорошо!

Вдали показались три огненные глаза. На платформу вышел начальник полустанка. На рельсах там и сям замелькали сигнальные огни.

— Проводим поезд и пойдем домой, — сказал Саша и зевнул. — Хорошо нам с тобой живется, Варя, так хорошо, что даже невероятно!

Темное страшилище бесшумно подползло к платформе и остановилось. В полуосвещенных вагонных окнах замелькали сонные лица, шляпки, плечи…

— Ах! Ах! — послышалось из одного вагона. — Варя с мужем вышла нас встретить! Вот они! Варенька. Варечка! Ах!

Из вагона выскочили две девочки и повисли на шее у Вари. За ними показались полная пожилая дама и высокий, тощий господин с седыми бачками, потом два гимназиста, навьюченные багажом, за гимназистами гувернантка, за гувернанткой бабушка.

— А вот и мы, а вот и мы, дружок! — начал господин с бачками, пожимая Сашину руку. — Чай, заждался! Небось, бранил дядю за то, что не едет! Коля, Костя, Нина, Фифа… дети! Целуйте кузена Сашу! Все к тебе, всем выводком, и денька на три, на четыре. Надеюсь, не стесним? Ты, пожалуйста, без церемонии.

Увидев дядю с семейством, супруги пришли в ужас. Пока дядя говорил и целовался, в воображении Саши промелькнула картина: он и жена отдают гостям свои три комнаты, подушки, одеяла; балык, сардины и окрошка съедаются в одну секунду, кузены рвут цветы, проливают чернила, галдят, тетушка целые дни толкует о своей болезни (солитер и боль под ложечкой) и о том, что она урожденная баронесса фон Финтих…

И Саша уже с ненавистью смотрел на свою молодую жену и шептал ей:

— Это они к тебе приехали… чёрт бы их побрал!

— Нет, к тебе! — отвечала она, бледная, тоже с ненавистью и со злобой. — Это не мои, а твои родственники!

И обернувшись к гостям, она сказала с приветливой улыбкой:

Из-за облака опять выплыла луна. Казалось, она улыбалась; казалось, ей было приятно, что у нее нет родственников. А Саша отвернулся, чтобы скрыть от гостей свое сердитое, отчаянное лицо, и сказал, придавая голосу радостное, благодушное выражение:

— Милости просим! Милости просим, дорогие гости!

Читать все произведения Антона Чехова На главную страницу (полный список произведений)

Герои проживают в доме, который совершенно неприспособлен к комфортной жизни. Он мрачный, неуютный, продуваемый сквозняками, со скрипящими полами, в которых полным-полно щелей, и голыми стенами.

Жилище, описанное в пьесе, такое же не обустроено, как и сама жизнь главных героев, которые представляют своё существование как жертву мифическому чудовищу. Персонажи пьесы считаю себя обиженными, и теперь хотят жить в своё удовольствие. Только Влас – брат Варвары Михайловны — не хочет жить, как другие герои произведения. Он решительно рвёт со своим прежним окружением – людьми, которые уже внутри мертвы, не способны к душевным порывам. Они играют роли, несвойственные им. Например, Шалимов, занимающийся литературной деятельностью, пишет не повелению сердца, а только для того, чтобы заработать больше денег. Но не признаётся в этом даже себе, чувствует себя персонажем какого-то фарса.

Основная сюжетная линия произведения Максим Горького развёртывается на фоне постановки любительского спектакля, который должны показать обитатели дачи. Но всё время у актёров что-то не ладится. Репетиции посещают те люди, которые играют второстепенные роли. А главные герои не приходят репетировать. В итоге спектакль так и не будет поставлен. По ходу действия на подмостках сцены возникает мужчина с фамилией Семёнов. Но жильцы дачи, внимание которых могут привлечь только красочные, яркие или замысловатые вещи, постоянно забывают простую по звучанию фамилию и зовут мужчину по-разному.

С помощью ярких образов и художественных приёмов искусный мастер слова пытается донести до читателей, что жизнь — реальна, а выдуманные роли — лишь иллюзия.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Горький. Все произведения

Дачники. Картинка к рассказу

Сейчас читают

Мальчик Боря не любит ничего делать, после школы он только лежит на диване и читает книгу про пиратов. Но однажды он нашел среди вещей старый бабушкин платок, который выполнял любое желание, стоило только им махнуть.

В стране, где жили пикты, росло много вереска. Из этого растения коренные жители варили вкусный напиток, который был слаще мёда и пьянил больше, чем вино. Секретный рецепт хранился пиктами и передавался из поколения в поколение.

Седой старичок Анисим Квасов медленно брел на свою делянку чтобы дотемна накосить сочной травы на корм скоту. Он шел к предгорью, оставляя свою деревню далеко позади. Покосы здесь были все время, сколько он себя помнил

Повествование ведется от лица мужчины, живущего с женой и детьми в доме на два хозяина. Соседями супругов являются Нюшка (Анна Павловна) и ее отец – восьмидесятилетний дядя Павел.

Адвокат Сергей Васильевич Басов женат на 27-летней Варваре Михайловне. Он старше супруги почти на 13 лет. Они сами, а также их родственники и друзья – представители русской интеллигенции. Басовы живут на даче. Но их дом выглядит неуютным и мрачным. Большая комната служит одновременно и гостиной, и столовой. Вся мебель здесь очень простая, выделяется лишь рояль и закрытый чехлом диван. Кабинет Басова отделен от комнаты жены маленьким коридором, вход в который прикрыт темной портьерой. Полы скрипят, в стенах повсюду щели, поэтому в доме холодно и сыро. Но Басов всё никак не займется ремонтом.

Он лишь иногда просит жену прикрыть голые стены какими-нибудь картинами. После очередной такой просьбы она устало вздыхает.

Муж замечает, что жена относится к нему холодно и время от времени пытается его задеть обидной шуткой. Супруги ждут Власа, 25-летнего брата Варвары. Сергей Васильевич недоволен, что молодой человек постоянно задерживается. Однако вскоре тот приходит. Влас служит письмоводителем в суде. Басовым кажется что эта работа – бесполезный труд, который ниже его достоинства. Но молодой человек лишь отмахивается от нравоучений. Он потешается над местным окружением и образом жизни соседей.

На поляне возле террасы Басова соорудили небольшую открытую сцену, рядом с которой стоят несколько скамеек. На закате возле сцены беседуют два сторожа. Один из них, 50-летний мужчина по прозвищу Пустобайка, рассуждает о господах. «Дачники – все одинаковые. За пять годов я их видал – без счёту.

Также ему кажется глупой затея со спектаклем. Пустобайка не понимает, зачем нужно переодеваться в чужую одежду и изображать из себя кого-то другого.

На следующий день возле сцены появляются то Басовы и Влас, то их соседи и гости. Влас беседует с Марией Львовной и её юной дочерью Соней. Молодой человек признается, что пишет шуточные стихи. Но Соня не понимает, зачем он растрачивает свой талант на такие пустяки. Ей кажется, что он нарочно строит из себя шута, и этим роняет свое достоинство. Влас заявляет, что не любит и не уважает никого из местных дачников. Они кажутся ему пустыми и жалкими. Это огорчает его и заставляет кривляться ещё больше.

Марья Львовна – женщина умная и образованная. Она понимает эмоции Власа и сочувствует ему. Юноша вызывает у неё искренний интерес.

Роли будущего спектакля распределены, начинаются репетиции. Но все приготовления идут сумбурно. Те, кому достались главные роли, постоянно опаздывают или не приходят вовсе. На репетициях, в основном, присутствуют эпизодические персонажи, поэтому понять суть спектакля невозможно. Дачники понимают, что никому из них не нужна глубина мысли. Всех интересует лишь сюжет и яркая картинка.

Сами по себе они настолько поверхностны, что никак не могут запомнить одну простую фамилию – Семёнов, и всегда называют человека на сцене то Сазоновым, то Степановым, то Сомовым. Вместо репетиций дачники устраивают пикники и ведут пустые разговоры. Все понимают, что представление так и не состоится.

Варвару возмущают эти слова и реакция мужа. Ей становится отвратительно местное общество.

Неподалеку от сцены под соснами Басов и Суслов играют в шахматы. К ним присоединяется доктор Дудаков.

Влас напоследок читает свои комические стихи о ничтожных мелких людишках и покидает дачу. Остальные расходятся по домам и продолжают свою привычную жизнь.

Произведение Дачники является ярким отражением русской интеллигенции. На одну чашу весов он ставит описание богатой и размеренной жизни дворянства, а на противоположную – тяжёлую жизнь бедного люда.

На летней даче, в тесном кругу собрались русские интеллигенты. Люди устали от светских мероприятий и пышной жизни, вот компания и устремилась на лоно природы за уединением и покоем.

Данный дом, в котором предстоит остановиться отдыхающим — довольно мрачное строение. Внутри полумрак и сырость по комнатам гуляют сквозняки, задувающие в каждую щель дома.

Хозяином мрачной дачи является адвокат Басов, ему совершенно безразлична пустота в доме и состояние строения. Точно такая же пустота и разруха в его уставшей душе.

Гости прибывшие на дачу знакомы между собой довольно долго, но в отношениях между ними отчуждение и непонимание. Собравшиеся ни как не могут найти между собой общий язык, они обижены и чувствуют себя непонятыми. Каждый понимает, что проживает, пустую жизнь, он даже не живёт, а существует. Дальше так продолжаться не может, но и ситуацию изменить уже тоже нельзя. Видимо по этой причине собравшиеся считают, что приносят себя в жертву.

Чтобы скрасить своё пребывание на даче, отдыхающие решают поставить спектакль. Но и эта затея обречена на провал. Репетиции срываются, не получаются диалоги. Актёры обижены, каждый из присутствующих считает, что именно он достоин главной роли. По этому поводу происходят споры и скандалы между участниками. Во всём кавардаке лишь зрители готовы принять постановку, а спектакль так и не удаётся поставить.

В доме появляется человек с простой Фамилией Семёнов. Дачники настолько привыкли к пафосу, титулам и всему грандиозному, что никак не могут запомнить фамилию мужчины. Они постоянно произносят её неправильно, кто Степанов, кто Созонов.

Единственным здравомыслящим человеком из всей компании является брат Варвары Влас. Он не желает больше наблюдать эту фальшивую жизнь и увязать в болоте. Ни сомневаясь, ни минуты Влас высказывает присутствующим все, что он думает об их фальшивой жизни и без сожаления разрывает отношения с присутствующими. Он, не стесняясь, высказывает дачникам все, что думает об их двойной жизни и уходит из дома.

Используя образы и художественные приёмы, мастер слова смог донести до читателя главную мысль произведения, человек должен жить в реальном, а не придуманном мире, придуманный мир лишь иллюзия.

Также читают:

Рассказ Дачники (читательский дневник)

Горький. Краткие содержания произведений

Картинка или рисунок Дачники

Другие пересказы и отзывы для читательского дневника

В произведении Каверина Открытая книга повествуется о жизни Тани. События начинаются с того, что главной героине нужно идти в лавку за керосином. На пути в магазин, она случайным образом встречает Раевского и Львова

Рассказ излагает в непринужденной повествовательной форме небольшую историю, о том, как дикая уточка пытается позаботиться о своем милом выводке. Стиль изложения – непосредственный, предназначен для самого молодого поколения.

Произведение по жанровой направленности является автобиографическим романом, повествующим о юношеском периоде жизни писателя и его первой любви.

Сидел муравьишка на дереве в большом при большом листе, сидел и думал и вдруг заметил, как быстро стало садиться солнце и быстро начало темнеть. Вдруг дунул сильный ветер и снес бедного муравьишку с дерева вниз на землю

Читайте также: